Середина весны

Маленькие пузырьки поднимались со дна и приклеивались к стенкам. Бокал был холодный, но не мокрый, что радовало. Ненавижу мокрые руки. Ноттингем ненавязчиво повёл меня вглубь зала, а я послушно пошла за ним, как овечка. — Мы же на свадьбе, в конце концов, — он отошёл чуть в сторону, оглядывая лица и даже пару раз кивнув кому-то из гостей. Потом остановился и посмотрел на меня с ухмылкой. — Скажите честно, мисс Рид, вы завидуете подруге, что вышла замуж раньше вас? — Вы не представляете насколько, — улыбаясь, произнесла я, отпивая из бокала. — Она много о вас говорила. Неужели? Говорила много, но не нашла способа связаться за шесть лет, пока ей что-то не понадобилось? — А о вас не очень, — я прикусила язык, когда было уже поздно, вдруг сообразив, как это могли понять. — Простите, это было грубо. — Ничего, — он только покачал головой. — Мы не то чтобы друзья с пелёнок. Я попыталась уйти от темы. — Так значит вы полицейский? И вы здесь, как друг или по работе? Хотя где-то в глубине сознания, я прекрасно понимала, почему он здесь. Если он старший инспектор в Ислингтоне, для Ирмы это просто способ показать, что она в ладах с полицией. У неё есть там свои люди, а значит, есть козырь в рукаве. — Полагаю, и то, и другое. — Мне показалось, вы знакомы с мистером Соломонсом. — Кто не знает Алфи Соломонса? — имя прозвучало так, словно Ноттингема заставили съесть горсть личинок живьём. Меня это почему-то позабавило. Может выпитое шампанское уже начало действовать. Я невольно начала отстукивать ногой весёленький ритм песенки, которую играл маленький оркестр в углу. Голос певички разносился над головами. Я смотрю и смотрю так глубоко в твои глаза. Я касаюсь тебя всё больше и больше. — Так значит, вы заклятые друзья? — Скорее природные враги, — ответил Ноттингем, сам в это время наблюдая за моими движениями. — Но довольно о мафии. Идёмте танцевать. Я вскинула брови. Но он говорил серьёзно. Даже отставил шампанское и протянул мне руку. Я невольно заозиралась, сама не зная, что конкретно ищу. — Но я… я так давно не танцевала, что, наверное, разучилась, — смущённо улыбаясь, отозвалась я. Песня не останавливалась и не собиралась ждать меня. Наверное, это смешно, когда я пытаюсь объяснить, Что я чувствую, и во всём виновата моя гордость. — Учиться никогда не поздно. Подняв голову, я поглядела на лицо мужчины, надеясь найти на нём оттиск опьянения или насмешки, ведь тогда я могла бы с чистой совестью отказаться и не испытывать потом сожалений. Но он был настроен абсолютно серьёзно по поводу этой затеи с танцами. — Все будут смотреть на меня. Он улыбнулся и наклонился ко мне, будто мы собирались вступить в заговор. — Раскрою вам секрет, Эйприл. Все смотрят на вас с того момента, как вы вошли в этот зал. Это был грязный ход. Я не сдержала улыбки. — Ну ладно. Разве что один танец. Мама всегда говорила, что приличная девушка, как крепость, которую нужно осаждать и завоёвывать. Но, чёрт возьми, я так давно не развлекалась, забыв обо всём, что готова была стать хоть деревенским коттеджем, лишь бы отвлечься. Я становлюсь просто как сумасшедшая от твоих прикосновений. Каблуки отстукивали по полу так громко, что казалось, этот звук заглушает почти всё. Первое время, я даже не понимала, что делаю. Только видела мелькающее лицо Ноттингема напротив. Надо признать, для полицейского он танцевал просто невероятно. Когда я говорю своим друзьям так тихо: «Да что он о себе возомнил?» — я смотрю на то, что ты сделал со мной. В какой-то момент всё это стало одним потоком мелькающих картинок. Я уловила ритм. И это было самое прекрасное, что со мной происходило за последние несколько недель, а может, месяцев. Вся эта чернота, пыль, боль — всё это просто отступило назад, не успевая за музыкой и осталось на периферии. Моё сердце бьётся быстрее, когда я с тобой. Но я до сих пор не понимаю, как ты делаешь со мной такое. Я знала, что скоро музыка кончится и всё вернётся назад. Я чувствовала, как Ноттингем касался моих рук, закручивая в танце, как его ладони изредка опускались мне на талию, приподнимая над полом. Ничего такого, просто танец. Но я не видела его лица. В сумасшедшем ритме оно стало будто смазываться. Я бросала взгляды на человека, с которым танцевала, но понимала, что видела кого-то другого. Потому что твоя любовь взяла верх надо мной Малыш, ты слеп, если не видишь этого. Ноттингем взял меня за руку. У меня и так голова шла кругом, но он вдобавок закружил меня. Всё поплыло и я почувствовала, что теряю равновесие. Ещё секунда и я бы встретила щекой пол, но Ноттингем вовремя понял и успел меня подхватить. Оркестр вытянул