Cезон Души

Гарри, пошевелившись, просыпается под галдёж кричащих сорок и лениво улыбается в подушку. - Нет, мы много что закончили к двум часам ночи, - заявляет одна из сорок, и Гарри приоткрывает один глаз. С близкого расстояния всё кажется размытым, к тому же Гарри сейчас без очков, но он всё равно понимает, что с его подушкой что-то не так. Ткань наволочки более чёткого переплетения и явно тоньше, чем его надёжный ворсистый хлопковый постельный комплект для зимы. К тому же, его домашние сороки обычно не болтают о шоколаде столь много, как вот эта конкретная птичка сейчас. Дезориентированный, Гарри пытается перевернуться с бока на спину, но у него ничего не получается, так как что-то тяжёлое подпирает его в районе копчика. Гарри пробирает озноб, и внезапно он осознаёт, что вообще-то едва прикрыт одеялом, а тяжёлое нечто издаёт тихое, но раздражённое шипение. - Конечно, мы изготовили впрок все сорта хрустошариков в большом объёме, - извещает сорока с ещё одним хриплым смешком. - Не можем же мы рисковать тем, чтобы в Сочельник у нас их все расхватали. А тебе лучше бы сейчас пойти и покормить этих твоих сов завтраком, пока ещё есть время до открытия магазина. - Это вовсе не сорока, - бормочет сам себе под нос Гарри, прищуриваясь в темноту спальни. - Это Шан, - раздаётся голос Драко, а потом фырканье смешка. - Она будит меня каждое утро. В какой-то момент я попытался зачаровать звуконепроницаемым окно своей спальни, но потом понял, что скучаю по её голосу. Гарри поворачивает голову на своей подушке, встречаясь глазами с Драко и позволяя событиям вчерашнего безумного дня заполонить сознание. И теперь совершенно логично, что он в спальне Драко, в постели Драко, и хотя какое-то древнее и забытое чувство пытается пробиться на поверхность и пустить ростки паники, Гарри должен признать, что всё, что он сейчас ощущает - это чувство удовлетворённости сложившейся ситуацией. Да, Драко приграбил к себе почти всё одеяло и одну из подушек Гарри, под задницей возлежит лебедь, который теперь окончательно проснулся и занялся укладкой его волос, энергично дёргая клювом за завитки, но Гарри чувствует, что готов просыпаться в подобном антураже всю свою оставшуюся жизнь. - Как я только мог спать без одеяла и со Спицей под попой? - вслух интересуется Гарри, хотя не может сдержаться и лыбится с глупой ухмылкой на лице. - Вот это я как только мог спать? - с пафосом парирует Драко. - Ты же безостановочно болтал во сне. С немалыми усилиями, Гарри отодвигает от себя Спицу и пододвигается ближе к самому Драко: - И о чём я там болтал? - Печально, но я не могу вспомнить, - сокрушается Драко, притягивая к себе Гарри для поцелуя и для невероятно приятных объятий, после которых, впрочем, он отодвигается и с тихим ужасом на лице взирает в пространство между ними: - Мерлин всемогущий, это же практически везде. Гарри прослеживает направление взгляда Драко, и видит, что всё постельное белье в пятнах от чёрной сажи, и что, несмотря на все его усиленные попытки отмыть вчера ночью лицо, его собственная подушка обильно изгваздана чёрными полосами-разводами. Само тело Гарри в липких, глубоко въевшихся пятнах копоти, а бледная кожа Драко вся усеяна тёмными отпечатками его пальцев, а на бедре виднеется абрис знакомой ладони, что провоцирует внутри Гарри тепло внезапно нахлынувшей волны возбуждения. - Не смотри на меня так похотливо, - со слабостью в голосе приказывает Драко, хотя сам провокационно ведёт своей ладонью вверх по бедру Гарри, по хлопковой ткани его трусов, буквально в микродоли дюйма от его утреннего стояка. - Тогда и ты не трогай меня подобным образом, - практически задохнувшись, отвечает Гарри. - Хотя если хочешь, то трогай. Губы Драко расплываются в медленной улыбке: - Не то что бы мне не хотелось тебя трогать. - А уж мне тем более, - бормочет Гарри, прижимаясь к ладони Драко и ища его рот. - Я именно что хочу. Я хочу тебя. Драко стонет прямо в поцелуй, его горячий язык переплетается с языком Гарри: - Но я не могу. - Это ещё почему? - шепчет Гарри, обхватывая тело Драко и прижимаясь всем своим, ахая от такого полноценного контакта. Драко прячет своё лицо в плечо Гарри и сладко содрогается: - Потому что мы оба покрыты этой сажей... - Тот твой душ определённо достаточно вместительный для нас обоих, - аргументирует Гарри. - Это правда, - бездыханно соглашается Драко, пока Гарри целует его в шею. - Но сначала мне нужно искупать Спицу, тебе сходить и проверить, как там мистер Бортег, и в любую минуту моя мама может вернуться. Гарри прерывается и сообщает: - Да нам минуты может хватить за глаза, - на что Драко только хохочет. - А вот мне нравится не спешить, - произносит Драко, и есть что-то такое в его голосе, что Гарри возбуждается, как никогда прежде. - Понятно, - еле выговаривает он, так как сердце грохочет в неистовом, неравномерном ритме, пока Драко выскальзывает из его объятий