Save me

Чон Чонгук

12 сентября 2020 г.       Я набрал Ен Хи и, лежа с закрытыми глазами, слушал долгие телефонные гудки, ожидая ответа. Наконец они прекратились и я, решив немного побесить Ен Хи, шутливо произнес:       — Зайчонок, думаешь я забыл?! Ты же с Тэхеном сейчас? Он не обнимал тебя? Не смей дотрагиваться до него!       Я ждал, что сейчас она начнет злиться и отчитывать меня, но Ен Хи ничего не ответила. В телефоне по-прежнему была тишина. На минуту я даже подумал, что это какие-то проблемы со связью.       — Ен Хи? Все хорошо? — настороженно спросил я, но мне по прежнему никто так и не ответил.       «Если это такая шутка, то она очень плохая!» — подумал я.       Мне стало страшно, что произошло что-то ужасное и Ен Хи боится мне рассказать. Я слышал какой-то шорох в телефоне, но никто так и не ответил мне. Мне показалось, она плачет.       — Ен Хи! Ответь сейчас же. Если не услышу твой голос, первым же рейсом вылечу в Сеул! — пригрозил я.       Еще несколько секунд между нами царила тишина, но, наконец, голос Ен Хи прервал ее.       — Чон, у папы операция сейчас, — ее голос дрожал и она определенно сейчас плакала.       — Как операция? — недоумевая переспросил я. — Подожди. Почему сегодня?       — У него была внезапная остановка сердца. Мне страшно, Чон, — всхлипывая, произнесла Ен Хи.       Я не мог понять, что происходит. Почему так внезапно? Меня бросило в холодный пот. Я беспокоился, что если что-то произойдет и меня не будет рядом, Ен Хи не справится и вновь натворит глупостей. Я старался думать о хорошем, но, зная характер Ен Хи, не мог.       — Не бойся. Я скоро прилечу, слышишь меня? Через 4 часа буду в Сеуле, — пообещал я, начав быстро собирать вещи. — Не волнуйся и жди меня. Позвони своей маме, пусть приедет. Не оставайся одна!       — Прости меня… — тихо прошептала Ен Хи.       Я не понимал, зачем она вновь извиняется, но времени выяснять это не было. Я собрал все самое необходимое и вышел из номера, побежав к выходу.       — Все хорошо. Жди меня! Я позвоню, когда прилечу в Сеул.       — Хорошо, — сказала Ен Хи и положила трубку.       Словив первое такси, я сел внутрь и попросил отвезти меня к аэропорту. По дороге я позвонил адвокату Киму и предупредил, что я улетаю из-за срочного дела. Затем я написал Юнги и спросил, сможет ли он забрать меня из аэропорта в Сеуле. Ничего не спрашивая, он согласился и попросил написать ему, когда я куплю билет.       Выйдя из такси, я побежал к первой свободной кассе и, пытаясь отдышаться, попросил ближайший билет до Сеула.       — Простите, но ближайший рейс только в 6 утра. Подойдет? — спросила девушка.       — Но ведь в 21:40 тоже есть рейс! Я заплачу любые деньги. Мне срочно нужно вернуться в Сеул, понимаете? — судорожно произнес я, достав свой бумажник.       — Простите, но я ничего не могу поделать. Билетов нет. Я же не отправлю вас стоя! — возразила девушка.       — Я прошу вас, у отца моей девушки сейчас операция. Она там совсем одна, пожалуйста, мне все что угодно подойдет! — продолжал настаивать я, едва сдерживая слезы.       Девушка за кассой немного помолчала, затем куда-то позвонила и, положив трубку, грустно произнесла:       — Простите. Я правда не могу вам помочь. Но не уходите пока что. На регистрацию не явился один человек. Подождите немного, если он не появится, вас позовут.       Я сел напротив кассы и, облокотившись руками о колени, стал молиться, чтобы все прошло хорошо. До окончания посадки оставалось 15 минут. Когда я уже потерял веру в то, что смогу попасть сегодня в Сеул, ко мне подошел работник аэропорта и попросил пройти за ним. Я сдал багаж, забрал посадочный талон и пошел за молодым человеком на посадку.       Перед взлетом я написал Юнги и попросил приехать за мной ровно через три часа.       Всю дорогу я думал об операции и о Ен Хи. Я сильно беспокоился, из-за чего отвлечься никак не получалось. Я вспоминал, что сказал папа Ен Хи, когда мы с ним виделись: «Если все пойдет не так, как посмотришь ей в глаза…». Он говорил, что это шутка, но я начал чувствовать тревогу и страх из-за этих слов.       Прилетев, я сразу же вышел к парковке и, позвонив Юнги, нашел его машину.       — Привет, что за срочность? — спросил он.       — Хен, ты можешь мне дать свою машину, мне нужно в больницу к Ен Хи. Я все объясню позже, вызови себе такси, — попросил я.       — Тебе точно не нужна помощь? Я могу отвезти. На тебе лица нет, все будет нормально, если отпущу тебя в дождь одного? — с сомнением, спросил хен.       — Да. Я буду осторожно, — пообещал я.       — Ладно. Держи ключи, — сказал хен, бросив мне их.       — Спасибо, — постарался улыбнуться я и, когда Юнги ушел, позвонил Ен Хи и пообещал, что приеду уже через полчаса.       Я завел машину и поехал в больницу. Я старался не увлекаться скоростью, так как на улице лил сильный осенний дождь.       Подъехав к медицинскому центру «Дэхви», я набрал Ен Хи, но она не отвечала. Я звонил около десяти раз, пока поднимался на восьмой этаж, а потом ее телефон и вовсе оказался выключенным.       В панике, я бегом бросился к медсестрам на посту, спрашивая, где проходит операция Ли Дон Хви.       — Как вы сказали, Ли Дон Хви? — переспросила девушка, переглянувшись с соседней медсестрой.       — Да, у него сейчас должна идти операция, — подтвердил я.       — Так вы не знаете? — грустно произнесла она.       Из моих рук выпала дорожная сумка. Меня охватила дрожь и паника. Повысив голос, я чуть ли не прокричал:       — Да что происходит?!       — У Ли Дон Хви еще минут десять назад закончилась операция. К сожалению, она прошла неудачно. Мозг был сильно поврежден из-за гипоксии. Сейчас он на аппарате жизнеобеспечения в реанимации, но доктор Квон сказал, что в ближайшем времени его все равно придется отключить, так как мозг мертв.       — Что вы сказали? — не поверив в услышанное, переспросил я. — Хотите сказать, что он жив, но это все равно что мертв?       — Нам очень жаль, — тихо произнесла медсестра.       — Нет, только не это. Этого не может быть. Ен Хи… Бедный мой зайчонок… — пребывая в шоке, прошептал я.       Я не хотел в это верить, но все было правдой. Это не было сном. Предчувствие отца Ен Хи оказалось верным… Я не знал, что делать, как посмотреть теперь в глаза Ен Хи. Мне было страшно за нее и я не мог вообразить, где ее сейчас искать. Ее телефон был выключен и она не принимала таблетки. Первое, о чем я подумал — она может покончить с собой. Из-за этих мыслей меня чуть не вырвало. Я настолько потерялся в реальности, что плохо соображал, что я должен сейчас делать.       — С вами все хорошо? — спросила медсестра, придерживая меня за плечо.       — Где его дочь? Девушка, с длинными черными волосами, очень худая, у нее много родинок на лице и два браслета на запястье… — описал я, чтобы узнать, где сейчас Ен Хи.       — Вы разве не пересеклись? — удивленно спросила медсестра. — Он вышла из отделения за минуты две до того, как вы сюда пришли.       — Она по лестнице спускалась, а молодой человек вышел из лифта, поэтому и разминулись, — исправила ее вторая медсестра.       Бросив свои вещи, я побежал спускаться по лестнице вниз. На ступеньках между вторым и третьим этажом лежал разбитый телефон Ен Хи.       — Господи. Пусть с ней все будет в порядке. Только об этом прошу, — сквозь слезы прошептал я, подобрав телефон Ен Хи и положив его в карман.       Я вышел на улицу и пробежался по территории больницы. Я спрашивал у прохожих, не видели ли они девушку, описываемую мной. Из-за того, что я не знал, в чем Ен Хи была одета, было сложно искать ее. Более того, на улице лил дождь и людей было мало.       Я вышел к дороге у больницы и пробежался по ней, пытаясь найти Ен Хи. Ее нигде не было и это злило меня. Я упал на колени и закричал от безысходности. Все, чего я так боялся, произошло так неожиданно и быстро. Посмотрев в сторону, на противоположной стороне дороги я увидел знакомый силуэт: хрупкая девушка с длинными, мокрыми от дождя, черными волосами, одетая в легкую белую блузу и джинсы, без куртки и зонта, в бахилах медленно шла по тротуару. Я поднялся с колен и добежал до ближайшего пешеходного перехода. На светофоре горел красный свет. Двадцать секунд я молился, чтобы она подождала меня еще немного. Как только загорелся зеленый, я бегом рванул к ней.       Это была Ен Хи. Она шла в мою сторону, глядя себе под ноги. У нее был шок: она не плакала, просто молча, медленно шла вперед, обняв себя за талию. Она вся дрожала и смотрела словно в никуда. Мне было настолько больно видеть это, что я не смог сдержать слез. Подняв голову, она посмотрела на меня, точнее сквозь меня.       — Зайчонок мой, — сквозь слезы произнес я, глядя ей в глаза.       Я не могу передать эмоции, которые выражало ее лицо. Что-то между печалью, злостью, ненавистью и сумасшествием. Она просто стояла и смотрела на меня, а я не решался подойти и обнять ее из-за сильного чувства вины.       