последнюю ноту и раздались аплодисменты. Я вцепилась в пиджак мужчины, а он держал меня на весу, словно собирался поцеловать. Всё это выглядело так комично, что мы оба как по команде рассмеялись. Ноттингем помог мне выпрямиться. — Видите, я же говорил, что буду ловить вас. Я стала обмахиваться рукой, тяжело дыша и уже даже не пытаясь спрятать улыбку. Мне было весело и хорошо, почему я должна была этого стесняться? Оркестр снова заиграл. — Нужно что-нибудь холодное, — отозвалась я и направилась подальше от толпы гостей, которые, кажется, даже не думали брать передышку. — Мой вердикт — нужно больше практики, — Ноттингем шёл позади. — Но не так всё плохо, как вы говорили. Я протолкнулась сквозь толпу гостей и обернулась к нему лицом. — Неужели? Тогда вам придётся заниматься со мной… Я резко обернулась и налетела на кого-то. Подняла голову и обнаружила перед собой мистера Соломонса. Сколько играла музыка? И давно ли он тут стоит? Хотя, почему меня это должно заботить. — Танцами, — договорила я уже совсем не весело. Он бросил быстрый взгляд на Ноттингема, стоящего позади. Потом снова уставился на меня так, что мне захотелось втянуть голову в плечи и спрятаться. Стало крайне неуютно. Мне показалось, сейчас в кого-нибудь из нас ударит молния — настолько наэлектризованным стал воздух. И тут я, не будь дура, ляпнула: — А вы танцуете, мистер Соломонс? Господь милосердный, зачем я это спросила?! Несколько коротких секунд тянулись для меня целую вечность. — Вот ты где! — клянусь, это был голос с небес, не иначе — настолько вовремя Ирма ворвалась в беседу. Мистер Соломонс не успел ничего ответить. Ирма протиснулась между нами и обняла меня. Не знаю, было ли это задумано или она просто героически решила спасти меня от смерти из-за неловкости. Я отвела взгляд и стала рассматривать лицо Ирмы, её платье, руки, занавески в комнате и гостей, только бы не смотреть больше на мистера Соломонса. — Извините, но придётся украсть её ненадолго. Нужно обсудить кое-какие женские дела, — она повернулась к моему боссу, загораживая меня. — Надеюсь, мы с вами договорились, мистер Соломонс? — Конечно, — будто ничего не произошло отозвался он. — Зачем ссориться, если можно быть друзьями? Рука Ирмы на ощупь нашла мою и потянула меня прочь из зала. Буквально физически я чувствовала, как мне в спину впивается взгляд. Мне казалось, если я сейчас повернусь, то как жена Лота, превращусь в соляной столп. Ирма затянула меня в дверь, что была справа в холле и закрыла её. Там оказалась столовая, а за ней кухня. И только когда кухонная дверь отрезала нас от голосов, взглядов и музыки, она выпустила мою руку. Я застыла, пытаясь прийти в себя и посмотрела на девушку, только сейчас понимая, что это и есть Ирма Уоллис. Волосы у неё стали короче и лежали ровными волнами, их держала повязка в виде пера, украшенная камнями. Розовое платье переливалось и шумело при каждом её движении. — «Зачем ссорится, если можно быть друзьями»! — вся приторная шелуха притворства тут же облетела, и голос у неё стал злой. Она достала из футляра сигарету и нервно закурила. — Ты это слышала?! Я вдруг вспомнила кое-что и вынула из сумки маленькую коробочку. Ирма обернулась и бросила беглый взгляд на меня, потом на вещь. — Что это? — Свадебный подарок. Там внутри лежал набор пуговиц. Я заметила их на витрине, когда ездила домой за вещами. И почему-то мне это показалось ироничным. — Ха, серьёзно? — Ирма разглядывала ровные рядки пуговок с изображениями ангелочков какое-то время, потом подняла глаза. — Мне не хватало тебя, Эйприл. Знаешь, я даже несколько раз хотела найти тебя, позвать назад, но всё время откладывала этот разговор. По её глазам я пыталась понять, насколько это искренне и чего конкретно ей не хватало. Моего общества или моих навыков? — А где миссис Уоллис? Губы её мгновенно сложились в кривую линию, будто я раздавила у неё на глазах огромного мерзкого жука. — Тебе лучше спросить об этом его. Она уставилась на дверь, будто пытаясь прожечь дерево, бетон стен и добраться до моего босса, чтобы стереть его в пыль. Теперь её ужимки перед ним минуту назад выглядели ещё более искусственно. Мне, впрочем, это ничего особо не объяснило. Я только поняла, что не увижу миссис Уоллис больше и от этого стало не по себе. — Мне жаль, Ирма. Я попыталась дотронуться до неё, но она резко обернулась так, что с сигареты посыпался пепел прямо мне на ладонь. — Я выяснила, где ты живёшь, но дверь мне открыл твой отец, — от этих слов я помрачнела, а она наоборот заулыбалась. Только улыбка эта была какой-то около безумной. — Забавно, да? Иногда кажется, что всё идёт под откос, а потом всё