и направляется в ванную комнату. Он картинно замирает в дверном проёме спальни: - Ступай тогда пока. Увидимся попозже. - Я люблю тебя - признаётся Гарри в тот момент, когда за Драко захлопывается дверь спальни. Он собирает с пола свою грязную одежду, и напевая себе под нос с предвкушением сегодняшнего дня, чистит её своими самыми наилучшими очищающими чарами, чтобы хоть чуть-чуть превратить её в более-менее презентабельную. Всё ещё чувствуя колкость и дискомфорт в ней, Гарри гладит по испачканным пёрышкам Спицу и направляется по коридору к лестнице, расплываясь в улыбке, когда сквозь шум льющейся воды голос Драко догоняет его: - Я тоже люблю тебя, дуралей. Гарри выходит из дверей "Шалфея" на мостовую Диагон Аллеи именно тогда, когда магазины только-только начинают открываться, и когда он осматривается вокруг, его улыбка тут же ширится: все окна блистают чистотой, а витрины практически безупречны. Всё смотрится идеальным, а свежий, лёгший за ночь снежок заставляет улицу выглядеть так, будто она с рождественской открытки. Шан и Эсме в приподнятом настроении, когда Гарри заходит проверить, как у них дела, и обе спешат обнять его и наполнить его руки только что изготовленными шоколадными сладостями. Мистера Бортега Гарри обнаруживает уже стоящим за прилавком, тот мягкой тряпочкой оттирает невидимые пятнышки с кассового аппарата. Гарри зависает в дверном проёме, внимательно рассматривая своего босса, так как заинтригован новым, сразу же замеченным им, дополнением к его обычному, в тёмных тонах, облачению в виде оранжевого, сделанного из ткани, браслета. - Мне он нравится, - говорит Гарри, постукивая себя по запястью, когда мистер Бортег вскидывает на него взгляд. - Ах, да. Это мне мистер Уизли презентовал, - говорит босс, рассматривая браслет. - Он настоял, чтобы каждый, кто участвовал в уборке его магазина, получил подобный артефакт. Время от времени он загорается и заявляет мне, чтобы я "сделал перерыв и похихикал". - И вы следуете этому настоянию? - спрашивает Гарри, наслаждаясь необычной комбинацией из этих шутливых слов и торжественно-похоронного голоса мистера Бортега. - Конечно следую, Гарри, - важно отвечает босс. - Рад слышать это. А у вас самого сейчас есть для меня какие-то указания по работе? Призрачно-потусторонние глаза мистера Бортега пригвождают Гарри с такой суровостью, что он чуть ли не делает шаг назад. - Ты уже сделал более чем достаточно. Иди домой, Гарри. Займись праздничными приготовлениями. Отдохни, - произносит босс, в драматичном жесте вскидывая руку и указывая ею на дверь за плечом Гарри. - Мы все попытаемся справиться дальше без тебя. Гарри улыбается на такое проявление заботы: - Ладно, ладно... я обещаю, я отдохну. У меня к вам просто есть короткая и, возможно, немного странная просьба об услуге. **~*~** Вернувшись на Гриммо 12, Гарри выворачивает в душевой кран с горячей водой на такую струю, которую только может вытерпеть и трёт со всей силой каждый дюйм своего тела, смывая раз за разом пену до тех пор, пока стекающая в канализационный сток вода не становится прозрачной, а не серой. Три раза пришлось намыливать голову, чтобы вымыть из волос липкую сажу, с ногтями пришлось признать поражение, и всё же, когда Гарри выходит из душевой, он, наконец, чувствует себя чистым. Пройдя на кухню, он готовит себе чай со сдобными пышками, а потом усаживается перед огнём в камине, чтобы завернуть всем свои подарки. Так как у него ещё свежи воспоминания об их с Драко переоформлении свёртков для благотворительности вчера, он бросает свою обычную привычку всё упаковывать "тяп-ляп" на скорую руку и подходит к делу размеренно и не спеша. Гарри запечатывает каждый подарок, используя комбинацию из магических чар и собственноручного осторожного завёртывания в аккуратный слой блестящей бумаги. Он сотворяет индивидуальную ленту для каждого реципиента, выбрав для Гермионы чистый шёлк, красный глиттер для Роуз, цветочный рисунок для Молли и принт из крошечных лебедят для Драко. Когда Гарри раскладывает свои подарочные пакеты под ёлкой, какая-то, по виду из Министерства, сова садится на подоконник с внешней стороны и стучит клювом в стекло. Гарри забирает у неё протянутый на вытянутой лапке конверт и широко улыбается, когда в нём обнаруживается открытка с изображением лесных обитателей и записка от Тимоти. "Дорогой Гарри", - читает он. "Я надеюсь, что у вас всё хорошо. Мне захотелось пожелать вам Весёлого Рождества и сказать вам, что теперь, когда наша с вами совместная работа закончена, я буду скучать по вам. Моя начальница была очень довольна (а также удивлена) раскрытием этого дела, и сейчас я ожидаю с нетерпением моего нового задания. Я слышал о том, что произошло, когда мы с мистером Дженнингсом покинули Диагон Аллею, и хочу вас заверить, что к его делу было добавлено ещё несколько обвинений. Вы и Драко показали себя великолепными