***
Рыжеволосый стал пользоваться косметикой, чтобы замазать все следы страсти. Куча тональника и ещё какой-то непонятной штуки, а также обязательно одежда с высокой горловиной. Хотя, Огай мог подойти и «случайно» облить водой, а после точно также случайно рукой смазать с шеи всё то, что так старательно вазюкал Чуя, затем, осмеливаясь, вновь кусал шею. За это на него в шутку кричали и могли легонько ударить. Но всерьёз Накахара никогда не врывался на возлюбленном.Течка
7 марта 2020 г. в 16:25
Чуя был постоянно в лёгком ступоре, когда Мори приходил в кофейню. Его смущало, что Огай любуется им именно в кафе. Хотя, он и вёл себя, как простой клиент. На баристе была несложная форма: чёрные зауженные брюки белая рубашка, галстук и коричневый фартучек с логотипом кофейни. Что ж, рыжик устроил маленькую месть. Мужчина был один тогда в заведении. Накахара сделал себе кофе и стал нарочито слизывал пенку на деревянной палочке, смотря прямо в глаза партнёру. Он лукавости улыбался, подмигивал, показывал язык, но продолжал слизывать пенку. Издевался. А после скрылся в обслуживании новых клиентов. Огаю нравилось наблюдать за парнем, правда. Но его чертовы провокации заставляли мужчину внутренне плакать от неимения возможности просто поцеловать Чую, потому что тот был весь в работе. Однако Мори упорно продолжал приходить в кафе каждый день. Пока не получил свою награду.
Этой ночью было большим плюсом ситуация, что сотрудники сами ухаживали за своей формой, а это значит, что её можно было взять домой. Чуя надел только фартучек, завязав его сзади на тугой бантик, чтобы Мори мучался при раздевании и чтобы выглядеть отпадно. Чуя долго красовался перед зеркалом в ванной комнате, а после вошёл в спальню, где стал красоваться уже перед своим мужчиной. Прошёлся по комнате, покружился, приподнял немного юбочку, чтобы партнёр мог полюбоваться гладкими до колена ножками, хотя, генетика Накахары в плане ниже оставляла за собой среднюю шевелюру, а после сел на пол на коленки и поднял подол повыше, притянув Мори к себе, поцеловав в губы, рукой смело, но нежно проходясь по паховой области, а после приспуская брюки с брюнета. То, что он творил своим ртом было потрясающе. Мужчина вообще готов был кончить уже от одного вида парня. Наверное, подобное желание в нем проснулось впервые. Чуя провёл горячим языком по члену сверху вниз. Нежно поцеловав головку, он пососал её и взял возбужденный орган в рот наполовину. Двигался, постепенно проталкивая член в горло, иногда посматривая на выражение лица Мори, надеясь, что делает приятно.
— Что ты смотришь на меня так, папочка?~ — прошептал Чуя, как будто в микрофон, отрываясь от занятия, заменяя временно заменяя рукой предыдущие действия. Он знал, что Огая бесит и возбуждает одновременно, когда рыжик называет его папочкой, но почему бы и нет. Огай просто задыхался от ощущений, сам двигался навстречу чужому языку и рту, прерывисто стонал и вздыхал.
Накахара довёл Мори до разрядки, глотая сперму, случайно давясь ей, а после оторвался, кашляя и разминая шею. Оргазм накрыл Огая с головой. Это было великолепно, о чем он сказал Накахаре. Последний хотел и большего, только почувствовал какую-то слабость и решил просто полежать, обещая партнёру, что остальное будет завтра. Бариста не понимал, что с ним. Он чувствовал себя очень странно. Огай заметил, что парень плохо выглядел и настаивать продолжить сейчас не стал, однако сильно заволновался самочувствием Накахары. Все ли с ним в порядке? Не случилось ли чего? От этих мыслей он долго не мог заснуть, а как только начал засыпать, почувствовал, что мальчик проснулся. Рыжик пробудился от резкого запаха чего-то сладкого. Даже приторного. Что-то похожее на персики. В области паха всё отяжелело и было мокро. Но он встал. Не знал, спал ли Мори, но и не спрашивал. Просто пошёл в ванну принимать душ и снимать напряжение.
Чуе было немного мерзко от этих ощущений. Странно и необычно, но стыдливо. Перед самим собой. Моська была вся раскрасневшаяся, и он тяжело дышал.
Его долго не было, однако Мори слышал шум льющейся воды. Значит, принимал душ. Но что это был запах? Такой сладкий, дурманящий, даже возбуждающий. Черт. Черт, черт, черт. Неужели это то, о чем он подумал? Если так, то..
Поток мыслей прервал вернувшийся Чуя. Огай повернулся к нему лицом, взирая нечитаемым взглядом. Однако беспокойство четко просматривалось в его выражении.
