Расхождение (Divergence)

— Притормози, Гарри, — сказал на следующее утро старший брат Рона Джордж, запихивая яйца в рот. — Прости, — ответил Гарри, пытаясь сглотнуть. — Я так голоден. Прошлой ночью я так проголодался из-за того, что мыл полы. Фред и Джордж вздрогнули. — Полы подземелья? — спросил Фред. Гарри кивнул. — Дважды. — О, сурово, — сказал Джордж, и его близнец кивнул. — Что ты натворил? — Фред и Джордж дружно спросили, думая, что это, должно быть, фантастика — требовать, чтобы пол мыли дважды. Гарри пожал плечами, а Рон сказал: — Мы не знаем. Фред высунул язык и сказал: — Не волнуйся Гарри, у нас с Джорджем уже две отработки с МакГонагалл сегодня вечером за то, что мы затопили туалеты для мальчиков. Рон сморщил нос. — Зачем вы это сделали? Они усмехнулись и сказали: — Этот новый сопляк Малфой был там. — Отлично, — сказал Рон с широкой улыбкой. — Он смеялся все время, пока Снейп вчера разговаривал с Гарри. — Что тут скажешь, — сказал Фред, — у нас хорошо развита интуиция на такие вещи. Гарри неоднократно пытался размять спину во время оставшегося завтрака и во время всех утренних занятий. Каким-то образом она затвердела и стала побаливать за ночь, и это доставляло неудобства. Это напомнило ему о том времени, когда дядя Вернон вытащил из-под лестницы его раскладушку и сказал ему, что он должен спать на полу в течение недели. Он даже забрал тонкое одеяло и подушку, так что у Гарри не было ничего, чтобы вообще нормально спать. Спина болела в течение длительного времени после этого. Гарри провел обед, отмывая столы в классе подземелий, как приказал профессор Снейп, и, хотя это было лучше, чем мыть полы на коленях, но склонившись над партами, у него все еще болела спина. Он не осмеливался сесть, чтобы вытереть парты, потому что Снейп наблюдал за ним из-за своего стола, попутно оценивая домашние работы учеников. По крайней мере, отработка длилась всего полчаса, прежде чем Гарри разрешили помчаться в Большой зал, чтобы съесть бутерброд перед следующим уроком. За ужином Гарри спросил Рона, слышал ли он когда-нибудь о каком-нибудь другом Поттере в волшебном мире, но Рон не смог ничего ответить. Он пообещал написать родителям и спросить, слышали ли они, потому что его отец работал в Министерстве Магии. Поэтому после обеда они отправились в Совятню, чтобы найти Хедвиг, чтобы Рон мог отправить письмо, которое он быстро нацарапал за гриффиндорским столом. Это было незадолго до того, как мальчики потерялись снова и обнаружили, что не совсем понимали, на каком этаже они вообще были. — Может быть, нам стоит вернуться к той одноглазой статуе, — предложил Рон, встав на цыпочки, чтобы попытаться выглянуть из единственного окна поблизости, чтобы посмотреть, сможет ли он сориентироваться в окружающем пейзаже. — Я не помню, как давно мы ее проходили, — сказал Гарри. Каким-то образом они нашли проход из верхней части замка с узкими коридорами и несколькими окнами, и это заставило Гарри чувствовать тесноту и замкнутость. — Ну, мы ведь не можем ошибиться, если будем продолжать спускаться по лестницам… В смысле, в конце концов, мы вернемся на первый этаж, верно? Гарри пожал плечами. — А потом мы могли бы спросить дорогу у старосты, — согласился он. — Звучит неплохо, пошли. Они продолжали идти в том же направлении, в котором двигались, и в конце концов подошли к лестнице, но она вела только наверх. Они поднялись по маленькой лестнице, прошли еще два коридора, свернули налево и направо и каким-то образом оказались в Совятне, хотя и пытались вернуться на первый этаж. — Как мы здесь оказались? — спросил Гарри, оглядывая башню в поисках Хедвиг. Увидев ее, он протянул ей руку, и она подлетела к нему, нежно покусывая его за руку. — Я не знаю, но должен