Горечь несбывшихся надежд

Первый семестр Первые три месяца Дазай Осаму может назвать относительно самыми спокойными, если выбирать из последующих двух. Его возлюбленный омега ограничивался истериками, слезами, нервными срывами и постоянным напряжением, что было не есть хорошо для их будущего малыша. Он пообещал Чуе, что этот ребенок появится не смотря ни на какие обстоятельства. Теперь альфа работал не только на работе, но у себя и дома, постоянно присматривая за беременным. Его солнечный дом полный счастья в один момент превратился в темный беспросветный мрак. Теперь он видел своего супруга только в трёх состояниях. Первое было апатично лежащие маленькое тело на огромной двух спальной кровати в позе эмбриона. Второе – истерично плачущий или смеющийся в каком-либо углу дома. И третий– это когда омега рыгал над унитазом, жалобно прося прекратить все это. Осаму Дазай обеспокоен тем, что Накахара ничего не ест. Он с силой пихает в него пищу, понимая, что если тот ничего не будет кушать, то просто долго непроживет. Казалось при беременности наоборот люди набирают вес, а тут с точностью да наоборот. Приходя домой, альфа погружался в давящую всей своей мощью атмосферу страха и несчастья. Больше не было улыбок, смеха и даже солнечные лучи реже стали попадать через окна. Нервы, как натянутые струны, каждый раз усерднее натягивались, грозясь в скором времени порваться. Дазай в очередной раз застаёт своего мужа на кровати, выпочканного в собственной блевотине, из-за чего запах в квартире был ужасно отвратительно вонючим. Осаму не жалуется, совершенно не жалуется. Он продолжает любить свою пару и ребёнка внутри него. В скором времени это должно же закончиться, ведь так? Шатен подхватывает своего рыжеволосого парня и несёт в ванну, после чего хорошенько вымывает. Накахара так же молчит, не произнося не слова, будто забыв все буквы. Он смотрит своими голубыми глазами на Осаму и затем снова отворачивается, глядит в одну точку перед собой. Как же Дазай скучает по его прежнему звонкому голосу. Сейчас их диалог ограничивается простыми " я не хочу", "прекрати все это", "мне плохо". Но альфа не жалуется ведь его омеге сейчас намного хуже чем ему. И шатен верит, что все это рано или поздно закончится. Достав Чую из ванны и укутав в полотенец, Осаму отмечает, что Накахара все таки похудел, так как носить его стало легче чем было до этого. Неся свое чудо в комнату и кладя его в кресло. Альфа меняет запачканной постельное белье, после чего укладывает такого на вид маленького мальчика, что является уже полноценным взрослым мужчиной на кровать. Накахара сворачивается клубочком и утыкается носом в рубашку Осаму, который лежит сейчас рядом с ним и тихонько засыпает. Дазаю остаётся лишь гладить рыжеволосого по его рыжим прядкам и смотреть в окно, на идущий в нём серый дождь. Второй семестр Накахара Чуя забыл, когда последний раз, смотря на себя, в зеркало он улыбался. Его жизнь круто изменилась после того, как он узнал о беременности. Фобия, что была заложена с детства заиграла новыми красками, сея панику и страх в сердце юного омеги. Каждодневный токсикоз, вечный страх смотреть на себя в зеркало и в любимые глаза своего альфы, где Чую боялся прочесть то, что он не нужен никому, что он отвратен из-за жизни внутри него, которая развивается, питается и дышит за его счёт. "Как паразит" –думает Накахара, смотря неотрывно в одну точку и не шевелясь вот уже как несколько часов. Он слышит, что к нему подходит Осаму и поднимает на руки, но он не может посмотреть в его лицо. Для него это ущербно, для него иметь фобию – это ужасно, для него считать сына паразитом неестественно, ведь так оно и есть на самом деле, не правда ли? Он хочет и пытается преодолеть эту фобию, он мечтает обнять своего новорожденного ребенка, и он будет делать всё возможное, чтобы