Внезапно, она улыбнулась, а затем начала смеяться. Это был истерический смех, который сменился слезами и криками. Она упала на колени и громко закричала, схватив себя за сердце. Я подбежал и крепко обнял ее, чтобы успокоить, хотя понимал, что такую боль так просто не унять. Мне хотелось прекратить ее страдания, но я не знал как. Ее душераздирающие крики травмировали мою душу и сердце. С моих глаз капали слезы, которые смывал ледяной дождь.        — Мне так жаль, — всхлипывая, произнес я, — прости меня, прости. Я не хотел, чтобы ты прошла через это.       — Я хочу умереть, — закричала она, вырываясь из моих рук. — Это все из-за меня. Почему все снова из-за меня. Это я уговорила его… Если бы не я, все бы было хорошо. Я убила своего отца.       — Что ты несешь?! — прокричал я, тряся Ен Хи за плечи, чтобы та пришла в себя. — Причем здесь ты? У него сердце днем остановилось. Разве это твоя вина?!       — Отпусти меня. Я не смогу с этим жить, — прокричала она, продолжая вырываться.       — Ты же обещала мне! — произнес я, взяв ладонями ее лицо и заставив посмотреть мне в глаза. — Ты обещала, что больше не будешь думать о смерти. Говорила, что сделаешь меня счастливым.       — Я не могу, — мотая головой, прошептала она. — Мне слишком больно. Так больно, что я хочу быстрее прекратить это.       Я крепко обнял ее и судорожно стал набирать на телефоне Сокджина.       — Хен, ты же уже все знаешь? Помоги мне, у Ен Хи приступ, — произнес я, сквозь слезы.       — Где вы сейчас? — беспокойно спросил Джин.       — Недалеко от медицинского центра, рядом с остановкой.       — Я сейчас буду, — ответил хен и бросил трубку.       Я крепко обнял Ен Хи и поцеловал ее в лоб. Мне самому было больно и плохо, словно это я сам потерял близкого человека. Но сейчас я должен был стать опорой для Ен Хи.       — Я люблю тебя, слышишь зайчонок? Ты справишься, ты сильная. Мы вместе справимся, — пообещал я, гладя плачущую девушку по голове.       Она, наконец, тоже крепко обняла меня и, уткнувшись в мою грудь, громко заплакала. Возле нас остановилась машина хена, и, подойдя к нам, он сказал:       — Вы совсем с ума сошли. Расселись на мокром асфальте, еще и раздетые под дождем. Быстро в машину! — недовольно прокомандовал он.       Я поднял Ен Хи на руки и усадил на заднее сидение, сев рядом. Хен завел машину и поехал к больнице.       — Ен Хи, я прокапаю тебя мапротилином, если не успокоишься! — пригрозил Джин.       — Нет, пожалуйста, — сквозь слезы умоляла Ен Хи, — дайте мне пару дней, я справлюсь.       — Это не предложение, Ли Ен Хи, — строго сказал Джин.       Мы приехали в больницу, хен положил Ен Хи в палату и поставил ей капельницу со снотворным. А затем мы пошли к нему в кабинет, чтобы поговорить. Я молча сел в кресло, и, едва сдерживая слезы, закрыл глаза и запрокинул голову на спинку сидения.       — Ты в порядке? — спросил Джин. — Мне жаль, что все так сложилось…       — Хен, что будет с Ен Хи, — не открывая глаза, тихо спросил я.       — Депрессия, как минимум. Ты же понимаешь, что утрата близкого человека — серьезная травма. Придется опять оставить ее в больнице. Я посмотрю, как она будет справляться после того, как ее отца отключат от аппарата. Если не будет вредить себе, буду капать снотворные и легкие успокаивающие первое время, потом опять психотерапия. Если все будет гораздо хуже, придется вернуть к таблеткам, — неохотно произнес Джин.       — Это значит, что у ее отца нет никаких шансов? Как это может быть? Даже одного процента, что он очнется, нет? — подняв голову, спросил я.       — Увы… — грустно произнес хен, налив мне коньяка.       Я выпил немного. Я до сих пор не мог прийти в себя. Казалось, что все это — чья-то глупая шутка. Мне хотелось сдаться, напиться и забыть обо всем, но мысли о Ен Хи, которой сейчас было гораздо хуже, чем мне, не давали поступить так глупо.       — Хен, я пойду к ней. Не хочу больше оставлять ее одну, — сказал я, встав с кресла.       — Ты знаешь, что она так и не сказала об операции матери? Квон Мингю звонил той, и она была в полном шоке и недоумении. Если ее мать придет, позвони мне. Нельзя, чтобы она срывалась сейчас на Ен Хи. Я все объясню ей, — попросил Сокджин.       — Хорошо, — сказал я и пошел в палату Ен Хи.       Полночи я просто просидел рядом, держа ее за руку. Лишь под утро, я лег на диван и уснул. Когда я проснулся, Ен Хи еще спала, а рядом с ней сидела и плакала какая-то женщина.