Ловушка снов

             Следующий день прошёл, как и планировалось: начало на съёмочной площадке, вторая половина — в студии звукозаписи. После два дня должно было быть наоборот: Ив, Кай и Джон до ночи и даже чуть позже будут выкладываться на съёмках «Торчвуда», а по утрам записывать аудиодрамы.       Хорошо всё-таки, что сумели договориться о подобном расписании, потому что это был единственный выход, чтоб всё успеть. Особенно на съёмках сериала, где было немало и ночных сцен. Плюс в дни, когда записывались драмы, после окончания работы у актёров было больше свободного времени, чтобы отдохнуть или потратить пару часов на себя, что, конечно же, не могло не радовать.       Когда дружная компания после съёмок, уставшая, но счастливая, приехала в студию, Гарет был уже там: оживлённо болтал с группой и часто смеялся. Так же весело он встретил и их… Даже сфотографировались все со всеми, пока группа готовилась к записи (при его, Джона, совместном фото с Гаретом, где тот так свободно прислонился, просто дух перехватило, и он только и смог, что улыбаться да на кнопку нажимать).       Ив и Кай, кажется, были рады и ничего не заподозрили, но Джон, может быть потому, что был более внимателен к другу, чем когда-либо, понял, что что-то тут не так. Нет, сначала и он был рад видеть Гарета таким весёлым и общительным, но когда и в перерывах тот стал вести себя так же, осознал — всё это неспроста.       Слишком активный Гарет вызывал подозрения. Обычно спокойный и уравновешенный, шутящий с невозмутимым видом, предпочитающий больше молчать и слушать, чем говорить, Газ не мог так резко измениться. Ещё вчера он был самим собой, а сегодня… Нет, у Гарета что-то стряслось, и за подобным поведением он лишь прятал свои эмоции. Но что такого могло произойти, чтоб пришлось так кардинально менять себя? Видимо, Гарету было плохо, действительно плохо, и это никак нельзя было оставлять без внимания…       Нет, Джон не мог остаться в стороне. Просто не мог, и потому решил обязательно поговорить с другом и выяснить, что случилось. Если тот позволит, лезть в душу без спроса Джон бы не стал — слишком дорог был ему Гарет как друг… а может, даже и больше. Джон запутался в том, что чувствует…       Еле дождавшись окончания рабочего дня, Джон возблагодарил небеса за то, что Ив и Кай решили остаток вечера посвятить своим делам и упорхнули, даже не подумав о совместном ужине (конечно, завтра же придётся и ночью работать). Рядом с ними он бы поостерёгся вести задушевные беседы. Нет, конечно, он доверял обоим и свои проблемы мог бы обсудить, но вот Гарет… открылся бы он в их присутствии? Да Джон не был уверен, что и ему Гарет хоть что-либо расскажет! Он всегда был скрытен, когда дело касалось личных проблем, предпочитал всё держать в себе, и это тревожило Джона, но ведь попытка не пытка?       Гарет не отказался от совместного ужина, кажется, даже обрадовался тому, что не придётся вечер коротать в одиночестве, и это говорило в пользу предположений Джона, что заставило последнего собраться с силами для дальнейшего разговора..       В этот раз они не пошли в ресторан, где вчера неплохо провели время, а отправились в уже знакомый Джону и располагающийся ближе к основной съёмочной площадке, потому что там были приватные кабинки. Именно из-за них Джон и выбрал сейчас это место, а Гарет не стал возражать — ему, по ходу, было всё равно, где ужинать.       Как только Джон и Гарет остались одни, с последнего словно ветром сдуло всю его напускную весёлость. Они оба молчали, пока ехали, пока располагались со всеми удобствами за столиком, пока не принесли заказанное…       — Газ, что случилось? — первым нарушил молчание Джон, убедившись, что они наконец-то остались наедине. Он спросил тихо, но, вероятно, слишком уж неожиданно, раз Гарет чуть не поперхнулся: тот как раз решил отпить из своей кружки.       Кажется, его друг сначала хотел отшутиться, но, встретившись с серьёзным и встревоженным взглядом Джона, вдруг весь как-то сник и, видимо, решился ответить правду:       — Помнишь, м-м-м… вчера разговор зашёл о моей женитьбе… Я тогда промолчал... — как-то тихо, но в то же время и твёрдо заговорил вдруг Гарет. Было видно, что ему больно об этом вспоминать, но и держать в себе больше нет сил. — Так вот, Джемма, ну, сначала отложила свадьбу… так, вроде без причины, ну… в общем… а недавно и вовсе сказала, что не выйдет за меня. Ей хочется обычных отношений, понимаешь?.. м-м-м… Когда муж каждый вечер дома, а я… ну, не могу дать подобное… и дети. Она хочет… эмс… и я тоже, конечно… просто не дома часто, не буду помогать… Так она считает. В общем, хреновый из меня муж и отец выйдет, вот и… А сегодня подтвердила… ну, позвонил, может, всё-таки, но… нет, — Газ тяжело вздохнул, а у Джона словно внутри всё оборвалось. Видеть Гарета таким… было больно. Нет, мимолётная радость от услышанного, что Газ свободен, на секунду пронзила сердце, но потом, стоило осознать, что это значит для самого Гарета, собственные неправильные эмоции ушли на второй план. По сути же, свобода друга ничего в их отношениях не меняла, а вот то, что сердце его разбито, это было плохо.       — Газ, не говори ерунды! — тут же пылко возразил Джон. Он не мог молча смотреть, как его друг наговаривает на себя. — Ты обязательно найдёшь ту, которая тебя… полюбит… и станешь прекрасным мужем и отцом! Просто Джемма оказалась не той, вот и всё… Иначе… а иначе всем, работающим в шоу-бизнесе, не стоило бы жениться!.. а это не так… — добавил Джон уже тише. Заминка перед словом «полюбит» была непроизвольной, просто Джон представил, что снова не его, что не будет так, как во снах, и стало отчего-то горько. Он не хотел это чувствовать, не хотел так думать… да и не время, Гарет нуждался в его поддержке, а не собственнических странных мыслях.       Гарет молчал, смотря в свою кружку с пивом. По тому, как сильно побелели костяшки пальцев, держащие ёмкость, он изо всех сил старался не выдать свои эмоции, не выплеснуть их на человека, сидящего напротив.       Джон первым не выдержал молчания.       — Ты из-за этого уехал с конкурса? — так же тихо, как спрашивал ранее, снова заговорил он. — Из-за разрыва? — и накрыл ладонь Гарета, безвольно лежащую на столе, своей, слегка сжав, давая понять, что тот не один, стараясь вывести его из болезненных мыслей или, возможно, воспоминаний.       Гарет не отобрал руку и даже через какое-то время утвердительно кивнул в ответ, снова присосавшись к кружке и делая несколько больших глотков. Кажется, после того, как выпил, Газу немного полегчало, он снова поднял взгляд на Джона и даже улыбнулся. Немного болезненно, но искренне — Джон научился за годы их знакомства различать это.       — Ты прав, приятель, — самоиронично хмыкнул Гарет, разрывая контакт их рук, отчего Джону стало словно бы холоднее. — Просто не моя пара… Может, я не там ищу, — после тихо добавил друг. Он пробормотал это почти неслышно, так, что Джон его едва понял. Эта фраза заставила сердце пропустить удар. Нет, Джон понимал, что друг имеет в виду не ориентацию, а нечто другое (может, сферу деятельности, социальный статус или что-то подобное. Конечно, именно так!), но слова Газа всё равно продолжали звучать в голове, будоража и делая больно. — Найду. Обязательно найду!.. — вдруг твёрдо произнёс Гарет, выглядя при этом намного лучше, чем даже минуту назад, и Джон понял, что боль друга отпустила. По крайней мере на время, но хотелось думать, что навсегда. Наконец-то. Самому стало легче дышать… — А пока, — Газ поднял кружку, отсалютовал Джону и осушил одним махом, — проводим неудавшиеся отношения…       В этот день они оба надрались. Почти в стельку. Хорошо, что у Джона хватило ума оставить свою машину на парковке и взять такси… вот только такси у них было одно на двоих, и Гарета Джон, как чуть более трезвый из их компании, приказал отвезти первым, после помог дойти до номера и рухнуть в постель, сняв ботинки и верхнюю одежду: дальше раздевать друга Джон не рискнул — боялся не справиться с собой, позволить больше допустимого, а тогда... Что могло бы произойти, Джон предпочёл не думать, потому что было слишком страшно. Следствием одного неосмотрительного поступка могла бы быть разрушенная жизнь, и не одна.       Но от поцелуя, лёгкого прикосновения губ к губам, отказаться оказалось выше его сил. Хорошо, что Гарет уже спал, потому что Джон даже себе не мог объяснить, что на него нашло. В голове плыл туман, не было ни одной связной мысли, а тепло чужих губ ощущалось так знакомо, так правильно, что Джон от шока даже немного протрезвел. Нет, Гарет не его муж, не в этой жизни. Скотти… Отшатнувшись, он тут же сбежал из номера, к тому же его внизу ждало такси, и это послужило Джону оправданием столь быстрого побега. Но и в машине губы продолжали гореть от случившегося, и Джон был уверен: даже проспавшись, он не сможет забыть этот момент…

