Равновесие

Если бы Занзаса спросили, какое утро в его жизни можно назвать самым дурацким, то он, не задумываясь, ответил бы — сегодняшнее. С одной стороны, всё вроде бы было как обычно — пересохшее горло, Сквало и головная боль, но это только с одной. С другой: в глотке першило и дико хотелось пить, но не потому, что вчера переборщил с виски, а просто так. С другой: грязный, в перемазанных кровью шмотках Сквало, пластом лежавший в его кровати — непривычно тихий, потому что ещё спал. С другой: разрывающие виски спазмы не от его воплей, а из-за пережитого накануне, до сих пор так и не уложившегося в башке. Весьма необычное утро. — Мусор, — Занзас прокашлялся и пихнул Сквало локтем. — Вставай, блядь. Какого хуя ты здесь делаешь? Сквало пошевелился, зевнул и перевернулся на другой бок. — Сплю, — лаконично ответил он, даже не потрудившись открыть глаза. Занзас уже собрался было заорать, чтобы чёртов мусор валил к себе, но потом посмотрел на него, на дверь, на валяющиеся около кровати форменные сапоги, — единственное, что они вчера успели снять до того, как на пару вырубились, — махнул рукой и завалился рядом. Уткнулся в подушку и расслабился. Дурацкое вечернее утро продолжалось. — Босс? — М? — А какого хуя я здесь делаю? Занзас приподнялся на локте и посмотрел на него сверху вниз. — Спишь? — предположил он. Сквало перевернулся на спину и задумчиво уставился в потолок. — Мы вчера трахались? — поинтересовался он. Занзас отрицательно мотнул головой. — Точно нет. Я бы запомнил. — А почему нет? До кровати же дошли. — Если хочешь, можем сейчас, — Занзас придвинулся ближе, по-хозяйски закинул на него ногу и начал расстегивать рубашку. Сквало обхватил его правой рукой и взъерошил волосы на затылке. — Босс, мы оба воняем и грязные как черти, может, сначала в душ? — Нахрена? — Занзас справился с последней пуговицей, распахнул на нём рубашку и размашисто лизнул от пупка к соску. Сквало вздрогнул и крепче сжал пальцы в его волосах. Пахло от него просто зашибенно — потом и дымом, прошедшим боем и будущим сексом. Охуенно пахло. Губам было горячо, солоно и терпко, но приятно до одурения. — Ты, кстати, не воняешь. И вкусный. Мне нравится, — Занзас повторил процедуру с другим соском, но теперь обхватил его губами, прикусил и потеребил языком. Положил ладонь на пах и сжал натянувший джинсы член. Сквало порывисто выдохнул и развёл ноги шире. Занзас лёг удобнее, навис над ним, заглянул в мутные с поволокой глаза и довольно улыбнулся: завёлся, мусор, от такой хуйни завёлся. То ли ещё будет. Ну и, конечно, как всегда, в самый неподходящий момент в дверь постучали. — Забей, — требовательно заявил Сквало, обхватил руками за шею и притянул к себе, целуя в губы. Занзас позволил, прекрасно понимая, что от такого мусор ещё больше обалдеет, и рассчитывая на это: довести придурка до точки кипения хотелось просто неимоверно. Стук повторился. Занзас поцеловал Сквало жёстче, а тот моментально, словно ждал команды, закинул ногу ему на поясницу и потерся стояком о бедро. Кровать ритмично скрипнула в такт его движению. — Хочу тебя, чёртов босс, — выдохнул на ухо — так жадно и пошло, что у Занзаса на мгновение закоротило в мозгу. — Хочу, блядь, не представляешь, как. — Представляю, мусор, — он перевалился на Сквало, вжимая собой в постель, прижался губами к шее, вынудив запрокинуть голову. Целовал, едва касаясь губами, вдыхал его запах, чуть более резкий там, где бешено бился пульс, и почти неуловимый под ключицей, слизывал с кожи соль и запёкшуюся кровь, сжимал твёрдый член через штаны. Сквало постанывал и откровенно подставлялся, тёрся об его ладонь, обнимал, кусая губы, и его хотелось так, что Занзас сам удивлялся, как они до сих пор умудрялись оставаться одетыми. Наверное, потому что ни один не хотел торопиться. Занзас точно не хотел. Наоборот: растянуть удовольствие, почувствовать всего