Пересядь на лицо

      Поздним вечером того же дня обе девушки отправили Ивана спать, чтобы у них была возможность поговорить по душам о своём о женском.       — … Ну вот, мне шестнадцать тогда было, — продолжала свой рассказ Анна, оставшись наедине с Симоной. — Поднялись мы в его комнату, бухущие в хлам. Я лежу, а он надо мной пыжится. Не стоит у него никак. Я ему рукой помогаю, успокаиваю, любимый же все-таки. Смотрю, он вроде твердеть начинает, а парень чё-то выгнулся как-то напряжённо. Я на его лицо посмотрела, а оттуда на меня фонтан блевотины прямо в рожу. Тут я и сама блеванула в обратку. Так и лили друг друга и на всё в радиусе двух метров. Постель всю собрала и в ванную бросила. На голом матрасе уснули не мытые. А утром предки его пришли. На следующий день списываюсь с ним, а он мне отставку даёт. Прикинь, оказывается я его родителям не понравилась, урод! Так я два года таких ситуаций избегала. Наверное, чьим-нибудь родителям понравиться хотела. В другой раз как-то в клубе с женатиком одним познакомилась. Жаловался, что жена его к другу ушла, а он несчастный горе своё даже в стакане утопить не может, не лезет ему. Натрендел, конечно. Ну поехали мы к нему домой. Уже в постели были. Тут в дверь ломятся. Баба его пришла. Она оказывается специально ему засаду устроила. Еле ноги унесла оттуда. Зарядку свою и трусы там ещё оставила.       — Если бы у меня так было… Ты сегодняшний день на всю свою жизнь запомнишь и это будет одним из самых прекрасных твоих воспоминаний. А я вот не знаю даже, кто именно у меня был первым, хотя это в моём случае не имеет значения. Мы в тот день пили пиво, потом кто-то принёс кокс. Он быстро кончился и все продолжили бухать. После кокса водка не радовала и в неё подмешали что-то из аптеки. Я проснулась утром в съемной хате, башка совсем не болела, но была какая-то прозрачная. После того, что я запомнила последним, оказывается, ещё много чего происходило. У меня внутри болело, особенно сзади. И кровь была на мне и подо мной. Я спрашивала потом: «Кто это сделал?», все говорили, что не знают, потому что сами в отрубе были. Хотя понятно было, что знают и, возможно, делали все. Подруга сказала, что я сама пошла с одним и типа договорились о том, что в задницу только, чтобы целку не рвать. Может и так, но вышло всё по-другому. Мне тогда только четырнадцать исполнилось. Ну подепрессовала я месяц, посоветовали спортом заняться, чтобы отвлечься. Я пошла в качалку дешёвую. Там тренер сказал, что у меня расположенность хорошая. Жрала протеины вёдрами, аминки, бэцэашки, витамины, травка для миорелаксации — ну, в общем всё, как положено. Конечно, лучше стало во всех отношениях. Потом со своим познакомилась. Он подарил годовой абонемент в фитнес-центр и спортпит полностью за его счет. Ещё предложил стероиды попробовать. А там реально все, у кого фигура фитоняшная, анаболики юзают. Тут я по-взрослому уже тело сделала. Ну сама видишь короче. И вот перед тем, как здесь оказаться, он мне и объявляет о помолвке своей. Но, между нами, говорит, всё по-прежнему будет, типа не парься. Я вот и решила в тот момент — никто меня больше трахать не будет, сама всех буду.       — Печалька, конечно… Но ты зато кокс попробовала, да мать, — весело сказала Анна, ткнув кулаком Симону в плечо, — а я вот ни разу… Говорят, прикольная вещь, главное не частить.       — Да ну его в манду этот кокс. Я вон лучше чабреца дуну. Спрятала там в шифоньере. А то ботаник наш заварит ещё в кофе-машине.       — Ага, на молочке.       — Двойной чабрец, пожалуйста.       Раскрасневшиеся девчонки пьяно гоготали.       — В жопу кокс. Наливай! — Анна с шумом подвинула толстодонный стакан к бутылке водки.