Потерянная юность

Тодороки после пробуждения чувствовал упадок сил, а потому, когда Мидория ушёл, герой попытался поспать. Но его попытки были тщетны, на Шото просто напала бессонница. Всю его голову заняли размышления о произошедшем. Конечно, он солгал тогда Изуку. Мысли об отце были неоднозначными и всё не могло быть так просто. То есть… до трагедии и в самом её начале ему и правда не было бы так сильно грустно. Но что изменилось с того времени? Почему все мысли заполнили эти пустые переживания и болезненное чувство скорби? Почему ему так жаль, что его пришлось спасать и из-за этого его отец погиб? Дело было после той короткой ссоры, когда Тодороки окончательно перебрался к Деку. Даже сделав это и став полноценным героем, Шото не забыл о своей семье. Наоборот, он постоянно волновался за них. Боялся, что злодеи найдут их и они однажды погибнут в этом рухнувшем мире. Поэтому, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли, Шото приходил их навещать. Маму из больницы пришлось перевести в убежище военных, как и большинство гражданских. Проблема в том, что лишь малая часть попала в убежище, для остальных же не хватило места и пришлось стать мародёрами, живущими в грязных уголках этого жёсткого мира. Семье Шото, по понятным причинам, повезло. Статус Старателя, как героя номер один этому поспособствовало. За матерью тщательно смотрели брат и сестра Шото. Однажды, придя к ним, он увидел цветы рядом с кроватью мамы. Тогда Тодороки не придал этому значению. Мало ли Фуюми принесла сюда? Это место по понятным причинам было сильно ограничено и комфортным его назвать было сложно. Что уж тут говорить о малейшем уюте. А цветы пусть и немного, но улучшали ситуацию. После герой в одном из разговоров упомянул их, и Фуюми отвела взгляд. Ей не хотелось отвечать, но она решилась и тихо сказала: — Шото, их не я принесла. Это отец просил передать маме. — Тодороки не поверил. Не мог он поверить в то, что этот ублюдок тайно носил ей цветы. Ему плевать на чувства окружающих, всегда так было. Никакого дела и до чувств Шото. Но пришлось поверить. Через пару дней герой просто увидел это своими же глазами. Он тут же ушёл, не желая с ним видеться и разговаривать об этом. — Где ты живёшь сейчас? Ты же не спишь на улице? Может, тебе лучше вернуться к папе? Он сказал, что не будет больше ничего говорить тебе, Шото, — всё говорила и говорила беспокойная сестра. На этот допрос её подтолкнул их отец. А Тодороки по-прежнему не хотел верить. Человек, которого он знал с детства не беспокоился за него, не просил бы его вернуться. — Если он думает, что цветами может вылечить все травмы мамы, то глубоко ошибается. Как и насчёт меня. Я никогда не смогу ему этого простить. Это просто невозможно! Фуюми, ты уже забыла, что было в прошлом? Я не знаю, как он с вами обращался, именно потому, что он не давал с вами часто видеться, но догадываюсь, что он никогда не вёл себя, как должен отец! — Тодороки совсем немного злился. Больше от непонимания, чем от ненависти. Он уже давно не ненавидит, но в сердце ещё живёт детская обида. — Я… — Фуюми неловко отвела взгляд. Ей нечего было возразить. Их отец никогда не был примером для подражания. Нет, они не так пострадали от этого всего и жили вполне нормально. Если исключить всю ту боль, когда они наблюдали за Шото издалека и за состоянием мамы. И ничего, совсем ничего не могли сделать. Ничем не могли помочь, остановить, прекратить всё это. Сказать, что Шото не инструмент для исполнение чужих желаний, что так нельзя поступать, что он пугает маму. — Я понимаю твои чувства. Но, пожалуйста, дай ему хотя бы один шанс. Он изменился, правда. Его глаза совсем другие, я знаю это! — Только когда мир скатился в бездну и когда ему на плечи упало столько работы и ответственности. Вот тогда он изменился. А если бы Всемогущий не ушёл в отставку и не получилось, всё так, как сейчас? Он бы хоть что-то понял? Я не знаю. И не хочу знать. Мне не нужна его забота, я буду жить отдельно и точка. Всё кончено уже давно. Нам больше не о чем говорить. Прошлое не вернуть и не исправить. У них было слишком мало времени, чтобы пойти хоть на какой-то контакт. Судьба просто решила, что этого не будет. Теперь его отец мёртв, а он остался жить с этим мерзким чувством внутри себя. Может отец правда заботился о нём, раз спас его жизнь, даже ценой своей. Ему этого уже не узнать. Уже поздно, что-либо менять. — Чёрт… Ублюдок, что ты наделал. Кто тебе будет вести остальных героев за собой? Я ведь не справлюсь один. Конечно, справится. Куча жестоких тренировок в детстве сделали