детективами! И, работая бок о бок вместе с вами обоими, я провёл замечательное время в своей жизни. Спасибо вам большое за ваше доброе ко мне отношение. С наилучшими пожеланиями, Тимоти С. Кеттлворф" Гарри ставит открытку на каминную доску и улыбается сам себе. - Я не уверен насчёт "великолепных", но дело мы раскрыли, факт, - произносит он, обращаясь к гостиной, а затем хмурится, замечая своё отражение в зеркале. Он выглядит ужасающе, каким-то измордованным, бледным и с набрякшими веками, на подбородке плотная маска отросшей щетины. Гарри зевает и бросает взгляд на диван с его мягкими подушками-думками и кипой тёплых пледов, и сомневается всего лишь миг, прежде чем завалиться на него и закрыть глаза. - И вовсе я не болтаю во сне, - бормочет он, плотно, как в кокон, заворачиваясь во все пледы разом, и наслаждаясь идущим от каминного огня теплом прямо ему в лицо. - Так что, шуш и не гугу. Гарри просыпается, когда небо за окнами уже совсем потемнело и комната освещена только огоньками с гирлянды на его рождественской ёлке. Чувствуя себя полностью отдохнувшим, он наполняет себе ванну, где растягивается и расслабляет все мышцы в горячей, ароматной воде и щёточкой скребёт ногти на руках до той степени, когда даже Драко не смог бы найти никакого изъяна в их чистоте и аккуратности. Памятуя о переживаниях Молли насчёт её вечернего наряда для ужина в "Шалфее", Гарри не зацикливается на выборе какого-то шикарного облачения из своей небольшой коллекции одежды для торжественных случаев, а выбирает простые тёмные брюки и тонкой вязки красный свитер, на котором не имеется никаких дырок. Гарри надевает сверху пальто и рассматривает себя в зеркало с лёгким недовольством. Его волосы кудрявятся и торчат в разные стороны, и он явно никогда не будет выглядеть стильным, но, возможно, это и не столь важно. Возможно, именно Драко сможет в дальнейшем взять в свои руки эту область в его жизни, а он... что ж, он тоже сможет ему помочь в чём-нибудь, мысленно рассуждает Гарри, заставляя себя выйти на улицу в холодный вечер прежде, чем сам себя загонит в угол всеми этими размышлениями о будущем. Молли и Артур ожидают его около входа в ресторан, нервно поглядывая в окна на других, уже находящихся внутри, посетителей. Заметно, что увидев его, они испытывают своего рода облегчение, и Гарри не сопротивляется своему порывы обнять их сердечно. - Давайте зайдём, вы, должно быть, окоченели, - произносит он, открывая дверь и выпуская из нутра ресторана волну тёплого, полнящегося вкусными ароматами, воздуха на улицу. Молли и Артур следуют за ним внутрь, и Гарри лавирует между столиками в поисках Драко. Он находит Спицу, пытающегося стянуть салфетку с колен ничего не подозревающей дамы, встречает несколько улыбающихся официантов и официанток, но Драко на горизонте совсем не видно. Гарри уже думает, не пройти ему за ним на кухню, когда раздаётся голос Нарциссы, подзывающей его к своему столику. - Добрый вечер, миссис Малфой, - здоровается Гарри, и поражённо понимает, что её небольшой столик в углу теперь увеличен в размерах и полностью переделан, с него исчезли все рукодельные принадлежности и на их месте расставлены столовые приборы на семь персон. За этим столом явно достаточно просторно будет каждому из приглашённых Драко и Нарциссой гостей, и Гарри до жути интересно, кто же из них двоих обладает магической способностью трансформировать пространство. Впрочем, долго ему на эту тему размышлять не приходится, так как Рон и Гермиона присоединяются к ним, сразу же снимая с себя пальто и отодвигая, чтобы присесть, свои стулья, при этом усиленно, во все глаза, рассматривая обеденный зал в попытке охватить взглядом сразу всё. Молли снимает с себя свою мантию, и вздрагивает, когда тотчас материализуется официантка и забрав ту у неё из рук, уносит прочь. - Я выгляжу к месту? - шёпотом спрашивает Молли у Гарри, и тот сразу же улыбается, одним взглядом оглядывая её тёмно-красное платье, нарядный кардиган, волосы скреплённые бархатной заколкой и немного неуверенное выражение лица. - Вы выглядите очаровательно, - заверяет он Молли, и матриарх семейства Уизли сразу же приосанивается от гордости и начинает осматривать своих компаньонов за столом. Драко размашисто входит в обеденный зал, на нём белая рубашка, серые брюки и подтяжки. Он сразу же забирает у озадаченного официанта стопку папок с меню и присаживается на своё место за столом. Гарри, не моргая, пялится на него открыто во все глаза до тех пор, пока Гермиона не издаёт многозначительное покашливание, и он, опустив голову, не притворяется, что заинтересован во внимательном рассматривании своей салфетки. Хотя, пока Драко занят кое-какой вступительно-ознакомительной речью и раздачей каждому гостю персональной папки с меню, глаза Гарри снова впиваются в него украдкой, любовно оглядывая свободно ниспадающие белокурые волосы, сильные руки и слегка взволнованную