Ловушка снов

             Проснувшись, Джон ещё долго лежал с открытыми глазами, приходя в себя. Раньше ему снились только счастливые моменты, в последнее же время уровень тревожности повысился, и до чего так могло дойти... Нет, он не хотел видеть подобные сны.       К тому же Джон обнаружил у себя на тумбочке список врачей, специализирующихся на нарушениях сна, написанный рукой Скотта. Сначала, конечно, пришло раздражение, как и всегда в последнее время, но, подумав о мотивах и представив партнёра, сосредоточенно и въедливо изучающего тему (а Скотт просто не мог не зарыться в искомое с головой), Джон успокоился и понял, что его супруг хотел как лучше. Он же сам вчера жаловался, вот и ответ…       По телу разлилось тепло, всеобъемлющая благодарность к партнёру подарила умиротворение и желание что-нибудь поскорее предпринять. Джон улыбнулся, смотря на спящего Скотта, и, захватив листок, тихо вышел из спальни.       Действительно, что-то он затянул с этим делом.       Сравнив свой список найденных в интернете со списком Скотта и найдя пару совпадений, Джон решил, что запишется к кому-нибудь именно из этих специалистов. Уже сегодня…       Первая половина дня, занятая съёмками в «Торчвуде», прошла просто великолепно. Записавшись на приём, Джон наконец-то расслабился и стал прежним балагуром и весельчаком, ведь скоро он сможет забыть о дурацких снах, и только когда пришло время отправляться на звукозаписывающую студию, начал нервничать.       Видеть Гарета одновременно хотелось и не хотелось.       После подобного сна появилось острое желание убедиться, что с другом всё в порядке (и пусть Джон понимал, что сны с реальностью никак не связаны, иррациональное беспокойство не проходило), хотелось наладить отношения, вернуть дружеские именно такими, что были до всей этой истории, хотелось… извиниться, в конце-то концов, ведь вчера именно он перегнул палку, повёл себя по-свински, и это надо было исправить. Обязательно.       С другой стороны, непонятные чувства, которые вызывал Гарет, никуда не делись. Всё так же хотелось быть рядом, слушать его голос, любоваться, прикасаться… только вот Джон теперь не знал, не проецирует ли он свою привязанность к мужу из снов на друга, не заменяет ли одного другим, и это делало больно, смущало и заставляло сторониться. Что, если на самом деле он хотел видеть и касаться только того Газа, которого сам соблазнил, с которым столько времени провёл вместе, на котором женился?.. Это было недопустимо. Так обманываться. Да и Скотт… одно дело сны, за которые Джон, правда, тоже чувствовал вину, а другое — испытывать подобное на самом деле, к реально живущему человеку, другу.       Джон очень надеялся, что специалист поможет, сны прекратятся и его жизнь станет прежней, что друг снова превратится для него только в друга, но до этого времени надо было ещё дожить, а пока…       Пока Джон отложил решение проблемы на потом. Просто потому, что не знал, как к ней подступиться. А вот Гарет явно ничего откладывать не хотел. Джону еле-еле удавалось избегать его внимания. Мимолётное облегчение, что c другом всё в порядке, снова сменилось привычным раздражением.       Джон думал, что Газ обидится после вчерашнего, но, к его удивлению, тот вел себя, словно ничего не произошло, только вот тревога за него, Джона, возросла, и это тоже заставляло его чувствовать себя плохо.       К тому же Ив, кажется, была в этот раз на стороне Гарета, а это значило двойную, а то и тройную осторожность…       Но как бы Джон ни старался всё предусмотреть, у него ничего не вышло. Понял он это только после рабочего дня, когда вдруг не смог открыть дверь комнаты звукозаписи.       На этот момент все уже разошлись, Джон тоже хотел улизнуть одним из первых, но Ив неожиданно сунула ему в руки микрофон и тут же смылась, ничего не объясняя. Приглядевшись, Джон понял, что она скрутила свой со стойки и его лучше вернуть, пока никто не хватился, а то потом попадёт. Всем.       