***
Очередная новость в интернете заставила сердце сжаться. Город, в котором они недавно выступали с мужем, сильно пострадал от наводнения. Столько людей осталось без крова, столько погибло… Это было несправедливо и слишком страшно, чтоб быть правдой. Нельзя, чтоб подобное происходило, просто нельзя… — Джон? — голос Гарета был просто пропитан тревогой. Почему? Джон не сразу сообразил, что беззвучно плачет, просто давится слезами, а осознав, всхлипнул и дал чувствам волю. — Джон, да что такое? Что случилось? — кажется, Джон своим поведением заставил Гарета ещё сильнее разволноваться. Джон не мог говорить и просто протянул супругу сотовый, откуда узнал об ужасном происшествии. На минуту Гарет погрузился в чтение, а потом, ничего не говоря, просто отложил телефон и, сев рядом, обнял мужа, крепко прижал к себе, желая защитить от всех напастей, успокоить, поддержать. И это сработало. В сильных уверенных объятиях дышать стало легче, но эмоции до сих пор бушевали в душе, они были слишком сильны, чтоб вот так вот быстро улечься. — Газ, это несправедливо… люди… животные… за что… — продолжая всхлипывать, произнёс Джон куда-то в плечо мужу, не отстраняясь, и почувствовал, что на мгновение его прижали к себе ещё сильнее, а после стали успокаивающе поглаживать по спине. — Жизнь вообще несправедлива, — глухо отозвался Гарет, и по его голосу было понятно, что и его новость не оставила равнодушным. — Знаю, но… — в очередной раз всхлипнул Джон и обнял мужа в ответ, — от этого не легче. — Тогда можно подумать, чем мы сможем помочь, — откликнулся на это Гарет и поцеловал супруга в макушку, единственное доступное ему сейчас место. Джон кивнул, начиная потихоньку успокаиваться, в голове стали появляться планы один другого фантастичней, но мелькали и вполне осуществимые. Гарет знал, как отвлечь, перенаправить силы и мысли своего супруга в полезное русло. Через пару минут Джон уже не плакал навзрыд, а развёл бурную деятельность, и первое, что он сделал — это записал их совместное видеообращение в поддержку жителей города, где случилось несчастье. Гарет как мог помогал ему, но вскоре вообще перестал понимать, что тот хочет сделать, потому что Джон повис на телефоне и, кажется, пару часов его теперь было от него не оттащить. Гарет вздохнул, написал ещё и в «Твиттере» пост соболезнования и поддержки, а потом отправился в свою комнату работать (песни сами себя не напишут), не хотелось мешаться под ногами у перевозбуждённого идеями мужа. Теперь проконтролировать деятельность Джона мог только Гевин, его менеджер, и Гарет заранее ему сочувствовал…15. Размолвка
24 сентября 2019 г. в 10:14
Джон не сразу осознал, где находится, ещё больше времени потребовалось, чтоб понять, из-за чего Скотт настолько выбит из колеи, и самому испугаться того, что только что неосознанно натворил.
Он произнёс имя. Гарета. В постели. Просыпаясь.
И ладно бы просто произнёс, но тон сказанного…
Блядь. Лажа. Хуйня. Полная хрень.
Джон испуганно замер и уставился на мужа, пытаясь понять, что можно сделать, как исправить сложившуюся ситуацию. А то, что предпринимать что-то всё-таки придётся, было кристально ясно. Скотт просто так не успокоится. Просто не сможет. Блядь, да он сам бы задёргался, будь он на месте мужа.
— У тебя почему-то не сработал будильник, — вдруг каким-то уж слишком спокойным голосом заговорил Скотт, вставая с постели и отворачиваясь от Джона так, чтоб не было видно лица. Плохой признак. — Вот и я решил сам тебя разбудить, а то опоздал бы.
— Да, — еле выдавил из себя Джон хрипло, прокашлявшись. — Спасибо, Скотти.