из него борца с уже видевший многое психикой, что ещё каким-то чудом держится. Хоть чем-то были полезны его амбиции. Жаль, что в детстве ему не дали немного больше любви. Может тогда в сердце было бы больше надежды на лучшее? А может только с таким паршивым чувством в груди и можно жить в этом жестоком мире? «Мне жаль, что так получилось. Хотел бы я жить в мире, где наше будущее было более счастливым и где я бы смог начать жить заново и простить». Ведь только в этом жестоком мире Шото понял одну истину. Жизнь коротка и без этого тяжела. Её совсем не стоит тратить на пустые, старые обиды. Лучше отпустить весь груз прошлого и простить, чтобы эта жизнь стала чуточку прекраснее. Иначе, однажды сказать «Прости» и принять чужие извинения может быть слишком поздно. А весь этот груз на плечах уже никуда не сможет исчезнуть. *** За ссорой в лучшем случае и чаще всего следует примирение. Так и в этом случае. Долго Тодороки не пришлось мучить себя мыслями о том, что было упущено. Шото удалось поспать от силы два тяжёлых часа, а по пробуждению в комнате он уже не был один. Изуку он обнаружил здесь сразу. Тот сидел в старом кресле недалеко от кровати. На коленях у него был ноутбук, и тусклый свет, исходящий от экрана, был единственным источником освещения в комнате. Пальцы Деку быстро двигались по клавиатуре, и тот постоянно хмурился чему-то, а один раз даже заскрипел зубами, сдерживая очередной порыв злости. Очевидно, кто сейчас управлял этим телом. — Хватит уже пялиться, Тодороки-кун. Я, конечно, прекрасен, но ты меня немного отвлекаешь. — точно он. Шото всё равно не переставал смотреть. Движения рук злодея отвлекали его от этого напряженного состояния, позволяя собраться с силами и снова начать разговор. Деку на это лишь закатил глаза, но больше ничего не сказал. — Прости меня. Я сказал много чего лишнего тогда. —Тебе не за что извиняться. Ты сказал лишь правду. Я чудовище, которое даже не понимает, что ему делать в этот мире. Это я должен просить прощение. Вышел из себя и чуть снова не покалечил тебя, — голос злодея звучал со смесью обиды, капли сожаления, и с каким-то холодом. Было сложно понять. Шото воспринял это на свой счёт. — Значит, ты никогда мне этого не простишь? — с тяжёлым вздохом спросил герой. Изуку на самом деле волновался за него, а он просто не подумал о его чувствах. Деку вздохнул, так же глубоко и тяжело, перед тем как встать с кресла, оставив там свой ноутбук. Он подошёл к кровати раненого. То, что он сделал в следующий момент повергло Шото в сильнейший шок. Коснувшись рукой чужих двухцветных волос, злодей целомудренно поцеловал его в лоб. Просто… чего?! — Я тебя уже простил. Тем более… Сейчас, я знаю, что должен делать. По крайней мере некоторое время у меня будут твёрдые намерения, Тодороки-кун. А вот, что касается тебя… Знаешь, наш общий дружок, хоть мы и ненавидим друг друга, поделился некими интересными соображениями. Сказал, что ты явно что-то скрываешь от нас обоих. Что твои поступки странные и не имеют логического обоснования. И тут всё очень даже не просто. — сердце Тодороки пропустило удар. У него есть всего один секрет от них обоих. О том, что ему придётся сделать, если появится возможность. — Наблюдательный малый, да? Или у него просто навязчивая паранойя. В любом случае, у меня нет оснований верить ему. Хотя, я тоже считаю, что с тобой что-то не так. Твоё… кхм, здоровье меня напрягает. Не делай больше того, что может сломать тебя. Я серьёзно. Иначе я задумаюсь о том, чтобы привязать тебя к кровати и оставить так на целую вечность. Нам обоим было бы так весело и никаких травмирующих психику вещей. — ухмылка злодея вернула Тодороки из состояния шока и сильного напряжения из-за возможного раскрытия в мир реальный. Это всё ещё тот Деку. И он пока ничего не знает. — А раз этот придурок додумался отпустить тебя на самоубийственную операция, пусть в этот раз и будет твоей нянькой, пока ты приходишь в себя. Выздоравливай, Шото. Герой ничего не ответил. Слишком много впечатлений за один разговор. Но теперь они помирились, и Деку, похоже, в полном порядке. Если не считать пары странностей, но это тоже в пределах нормы. Злодей всегда делал то, что объяснить нельзя. Сейчас Тодороки больше всего интересовал ноутбук, к которому снова вернулся Изуку. Интересно, он как-то связан с новыми намерениями злодея? Что он вообще задумал в этот раз? Шото не особо это нравилось. В его далеко не светлую голову всегда лезли не самые хорошие и точно не высокоморальные идеи. Надо будет как-то заглянуть в ноутбук, когда появится возможность.