сохранить жизнь. Он ест через силу, дышит через силу, ради своего сына. Рыжеволосый смутно помнит, как они были в больнице на УЗИ. Хотя как он может это помнить, если ему вкололи снотворное из-за его неадекватного поведения в стенах медицинского заведения. Когда Чуя пришел в себя, он находился дома, в своей любимой постели, и первое, что он услышал после пробуждения было: – У нас будет сын, Чуя. Спасибо тебе за все– Накахара не может сдержать слез, он такой отвратильный. Он не смог посмотреть на своего ребенка. Голубоглазый плачет крупными слезами, понимая какой он беспомощный и если бы не Осаму, он давно бы уже помер возле унитаза. Он не может смотреть на свое отражение в зеркале, видя в нем его. Осаму Дазай понял, что омеге нельзя смотреть на себя в зеркало, когда, придя из магазина, он застал Чую с кухонным ножом. Его сознания помутилось иначе это никак нельзя назвать. Он выводил узоры на округлом животе, безумно улыбаясь. Накахара начал замахиваться, но кисть голубоглазого перехватила огромная рука альфы. На минуту вроде бы появился просвет в голубых глазах, но он тут же померк. С этого момента Дазай Осаму просит перевезти Чую в больницу под строгий контроль, а иначе он не уследит за ним. Пока Осаму будет на работе рыжеволосый может что-то натворить за что его супруг сам себя никогда не простит. Третий семестр Накахара давно не чувствует ничего. Он просто находится в пустоте. Он не чувствует ни страха, ни паники, ни тревоги. Совершенно н и ч е г о. Его мир сузился до комнаты больничной палаты, где постоянно пахнет смертью. Да и вообще больницы – это самое ужасное, что придумали человечество. Ходячие мертвецы и трупы, которые тяжело больны разными заболеваниями. У каждого из них свои демоны, что пожирают их изнутри. Накахара ощущает как из-за демоненка раздулся его живот, будто упорно надуваемый воздушный шар. Он единственный кто находится в палате, он целыми днями лежит на койке с повязкой на глазах. Когда сознание покидает его, голубоглазый ощущает только ярость на всех. Просыпаясь будто ото сна и ощущая на своих руках синяки Накахара все понимает без слов. Капельница, стоящая рядом шатается. Его кормят с помощью капельниц, постоянное сидение на успокоительном и снотворном плохо сказывается на ребенке – говорят врачи. Чуе откровенно говоря похуй, омега хочет, чтобы это все закончился, кошмар прекратился и он очнулся будто после самого страшного сна. –Время обеда, Накахара-сан – молодая медсестра обходит койку с капельницей и пододвигая ее ближе к больному, мягко берет второго за руку и мажет вену дезинфецирующим средством. Игла входит в вену, как влитая, и омега получает свое внутривенное кормление. Он так давно не ходил на своих двоих, что даже когда он хочет просто взять и пройтись у него это не получится. Атрофированные мышцы не подчиняются своему обладателю и голубоглазому хочется выть волком. Глаза молодого парня, перевязанные повязкой, он выколол с помощью ножниц, чтобы не видеть себя в таком состоянии. Коляска теперь его верный спутник по жизни, его выкатывают гулять по коридорам, иногда на задний двор больницы. Он не помнит какой сегодня день, число и месяц. Он желает избавиться от нечта внутри себя, что продолжает расти и развиваться. Ему кажется, что его пожирают изнутри и боль отдается аж в горле. Рыжие прядки раздувает ветерок и омега расслабляется всего лишь на минуту и краем уха улавливая разговор: – Сколько этому бедненькому пареньку ещё здесь торчать? – Да вот со дня на день разродиться должен – Ему опять страшно, но мысль о том, что его мучения скоро закончатся греют душу. Схваткообразные боли заставляют вскрикнуть и омега тужится и кричит, что есть силы. "Как же мне больно" – звучит мысль перед тем как Накахара Чуя провалился в забвение. Как долго ты собираешь смотреть на эту семейную драму, читатель?