Сквало, дать возможность себе и ему сполна получить то, чего так долго себя, идиоты, добровольно лишали, казалось жизненно необходимым. Тук-тук-тук. — Да ебать вас всех, кого там ещё принесло? — проревел Занзас, отрываясь от разочарованно чертыхнувшегося Сквало. — Босс, извините, но вам срочный звонок. От синьора Перелли. Говорит, вы договаривались, с самого утра названивает, — виновато пророкотал Леви за дверью. — Блядь, да как вы мне все дороги! — рявкнул Сквало, вывернулся из-под Занзаса, подорвался с кровати и начал яростно застёгивать рубашку. — Вали давай отсюда, уже идём. Занзас встал следом. В голове плескалось мутное, застилающее рассудок возбуждение, хотелось послать всех подальше, сорвать со Сквало чёртовы тряпки, поставить на колени, вытрахать все силы и мозги, но настрой уже был испорчен. — Заебали, — без особой надежды на сочувствие пожаловался он потолку и, вздохнув, натянул сапоги. Подумал, шлёпнул бормотавшего проклятья Сквало по заднице, напоследок чмокнул в ухо и потопал к двери. Тот на мгновение остолбенел, помолчал, а потом неожиданно рассмеялся — искренне и так заразительно, что Занзас не удержался и улыбнулся тоже. Обернулся, вопросительно посмотрел на него и поинтересовался: — Чего веселишься, мусор? — Знаешь, босс, — Сквало подошёл к нему и уткнулся в плечо, не переставая ржать. — По ходу не получится у нас с тобой здесь потрахаться. Надо валить туда, где вообще нет нахер никакой цивилизации. И тупых отбросов, которые от важных дел отвлекают. — Это мысль, — Занзас ухмыльнулся и открыл дверь. — Запомни её, при случае реализуем. А то, что начали, вечером закончим. — Есть, босс, — Сквало оскалился уже привычно и шутливо отсалютовал ему. Однако закончить не получилось ни вечером, ни утром, ни через три дня. Сквало как в воду глядел, Нострадамус хренов. Переговоры с Перелли о поставке новой партии оружия для Варии затянулись — Занзас мог запросто купить всю его контору вместе с хозяином, секретаршей и болтавшимся там отбросами по рыночной цене, но торговался и артачился уже чисто из спортивного интереса. Освободившись за полночь, набрал Сквало, но, к его удивлению, того в особняке не оказалось. С какого-то хера сорвался в Вонголу. Ямамото попросил. — Мусор, кто твой босс, блядь? — рявкнул Занзас в трубку, закипая. — Быстро ноги в руки и тащи сюда свою задницу! — Босс, я утром приеду, — отозвался Сквало. В трубке слышался звон клинков, неразборчивая ругань и шум строительных машин. — Тут надо помочь пацану кое с чем, и потренируюсь заодно. Занзас бросил телефон, медленно выдохнул и стиснул кулаки. Ревность к вонгольскому выродку была давней, привычной, сдерживать её было легко — раньше, но не теперь, когда солоноватый привкус кожи Сквало ещё чувствовался на языке и сосредоточиться на чём-то, кроме того, как трахает грёбаного мусора во всех возможных и невозможных позах и местах, получалось с трудом. «Хрен ты когда ещё в Вонголу сунешься, мудак, — решил Занзас про себя. — Найдёшь себе другого партнёра по тренировкам, нихрена не случится». Помылся, завалился в кровать, но сон не шёл. Так и проворочался до утра, пытаясь понять, когда и каким образом близость этого придурка из серии «сам навязался» перешла в разряд жизненно необходимых. Он не мог представить себя без Сквало. Это было столь же нелепо, как отрубить себе руку, ногу, голову и попытаться выдать это за норму. Они давно уже стали единым целым, но когда Занзас начал подумывать о том, чтобы перевести это из категории метафор в буквальную горизонтальную плоскость, он точно сказать не мог. Просто понял однажды — хочет. Хочет Сквало так, что мозги закипают и кончить можно только от одного вида того, как этот мудак расчёсывает свои патлы, орудует мечом или командует отрядом на тренировке. Всё это одновременно будоражило и бесило. Занзас мог взять любого, кого захотел, силой ли, деньгами