***
— Газ, Газ, смотри! — Джон в восторге размашистым жестом указал на садившееся за горизонт солнце. — Это просто невероятно! Ну, давай, посмотри же! Гарет с тяжёлым вздохом разогнулся и взглянул на закат, после чего еле заметно улыбнулся и нарочито неспешно подошёл к сидящему на капоте их машины Джону, который уже весь извёлся в ожидании его. Действительно, зрелище стоило того, чтобы на пару минут оторваться от смены колеса, проколотого на этой чёртовой дороге, которая, кажется, тянулась бесконечно и была прямая, как стрела. Или как натянутая струна, кому что ближе. Гарет уже успел, кажется, тысячу раз пожалеть, что согласился на тур по Америке на авто, где были только они вдвоём и бесконечные дороги, дороги и ещё раз дороги. Но во время путешествия случались моменты, которые мирили с реальностью — и это, пожалуй, был один из них. Закат разукрасил небо во всевозможные оттенки красного и желтого. Солнце, уже почти полностью скрывшееся за невысокими холмами, отливало золотом и окрасило весь мир в тёплые тона. Даже Джон, сидевший рядом, притихший, завороженный зрелищем, показался Гарету чем-то неземным. Может, статуей Аполлона или ангелом, спустившимся на землю… — Завтра тоже будет тепло, — вдруг тихо проговорил Джон, даже не взглянув на мужа, который, как заворожённый, любовался сейчас вовсе не закатом: для Гарета такое поведение было не характерно, но и его иногда пробивало на сантименты. — Есть примета: какой закат, такая и погода. — Джон, — так же негромко произнёс Гарет, и в его голосе было столько чувств, что Джон просто не смог не посмотреть на мужа, а увидев выражение его лица, уже не получилось оторвать глаз. — Иди сюда. Джон, не отводя взгляда, тут же соскользнул с машины и оказался в уверенных бережных объятиях мужа. — Я тебя люблю, — постояв так какое-то время, вдруг снова заговорил Гарет, и его голос был хриплым от чувств. — Знаю, что говорю это чертовски редко, но… — Тш, не порть момент, — приложил Джон палец к губам мужа, заставляя того замолчать. — Я тоже тебя люблю. И их губы тут же соединились в поцелуе, сначала нежном и трепетном, потом яростном и страстном, а под конец просто без слов говорящем, насколько они друг другу необходимы. Их поцелуй длился вечность, и только когда солнце наконец-то полностью спряталось за горизонт, они отстранились друг от друга. Хоть стало плохо видно, но оба чувствовали улыбки на лицах друг друга и счастье, что они вместе. — Ну вот, из-за твоей прихоти хана ремонту: я не буду менять колесо в темноте! — притворно грубо с сожалением проговорил Гарет. — Сегодня придётся ночевать в машине. — С тобой где угодно, — отозвался на это Джон совершенно искренне, и Гарет ему безоговорочно поверил…08. Ты или не ты
2 сентября 2019 г. в 22:50
После той их совместной попойки Джон понял, что побороть чувства к Гарету, чем бы они ни были, не стоит и пытаться. Именно эта борьба с самим собой и стала причиной, что Джон не утерпел, поддался эмоциям, а не только алкоголь, бушующий в крови и ослабивший контроль над сознанием.
Нежность и тепло, желание смотреть на друга постоянно, наслаждаться каждым, даже самым лёгким прикосновением и мимолётным взглядом, быть рядом, разговаривать и шутить, вызывая улыбку или, ещё лучше, смех — всё это оказалось сильнее Джона. Ему самому порой казалось, что он снова стал подростком с бушующими гормонами, но он был уже зрелым мужчиной, и потому, даже остро ощущая, мог игнорировать свои желания, пусть это временами бывало и трудновато.
Да, не чувствовать не получалось, но и идти на поводу своих эмоций Джон не собирался. Они были просто друзьями, потому Джон и продолжал вести себя как друг, не переступая черты. Близкий друг, и всё. Правда, одно послабление Джон себе сделал — постоянно был рядом, когда возможно, объясняя себе это тем, что просто соскучился по другу, которого давно не видел… это же не запрещено, да?