выходит лучше, чем ты когда-либо мог представить. — Ты виделась с моим отцом? Зачем? Но она меня будто не услышала. Или сделала вид, что не услышала. — Мы были подругами, Эйприл. Даже больше — мы были отличной командой. Чёрт, я даже не сразу поверила, когда мне сказали, что ты работаешь на этого жида теперь! — Ирма. Я попыталась вернуть её к теме беседы, но она не останавливалась. — И кем ты работаешь? — Секретарём, — отмахнулась я. — Ирма. — Неужели? — она насмешливо изогнула бровь. — И что делаешь? Придумываешь, как бы понадёжнее отмыть деньги? Мне вспомнились ряды бутылок, которые я надраивала днём и ночью. — С отмыванием ты почти угадала. — Сумасшедшие настали времена! — она всплеснула руками и швырнула окурок в приоткрытое окно. — Ирма, зачем ты виделась с моим отцом? — не отставала я. — Что такого? Он же свободный мужчина, — ей самой шутка показалась забавной, а у меня словно кость встала поперёк горла. Она заметила моё выражение лица и поторопилась поправить положение: — Ой, да я шучу! Мы встретились случайно, как я и сказала. — Он мне не говорил. — Ты удивишься, Эйприл, как много он тебе не говорит. Вдруг по её лицу пробежала тень. Я уже видела это прежде. Много раз до этого, когда нам всем казалось, что всё провалено, появлялась Ирма вот с таким же блеском в глазах. Только в этот раз её не сдерживала сень материнской руки или страхи юности. Она была свободна и могла делать, что захочет и как захочет. Ни грамма прежней «Девочки из Ислингтона» в ней не осталось, только сама Ирма Уоллис, как одичавший зверь скалилась на меня из темноты зрачка. И я поняла, что она больше не та моя подруга, которую я знала. — Ты знала, что я буду там, когда присылала ящик с пуговицами, — я состроила безразличное лицо. — Он тебе сказал? Хотя на деле я готова была дать руку на отсечение, чтобы только узнать, что именно происходит. Ирма пронзительно смотрела на меня, не давая ответа. Потом заговорила тихо, взяв меня за руку: — Послушай, Эйприл. Такие, люди вроде этой жидовской морды за дверью не заботятся ни о чьих жизнях, кроме своей собственной. Они втаптывают наши кости в грязь и по ним забираются наверх. Моя мама говорила, что когда-нибудь каждый из них за это ответит. — А ты, значит, не веришь во вселенскую справедливость? — хмыкнула я. — Я верю в то, что справедливость в наших руках, — с этими словами она сильнее сжала мне ладонь, будто это была не метафора. Я взглянула на её пальцы. Она не сняла перчаток, будто я была прокажённой. — Несмотря на все твои разговоры о дружбе, Ирма, мне почему-то совсем не кажется, что ты позвала меня на свою свадьбу, чтобы я порадовалась за твой брак. Что тебе нужно от меня? Ирма виделась с моим отцом, он сказал ей про меня, а мне про неё — нет. Значит, это был не дружеский разговор. И при всём этом, она только что о чём-то договорилась с главой мафии. Я аккуратно выдернула руку, делая вид, что хочу пить и потянулась за графином на столе. — Ты так спрашиваешь, будто это услуга, — едва ли не обиженно произнесла она, чуть выпятив нижнюю губу, как ребёнок. — Но это партнёрство. Как в старые добрые времена. — И что я должна делать в рамках этого партнёрства? Только говори конкретно. Даже сама удивилась тому, как по-деловому прозвучал мой голос. Ирма стала серьёзной. — Видишь ли, я только что пригласила этого подонка составить мне компанию на скачках на следующей неделе. И пока я буду терпеть его общество, ты должна будешь достать одну вещь — лицензии на поставки алкоголя. Наверняка они где-то в кабинете. Я нахмурилась. — А с чего ты взяла, что он придёт на эти скачки? — Об этом я позабочусь. Снаружи раздались громкие аплодисменты. Кто-то, кажется, произносил тост. Я зацепилась за этот звук, задумчиво водя ногтем по ободку хрустального стакана. — Хм, дай-ка подумать, кто же попадёт под подозрение, когда всё вскроется? — Когда всё вскроется, ты сможешь сама диктовать условия всякому отребью, — легко пожала открытыми плечами она, словно вся эта затея была проще, чем сложить один и один. — И твоему отцу не придётся разбираться с долгами. — Он и про чемодан тебе сказал? — я покачала головой. Но Ирма была хороша в том, чтобы строить дурочку. — Чемодан? Дорогая, да я просто ткнула пальцем в небо. У кого в наше время нет долгов? — она беззвучно посмеялась и протянула мне ладонь. — Ну так что, мы снова друзья? Мне почему-то вспомнился чёрный ход в пекарне, которым я уже пользовалась прежде. В любом хорошем плане должен быть чёрный ход. Я пожала Ирме руку. — Друзья. Лицо у неё просияло и она обняла меня за плечи. — Я знала, что ты меня не разочаруешь. Разочарования. Их я боялась больше всего.