Ничего не поделаешь, пришлось возвращаться.       Джон знал, что комната, где они записывают аудиодрамы, никогда не закрывалась на ночь — закрывался только весь корпус, а оттуда он выйти ещё не успел, вот и понадеялся провернуть всё тихо. И быстро. Костеря подругу последними словами и пытаясь понять её логику, Джон отнёс микрофон на место…       Зачем всё это было нужно, стало понятно только после того, как, войдя в помещение, Джон увидел там Гарета, пытающегося совладать с пюпитром, и тот тоже принадлежал Ив. Вот ведь.       — Джон? — удивлённо посмотрел на него Газ, когда понял, что в комнате не один. Кажется, он тоже оказался застигнут врасплох. — Ты что тут?..       У Джона сбилось дыхание: как давно он вот так вот открыто не смотрел на Гарета, не оставался наедине, не разговаривал ни о чём, кроме работы, да Джон вообще не был уверен, что смог бы сказать сейчас хоть слово, поэтому вместо ответа он помахал микрофоном и тяжело вздохнул.       — О-о-о-о… — понятливо протянул Гарет и хмыкнул. — Ив в своём репертуаре: если решила, что нам надо поговорить — от своего не отступится… но, — вдруг замялся друг, отводя взгляд, — если ты действительно не хочешь, мы можем быстро привести тут всё в порядок и смыться. Я… ну… я не хочу… так. Я… я пойму, честно.       У Джона словно камень с души свалился. Ловушка, расставленная столь искусно, хоть и сработала, но была благородно проигнорирована.       — Да, — выдохнул хрипло Джон, испытывая облегчение и благодарность к другу, а себя чувствуя последней скотиной, которая только и может убегать от проблем. И вдруг добавил в порыве какой-то неожиданной искренности: — Нет, я хотел бы и поговорить, и извиниться, но… Газ… не сейчас… Позже. Ты… ты поймёшь? Сможешь… потерпеть?.. Меня, такого…       — Джон, всё в порядке, — твёрдо произнёс Гарет, тут же оставляя пюпитр в покое (неужели наконец-то поправил или просто в последнее время возился с ним, чтобы между ними было меньше неловкости?). — Даже если у тебя что-то случилось, ты не обязан рассказывать. Только… мы беспокоимся. Просто знай это, — и, медленно приблизившись, отобрал у зависшего от подобной речи Джона микрофон и быстро пристроил его на место. — Вот и всё, можно уходить.       Только вот этому намерению не суждено было сбыться.       Комната звукозаписи оказалась заперта.       — Вот хрень! — через пару минут, в течение которых они пытались по очереди открыть строптивую дверь, прокомментировал ситуацию Гарет. Он явно был не рад застрять в помещении, где даже сотовые не ловили — чтоб не отвлекало и из-за чувствительной аппаратуры.       — Интересно, это до сих пор план Ив или случайность? — озвучил Джон общие мысли.       — Я не удивлюсь, если первое, — пожал Газ плечами и, привалившись к стене рядом с дверью, сполз по ней вниз. — Похоже, придётся провести в моём присутствии больше времени, чем тебе бы хотелось… — горько усмехнулся Гарет, смотря перед собой, и Джона просто тряхнуло от интонаций, с которыми это было сказано. Странные смирение и боль, и горькая самоирония, прозвучавшие в голосе друга, вдруг заставили посмотреть на ситуацию с другой стороны. Неужели…       Неужели Газ думает, что это именно он виноват в случившемся? Что Джон именно из-за его поведения, какого-нибудь неосторожного слова или жеста вдруг отстранился и старается его больше не замечать? Это… но это же неправда! Гарет не должен был так думать! Это… это же больно, такое испытывать. Он никогда не хотел…       — Газ… — уже ни о чём не думая, Джон тут же опустился перед другом на колени. Сейчас хотелось только одного: чтоб боль Гарета, которую Джон почувствовал в его словах, поскорее прошла, — ты не прав! Всё наоборот! Дело как раз в том, что я слишком сильно хочу находиться рядом, это… — и замолчал. Он только сейчас понял, что сказал.       