***

      Временами, когда Джон слишком уставал и терял веру в себя, в голове начинали роиться странные мысли, подпитывая его и без того не радужное настроение. Чаще всего они были о работе: о том, что жизнь слишком коротка и он точно не успеет совершить всё то, что рассчитывал; что как бы ни старался, помочь всем нуждающимся/осуществить их мечты он не сможет; что когда-нибудь придётся сбавить тот дикий темп, в котором сейчас живёт, и тогда останутся только сожаления… Но иногда его мысли крутились вокруг семьи. Так вышло и на этот раз.       — Милый, почему ты со мной? — вдруг задал Джон чудной вопрос мужу, в объятиях которого сейчас полулежал, смотря очередное телешоу — отдых после бурно проведённой недели в разъездах и комик конах. Не то чтобы передача не радовала, просто усталость брала своё, становилось трудно следить за сюжетом, а вот мысли в голове никак не желали исчезать. — Ну, в смысле, ты же мечтал о жене и детях, о самой обыкновенной семье… — пояснил Джон свою мысль, когда, обернувшись, наткнулся на недоумённый взгляд того, с кем связал себя, как он надеялся, на всю жизнь.       Гарет мученически вздохнул. Нет, он прекрасно понимал состояние Джона, когда накатывает хандра и начинают тревожить многочисленные «если бы» да «что лучше», и старался, как мог, поддержать мужа, но порой его самобичевание доходило до абсурдного. Или уже тысячу раз обсуждённого и обоснованного, можно было сказать, всеми способами, какие только можно было придумать.       — Потому что полюбил, и остальное стало неважно, — просто ответил он, снова усаживая Джона удобней и обнимая со спины, прижимая к себе так, чтоб тот почувствовал его заботу. Почувствовал себя защищённым.       — Нет, ну правда! — не отставал Джон, не делая, впрочем, попыток снова повернуться и посмотреть на Гарета, расслабляясь в его уверенных руках. — Я понял бы, будь ты стопроцентным геем, но ведь до меня у тебя не было парней. Девушки, женщины, возможность полноценной семьи…       — Кто сказал, что наша семья неполноценная? — хмыкнул на это супруг, перебивая. Нет, его всегда забавляли аргументы Джона, которые он разбивал одной левой, просто играючи всегда разносил в пух и прах.       — Ну как же, у нас не может быть совместных детей, — растерянно снова обернулся Джон и даже слегка привстал на диване, опёршись на колени. — Не то чтобы я не хотел детей, да и ты, знаю, был бы не против, но ведь невозможно…       — А суррогатное материнство? — улыбнулся Гарет, с удовольствием наблюдая, как глаза его мужа в удивлении всё больше расширяются. Джон в первый раз привёл этот довод, и Газ наконец-то смог высказать своё мнение. — Ты же не будешь против двух карапузов, чтоб каждый из нас передал свои гены? Чем не выход?.. Думаю, любимчика по принципу свой/чужой у тебя не будет? — и Газ подозрительно уставился на Джона, который, кажется, даже язык проглотил.       — Нет, конечно, я… да за кого ты меня принимаешь?! — возмутился Джон, как только понял слова мужа и смог заговорить. И только потом, словно осознав всё, вдруг часто заморгал и срывающимся голосом добавил: — То есть ты не против? Ты действительно готов к этому? Я… Гааз, милый, я… Гарет, это же… ну, то есть… Это великолепно, потрясающе, восхитительно!.. я… чёрт, это действительно чертовски великолепно!.. Я не заслуживаю тебя…       Гарет рассмеялся и поцеловал Джона. Настолько выбить супруга из колеи, чтоб он не мог найти слов, надо было постараться. Муж с энтузиазмом ответил, и их поцелуй, пожалуй, по длительности и страсти был готов поспорить со временами первых свиданий и свадебной ночи…       — Только надо подготовиться, и ты должен будешь на пару лет, пока дети подрастают, уменьшить свою нагрузку, — категорически произнёс Гарет, стоило им оторваться друг от друга. Оба тяжело дышали. — Да и потом так не загонять себя. Дети не должны быть в одиночестве.       — Ради этого всё, что угодно! — счастливо ответил Джон и снова поцеловал мужа, быстро и страстно, после чего соскочил с кровати и стал мерить шагами комнату, расписывая их будущую жизнь. Их и их будущих детей. Телешоу было безжалостно позабыто. От счастья, распирающего изнутри, Джон просто не мог больше оставаться на месте.       Гарет смотрел на своего мужа и улыбался. Он только недавно узнал, что Джон действительно хотел ребёнка, а не просто время от времени мельком отстранённо касался этой темы, узнав последние новости, или играл со всеми детьми, оказывающимися поблизости. Но, видимо, его супруг чего-то боялся, раз напрямую не заговаривал об этом, и потому Гарет решил взять всё в свои руки, тем более момент был подходящий. И не прогадал.       Да, Гарет хотел иметь детей, но он был готов отказаться от подобной возможности ради любви, если бы Джон сегодня отреагировал по-другому, но всё получилось как нельзя лучше, а все проблемы, связанные с этим решением, они обязательно преодолеют. Даже если Гарету самолично придётся контролировать расписание Джона, чтоб тот не брал на себя лишнюю работу…