Наказание норманнского барона

      Задумчивость в взгляде темноволосого рыцаря сменилась тенью грусти, которая вскоре исчезла. — Ну что, я сильно изменился, раз ты смотришь на меня не шелохнувшись? Не знал, что гордый тан умеет превращаться в статую… — Вы слишком сильно изменились, норманн.       Губы норманнского барона растянулись в насмешливой улыбке: — И что же ты думаешь?       Пленник барона, тан Ротервудский с опаской ответил: — Что вы стали немного скованнее. — Вы всегда замечаете слабости, — недовольно поморщился Реджинальд Фрон де Беф. — А потом выжидаете удобного момента, чтобы напасть исподтишка… Как крысы.       Седрик вскинул голову. Темные карие глаза сакса заполыхали. Задетая гордость побеждённого, но довольно великого племени взыграла в сердце тана. И он при всём своём неудобном положении не смог не ответить на оскорбление: — Скорее всего крысы — это вы, норманны! Вы нагрянули с моря, пока мы были заняты раздорами! Последний саксонский король пытался за короткий срок объединить нас и выстоять против вас, но не успел… И вы безжалостно всех перебили! Всех, кто в той роковой битве при Гастинге стояли против вас с горящими глазами, с сверкающими лезвиями обоюдоострых мечей, с ве. — Довольно, — Фрон де Беф, оказавшись довольно близко, зажал рукой рот тана. — В следующий раз постарайся говорить покороче, ведь я не собираюсь выслушивать тебя.       Седрик невольно попытался закрыть свой рот. И укусил норманна. Фрон де Беф от неожиданности вздрогнул, с рычанием отдернув руку, и его сошедшиеся на переносице брови показали тану Ротервудскому, что барон не в духе. Ой как не в духе.       Но обычно жестокие карие глаза барона говорили о другом: печаль и обида поселились в сердце надменного норманна. — Не знал, что ты умеешь испытывать грусть, — не удержался Седрик.       Мускулы заходили под багряным камзолом барона, кулаки угрожающе сжались. Но выражение барона осталось прежним. — Я много чего умею, чертов тан. Ты даже не подозреваешь, что именно… Реджинальд, медленно шагая и не сводя взгляд с пленника, стал прохаживаться по комнате.       Взгляд его был подобен взгляду охотника. Взгляду хищника, приметившего себе добычу… Такой же пристальный и не моргающий! «Где-то я уже видел этот взгляд… Ах да», — вздохнул Седрик, внутренне скорчившись от взгляда барона. …Под аркой главных ворот Торкилстона со сверкающим мечом стоит рыцарь в красном сюрко. Бычий шлем слепит глаза окружающих, но одного он не останавливает. Чёрный Рыцарь налетает на хозяина осаждённого замка, выхватив неизвестно откуда топор. Барон Торкилстона встречает напор рыцаря Висячего Замка, не моргнув. Когда рыцарь Висячего Замка на секунду отворачивается, чтобы пыль не полетела в глаза, Фрон де Беф не пытается отвернуться. Несмотря на залетевшую в щели шлема пыль и песок, он, сощурившись, продолжает схватку. — Да у него взгляд охотника, нашедшего добычу! — со смехом восклицает предводитель разбойников, а по совместительству и король леса.       Вскоре рыцарь в красном сюрко падает на землю, а в спине зияет страшная рана… -Охотник, чтобы его черт побрал! — по привычке, вслух закончил тан Ротервудский.       И тут же охнул, подняв голову. Фрон де Беф, еле слышно шипя, прислонился к стене и не сводил глаз со своего пленника. — Охотник, значит? — насмешливым тоном переспросил норманнский барон.       Не ожидая ответа, Реджинальд Фрон де Беф с трудом оторвался от стены и снова приблизился к тану.       Зоркий глаз сакса уловил напряженность во всем теле норманнского барона — и это была напряженность хищника, собиравшегося прыгнуть на свою добычу…