улыбку. Как Гарри и предсказывал, Молли и Нарциссе есть много о чём поговорить, и они очень быстро углубляются в оживлённый разговор, темы которого варьируются от воспитания детей до проектов по вязанию, соскакивая на обсуждение таких вопросов, как где находится самое лучшее место для покупки сливочного масла наивысшего качества и каково состояние на сегодняшний день популярной музыки. Рон поедает свой стартер не отрывая взгляда от своей мамы, и Артур кажется также зачарован тем, с какой лёгкостью его супруга поддерживает светскую беседу. - Это так замечательно вкусно, - подаёт голос Гермиона, обращаясь к Драко. - Мне очень нравится этот суп. Гарри давится смешком, который быстро переходит в кашель, когда Гермиона обращает свой пристальный взгляд на него. - Это простой суп из зимних овощей, - отвечает Драко, но Гарри знает, что ему очень приятна её похвала. - Мне нравится, - тоже хвалит Гарри, и Драко застывает, не донеся ложку до рта. - Так вот что ты сказал тогда, - поражённо бормочет Драко, откладывая свою ложку с очевидным триумфом. - Я вспомнил. Ты сказал: "Мне нравится эта змейка, давай пропустим её через мойку для машин". Молли и Нарцисса прерывают свой насыщенный разговор. - Драко, о чём ты? - Именно эту фразу Гарри сказал, когда крепко спал. Он заявил, что ему нравится змея и мы должны помыть её в мойке для машин. Это разве не та штука с крутящимися щётками? - Да, она, - отвечает Гермиона, а потом усмехается: - Так когда это было, Гарри? - Прошлой ночью, - вздыхает он, стараясь не зардеться аки маков цвет. Он взрослый мужчина, и если он хочет заснуть рядом с другим взрослым мужчиной, ему вовсе не следует смущаться по этому поводу. Но он и правда смущён донельзя, потому что шесть человек сейчас смотрят на него во все глаза, и как бы сильно ему сейчас не хотелось нырнуть и спрятаться в тарелке своего супа, он этого позволить себе не может. - Драко и я... мы пара. Все ваши подозрения были верны и вы изначально были правы. Я идиот... и... в общем, всем Весёлого Рождества, - заканчивает он, поднимая свой бокал с вином, а потом хмурится, когда все, включая Нарциссу, разражаются хохотом. Глаза Драко ловят его взгляд, а он сам пожимает плечами, губы дрожат от еле сдерживаемой улыбки, и Гарри прикипает к ним неотрывным взглядом. Он понятия не имеет, что не так с этой его семейкой, но он всё равно любит всех этих весельчаков, и это самое главное. - Весёлого Рождества, дружище, - говорит Рон, чокаясь своим бокалом о бокал Гарри, и этим самым зачиная цепную реакцию взаимного чоканья и обмена поздравлениями. - Знаешь, а ведь Гермиона тоже говорит во сне. - Неужели, говорю? - возмущается подобным обвинением его жёнушка. - Ну, это случилось, правда, только однажды, - признаётся Рон. - Ты пробормотала: "Боже мой, посмотрите на эти канделябры", а затем расхохоталась и начала храпеть опять. - Да вовсе я не храплю, - заверяет всех Гермиона. - Артур храпит, - вставляет Молли. - Возможно, мне стоит быть благодарной, что я сплю в одиночестве, - вставляет Нарцисса, как раз в тот момент, когда суповые тарелки стартера уносятся прочь, и их место занимают огромные белые тарелки с их главным блюдом. Гарри с завистью рассматривает содержимое других тарелок, восхищаясь безупречно приготовленным жарким из говядины Рона, обжаренным лососем Нарциссы, и запечённым мясным пирогом Гермионы, который покрыт сверху золотистой корочкой и крохотной керамической птичкой, испускающей из клювика душистый пар специй в тёплый воздух помещения. Как и всегда, Гарри хочется именно того, что заказали себе другие, но он напоминает сам себе, что он может приходить в "Шалфей" когда захочет и вкушать любое блюдо из меню до тех пор, пока не попробует их все. Кроме того, его свиная грудка выглядит потрясающе, и когда он пробует её, приправленную яблочным соусом и вкупе с картофельным пюре со сливочным маслом, ему хочется непристойно застонать от наслаждения вслух. Гарри смотрит на Драко, который отвечает на его взгляд прямо, одновременно отрезая кусочек от морковной палочки, и изгибая бровь таким провокационным образом, что желудок Гарри группируется в кувырке. - Тебе нравится? - спрашивает Драко. Гарри слизывает солёную хрустящую крошку со своих губ и кивает: - О, да. Мне нравится. - Это выглядит невероятно, - говорит Гермиона, разрезая верхнюю золотистую корочку теста своего мясного пирога ножом. - Вы должны тоже прийти к нам на ужин. Я могла бы сварить свой фирменный суп. На этот раз, уже Рон давит в себе смешок, но кажется, Гермиона совсем не замечает этого. - Это на самом деле впечатляет, - делится своим мнением Артур. - Это самый наивкуснейший запечённый до поджаристой корочки картофель, что я только... , - он вовремя останавливается, так как обе леди, Гермиона и Молли, поворачиваются к нему лицом. - Это самый наивкуснейший запечённый до поджаристой корочки картофель, что я только пробовал