Застыв, Джон с замиранием сердца наблюдал за другом, у которого удивление и облегчение от сказанного сменялись на такие знакомые искорки веселья в глазах.       — Херня, — в сердцах высказался Гарет. — Так ты что, действовал от противного? Хочу, значит буду как можно дальше? Ты офигел? Всех нервировать. Или испугался, что втюришься? Спешу успокоить — ты любишь Скотта. Это — истина, которую ничто не может изменить.       У Джона прямо от сердца отлегло. Газ шутил, грубовато, но это от эмоций. Да и привык Джон к его прямолинейности. Да, было больно слышать свои сомнения, поданные подобным образом, к тому же именно тем, кого они непосредственно касались, но это не шло ни в какое сравнение с тем, что могло бы произойти, отреагируй друг иначе.       — Конечно, я люблю Скотта, — разыграл возмущение Джон и тут же плюхнулся рядом с Гаретом, случайно задев плечо уже сидящего. Прикосновение отозвалось теплом в груди, но почему-то в этот раз сомнения не появились. Сидеть на полу было не очень удобно, но что им ещё оставалось — не носиться же по комнате, как запертым в клетке тиграм.       — Вот и прекращай страдать фигнёй, — отозвался Газ, и Джон вдруг почувствовал облегчение. Гарет сейчас вёл себя совсем не как его копия из снов, и Джон даже не ждал от него подобного, впервые за последнее время, а чувства так и не исчезли, желания не притупились. Кажется, Джон только что нашёл ответ на один из так сильно мучивших его вопросов, но анализировать свое состояние было не время. Пока Джон чувствовал в себе силы говорить, следовало извиниться перед Гаретом за вчерашнее.       — Газ, — начал Джон, не поворачивая головы в сторону собеседника — слишком уж близко они сидели друг от друга. — Я хочу извиниться. За всё. За то, что заставил переживать, как вёл себя вчера. Это всё…       — Заглохни, — решительно и даже немного зло перебил Гарет Джона, заставив при этом последнего слегка испугаться, но следующие слова разъяснили ситуацию: — Не хочу вспоминать, ещё снова наговорим лишнего.       Джон в ответ просто кивнул, понимая, что Гарет заметит, и устроился удобнее. Почему-то на душе было спокойно. Он и не думал, что может настолько соскучиться по возможности просто сидеть рядом, чувствовать тепло и еле уловимый запах одеколона друга, слушать его дыхание…       Сейчас было совершенно всё равно, что ждёт завтра, словно во всём мире остался только этот момент, миг полного единства двух только что помирившихся друг с другом друзей, которым их размолвка не принесла ничего, кроме неприятностей.

***

      Первым, что Джон услышал, открыв двери, стал незнакомый звонкий лай, вторивший лаю их джек-рассел-терьера Чака, заставивший сначала недоверчиво замереть, а потом как можно скорее, скинув ботинки, оказаться в комнате, откуда исходил этот новый для их дома звук.       В последнее время у них с мужем было не так много свободного времени, чтоб навещать своё жилище, и Джон начал переживать, как там их собачка, не скучает ли, всего ли ей хватает. Конечно, был человек, заботившийся об их любимце, но этого же недостаточно! Любовь тоже просто необходима, но вот именно сейчас дарить её столько, сколько хотелось, не получалось, просто катастрофически не хватало времени. Да они и с Гаретом-то виделись теперь ужасающе редко. Так редко, что Джону порой на стенку хотелось лезть.       Нет, не о таком семейном счастье он мечтал. Временами даже начала появляться крамольная мысль всё бросить, оставив лишь самые значимые проекты, и зажить в своё (и Гарета) удовольствие, ведь он теперь семейный человек, но каждый раз Джон вспоминал своих поклонников, следящих и искренне радующихся каждому его появлению, каждому успеху, и сил решиться на столь кардинальные изменения не находилось. К тому же Гарет и сам был сейчас сильно занят своими проектами…       Нетерпеливо переступив порог гостиной, Джон так и застыл на месте. Зрелище перед ним открылось просто фантастическое. Их Чак бегал вокруг сидящего на полу и весело улыбающегося Гарета, потявкивая и забавно виляя своим небольшим хвостиком, а в ответ ему раздавался такой же задорный лай бело-рыже-чёрной мелочи с висящими ушами, что уютно устроилась между ног его мужа.       — Вот, знакомься, — придержав щенка, чтоб не убежал, поднял глаза Гарет, заметив наконец-то вошедшего в помещение и застывшего соляным столпом супруга. — Наш новый жилец. Порода бигль. Я подумал, что вдвоём им будет не так скучно, раз мы не можем часто появляться дома, — кивнул Гарет на собак и улыбнулся ещё шире, чем в самом начале речи.       — Газ… — растроганно пробормотал Джон и быстро подошёл к живописной компании, уютно расположившейся в середине комнаты. — Чёрт, это просто великолепная идея! — встав на колени перед супругом, воскликнул он и потянулся к щенку, чтоб приласкать новенького. Чак же, завидев подобное непотребство, пулей кинулся под ноги Джона, усиленно виляя хвостом и обиженно тявкая. Пришлось сначала уделить внимание старожилу, а то ведь потом пришлось бы и прощение выпрашивать.       — Чак, — почёсывая за ушами и гладя спинку, обратился Джон к любимцу, — ты смотри, кого тебе принесли! Друга! Ты его не обижай, хорошо? Смотри, какой он хороший, — и Джон, взяв Чака под передние лапы и спросив взглядом разрешения у Гарета, осторожно поднёс того к щенку. Чак усиленно обнюхал, а затем чихнул, вызвав счастливый смех мужчин.       — Подружатся, — радостно вынес вердикт Джон.       — Да уж куда им деваться, — хмыкнул в своей манере Гарет, передавая щенка Джону, который только что отпустил Чака на пол. Терьер ещё пару раз гавкнул и пошёл к Гарету, желая получить и от него свою порцию ласки.       — Ты его уже назвал? — рассматривая новенького, вдруг спросил Джон, а от ответа чуть не выпустил бигля из рук.       — Мавануи, — чуть ли не промурлыкал Гарет, с любопытством наблюдая за реакцией мужа. — Или сокращённо Мави.       Джон шумно выдохнул и осторожно опустил щенка на пол, который тут же попытался рвануть к более старшему товарищу. Гарет рассмеялся, перехватывая Мави, и вернул его в пространство между своих ног.       — Хотелось, чтоб по дому бегало напоминание о том, что свело нас вместе, — как-то немного застенчиво признался Гарет, что было для него совершенно нехарактерно. — Или, точнее, кто…       Джон так и продолжил сидеть, никак не реагируя на слова мужа, смотря на того во все глаза… и, кажется, даже не моргал.       — Не надо было, да? — неуверенно выдохнул Гарет, отводя взгляд, вдруг почему-то чувствуя себя слишком опустошённым. Он хотел сделать приятно, а…       — О нет! Нет-нет-нет-нет! — вдруг пришёл в себя Джон, бросаясь к Гарету и повисая у того на шее. Но при этом Джон как-то умудрялся следить, чтоб не затоптать новенького, Мави, который вызвал в его душе целую бурю… — Вовсе нет! Это… великолепная идея! Прекрасная! Просто восхитительная! — и Джон страстно поцеловал Гарета, своего милого валлийца, своего Газа, Янто, душу и судьбу… — Я… я просто не ожидал. Я так счастлив! Спасибо!       Джон теперь так смотрел на супруга, что тому даже стало неловко, потому он привычно переключил своё внимание на насущные дела.       — У меня есть пара свободных дней, для знакомства должно хватить. А сейчас не мог бы ты заказать еды, я совсем забыл о времени…       Джон, улыбаясь, кивнул и, встав с колен, вышел на кухню, по пути доставая телефон. Он прекрасно понимал, что мужу нужны пара минут, чтобы прийти в себя, слишком сильные эмоции всегда выбивали его из колеи, и потому Джон научился вовремя давать ему так необходимую передышку.       Но счастье, что сегодня поселилось в душе, ещё долго грело любящие сердца, и его не могли омрачить даже напряжённые трудовые будни…