Тот кивнул, всё так же не поворачиваясь лицом к мужу, неспешно накинул халат и пошёл к выходу из спальни. Скотт ещё никогда так себя не вёл, душа Джона сжалась от страха. — Жду тебя на кухне, — всё-таки добавил муж перед тем, как скрыться из виду, и от этого стало чуть легче. Всё не настолько безнадёжно, как Джон думал.
Глубоко вздохнув, Джон наконец-то заставил себя вылезти из постели и поплестись в ванную. Признаки недавнего присутствия Скотти вдруг неожиданно полоснули по живому, Джон представил, что потеряет своего мужа, и этого стало достаточно, чтоб на глазах выступили слёзы, что неожиданно вывело из ступора.
Только сейчас Джон понял, как глупо себя повёл сразу же при пробуждении. Надо было просто рассказать про сон, ведь он был вполне невинен. Стоило только умолчать о статусе Гарета, и всё было бы в порядке. Оба бы посмеялись, и всё. Вместо этого он застыл от ужаса, подкрепив догадки, и теперь уже так легко отделаться не выйдет.
Чёрт, надо же было так оплошать!
От злости Джон саданул по стене кулаком и взвыл от боли. Но боль физическая не смогла перекрыть душевную, Джон всё равно чувствовал себя плохо.
Ничего не поделаешь, случившееся уже не исправить. Что сделано, то сделано, и можно только постараться минимизировать последствия совершенной им дурости. Как бы Джон ни корил себя сейчас, он отчётливо понимал, что это его вина. Целиком и полностью, а потому оттягивать момент разговора глупо и ещё хуже — это может навредить. Скотт как никто умел накручивать себя, раздувать из мухи слона, и чем быстрее объяснишься, тем легче будут последствия.
Быстро сполоснувшись, Джон так же стремительно оделся и вышел из спальни, только вот перед дверями кухни вся решительность куда-то испарилась — в помещение Джон вошёл на подгибающихся ногах и тут же, как подкошенный, рухнул на первый попавшийся стул.
Картина, что предстала перед Джоном, была неожиданной. Словно они и не ссорились: на столе пара тостов, кофе, салат… всё, совершенно всё как обычно… только вот Скотти не улыбался. Он вообще старался не смотреть на мужа, и от этого стало настолько невыносимо, что Джона словно выбросило со стула. Выбросило и поставило перед супругом на колени.
— Скотти, — произнёс Джон умоляюще и взял мужа за руки, отчего тот слегка вздрогнул, но рук не отнял, и это приободрило. — Я люблю тебя! Сильно люблю. Ты мне необходим! Был и всегда будешь…
Скотт тяжело вздохнул и опустился на стул, так удачно стоящий прямо за его спиной. Словно и его ноги уже отказывались держать.
— Ты же знаешь, что я тебя люблю! — снова заговорил Джон, поняв, что Скотт ничего не скажет в ответ. Да и намерен ли он вообще говорить, было непонятно. В душе Джона проросли первые ростки паники… — Ты мне нужен. Ты моя опора в этом безумном мире, ты мой якорь, позволяющий держаться на плаву, ты тот, с кем я хочу прожить всю жизнь! Скотти, пожалуйста, верь мне! Я…
— Ты… его любишь? — вдруг перебил Скотт. Голос его был еле слышным и каким-то бесцветным, лишённым всех оттенков. Нет, так не должно было быть!
— Я тебя люблю, слышишь? Тебя! — Джон всё так же стоял перед мужем на коленях, смотря на их руки, которые сейчас казались единственной точкой опоры, тем, что не давало полностью разлететься миру на кусочки, и не решался поднять глаза. — И всегда буду любить…
— Это не ответ, — и столько горечи прозвучало в словах, что Джон наконец-то вскинул голову и посмотрел в глаза мужа. Тот грустно покачал головой, подтверждая свои слова. Взгляд был усталый и больной, и от этого Джону тут же захотелось проехаться по себе асфальтоукладчиком, ещё раз, и ещё, и ещё… за всю ту боль, что причинил любимому… и любящему его несмотря ни на что Скотту. Сколько раз тот прощал его, терпел выходки, помогал советом или поддерживал… не счесть, а он что?