в ресторане, - заканчивает он поспешно. Молли довольно расцветает улыбкой, а Гермиона с подозрением вглядывается в своего свёкра. На мгновение, за их столом устанавливается тишина, и Гарри лениво прислушивается к гулу разговоров за другими столиками вокруг них. А затем к их столу пришлёпывает Спица и кусает Гермиону за рукав, на этом противоречивая тема обжаренной картошки быстро забывается. После десерта в виде насыщенного тёмного шоколада, карамели и замороженных фруктов, Драко приносит для каждого по чашечке кофе, и разговор плавно течёт в приятной атмосфере. Все так насытились и лучатся довольством, чтобы напрягать себя серьёзными темами, поэтому обмениваются воспоминаниями о прошлых празднованиях Рождества и о планах на завтрашний рождественский день. Когда время начинает подбираться уже ближе к ночи, то постепенно пальто и мантии на вешалках "Шалфея" начинают редеть, а гости этого ресторана неохотно вставать со своих мест. - "Семеро ужинать рассаживаются, дружба зарождается", - цитирует Молли, с улыбкой обводя сидящих за столом. - Это старинная семейная поговорка клана Прюэтт. Полагаю, её сочинители и не подозревали, что у меня будет так много детей. - Твои дети - твоё богатство, - поднимается Нарцисса, чтобы пожать Молли руку. - Я с нетерпением ожидаю завтрашнего рождественского дня, чтобы встретиться со всеми остальными членами твоей семьи. Молли сияет, когда Гарри провожает её с Артуром до дверей. Она хватает его руки в свои ладони и крепко пожимает их. - Спасибо тебе, Гарри, за чудесный вечер. Я так счастлива за тебя. - А я вот совсем не удивлена насчёт твоего счастья, - говорит Гермиона, набрасываясь на него с объятьями на неустойчивых от выпитого вина ножках. - Весёлого Рождества, Гарри. Гарри обнимает её в ответ и лыбится, когда Рон хлопает его по натруженному плечу, хотя в мышцах того и простреливает чертовской болью. - Увидимся завтра, - говорит он обеим парам Уизли, наблюдая за тем, как они исчезают в ночи. Драко присоединяется к нему в дверях, обвивая рукой за талию: - Моя мама уже удалилась на сон. Она попросила меня передать тебе её пожелание спокойной ночи. - Значит, мы остались вдвоём: ты и я, - констатирует Гарри. - Верно. Чем хочешь заняться? Гарри вдыхает в себя полные лёгкие холодного воздуха, взвешивая кураж в своей груди, полноту насыщения в своём желудке, и внезапный проблеск идеи, которая возникает у него, когда он пристально смотрит на покрытую изморозью мостовую. - Я хочу покататься на коньках. - Неожиданное заявление с твоей стороны для меня, - признаётся Драко. - А почему у тебя возникло такое желание? Гарри поворачивается к нему и берёт его за обе кисти рук: - Потому что сейчас рождественский Сочельник. Потому что я просто хочу покататься на коньках. И потому что я буду держать тебя за руку всё время, пока мы будем кататься, и если мы упадём, никто этого даже не увидит. - Мы определённо упадём, - говорит Драко, но всё равно хватает своё пальто вместе с парой шерстяных наушников, и запирает входную дверь своего ресторана взмахом палочки. Драко надевает на голову наушники и вплетает свои пальцы в пальцы Гарри, пока они идут в тишине улицы, выпуская изо ртов облачка пара и попинывая ледышки с булыжников. Гарри безудержно бросает косые взгляды на наушники Драко, чувствуя, что ему прям-таки не терпится прокомментировать подобный выбор аксессуара, но он не может подобрать нужные слова. Как просто наушники они не представляют из себя ничего особенного, обычные и чёрного цвета, без всякого там розово-пушистого волокна, но водружённые именно на Драко, они просто... - Ты там что, хихикаешь над моими наушниками? - требует ответа Драко, когда они подходят к ледовому катку. - Тут же дьявольски подмораживает. Лёд везде - буквально. - Я не хихикаю, - оправдывается Гарри, усмиряя ухмылку. - Хихикаешь-хихикаешь. Немедленно прекрати. - Ты знаешь что, Драко? Забавно то, что эти наушники по-настоящему идут тебе, - говорит Гарри, наконец найдя нужные слова, чтобы описать своё впечатление. - Любой другой в них выглядел бы идиотом, но не ты. Что с тобой не так, а? - Вот ты это и выяснишь в процессе нашей совместной жизни, потому что ты застрял теперь со мной навечно, - объявляет Драко, выбирая для себя пару коньков и присаживаясь на скамью, чтобы облачить в них ступни. Гарри заворожённо смотрит на него мгновение, а потом просто пожимает плечами: - Хорошо. Пять минут спустя, они вступают на лёд, и пока делают первые нестабильные проезды, Драко цепко, будто не на жизнь, а на смерть, держится за руку Гарри. В их катании пока больше неустойчивого балансирования, а не грациозного скольжения, но Гарри не парится по этому поводу: сейчас десять вечера рождественского Сочельника и улица абсолютно пустынна. Здесь только он сам и Драко, перемигивание разноцветных фонариков и полотно блестящего льда, который так и хочет опрокинуть их обоих на себя