быть более короткий путь. Гарри кивнул, когда Рон привязал свое письмо к Хедвиг и сказал ей лететь в Нору, что бы это ни было. — Мы должны найти этот более короткий путь, — сказал он своему новому другу, когда Хедвиг вылетела в открытое окно. Несмотря на то, что они ушли сразу после ужина, время было уже далеко за восемь часов вечера, когда им удалось найти дорогу к части замка, которую они узнали. Еще несколько коридоров и они будут в башне Гриффиндора. Рон просто комментировал, как им повезло, что их не поймали, когда они услышали сердитый крик. — Поттер! — Рон застонал, и глаза Гарри расширились. Это был Снейп. Гарри повернулся, и Снейп подошел к ним. — Нарушаем еще больше правил, да? Неужели так трудно быть в своей башне после комендантского часа? Гарри прикусил губу, не зная, был ли это один из тех каверзных вопросов, на которые не полагается отвечать, потому что взрослые обычно уже знали ответ. — Ну и? Гарри пожал плечами. — Не трудно, сэр? — предположил он. Снейп скрестил руки на груди. — Итак, вы снова знаете, что поступаете неправильно, но все равно так делаете. Что нужно сделать, чтобы пробиться сквозь ваш толстый маленький череп, чтобы вы поняли, что не являетесь королем мира и должны следовать тем же правилам, что и все остальные? Гарри старался смотреть ему в глаза, потому что знал, что это почтительно, но годы приучения смотреть в пол, когда с тобой разговаривает рассерженный взрослый, или, когда тебя бьют, требовали, чтобы его глаза быстро обратились к ботинкам. — О, понятно, — сказал Снейп, закатывая глаза. — Маленький король не может даже оказать мне уважение посмотреть на меня, когда я говорю с ним. Рон хотел помочь, но не мог ничего сделать, только стоял с открытым от ужаса ртом. Даже если бы он мог заставить себя заговорить, он не мог придумать ничего, что могло бы улучшить ситуацию. — Говорите, Поттер, — приказал ему Снейп. — Или эта способность ускользнула от вас так же, как и ваши навыки приготовления зелий? — Простите, сэр, — немедленно сказал Гарри, возвращаясь к одной из своих привычек, хорошо усвоенной дома. Он не знал, что еще сказать, кроме этого. — Недостаточно хорошо, Поттер. Мне становится очевидным, что требуется очень много времени, чтобы научить вас даже самым простым вещам. Раз уж вы продолжаете находиться вне своей башни после комендантского часа, я отправлю вас на отработку. Пойдемте со мной. Гарри двинулся за ним, все еще глядя в пол от внезапного страха, что его ударят, хотя учителя его раньше никогда не били, страх был просто от того, как его ругали за то, что он ничего не сделал. Рон тоже двинулся следом, думая, что наказание также относится и к нему, но Снейп сказал через плечо: — Нет, мистер Уизли. Это не ваша вина, что ваш глупый друг убедил вас нарушить правила. Пять баллов с Гриффиндора. Возвращайся в свою общую комнату, — а потом они скрылись за углом, и Рон остался стоять там с открытым ртом. Ему пришлось почти бежать, чтобы не отстать от Снейпа, но Гарри делал все возможное, его короткие ноги делали по два шага на каждый из шагов Снейпа. Вскоре они спустились в подземелья и вернулись в наименее любимый класс Гарри. Он никак не мог понять, что еще нужно здесь почистить, но прежде чем он успел спросить, Снейп взмахнул палочкой, и ведро с тряпкой появились снова. — Приступайте к работе, Поттер. Лучше бы пол блестел, а то вы опять будете этим заниматься до утра. Гарри опустился на колени. Его спина до сих пор болела, и он отчаянно хотел просто лечь спать. У него даже не было времени сделать домашнее задание, и он знал, что будет поздно начинать его после наказания. Он попытался быстро и тщательно помыть пол, но ему все равно потребовалось 45 минут, чтобы закончить. — Я не думаю, что он