Посмотри на меня

Он старался представить все до мелочей — бесцветный потолок, причудливую медицинскую лампу, снующих по операционной врачей. Даниил вертел головой в надежде, что зрение внезапно прояснится и он сможет найти в этом помещении часы. Не было ни единого шанса узнать время, на его вопросы никто не отвечал. Что-то кольнуло его в руку, Даня поморщился не то от боли, не то от страха, сковавшего его. Ничего плохого ему не сделают. Это обычная операция. Ему что-то положили на глаза и Даня затаил дыхание. Врачи… они разговаривали с ним? Наверное, это был анестезиолог. Голова закружилась, он чувствовал себя безвольной куклой, казалось, будто мир кружится и уходит куда-то… это действовала анестезия, он знал. И в конечном счете Даня отключился. Проснулся он спустя… сколько часов? Минут? Для Дани все прошло в одну секунду — вот он лежит на операционном столе, а вот он в палате, совершенно не понимая, что происходит вокруг. Он по-прежнему ничего не видел, но теперь он и глаз не смог разомкнуть, на них была тяжелая повязка. Даня тяжело дышал, его подташнивало и жутко хотелось пить. Боль, которая теперь распространилась, казалось, по всему телу, мешала соображать. Даня постарался подняться.  — Не вставай! Лежи. Алина.  — Тебя сюда не должны были пускать, разве нет? Никого не пускают после операций, разве… нет? Но то, что она была здесь его только радовало. Он не чувствовал себя одиноким и Алина — она нужна была ему сейчас. Он потянулся к ней, но рука безвольно опустилась обратно на кровать.  — Ну, а мне позволили. Ты же знаешь, это было несложно. Она сама взяла его за руку, переплетая их пальцы. Даня облегченно вздохнул. Если Алина здесь, то ничего плохого с ним больше не может случиться. Но он ее не видел. Он надеялся, что сможет открыть глаза, только зрение не прояснилось, его окружала темнота. И теперь даже не было странных узоров и вспышек света, как прежде. Теперь он на самом деле был в темноте.  — Врач сказал операция прошла успешно. Поверить в это было сложно, но если они так говорят, то это действительно так. Даня сильнее сжал руку Алины.  — Но я ничего не вижу, — признался он, — абсолютно. Девушка погладила его по плечу, а затем по щеке. Ее рука задела край одеяла и Алина вздохнула.  — Это пройдет. Нужно несколько дней для того, чтобы ты поправился. И ты снова будешь видеть. Правда, мы не успеваем к Чемпионату Мира тебя подлечить, тебе придется слушать меня по телеку. Но я обещаю передать тебе привет из КиКа. Это обещание придало Дане сил. И, казалось, что все теперь в порядке… нет? Девушка потянулась к нему, слегла склонилась — он чувствовал ее дыхание на своей щеке. Что-то капнуло на его лицо и Даня протянул руку к Алине.  — Ты плачешь? — спросил он, — почему? Она не ответила. Вместо этого ее мягкие губы коснулись Даниных: они оба замерли в попытке осознать, что же сейчас произошло. Даня не отстранился. Алина не стала проявлять никаких дальнейших действий. Когда его руки обхватили плечи Алины, она приоткрыла рот и он поцеловал ее — по-настоящему, нежно. Это казалось таким правильным и одновременно странным, будто он давно должен был сделать это. Они целовались и, казалось, что не нужно никакого зрения, чтобы прочувствовать всю любовь Алины, которую она хранила эти годы. Они целовались, а он не мог точно сказать, что это происходит по-настоящему. Будто через минуту он очнется от наркоза и все это окажется бредом. Но нет. Алина отстранилась, но все еще находилась рядом. Он чувствовал ее тепло, ее руки.  — Ну… ну я пойду. У меня самолет вечером…  — Постой. Я буду ждать… Алина не сдержалась и снова с какой-то опаской, потянулась к Дане и вновь коснулась его губ. Он ответил на поцелуй — на это раз более уверенный. И после она ушла. *** Слушать Татьяну Анатольевну вместо того, чтобы смотреть прокат лично — наверное, это его личный ад. Даня старался не нервничать так сильно, но ему не удавалось взять себя в руки. Спустя уже два дня после операции он нарезал круги по палате, очень надеясь, что не вырвет на голове все свои волосы. Медсестра даже попыталась запретить ему включать телевизор, но столкнулась с искренним непониманием — какого черта он должен лишать себя последнего шанса узнать, как выступила Алина? Короткая программа была выиграна, но как не ему знать, что даже с отрывом можно оказаться за пьедесталом. Алина ему не звонила — они договорились, что не будут друг друга травмировать пока все не решится. С Этери Даня разговаривал, но она объяснила ему, что лучше пусть лечится и не забивает голову работой. И отключилась! Больше не брала трубку. Он все еще не видел. Поэтому, когда уселся прямо перед телевизором, прислушиваясь к каждому слову комментатора, создавалось впечатление, что он сошел с ума. Его безуспешно пытались накормить, Дане хватало воды, чтобы продолжать существовать. Он не понимал, почему его бросает то в жар, то в холод, не знал сколько еще сможет терпеть неизвестность. Наконец, когда объявили Загитову, Даня медленно опустился на кровать. Когда музыка заиграла, он живо представил Алину на льду, каждый ее элемент, прыжок. Он точно смотрел ее прокат, полностью погружаясь в ту самую атмосферу, когда стоишь за бортиком и ожидаешь результата. Казалось, Даня не дышал несколько минут, пока Алина катала программу. Наконец…  — Умничка! — восклицала Тарасова, голосом, который перепугал Даню. — Вот она — настоящая олимпийская чемпионка! От сердца отлегло. Судя по результатам Алина лидировала, но пока еще не откатала Алена. Сидя здесь, Даня чувствовал, что его сердце не выдержит еще одного такого «слепого» проката. Телефон зазвонил и Даня потянулся на звук, схватил его.  — Ты слышал?! Нет… наверное не слышал, конечно. Мы с Этери передавали тебе привет! Голос Алины взволнованный и беспокойный, но вместе с тем, кажется счастливый. Даня перевел дух.  — Думаю я пережил самое страшное в жизни, — тихо проговорил Даня.  — Что?! Слепоту? — не поняла девушка.  — Нет. Комментарии ТАТ, которые невозможно выключить, потому что нужно знать хоть какую-то информацию. Алина рассмеялась, но на этом разговор был окончен. У нее еще куча дел, а Даня снова остался наедине с Татьяной Анатольевной. На этот раз катала Алена. Когда что-то теряешь, а потом обретаешь вновь, начинаешь очень сильно это ценить. Так Даня, к которому постепенно возвращалось зрение, наконец, понял, что он мог натворить. Он смотрел вокруг себя и не мог насмотреться. Ему нравилось бродить по больничным коридором, читать плакаты, разглядывать весенние улицы и просто понимать: он видит. Не так хорошо, как хотелось бы. Все было таким… серым что-ли. Врач уверял, что беспокоиться напрасно и скоро зрение восстановится. Алина не навещала его с тех пор, как улетела на соревнования. Она должна была прилететь лишь через несколько дней, а после у нее начинается серьезная подготовка к экзаменам. Страх, одолевающий Даню прежде, вновь сковывал. Алина победила на чемпионате, но если она завалит ЕГЭ, это ее убьет. А у нее был немаленький шанс завалить, поскольку подготовка сошла на нет, когда она полностью отдала себя фигурному катанию. Он еще помнил ее слова о том, что она хочет попробовать себя в чем-то другом. И помнил слова Этери о ее возможном уходе. Но судя по всему, Алина пообещала ей еще один сезон.  — Ты меня не ждал? Алина появилась в холле больницы спустя пару дней. Она неловко топталась на месте, а Даня не мог сдвинуться. Он смотрел. Смотрел на нее и не понимал, как мог добровольно отказываться от того, что дарила ему сама судьба. Алина первая не выдержала, она бросилась в объятия Дани и мужчина крепко ее обхватил, целуя в висок.  — Я чемпионка мира! Теперь бы математику сдать и вообще шик! Даня смеялся, Алина тоже не сдерживала эмоции.  — Прикинь! — Прикинул, — усмехнулся Даня.