живописным кулём. И это всё восхитительно, Гарри испытывает пьяняще-восторженное чувство, когда тянет Драко рядом с собой и хохочет, пока тот непристойно ругается и обещает ему все кары небесные. Вскоре, Гарри обвыкается на скользком льду и начинает выписывать более долгие и плавные проезды. Он удерживает Драко в стоячей позиции каждый раз, когда тот теряет баланс, и вскоре они двигаются в унисон, объезжая круг за кругом периметр катка. Полы пальто Драко развеваются позади него и его светлые волосы развеваются вокруг наушников, когда он рассекает воздух, сжав в тонкую линию губы в напряжённейшей концентрации. - Я знал, что ты сможешь научиться кататься, - говорит Гарри, удерживая руку Драко заледенелыми пальцами. - Не заставляй меня задумываться об этом, - протестует Драко, заваливаясь всем телом на повороте и чуть не опрокидывая этим движением самого Гарри. - Да ты сам не задумывайся о катании. Ни о чём не задумывайся! - инструктирует его Гарри, увеличивая ход скольжения. - Тебе-то легко говорить о бездумности, - дразнит его Драко, подстраиваясь под его темп. И пока огни гирлянд мерцают, отбрасывая на лёд красивые разноцветные размытые пятна, они скользят вместе в танце, который наполняет всю душу Гарри дуновением свежей жизни и который выметает всё ненужное, оставляя только вот это. Когда Драко наконец-то запинается и валится, увлекая их обоих на лёд в эпичном падении, Гарри просто лежит там, не обращая внимание на боль в коленях, а затем набрасывается на Драко в жарком поцелуе, притягивая к себе ухватив в кулаки ткань его пальто. Драко смеётся ему прямо в губы и касается лица Гарри своими холодными подушечками пальцев. - Ты совсем рухнул с дуба? - бормочет он, удивлённо моргая, когда из-за нападения Гарри с него падают наушники прямо тому на грудь. - Это ты именно рухнул сейчас на лёд, - парирует Гарри. - А ты именно тот, кто, по всей видимости, хочет на нём возлежать, - оставляет последнее слово за собой Драко, и его рот поразительно горячий, когда он сам склоняется поцеловать Гарри. После Гарри смотрит на дерево, и на мерцающие фонарики, и на блестящую, матовую поверхность льда. Внутри у него зреет какое-то маленькое странное желание остаться здесь навсегда, и он поспешно вскарабкивается на коленки, решив, что следует направиться куда-то в тёплое местечко, пока не случилось переохлаждение организма. - А на твоей постели сейчас заправлено чистое бельё? - спрашивает он у Драко с надеждой. - Чистое, - отвечает тот, с трудом поднявшись на ноги и помогая Гарри тоже принять вертикальное положение. - Ты что, сам себя приглашаешь в неё? Гарри откатывается к краю катка: - Угу, приглашаю. - Какое скандальное намерение, - бормочет Драко, а затем замолкает и остаётся молчаливым, пока они оба снимают с себя коньки и зашнуровывают свои ботинки. В словах нет необходимости, только не сейчас, не тогда, когда они возвращаются вверх по улице к ресторану, проходят через него в квартиру Драко. Всё, что им нужно сказать друг другу, они говорят посредством страстных взглядов и касанием кончиками пальцев ладоней друг друга. Около дверей в спальню, Гарри останавливается и пытается найти взглядом в темноте гостиной Спицу. Наконец, он обнаруживает того под подоконником, мирно спящим в большой, выстланной покрывалом корзинке. Гарри следует за Драко в спальню, на этот раз проследив за тем, чтобы плотно закрыть за собой дверь. - Никаких лебедей этой ночью, - тихо сообщает он сам себе. Драко, кажется, совсем не слышит его: он занят тем, что накладывает чары, которые образовывают нежные голубые язычки пламени в трёх медных чашах, которые расположены напротив кровати на месте традиционного очага с каминной доской. И вскоре, комната наполняется мягким, мерцающим светом, позволяя Гарри видеть очертания металлических спинок кровати, свежепостеленное бельё на ней и коллекцию разномастной мебели, которую явно реанимировал сам Драко. Полотно полупрозрачной газовой ткани висит на открытом окне в виде шторы, колыхаясь под порывами прохладного ветерка и образуя затуманенную вуаль, за которой только чуть виднеется ночное небо. - Ты не замёрз? - спрашивает Драко, расстёгивая своё пальто. - Замёрз, - соглашается Гарри, но сразу же добавляет, когда Драко делает шаг к окну, чтобы прикрыть его: - Нет, не закрывай. Я в порядке. Драко изгибает кверху любопытствующую бровь, но никак не комментирует просьбу Гарри, пока они сбрасывают с себя свои пальто, носки и обувь. Но когда они оба заползают на мягкую простынь кровати, Гарри понимает, что больше не ощущает веющей из окна прохлады. Его конечности всё ещё замёрзшие, кисти рук и лицо саднит от ледяного и ночного воздуха, но жар, идущий от медных чаш успокаивающе ласкает кожу, а рот Драко на его губах приятно тёплый, и больше ничего в этой реальности и не важно. Долго ли или вовсе нет, они лежат, сплетясь в плотный клубок и потерявшись в с ума