ли, особо не заморачиваясь и не приплясывая вокруг да около. Но не Сквало. Он никогда бы не признался даже под расстрелом, но мусор был дорог, чертовски дорог, и если бы сам не полез целоваться на вонгольских руинах, хрен бы когда Занзас сделал это первым. Однако теперь, когда всё уже было понятно, отпущенное на волю желание чувствовалось в разы острее и вынужденное промедление выводило из себя. И Ямамото этот хренов… Занзас никогда и никого не ревновал — некого и не к кому было, он просто не привязывался настолько, — и оказалось, что это весьма изматывающее чувство. Сквало, как и обещал, объявился на рассвете. Протопал было к своей комнате, но потом вернулся, осторожно приоткрыл дверь в спальню Занзаса и шёпотом поинтересовался: — Ты спишь, босс? — Сплю, блядь. Сквало хмыкнул, ввалился в комнату и закрыл за собой дверь. Щёлкнул замок, послышался шорох, звякнул меч, одежда комом свалилась на пол. Занзас прикрыл глаза. Он сотни раз наблюдал за тем, как Сквало раздевается — быстро, порывисто, по-солдатски, но никогда раньше это не возбуждало так, как сейчас, когда не видел, зато представлял. Кровать прогнулась под тяжестью тела, по бедру скользнул прохладный ночной воздух — Сквало откинул одеяло и лёг рядом. Голый. Возбуждённый. Блядь. Так долго дуться не получится. Занзас вздохнул и открыл глаза. — Устал пиздец, — шепнул Сквало ему в губы и полез целоваться. — Какого хрена тогда припёрся? — огрызнулся Занзас, отворачиваясь. Сквало остановился, приподнялся над ним на локте и, нахмурившись, заглянул в глаза. — Мне уйти? — холодно спросил он. — Вали, — равнодушно отозвался Занзас. Сквало открыл было рот, видимо, собираясь возмутиться, но потом закусил губу и сел на пятки. Спустил ноги с кровати и бросил через плечо: — В следующий раз посылай сразу. Мне не нравится чувствовать себя полным идиотом, — сказал он. Спокойно и невозмутимо — на первый взгляд, но только глухой не услышал бы в его голосе обиды. — Спокойной ночи, тупой босс. — Блядь, да иди ты сюда уже, придурок, — Занзас схватил его за руку — уйдёт ведь, и потом хрен достучишься до кретина. Повалил на кровать, подмял под себя, прижал запястья к подушке, чтобы не вырвался, потянулся к губам. Теперь уже Сквало отворачивался, матерясь, не давался, брыкался, но больше для вида, прекрасно понимая, что этим только возбуждает сильнее. — Отвали, чёртов босс! — заорал он в конце концов. — Я тебе не шлюха, чтобы сначала посылать, а потом трахать как ни в чём не бывало! Занзаса вся эта возня уже порядком завела, и он, воспользовавшись тем, что Сквало отвлёкся на гневную реплику, цапнул его за плечо. — Какого хуя ты к этому уёбку вонгольскому попёрся? — прорычал он. Вышло, конечно, далеко не так угрожающе, как хотелось бы, но было уже похуй. Сквало замер, обалдело вытаращился на него, а потом неверяще мотнул головой: — Босс, ты, блядь, ревнуешь, что ли?! — Совсем охренел? — взорвался Занзас. Сказанное вслух, это прозвучало просто непередаваемо жалко. — Отпусти, — Сквало требовательно дёрнул рукой. Занзас отпустил. Откатился в сторону, лёг рядом, пережидая накатившую злость, и уставился в потолок. Сквало сел в кровати. Покосился на него и отвернулся. Помолчал. А потом, вздохнув, заговорил: — Знаешь, босс... Я кое-что скажу, но ты только не ори, дослушай, — голос Сквало, какой-то сухой и надтреснутый, проезжался по ушам наждаком, но Занзас слушал. Знал — придурку это важно, да и сам хотел уже долбаного момента истины. Сквало усмехнулся и посмотрел на него в упор. В его глазах блеснула сталь. Или это была боль? — Когда Тимотео тебя заморозил, я думал — точно рядом лягу. Там же, в подвале, куда тебя как мешок с мусором оттащили. Собственное излюбленное ругательство неприятно резануло по мозгам. Занзас смотрел в глаза тому, кто всегда понимал его лучше всех остальных вместе взятых… да к чёрту, был ближе всех