Позволив себе чувствовать, Джон понадеялся, что, если он не будет предпринимать никаких шагов, со временем это помешательство на Гарете пройдёт (особенно если прекратятся странные сны, сбивающие с толку), и тогда он сможет посмеяться над собой, над этим нелепым периодом в жизни, который заставил сомневаться, а может, наоборот, будет благодарен ему за возможность ещё раз ощутить столь яркие эмоции.
Джон до сих пор продолжал испытывать вину перед Скоттом, он давно уже ничего сознательно не скрывал от мужа, но подозревал — стоит рассказать, и между ними всё будет кончено, а этого он допустить не мог, потому что любил. Ну не мог он контролировать своё сердце и подсознание, которые решили добить его, заставив смотреть на другого.
Джон наконец-то свыкся с текущим положением вещей, и стало легче.
Жизнь вошла в привычную колею.
Сменяющееся каждые два дня расписание съёмок четвёртого сезона «Торчвуда» и запись аудиодрам по нему же помогли полностью окунуться в работу, в мир, где есть инопланетяне и бессмертные капитаны, где люди вдруг могут перестать умирать, где в необъятных просторах космоса, пространства и времени летает синяя будка с Доктором, а случившееся можно и переписать.
Если при начале съёмок Джон чувствовал, что ему чего-то не хватает, то теперь наконец-то всё стало правильно. И он не хотел признаваться себе, что почувствовал гармонию только благодаря присутствию Гарета, то бишь Янто рядом. И пусть тот работал с ними только на записях аудиодрам, но он был, и это наполняло сердце радостью и энергией.
Всё изменилось внезапно, и Джону, только-только нащупавшему твёрдую почву под ногами, снова показалось, что мир стал зыбким и непостоянным… А всё из-за того, что Гарет, как оказалось, не умел кататься на коньках.
Это выяснилось за обедом, который коллеги устроили после записи последнего отрывка из аудиодрамы «Дьявол и мисс Кэрью», можно сказать, прощальной вечеринки для Кая, которого не было в двух следующих драмах, записываемых в этой студии. С Джоном и Ив он, конечно же, не расставался, а вот с Гаретом они могли больше и не увидеться — теперь всё зависело от их расписания.
Кай предложил, если найдётся время, состыковаться и сходить на каток… вот тут и выяснилось досадное обстоятельство — Гарет не умел кататься, он только пару раз вставал на коньки и держался на них не очень-то уверенно.
Джон сначала удивился: как это, ведь они же катались вместе, и Гарет даже подшучивал над его любовью именно к фигурным конькам, тогда как сам использовал хоккейные!.. Но потом его, словно обухом по голове, накрыло понимание: нет, они никогда не катались вдвоём, это был всего лишь сон. Один из тех идиотских снов, где Гарет — муж, и потому они могли проводить так много времени вместе…
Этого всего не было на самом деле.
Всё это только выкрутасы его подсознания, которое уже больше полутора месяцев каждую чёртову ночь играет с ним в непонятные злые игры…
Хорошо хоть, вслух удивиться не успел, а то было бы неловко.
Джон растерялся и до конца обеда больше не проронил ни слова, стараясь даже не смотреть в сторону Гарета, которого, как оказалось, не знал так хорошо, как до этого думал.
Джон считал, что изучил Газа за годы совместной работы и дружбы, а то, что давно не виделись — так это ерунда. Да и сны создавали ложную иллюзию близости, которая может быть только между двумя долго прожившими друг с другом людьми. И потому осознание, что Гарет из реальности и Гарет из его снов — не один и тот же человек, что они различаются, словно выбило весь воздух из лёгких, заставило снова почувствовать себя неуверенно и жалко.
Когда он успел спроецировать черты Гарета из сновидений на друга? Почему так произошло? К кому на самом деле он что-то чувствует: к собирательному образу, к мужу из снов или… реальному? Джон запутался, и это не могло не отразиться на его поведении…