сводящих поцелуях, каждое соприкосновение их губ отдаётся дрожью в желудке Гарри и оставляет его бездыханным от возбуждения. Когда он уже не может выдержать больше ни одной секунды, он опрокидывает Драко на спину, стягивает с его плеч кожаные подтяжки и расстёгивает рубашку своими одеревенелыми от холода, неуклюжими пальцами. В мягком свечении отблесков голубого огня, кожа Драко матово-бледная и красивая, и он сам не отрываясь смотрит в глаза Гарри, когда, поведя своими плечами, помогает тому стянуть с себя рубашку и бросить её на пол. Драко притягивает Гарри к себе для ещё одного глубокого поцелуя, и закрывает глаза, когда Гарри прослеживает своим пальцами очертания потускневшей тёмной метки. - У меня тоже есть шрамы от войны, - шепчет Гарри, и Драко распахивает глаза. С дрожащей улыбкой на лице, Гарри стягивает через голову свой свитер, садится вновь на бёдра Драко и демонстрирует тому остатки прошлого, что пересекают его грудь и пресс. - Это следы заклятий, ран, что не зажили как следует, - объясняет Гарри, касаясь бледно-розовых полосок шрамов, а затем кладя ладонь Драко на них. - Ты мог бы избавиться от этих шрамов посредством магии, - предлагает Драко, скользя пальцами по коже Гарри так нежно, что у того дыхание застревает в груди. - Смотря на них, я понимаю, что я жив, - говорит Гарри, хватая Драко за запястья и пришпиливая их к простыни. - Также, как жив и ты. И я люблю тебя. - А я тебя, - шепчет Драко, ахая, когда Гарри снова наклоняется к его телу совсем близко и заставляет их стояки соприкоснуться друг с другом через ткань брюк. Гарри утыкается лицом в шею Драко, пока их бёдра трутся друг о друга, тем самым вырывая стоны у них обоих. Огоньки в медных чашах согревают спину Гарри, когда они с Драко медленно трутся друг о друга, разделяя хриплое дыхание на двоих и превращая темп трения в более напористый, из-за чего член у него деревенеет просто колом и токает от болезненного желания кончить. Никогда прежде Гарри не чувствовал такого сочетания, когда всё замечательно легко, возбуждающе и в то же время совершенно правильно, и ему почти хочется рассмеяться от новизны этого ощущения. Когда он встаёт на коленки, чтобы сорвать остатки одежды с Драко, то внезапно тот толкает его и уже Гарри сам оказывается у себя на спине. Он расплывается в ухмылке, когда именно Драко стягивает с них обоих оставшиеся между ними тряпки и сразу же, без всяческого предупреждения, заглатывает его член себе в рот. - О, Мерлин мой, - шепчет Гарри, уже чувствуя, как жар оргазма формируется в основании позвоночника. - Ёб, Драко... я не могу... - Конечно, ты можешь, - отстраняется Драко с улыбкой, выпуская член изо рта и заставляя страдающий орган подпрыгнуть в его удерживающей руке. - Я, знаешь ли, никуда уходить не собираюсь, а ты? - И я нет, - выдыхает Гарри, вскидывая бёдра, когда Драко кончиком языка начинает порхать по чувствительной коже его члена, одновременно медленно дроча основание его в кулаке. Сквозь падающие пряди белокурых волос, глаза Драко, не отрываясь, смотрят прямо в глаза Гарри с таким красноречиво-похотливым желанием обладать, что Гарри весь вспыхивает удушливым жаром, его дыхание реактивно ускоряется и сердце грохочет на пределе контроля. Но Драко всё продолжает пожирать его взглядом и, ритмично лаская, сосать его в мягком жаре своего рта. Гарри кончает со всхлипом, вскинув руки и прикрыв лицо ладонями, в то время, как член напружинивается, бесконтрольно дёргается, а потом выстреливает спермой прямо в рот Драко. Драко медленно выпускает член Гарри изо рта, и укладывается головой на подушку рядом с Гарри. - Ты там жив? - шепчет он. Гарри смеётся, и отнимая ладони от глаз, вплетает пальцы в волосы Драко. - А я что, выгляжу не живым? - Ты выглядишь сногсшибательно, - поворачивается к нему лицом Драко, целуя в губы и позволяя своему набухшему стояку коснуться бедра Гарри. - Не буду смущаться от твоего комплимента, - врёт Гарри, прижимаясь ртом к тёплой, пахнущей лимоном коже Драко, и обхватывая своими пальцами его стояк. Гарри чувствует, как возбуждение уже опять начинает в нём зарождаться, когда капли с члена Драко орошают его ладонь, а сам тот содрогается всем телом. - Я могу подождать, когда ты снова будешь готов, - предлагает Драко, но Гарри только улыбается: - Ждать не будем. Зрачки Драко темнеют, когда он смотрит вниз на то, как Гарри медленно надрачивает ему, а потом переводит взгляд на опять оживающий прямо на глазах член и липкие брызги спермы на его животе. - Я просто хочу, чтобы ты трахнул меня, - предлагает выход Гарри, и его кожа окрашивается знойным румянцем, когда Драко резко вскидывает на него свои глаза. - Ясно, - поражённо бормочет Драко, а потом накидывается на Гарри и целует его до потери дыхания, попутно протягивая руку к ящику прикроватной тумбочки и вытягивая оттуда стеклянный флакон, который внезапно холодит разгорячённую кожу