сияет, Поттер, — сказал Снейп, прежде чем Гарри успел сообщить ему, что он закончил. Гарри сел, потирая поясницу. Было так больно, что он почти не мог этого вынести. Теперь боль даже распространилась на его бедра. — Он когда-нибудь сияет, сэр? — серьезно спросил Гарри, задаваясь вопросом, возможно ли это вообще. — Поттер, если бы вы не были таким наглым, вас бы здесь не было, не так ли? А за этот маленький комментарий вы можете сделать это снова. О, как сильно Гарри хотелось застонать, но он так боялся, что у него могут быть из-за этого неприятности, что он сильно прикусил губу, пока она не заболела, и он был уверен, что она может кровоточить. — Я не говорил вам делать перерыв, Поттер, я сказал мыть, — его голос был резким, но спокойным. Там была решимость, которая сказала Гарри, что этот человек может стоять там в течение нескольких дней, наблюдая за его работой. Гарри снова намочил тряпку и начал все сначала. Его руки начали дрожать от долгого удержания своего веса в одной позе, и он почувствовал слабость. Он попытался сосредоточиться на своей воображаемой семье, но не мог вспомнить ни одного из лиц, которые он придумал для каждого из них. Было уже далеко за десять часов, когда ему сказали, что он может идти, и Гарри, шатаясь, вышел из класса подземелий, колени болели так же сильно, как и спина. Рон и близнецы ждали его на этот раз вместе, когда он вернулся. — Какой же он злобный, — сказал Рон, с отвращением увидев, в каком состоянии был Гарри, едва способный ходить. — Иди спать, Гарри, — приказал Фред. Гарри хотел повиноваться старшему брату Рона, но знал, что у него еще есть домашняя работа. — Я не могу, мне нужно написать эссе по Зельям, иначе завтра у меня будут неприятности. Рон вытащил из заднего кармана джинсов смятый свиток пергамента. — Вот, ты можешь списать мое и немного изменить формулировку. — Спасибо, — сказал Гарри, обдумывая предложение, но в конечном счете решив, что если Снейп поймает его на жульничестве, то придется чертовски дорого заплатить. Рон старался не ложиться спать, пока Гарри читал учебник по Зельям и пытался подвести итог главе, но в конце концов сдался и лег спать около полуночи. Была половина первого, когда Гарри, наконец, смог добраться до своей кровати с балдахином и рухнуть на нее, полностью одетый. Его спина немного расслабилась, но недостаточно, и пока он лежал там, боль начала ползти дальше вниз по ногам, заставляя его дернуть ими. Через несколько минут он уже спал, но его дискомфорт преследовал его во сне, где он все еще сидел в общей комнате, пытаясь закончить кучу домашних заданий до какого-то приближающегося срока.

***

На следующий день Гарри не мог удержаться от зевоты во время всех уроков. Снейп свирепо посмотрел на него, когда он сдавал свою домашнюю работу, которая, как оказалось, была на полдюйма короче, и Снейп снял баллы за это, прежде чем сообщить ему, что его ждет еще одна уборка в классе, если он решит быть слишком упрямым и знаменитым. Гарри, который еще несколько дней назад даже не осознавал, что он знаменит, не думал об этом, потому что как он вообще мог так себя вести? Он был в замешательстве и не мог мыслить ясно, потому что очень устал и потому что постоянная боль в спине и коленях истощала его энергию. — Хочешь сделать перерыв? — Рон спросил про Зелья. Гарри кивнул. — Каким образом? У нас нет времени на перерывы. — Мы можем пойти к Хагриду во время обеда, — предложил Рон, вспомнив, что Гарри говорил ему, что Хагрид был его первым другом-волшебником. Гарри заметно оживился и слабо улыбнулся. Может быть, Хагрид знает, что делать со Снейпом. За обедом Рон и Гарри поспешили по лужайке к хижине на краю леса, где жил Хагрид. Он открыл дверь еще до того, как они подошли, потому