— Скотти, — чуть ли не проскулил Джон, на глазах которого тут же выступили слёзы и прочертили дорожки на щеках.
— У тебя… есть чувства к Гарету? — переформулировал Скотт вопрос. Голос был тихим и усталым. — Гарет для тебя больше, чем просто друг, я прав?
Джон не хотел лгать. Он мог умалчивать, не говорить, но напрямую… нет, никогда не был в состоянии. Скотт загнал его в ловушку, и пока Джон лихорадочно думал, как бы ответить, тот, кажется, и так уже всё понял. Просто по молчанию, которого не должно было быть.
— Значит, это правда, — выдохнул Скотт с болезненным надрывом, и у него в глазах тоже заблестели слёзы. И если Джон, не стесняясь, всхлипывал, то его муж плакал бесшумно, ничем, кроме слёз, не выдавая своего состояния. У него даже дыхание не сбилось.
— Но у нас ничего не было… — снова умоляюще проскулил Джон, по-другому назвать то, как он сейчас говорил, было попросту невозможно. — Скотти, я тебя люблю. Я не знаю, что к нему чувствую! Я не могу понять себя. Я запутался… Я… я забуду его, обещаю! — но сомнения в собственной правоте заставили поправиться. — Я постараюсь забыть. Только не уходи от меня. Не бросай. Я не смогу без тебя, Скотти, пожалуйста. — И Джон ещё крепче вцепился в ладони Скотта. Наверное, это было больно, но его муж даже не поморщился. — Я перестану с ним общаться, если ты захочешь, я…
— Сядь, — вздохнул Скотт, перебивая отчаянную речь мужа, но тот не отреагировал на его просьбу, потому он повторил более настойчиво и только теперь убрал свои руки из захвата, показывая тем самым решительность настоять на своём. — Садись на стул и послушай меня, пожалуйста.
Пришлось подчиниться. Джон со вздохом встал и опустился на ближайший стул, затравленно смотря на мужа и размазывая ладонями до сих пор бегущие по щекам слёзы. Увидев это, Скотт покачал головой, поднялся, налил в стакан простой воды и заставил Джона её выпить, чтоб он хоть немного успокоился. И, что удивительно, это помогло. Забота мужа снова принесла облегчение, как и всегда. Джон в последний раз вытер лицо и приготовился слушать.
Кажется, Скотт уже взял себя в руки, потому что его голос теперь зазвучал твёрдо и уверенно.
— Хорошо, что между вами ничего не было, это хотя бы не измена, — и поднял руку, когда заметил, как Джон вскинулся, что всегда означало: «молчи и слушай». — Я давно заметил, что с тобой что-то происходит, но списывал всё на плохой сон, большую загруженность и подобные им проблемы. Жаль, что не угадал. С этим справиться было бы легче.
Чувства — совершенно другое дело. Их невозможно контролировать или почти невозможно… не суть. Если в них запутался, то надо обязательно всё понять для себя, иначе можно потом сильно пожалеть, как я когда-то, ещё до тебя… И я не хочу мешать тебе разбираться.
Это не значит, что я ухожу, нет. Я верю, что ты до сих пор меня любишь, и я тебя люблю и хочу быть всегда рядом, но… я не хочу жить в постоянном страхе, что ты когда-нибудь «прозреешь» и уйдёшь. Или, ещё хуже, будешь со мной только потому, что должен, что обещал, а любить станешь другого. Нет, ничего не говори, это ты сейчас так думаешь, — снова пресёк Скотт попытку Джона возразить ему. — Я не говорю, что это обязательно произойдёт, я говорю про свои сомнения.
