Пересядь на лицо

      — Я сейчас целого барашка готова сожрать, — хрипло промурлыкала Симона, выходя из душа.       Иван растирал багровые пятна на коже, оставленные ягодицами Симоны.       — Догоняй, — бодро скомандовала она и вышла из апартаментов, победоносно развевая полами не подпоясанного халата.       В предвкушении встречи с Анной, чей рекорд был побит наголову, Симона перешагнула порог люкса и неожиданно для себя услышала звуки домашнего кинотеатра, доносившиеся из конца коридора. Пройдя по коридору до холла, она обнаружила там Анну, сидевшую на одном из диванов перед видео панелью. На экране шла сцена, в которой знакомый актер расхаживал по казино, проверяя работу крупье и отдавая указания помощнику. Плотный и чистый звук, источника которого не было видно, наполнял пространство.       Анна сидела, упершись подбородком в колено и обхватив руками согнутую ногу. Вместо спортивных легенсов, которые были на ней вчера, она была одета в розовые трикотажные шортики и белый свитер с надписью Miss Sixty.       — О, да у тебя новые шмотки… — растерянно произнесла Симона, позабыв о намерении поддеть Анну своими достижениями.       — Да, в шифоньере возникли. Еще вчера вечером обнаружила. Посмотри, может, и у тебя появились, а то, я гляжу, ты уже без трусов ходишь, — снисходительно ответила Анна, бросив пренебрежительный взгляд на Симонины причиндалы, бесстыдно выглядывающие из-под распахнутого халата. — А ещё я пульты от телевизоров нашла и баками для белья пользоваться научилась. Бросаешь в один — через полчаса это белье в соседнем баке оказывается, совершенно чистое и даже новее, чем было.       Сбитая с толку Симона спешно отправилась проверять гардероб в своей комнате, где не была с того момента, как первый раз вышла оттуда.       Через минут десять она вернулась в белой теннисной юбке и майке с принтом Сирены Уильямс. На ногах появились полукеды Reebok. Симона сделала пируэт, и взметнувшаяся юбка приоткрыла синие кружевные трусы.       — Ну как мне? — сияя, спросила она, впервые выглядя немного смущённой.       — Сестры Уильямс нервно курят в сторонке, — ответила Анна, отдавая дань уважения спортивности Симоны. — Кстати, а у тебя синяки всегда так быстро проходят? Только сейчас поняла, чего не хватает.       — Нет, это здесь только так. Атмосфера такая в игре, заживляющая. У этого оленя нога тоже прошла, хотя он там понтовался, что мол болеет ещё. Но я, пока он спал, разглядела, — ухмыльнулась Симона. — Ты посмотри, сколько мы палок накидали, если ещё не видела.       Анна переключила режим видео-фильма на таблицу игры.       — …Вагинальных актов… 15 из 100…! — не без изумления прочитала вслух Анна. — А это что за?.. Медаль «Шлюха по призванию»! … Бонус… За что?       — А это уже за мои оргазмы, — игриво ответила Симона, с удовольствием рассматривая реакцию Анны.       — Это он тебя так уделал? — продолжала изумляться Анна.       — Да какой там. Это я его уработала. Видишь, до сих пор встать не может.       — Однако! М-м-м, а можно я твои ноги потрогаю? Честно сказать, никогда таких раньше не видела.       — Да на трогай, — великодушно разрешила Симона и, подойдя вплотную к сидящей на диване Анне, выдвинула одну ногу, поставив её на носок.       Позируя, Симона водила пальцами по изгибающимся бороздам между мышцами. Анна восхищенно коснулась бедра Симоны, потом осторожно, как будто боясь обжечься, обхватила его двумя руками.       — Они не жмут тебе? Мышцы-то? — спросила завороженная Анна, чувствуя себя тоненькой веточкой перед могучей сосной.       — Да я сама кого хочешь сожму, — ответила Симона, поставив ногу на диван.       Голова Анны оказалась перед её расставленными ногами. Симона погладила себя по внутренней поверхности бедра, завела руку вниз и потрогала свою ляжку, как будто взвешивая её. Снова погладила, и вдруг резко хлопнула ладонью по мышце прямо перед лицом у Анны. Раздался звонкий щелчок. От этого действия, Анна, и без того находившаяся в полуобморочном состоянии, вздрогнула и впала в какой-то транс.       Симона наклонилась к Анне, взяла её за шею и придвинула к себе, прижав лицо девушки к своему колену.       — Может, ты ещё чего-нибудь хочешь? Ты не стесняйся, скажи, у меня были такие. Я люблю, когда мне тёлки лижут, — прошептала Симона над ухом у Анны.       Анна словно оцепенела. Она сидела, как вкопанная, не понимая, что происходит. Симона подалась вперёд, одновременно потянув Анну за шею. Щека Анны поползла по бедру Симоны. Волосы на ляжках покалывали кожу на лице. Перед глазами у Анны уже торчали щетинки, пробивавшиеся через кружево Симониных трусов, тёплый запах, исходивший оттуда, заполнил её легкие. Анна хотела остановить это, понимая, что ей надо вырваться, но полностью лишенная воли, ничего не могла поделать.       — Привет, а вы чё там? — неожиданно раздался голос Ивана.       — Не видишь, одежду обновили, вот рассматриваем, — раздраженно ответила Симона, нащупав ярлычок на свитере Анны. — Нравится тебе?       — Ну да, нравится. А я думал, вы это…       — Чего «это»?       — Да нет, просто чё-то… Думал, может, плохо кому-то стало. А вы что, не ели ещё? — спросил Иван, оглянувшись на стол в гостиной.       — Нет, тебя вот ждём. Ты что там возишься так долго? Пойдём пообедаем вместе, — сказала Симона, снимая ногу с дивана и убирая руку с шеи Анны.       