остальных вместе взятых. И слушал. Сквало отвернулся, уставился в окно. В стекло нерешительно врезались, но сразу же, словно осмелев от безнаказанности, звонко и бойко застучали капли первого за долгое время непереносимой жары настоящего летнего ливня. Сквало провёл рукой по волосам. — Я ведь уже тогда тебя любил. Уже в четырнадцать. Занзас хмыкнул и сел на кровати рядом с ним, привалившись плечом к плечу. — Бесился, вёл себя как идиот, не понимая, что за хуйня со мной творится. А я, оказывается, втрескался по уши, как последний придурок, — усмешка вышла такой горько-откровенной, что Занзасу немедленно захотелось стереть с его лица эту неуместную, недопустимую искренность. Сквало зло дёрнулся, отодвигаясь от него. Занзас в ответ сгрёб в горсть его волосы, намотал на кулак, потянул к себе, вынуждая смотреть в глаза. Сам не знал, зачем ему это, но чувствовал: вот так, лицом к лицу, — правильно. В конце концов, другого шанса может и не быть. — Я знаю, — хотел отрубить, жёстко, безжалостно, а вышло почти ласково. Как будто успокоить решил. На самом деле нихрена он не знал. Догадываться — догадывался, но был слишком занят собой, чтобы обращать внимание на невнятные душевные порывы какого-то мусора. А ведь он, наверное, и сам… Вот дерьмо. — Охуенно, — бешено ухмыльнулся Сквало. Остро и опасно блеснули его зубы. — Я охуенно рад, босс. — Заткнись, — вот теперь получилось грубо. Так, как надо, чтобы ублюдочный отброс не вздумал зазнаваться. Занзас больно дернул его за патлы, завалил на кровать, накрыл собой. Не целовал — мучил, изводил. Наказывал. За откровенность, за преданность, за страх потерять, за то, что отдал себя с потрохами, даже не ожидая взаимности, — наказывал, дурея от его близости, понимая, что попали оба, но не жалея. Было похуй на все, кроме горячего тела под собой, губ, проминающихся, поддающихся под его губами, жадного неровного дыхания. Сквало вырывался, но без особого энтузиазма, скорее притирался всем телом, лихорадочно отвечая на поцелуи, лез руками везде, куда дотягивался, — распалял больше, но не злил. В бою, бок о бок, с ним было надёжно, в постели — охренительно хорошо. А что ещё нужно? — Какого хуя ты это только сейчас говоришь, мусор? Занзас навис над Сквало, ладонью прошелся по телу снизу вверх — по бедру, члену, животу, ключицам. Положил руку на грудь, слегка надавил, с удовлетворением ощущая аритмичное трепыхание. Сквало всегда был худым, дохлым даже; когда они только познакомились, Занзасу казалось: ткни пальцем — свалится. На деле оказалось совсем наоборот, но чувствуя, как бешено под рукой колотится чужое сердце, Занзас пьянел от ощущения своей власти над ним. Не над телом, нет — тело всегда можно подчинить, подавить сопротивление, заставить принять себя. Но сердце и дух у таких, как чёртов мусор, невозможно ни подчинить, ни сломать, ни купить. Можно только убить строптивого обладателя, да и то не факт, что он тогда не начнёт являться в кошмарах, потрясая кандалами и саваном, или чем там обычно трясут покойники. Можно убить. Можно привязать к себе. Занзас никогда не стремился тащить кого-то за собой намеренно, но то, что Сквало с ним, вызывало внутри, в межреберье, странное ощущение, подозрительно напоминающее восторг. Сквало принадлежал ему. Весь. Со всеми потрохами, заскоками, победами, поражениями, силой. И именно это пьянило сейчас. — Босс… — Заткнись, — ласково посоветовал Занзас. — Не порти момент, идиот. — Какой, блядь, момент? — разозлился Сквало. Это заводило ещё сильнее — уверенность в том, что все демонстрируемые и невысказанные эмоции придурка тоже принадлежали ему. — Романтический, — Занзас расхохотался и уткнулся лбом в его плечо. — Иди ты в жопу, чёртов босс, — недовольно буркнул Сквало, но тоже рассмеялся. На душе стало легко и спокойно. Понял всё, мусор, не дурак. — Не хочу, — заявил Занзас. Положил руку ему на