что увидел их из окошка. Гарри сразу же влюбился в хижину Хагрида. Она была уединенной и для Гарри являла собой идеальную картину спокойствия… место вдали от замка и от Снейпа. Это было единственное место, где он не мог попасть в беду. Он позволил Рону объяснить, как Снейп достал его, и устало наблюдал, как Хагрид копался в старом сундуке, размером в половину кровати Гарри. Наконец он вытащил оттуда пыльный фотоальбомом. — Э-э, Гарри, знаю, что это не так уж и много, но это все, что у меня есть для тебя. На обложке была фотография мужчины и женщины с маленьким ребенком. Но в них было что-то знакомое… у мужчины были черные как смоль волосы… у Гарри были черные волосы… а у женщины — глубокие изумрудные глаза… глаза, как у него самого. — Это… это мои… Хагрид кивнул. — Это ты и твои родители, Гарри, — сказал он ему. Гарри с опаской прикусил губу. Он никогда раньше не видел своих родителей. Он никогда не видел себя ребенком. Все, что он видел, это могли быть фотографии, вырезанные из журнала, но они были такими чужими для него. — Они бы хотели, чтобы он был у тебя, — сказал ему Хагрид, указывая на альбом, когда Гарри открыл его и увидел фотографию отца, играющего с ним на полу. Он осторожно провел пальцами по фотографии. Его отец тоже носил очки. — Мне жаль, что Джеймса и Лили сейчас здесь нет, чтобы помочь тебе, но… ну, э-э, я не знаю, что сказать. Они просто хотели бы, чтобы ты старался изо всех сил, вот и все. Просто сделай все, что в твоих силах, и ты заставишь их гордиться Гарри. Гарри быстро поднял голову и кивнул. Он будет стараться изо всех сил и постарается заставить их гордиться собой, но могут ли они видеть его сейчас? Может быть, они смотрят на него сверху и качают головами, потому что он уже попал в столько неприятностей? Он закрыл фотоальбом, как будто это могло помешать им видеть его. — Спасибо, Хагрид, — сказал Гарри. У них было всего несколько минут, чтобы вернуться в замок, поэтому Гарри и Рон поспешили прочь, крепко сжимая в руках фотоальбом, его новое сокровище. Отчаянно нуждаясь в сне и комфорте для своего ноющего тела в тот вечер, Гарри пропустил ужин и остался в своей комнате, не желая больше иметь никаких стычек со Снейпом и заработать еще одно взыскание… он просто не мог делать это столько ночей подряд. Он лежал на кровати, просматривая альбом, страстно желая услышать голос своих родителей и узнать, какие они. Увидев волосы матери, он представил себе кого-то из своей семьи с ярко-рыжими волосами и вспомнил Рона и его братьев. Они были родственниками? Имена на альбоме были Поттер и Эванс… ему придется попросить Рона спросить его родителей, не знают ли они и Эванс тоже. Гарри закрыл глаза и попытался заснуть, но все, о чем он мог думать, это о смерти Джеймса и Лили. Почему он выжил, а они нет? Что хорошего было в том, что он жив, когда ему приходилось жить с Дурслями всю свою жизнь, а потом он приехал сюда, чтобы продолжать мучиться. Было бы лучше, если бы их роли поменялись? Но в глубине души в нем жила маленькая эгоистичная частичка Гарри, которая ворчала, что он хочет быть живым, и это заставляло его чувствовать себя еще хуже, зная, что, если бы он мог поменяться местами со своими мертвыми родителями… он не был уверен, хотел бы он этого или нет. Злясь на себя, Гарри снова закрыл книгу, стыдясь и не желая, чтобы родители видели его эгоизм. А потом снова вспомнились слова Снейпа. Если бы вы не были таким наглым, вас бы сейчас здесь не было… Если бы он не был таким наглым… Знал ли Снейп что-то, чего не знал он? Виноват ли Гарри в том, что его родители умерли, а он остался жив? Его вопросы следовали за ним в беспокойный сон, где он едва ли отдыхал из-за своих кошмаров, которые не мог вспомнить следующим утром.