Гарри. Драко большим пальцем подцепляет пробку на этой ёмкости, и освободив от неё горлышко, щедро наливает себе на руку масло. Присев на пятки, он ведёт обильно смазанной ладонью сначала по груди Гарри, потом по животу, а затем и по его члену. Гарри наблюдает за этой манипуляцией, подтянув вверх одно колено и вдыхая аромат масла. Оно пахнет фантастически: чем-то древесным, чем-то травянистым, и немного присутствует нотка выделанной кожи. Попав внутрь Гарри, оно смягчает его и раскрывает так мягко, что он начинает ощущать себя настолько расслабленно-растёкшейся лужицей, что кажется, будто вот-вот протечёт сквозь постельное бельё прямо на пол. - Эта штука пахнет так восхитительно, - вздыхает Гарри, издавая мягкие стоны, когда Драко прижимается скользкой ладонью к его члену, а потом начинает уже конкретно разрабатывать его дырку. - Так и должно быть, - говорит Драко, медленно входя и выходя пальцами из Гарри до тех пор, пока его член не становится окончательно каменным и не прижимается огненным факелом к нижнему прессу. - Ведь это же сам ты. Гарри непонимающе хмурится, а потом ахает и сгребает в кулаки простынь: - Что значит, это же я? - Масло, - произносит Драко, плавно, одним долгим скользящим движением входя в Гарри. Он замирает, прерывисто вдыхая, а затем снова начинает говорить, его голос хриплый и срывающийся: - Масло создано из тех ароматов, что... ахх... напоминают мне о тебе. - Каких ароматов? - загнанно дышит Гарри, его ноги обвили талию Драко и подталкивают пятками каждое медленное, немного раскачивающееся движение внутрь. - Мята, - Драко опускается на локти, ложась полностью на Гарри, и находя такой угол внутри него, который заставляет их обоих задохнуться от удовольствия. - Кожа. Нагретая на солнце древесина. Виски. Гарри смеётся, откидывая на подушку голову. Начиная себя чувствовать полыхающим пожаром и липким от пота, он отбрасывает с глаз упавшие мокрые кольца волос и притягивает к себе Драко в неуклюжем, но таком необходимом ему сейчас поцелуе. - А ведь этот флакон наполовину пуст, - замечает Гарри. Он опускает свою руку вниз и начинает усиленно дрочить сам себе, пока Драко трахает его глубоко, и они оба мягко стонут при каждом толчке. - Неужели ты тут мастурбировал сам с собой, думая обо мне и... - Да, мастурбировал, - признаётся Драко, весь мокрый от пота и бездыханный, но с полуухмылкой на губах. - Всё время. - Всё время? - задушенно повторяет Гарри, уткнувшись в плечо Драко. - Заткнись, а, - шепчет Драко, оттягиваясь назад, а потом вновь ныряя в Гарри, ускоряя темп толчков до тех пор, пока всё, что они могут, это смотреть друг другу в глаза и ожидать медового катарсиса. Гарри бросается всем телом навстречу каждому толчку Драко, желая, чтобы они никогда не кончались, и в то же самое время чувствуя, что больше не может сдержаться ни единой доли секунды, так как болезненное желание кончить уже спиралью закручивается в его теле. Когда он всё же кончает, то издаёт крик сладкой агонии и вцепляется в Драко всеми конечностями, настоятельно призывая того продолжать, впившись ногтями ему в спину. В ту же секунду Драко содрогается и кончает в него с низким утробным стоном, звук которого заводит Гарри снова и он интересуется сам у себя мысленно, есть ли у него энергия на ещё один заход. - Позже, - бормочет Драко, падая разгорячённым и мокрым кулём на грудь Гарри. - Я что, высказал свой вопрос вслух, - интересуется Гарри, наглаживая пальцами влажные белокурые пряди. - Не уверен, сказал ли ты это вслух, или просто подумал так громко, что я смог услышать, - говорит Драко, а потом вздыхает: - Но это ведь логичная мысль. Так что неважно, как я догадался о твоём вопросе. Гарри сонно улыбается, позволяя своим глазам блуждать по комнате. Они останавливаются на ведущую в гостиную дверь и Гарри в паническом ужасе замирает. - Скажи мне, что эта комната под пологом тишины. Драко зевает, подползая к краю кровати и доставая свою палочку: - Полог тишины наложен на всю квартиру, - говорит он и обрушивает на Гарри холодящие кожу чары очистки. - Значит... твоя мама не должна была нас услышать, но Спица, возможно, мог. - Ты правда хочешь переживать по этому поводу? - спрашивает Драко, натягивая одеяло на них и сворачиваясь клубком под боком у Гарри, по-собственнически кладя руку ему на грудь. - Да нет, наверное, - признаётся Гарри. - Вот и хорошо. Постарайся не болтать слишком много во сне: мне нужно как следует отдохнуть, если я собираюсь провести весь завтрашний день окружённым со всех сторон многочисленными Уизли. - Быть среди них всех это своего рода приятное безумие, - говорит Гарри. Драко улыбается и закрывает глаза. Гарри немного смотрит на него и его сердце одновременно и полнится в груди, и чувствует себя лёгким пёрышком. И когда он уже сам позволяет своим глазам закрыться, ему приходит в голову вопрос: какой способ Драко подразумевал под этим "Позже"? твс