бедро, сжал, лизнул шею, пощекотал языком ямку между ключиц. Сквало задумчиво ерошил его волосы, и, как бы это дико не звучало, но секса сейчас хотелось меньше всего. В их жизни было слишком мало минут, которые в принципе можно было опошлить, но сегодняшнее утро оказалось как раз таким. — Погоди, — Сквало упёрся ладонью ему в грудь, чуть отодвинулся, посмотрел жадно, испытующе. — Мы ведь серьезно? Занзас вскинул брови: — А у тебя есть варианты? — Всегда, — оскалился Сквало. Намеренно выводил. Поплатится ещё. Скоро. — Нет, — Занзас провёл пальцами по свежему шраму на его плече. — Ошибаешься, мусор. Вариантов нет. Ты — мой. Сквало перехватил его руку, сжал в своей, переплёл пальцы. — Спать? — спросил он. Занзас, подумав, кивнул. Так и вырубились друг на друге. *** Сквало дрых, развалившись на кровати и оттеснив его к самому краю. Спихнув с себя тяжёлую руку, Занзас твёрдо решил на будущее после секса отправлять мусора спать к себе. Ну, конечно, если когда-нибудь им всё-таки удастся им заняться. Пока результаты не впечатляли. На сегодня была запланирована срочная поездка на континент, и как бы ни хотелось ему проваляться в постели до вечера и наконец-то отодрать Сквало так, чтобы тот ходить не смог, но дела были прежде всего. Утряска внезапно нарисовавшихся проблем с таможней, не желавшей пропускать подозрительный груз из Колумбии, растянулись на три дня и восемь долбаных сеансов секса по телефону, которым Занзас не занимался отродясь. Как оказалось — зря. Хотя, может, это просто со Сквало всё получалось так естественно. А по возвращении домой его ждал сюрприз. Из числа тех, которые судьба подкидывает в самый последний момент, чтобы люди совсем уж не разуверились в том, что справедливость существует. По дороге из аэропорта позвонил благополучно воскресший из почти мёртвых Гокудера и, перемежая речь такими ругательствами, половины из которых Занзас и не слышал никогда, сообщил, что Савада исчез. — Мне-то что? — лениво поинтересовался Занзас. — Сами проебали своего недоделанного босса, сами его и ищите. — Мы искали, но он как в воду канул, — Гокудера помолчал и выпалил: — Если это твоих рук дело, я тебя… — Мусор, — прорычал Занзас. — Ещё одно слово — и я тебе твой динамит в глотку затолкаю. Весь, какой найду. Ясно? — Что я, блядь, должен думать после всей той лажи, которая на нас свалилась?! — прошипел Гокудера. — Послезавтра собрание Альянса, и Цуна должен был там быть. Без вариантов. Если его не будет, это вызовет вопросы, и отвечать на них придётся в том числе тебе. — Мне похуй, — отрезал Занзас. — Вам заняться нечем? Разбирайтесь сами со своими проблемами. Ваш босс заварил такую кашу, что до старости не разгребёте, вот на них и сосредоточьтесь, а от меня отвалите. Выругавшись, Гокудера отключился. Зато почти сразу позвонила Лал. — Нужна твоя помощь, — без предисловий и расшаркиваний сказала она. Занзас мученически вздохнул. — Чего тебе от меня надо, женщина? — Ты должен выступить на собрании Альянса от лица Цуны, — заявила она. — А вы не охренели? — заорал Занзас, выходя из себя. — Никому я нихрена не должен, ясно? — Услуга за услугу, — Лал хмыкнула. — Ты прикрываешь нас перед Альянсом, а мы закрываем глаза на кое-какие ваши махинации. Думаю, ты вряд ли захочешь отчитываться перед Советом за то, куда на самом деле ушёл весь колумбийский товар. Занзас молча сжал в руке телефон так, что он накалился и отчётливо завоняло расплавленным пластиком. — Мы договорились? — уточнила Лал, так и не дождавшись реакции. — Да, блядь, — проскрипел Занзас. — Я тебе это ещё припомню, поняла? — Всегда к твоим услугам, — Лал усмехнулась. — Но нам всё-таки лучше научиться работать вместе. Поверь, мне не доставляет удовольствия брать тебя на «слабо». — За каким хреном вы мне нужны? — рассвирепел Занзас. — Мы все друг другу нужны, — уверенно ответила Лал. — Думаю, скоро ты поймешь, что