Анна продолжала сидеть, глядя в ту точку, где секунды назад были синие трусы с щетинкой. До конца не придя в себя, она медленно потёрла рукой щёку, которая была на Симонином бедре, и посмотрела на ладонь. Анна поднялась с дивана, когда Симона с Иваном уже возились у гастрономического автомата.       Решили, что каждый закажет на всех по своему блюду. Симона выбрала запечённого ягненка, Иван — форель с луком и лимоном, Анна, чьи мысли были сильно спутаны, нажимая наугад, заказала Оленину с ягодами в брусничном соусе. Из бара достали по бутылке красного и белого вина.       После обеда ещё две бутылки вина распили за просмотром фильмов. Сыграли в дурака на приседания. Все три раза приседал Иван. Игра ему надоела, а Анна пожаловалась на то, что от вина у неё уже начинает болеть голова. Тогда Иван предложил попить чай с душицей, которую обнаружил у себя в номере. Про таблетки и порошки он ничего не сказал, помня со слов самой Симоны о том, что она может намешать их с алкоголем, и вообще опасаясь злоупотребления лекарственными препаратами. Действие местного парацетамола показалось ему слишком необычным.       Иван попросил девушек вскипятить воду в кофемашине, а сам сходил в люкс и принёс оттуда обещанный пакет с сушёной травой. Анна с Симоной с интересом наблюдали за действиями Ивана. Всё содержимое пакета он вывалил в металлическую миску для салата и поставил на кофейный столик со словами: «Думаю, всё сразу много будет, может, половину возьмем?». Характерный запах шибанул в ноздри присутствующим. Анна с Симоной загадочно переглянулись.       — Ну, можно всё заварить, если думаете, что нормально будет, — поправился Иван, видя, что девушки находятся в некотором замешательстве.       — А там, где ты это нашел, ничего больше не было? — с подозрением спросила Симона.       — Нет, ну зажигалка только ещё и бумажки какие-то, — неуверенно ответил Иван.       — Неси их сюда. Будем по рецепту моей бабушки заваривать.       Иван вернулся к шкатулке, достал из неё зажигалку с папиросной бумагой. Чуя что-то неладное, он выдвинул нижний ящик и спрятал шкатулку на полу под комодом.       Когда он вернулся, то увидел, что девушки старательно перетирают руками сушёные пучки травы. От этого подушечки их пальцев окрасились в коричнево-зелёный цвет и стали липкими. На кофейном столике перед каждой уже была небольшая горка измельчённого продукта. Одну из этих горок Симона высыпала на принесённую Иваном бумажку, сформировала дорожку и скрутила кривую самокрутку, склеив край слюной.       Симона подожгла самокрутку, сделала несколько неглубоких затяжек и передала джойнт Анне. Анна затянулась совсем чуть-чуть.       — На, Ваня, держи. Это, конечно, не орегано, но всё равно большое тебе человеческое спасибо! — сказала она, протягивая джоинт Ивану.       — Это марихуана, да? — догадался обескураженный Иван.       — Нет, это чабрец, — тихо сказала Симона, но тут же разразилась грубым хохотом.       Анна заулыбалась всем своим милым личиком и подёргала острыми плечиками.       — Что-то чабрец лютый попался, — с трудом, сквозь смех, проговорила Симона.       Косяк уже несколько раз прошёл по кругу, но был скурен чуть больше, чем наполовину. В меню видео-приставки, Анна нашла музыкальные клипы и включила «Best Friend» Sofi Tukker. Свет панелей, имитирующих окна, уже погас, и когда зазвучала мелодия, по холлу побежали разноцветные лучи. Источники этого света, так же, как и таинственная акустическая система, не определялись. Упругие низкие басы ударяли по телам, передавая им свою динамику. Изредка, на несколько секунд, время и пространство разбивалось рябью стробоскопа.       Анна, скинув шлепки, двигалась на импровизированном танцполе между диванами, грациозно переставляя длинные ноги и встряхивая волосы. Симона полулежала на диване, закинув голень Ивану на колени. Время от времени, она поднимала спину, что-то говорила, после этого снова откидывалась обратно и, заливаясь смехом, толкала ногой Ивана в плечо. Иван поначалу сидел понурый. Не понимая предмета веселья, он тупо смотрел, как под беснующимися огоньками меняется цвет вина в фужерах. Если он отводил взгляд влево, то перед его глазами возникали танцующие ноги Анны, прикрытые шортиками у самого верха бёдер, если смотрел вправо, то видел то и дело подпихивающие его ножища Симоны.       Когда заиграла «Rolling Stone» Mylene Farmer, Анна взошла на кофейный столик и стала извиваться на нём, то приседая, то выпрямляясь. Обеспокоенный Иван принялся выхватывать у неё из-под ступней и убирать на пол фужеры, бутылку и чайное блюдце с притушенным окурком. В очередной раз присев, Анна подняла с пола фужер с вином и влила его в рот Ивану. Потом долила из бутылки и снова дала Ивану выпить. Иван подобрел и, покачиваясь в такт музыке, присоединился к общему веселью. Симона закручивала новый джоинт.       Весь вечер компания провела в дурном угаре. Вечеринка закончилась тем, что Анна увела Ивана в апартаменты, оставив Симону наедине с горой травы.       — Я скажу тебе сейчас кое-что, — шептала Анна в полумраке, — у меня ещё ни разу не было по-настоящему…       — В смысле? — спросил Иван, приготовившись к очередной шутке над собой. — Что не было?       — Я ещё девственница.       — А, ну я так и подумал. Я тоже хочу кое-что сказать — меня вырубает.