Чтобы подобного не случилось, тебе надо разобраться в себе, Джон. Понять, кем для тебя является… Гарет, что ты к нему чувствуешь. И будет ли это чувство мешать нашим с тобой отношениям. Только тогда я смогу быть с тобой, не волнуясь так за совместное будущее.
И, чтоб дать тебе время для размышлений, чтоб ничего не сбивало с толку, я сам уеду погостить к родителям…
— Нет! — вот тут уже Джон не утерпел. Его полузадушенный полувсхлип-полувскрик был настолько эмоциональным, что Скотт замолчал… — Нет. Нет! Нет-нет-нет-нет-нет, — как в лихорадке, забормотал Джон, снова делая попытку упасть перед мужем на колени, которая, впрочем, была тут же пресечена Скоттом. — Что угодно, только не это! Не уезжай. Прошу, не надо! Я… я не вынесу этого! Я не смогу так! Я ни о чём не смогу думать, кроме тебя, и ты это знаешь. Да я даже работать не смогу — сорвусь за тобой в надежде вернуть! Нет, это не выход. Пожалуйста, не делай так...
— Но что я могу? — взмахнул Скотт руками. Раздражение, что копилось, наконец-то выплеснулось наружу, но тот почти сразу снова взял себя в руки. — Джон, я не могу оставить всё как есть.
— Но не уезжай. Пожалуйста, только не это! — Джон сейчас выглядел так, словно жизнь рушилась на его глазах, и Скотт просто не смог этого вынести.
— Хорошо, я останусь, — рассудительный тон успокоил Джона, как и сказанные его мужем слова, но вот следующая часть заставила выдохнуть, почувствовав поражение: — Но я перееду в соседнюю комнату, и если этого будет недостаточно, то в гостиницу. И ты пообещаешь мне, что не будешь стараться наладить наши отношения, пока не разберёшься в себе.
Джону осталось только согласно кивнуть, понимая, что это единственная уступка, на которую мог бы пойти его муж, и если начать давить, то можно лишиться и этого. Нет, хотя бы так, хотя бы рядом, а со временем, как Джон надеялся, он сможет загладить свою вину, разберётся со своими глупыми чувствами к другому, сотрёт их из сердца, чтоб не мешали жить. Всё ещё может нормализоваться, и только эта мысль помогла согласиться.
— Джон, — снова начал Скотт и вдруг сам взял мужа за руку, сжимая безвольную ладонь в знак поддержки. — Мы не расстаёмся, это только перерыв в отношениях, который нужен нам обоим, пойми. Это не значит, что я не люблю тебя или ты меня, просто нам обоим надо разобраться сейчас, что мы чувствуем, а это лучше делать порознь. Я тоже не хочу с тобой рвать или уезжать. Да, мне больно, мне страшно, мне обидно, но… я всё ещё с тобой. Помни это, хорошо? Даже если мы не спим вместе, не выходим куда-нибудь и мало общаемся, это не значит, что мы разлюбили и разошлись. Пока не поговорим, это просто перерыв, помогающий понять наши чувства, и ничего более.
После того, как Скотт взял за руку, и после его речи дышать Джону стало действительно легче. Скотт его до сих пор любит, он тоже любит, и это было главным. Остальное можно преодолеть, Джон был в этом уверен, потому, когда муж сказал ему пойти умыться, поесть и наконец-то отправляться на работу, Джон безоговорочно подчинился. К тому же он и так уже опаздывал, и увеличивать время преступного ожидания съёмочной группы не стоило.
— Спасибо, — только и сказал Джон Скотту, сказал абсолютно искренне, глаза в глаза, и это заставило его мужа наконец-то улыбнуться. Слабо, вымученно, но хоть что-то.
Джон вышел из дома через 15 минут и был полон решимости как можно скорее разобраться со сложившейся ситуацией. Он ещё не знал, насколько сложным окажется осуществить его желание.