я была права. — Да хрена с два! — рявкнул он и выбросил чёртов телефон в окно. Выдохнул, успокаиваясь — по рукам бежало пламя и сдерживаться было сложно как никогда. Да кем они там себя возомнили? Как бы то ни было, но вечером Занзас, швыряясь стаканами и матерясь на весь особняк, составлял доклад и пребывал в таком бешенстве, что Сквало предпочёл свалить на тренировку и не нарываться лишний раз. Но на заседание они, естественно, поехали вместе. Сквало, спокойный, сосредоточенный, в дорогущем щегольском костюме глубокого синего цвета и блекло-голубой рубашке с воротником-стойкой вызывал лишь одно желание — сорвать с него все эти тряпки и трахнуть, перегнув через капот его любимой феррари. Занзас вёл сам, методично считал повороты, следил за светофорами и выскакивающими на проезжую часть долбаными пешеходами, и всё это с единственной целью: хоть немного отвлечься от захлёстывающего, забивающего разум желания и сосредоточиться на деле. У него почти получилось, но за полчаса до начала собрания переклинило уже Сквало. Он затащил Занзаса в какую-то хренову подсобку на последнем этаже, забитую швабрами и вёдрами под завязку, и сказал, что если не спустит пар прямо сейчас, то точно кого-нибудь прирежет. Орать и возмущаться тупостью мусора не было ни времени, ни толку, и Занзас поддался, позволил возбуждению захватить себя, тем более, что особо и делать ничего не пришлось. Осознание того, что они, как сопливые подростки, прячутся хуй пойми где и в любой момент могут быть застуканы, только подстегнуло. Ограничились торопливой взаимной дрочкой, но при этом нацеловались так, что у Занзаса чуть язык не отвалился, а у Сквало опухли губы. Теперь он выглядел как блядь, и смотрел на Занзаса тоже по-блядски, тяжело, откровенно, то и дело дразняще облизываясь. Мудак. Занзас пялился на него, сидя напротив за столом, и не мог оторваться, успешно пропуская мимо ушей всё, о чём говорил дон Бертолуччи. И вместо темпов экономического роста Альянса думал только о том, что хочет трахнуть Сквало в его опухший зацелованный рот. Собственный доклад и последовавщий за ним град вопросов — в основном по поводу того, где Савада (это он и сам хотел бы знать), какого хрена Занзас распинается вместо него (потому что он единственный здравомыслящий человек в этом приюте убогих, по недоразумению оказавшемся самой влиятельной мафиозной семьёй Италии) и правда ли, что Вонгола открестилась от Варии, и они теперь сами по себе (на этом месте Занзасу пришлось сдерживаться, чтобы не заехать мерзкому дону Рикко между глаз) — значительно помогли отвлечься. Но один хрен Сквало всё время маячил поблизости, смотрел, иногда касался, и от него перло таким сексом, что у Занзаса отключалась соображалка. Он вообще не мог понять, как, проведя рядом столько лет, они не оказались в одной постели после первой же совместной миссии. Это была загадка из разряда самых заковыристых теорем, но то, что головы друг другу морочить больше не требуется, безусловно, радовало. В Варию вернулись уже затемно. Нервное перенапряжение последних дней настойчиво напоминало о себе ломотой в висках и тянущей тяжестью в мышцах, но Занзас дал себе слово, что сегодня они со Сквало наконец-то доведут начатое до конца. Хватит. Надрочились друг на друга по самое не могу, так и до синдрома облома недалеко. — Босс, ты был на высоте, — Сквало сгрузил на стол папки с документами и повернулся к нему. — Савада рядом не валялся. Занзас захлопнул за собой дверь кабинета, щёлкнул замком и, внушительно посмотрев на него, обронил: — Раздевайся. Сквало вскинул брови и уточнил: — Прямо здесь? — Почему нет? — Занзас подошёл вплотную, просунул два пальца под ремень и притянул его к себе. — Здесь кровати нет, — ухмыльнулся Сквало и сбросил пиджак на пол. — Плевать. В кровати у нас, сам видишь, не получается нихрена, — Занзас прижался губами к его шее, втянул свежий запах туалетной воды, шампуня и чего-то особенного, чем пах только Сквало. Повело моментально, как пацана. Он скользнул ладонями по худым бокам, сжал твёрдую тренированную задницу. Мысль о том, что у Сквало уже наверняка кто-то был, обожгла неожиданно и больно, как кипятка в лицо плеснули. Занзас попробовал успокоить себя разумными доводами — в конце концов, мусор не подросток, трахаться время от времени всем надо и так далее, — но это только ещё больше разозлило. Занзас мучил его шею, оставлял засосы, словно клеймо ставил — «моё», и всё равно не мог избавиться от жгучей иррациональной ревности. А потом понял — бесится от себя самого, оттого что раньше не решился сделать первый шаг и был упёрт и слеп настолько, что не разглядел ответной тяги. Идиот. Сквало притерся к нему, запустил руки в перчатках под рубашку, огладил спину вдоль позвоночника. Поцеловал — жадно, грубо, стиснул пальцами плечи. У него стоял, и для Занзаса впервые имело значение то, что его действительно хотят — его, такого, какой есть, без дополнительных условий и сделок с совестью. — Я тебя хочу, — Занзас больно куснул его в плечо, сжал ладонью член, и Сквало застонал сквозь зубы, запрокинув голову. Подставлялся, ублюдок, как шлюха подставлялся, и это заводило не меньше, чем ощущение его тела в руках, запах его кожи и волос. В дверь робко поскреблись. — Я убью его, кем бы он ни был, — выдохнул Сквало. Занзас крепче прижал его к себе и начал расстёгивать рубашку. Сквало уже справился с пуговицами на его шмотках и жадно целовал в шею, снося к чертям последние остатки рассудка. — Босс, к вам посетитель, — прогудел за дверью Леви. — Он сказал, что не уйдёт, пока не встретится с вами. — Пошли его нахуй! — проревел Сквало. Сдёрнул с Занзаса рубашку — она повисла на локтях, сковывая движения, — прошёлся поцелуями по груди и опустился на колени. Прихватил губами член через брюки, сжимая бёдра вспотевшими ладонями, и Занзас резко выдохнул — это было гораздо более горячее зрелище, чем он себе напредставлял, пока парился на сборище мафиозных выродков. — Не могу, он не уходит, — обречённо ответил Леви. — Он принёс какие-то документы и говорит, что это связано с Вонголой. Занзас напрягся. Сквало, с остервенением дергавший ремень на его брюках, остановился и, нахмурившись, посмотрел снизу вверх. — Ты его раньше видел? — рявкнул Занзас. Вздёрнул Сквало с колен и сказал, обращаясь уже к нему: — Чуешь, мусор? Жареным запахло. — Еще как, — кивнул Сквало, застёгивая рубашку. Он дышал тяжело, неровно, глаза блестели бешено и пьяно, и Занзас поклялся себе, что сегодня точно его трахнет. Терпеть дальше не было никаких сил. — Нет, босс, не видел, — отозвался Леви. — Ладно, посмотрим, что там за хрен, — Занзас заправил рубашку в штаны и заорал ему: — Зови сюда, и скажи, пусть молится, чтобы я счёл его дело важным. — Vaffanculo! — выругался Сквало. Занзас был с ним абсолютно солидарен и уже всерьёз подумывал о том, чтобы свалить на пару недель в какую-нибудь Новую Зеландию и натрахаться там про запас, раз уж в Италии не судьба. А это, кстати, мысль. Занзас хмыкнул, притянул матерящегося вполголоса Сквало к себе, оставил на его шее смачный засос и отпустил. — Босс, лучше не надо пока, — раздражённо отмахнулся тот. — Я и так на взводе пиздец. — Знаю, мусор, я тоже, — Занзас плюхнулся в кресло, вытащил из ящика пистолеты и положил перед собой на стол. Поправил в штанах стояк и торжественно проклял всех родственников невовремя припершегося идиота до седьмого колена. Сквало, проделав со своим членом то же самое, встал слева от него и скрестил руки на груди. Вид у него был крайне недипломатичный, так что, если неведомый хрен надеется на сделку или планирует что-то выторговать, его ждёт жестокое разочарование. «Мой мусор», — удовлетворённо подумал Занзас и откинулся на спинку кресла. В дверь постучали.