— Все в порядке, Чуя? — тихо, но уверенно спрашивает Мори, неуверенный лишь в положительном ответе.
Даже в темноте было видно, как Чуя весь покраснел. Хотя, Мори не раз мягко говорил рыжику о его физиологии. Вряд ли у брюнета есть таблетки против течки. Но если нет таблеток, то презервативы должны быть точно.
— Ты и сам чувствуешь, — Накахара тяжело вздохнул. Он стоял в одном полотенце, обёрнутом вокруг бёдер. По хорошо сложенному накаченному телу стекали капли воды. Рыжик стоял перед кроватью, не особо стремясь залезть внутрь, с другой стороны имел желание заняться сексом. Метался. Именно сейчас ему показалось, что всё его поведение чересчур вызывающе. Душ помог немного. Запах вновь усилился и ударил в нос обоих. Мальчик надеялся, что чувствует только он. Ему было страшно подойти к Мори, хотя помощь альфы была просто необходима. Была бы удобна помощь любого, кто будет сверху. Здесь рядом есть его любимый мужчина, который способен помочь. Он альфа, и походу, тоже сдерживается перед запахом омеги, чтобы не сорваться. Хищник и жертва. Чуя улыбнулся из-за последней мысли.
Спустя некоторое время Накахара наконец заползает на кровать, подползая ближе к Мори, и тут же приступает к делу, решившись на первый шаг. Поцеловал его, одной коленкой нажимая между ног партнёра. Опираясь одной рукой о плечо, второй он быстро стал развязывать халат, чувствуя прилив нового возбуждения. Поэтому некоторые действия были небрежны. В каком-то смысле это не сильно волновало. Запах персиков только усиливался. Рыжеволосый углубил поцелуй, прерывая то, что пытался сказать партнёр, подставляясь под прикосновения Мори. Первому нужна помощь. Помощь его любимого альфы.
Темноволосый вдохновенно выдохнул. Это так внезапно. Первая ли это течка? Скорее всего, да, потому что иначе парень выпил бы нужные таблетки. А может, он специально..? Да ну нет. Этого точно не может быть. Чуя медлить точно не хочет, как и Мори. Но нужно быть аккуратным, нежным, ничего не испортить. О боже, как же он его хочет. От одного только вида полуголого мальчишки он уже возбудился. Халат развязан, мужчина почти что голый, и хочет это исправить. Он принимает сидячее положение, заставляя Чую немного сползти, стягивает с себя ненужную вещь и откидывает ее в конец кровати. Туда же следом летит полотенце. Губы принимаются изучать чужое лицо, шею, ключицы и грудь, а руки хаотично блуждают по телу парня, сжимая то талию, то ягодицы. Но вот Огаю надоедает оставлять череду красных ярких засосов, и он напористо и мокро целует губы напротив, проникая в рот языком, проводя им по зубам, переплетая его с чужим языком. Он ненадолго отрывается, но лишь затем, чтобы перевернуть Чую и положить его на спину, а самому устроиться сверху, между его ног. Он снова целует губы парня, потом его щеку, а после, оставляя невесомые поцелуи, спускается к животу. Обводит языком пупок и ведёт вверх до ребер. А правой рукой, погладив бедро и затем подбородок, двумя пальцами проникает в чужой рот. Их обильно смачивают слюной, после чего Мори медленно вводит их в тело Накахары.
— Не больно? — осторожничает мужчина, впрочем, начав уже двигать пальцами внутри.
— Не медли, любимый.
Накахара вздрагивает. Внутри было и без того мокро и жарко. Возбуждение лежало тяжёлым камнем. Чуя мог по сути принять Огая и без особой подготовки, о чём он намекнул Мори, вновь оказавшись сверху. Доктор собирался все сделать сам, но настойчивость рыжика его поразила. И пока он любовался таким наглым и дерзким мальчишкой, тот уже успел его перевернуть на спину и усесться сверху, целуя партнёра, запуская его руку в свои волосы, чтобы вовремя оттягивать за них. Он осторожно сел, вбирая член внутрь себя, гортанно рыча. Животик стал немного больше, что выглядело смешно и умилительно. Но запах усиливался, желание дало о себе знать. Парень стал активно двигаться, насаживаясь, руками впиваясь в плечи Мори, будучи поддерживаемым руками партнёра. Он так уже делал. Раз. Только в середине Огай взял инициативу и закончил дело сам. Но сейчас Накахара должен постараться. Ради себя в том числе, хотя в голове гудело и он плохо воспринимал реальность. Ничего кроме секса. Острыми ногтями он проводил по плечам, издавая животные звуки, прижимаясь к любимому телу, тяжело дыша. Он хочет большего. Мужчина прерывисто выдохнул, инстинктивно хватая чужую тонкую талию, чуть сжимая ее в своих ладонях. Сначала он забеспокоился, что Накахаре будет больно и неприятно, но тот сразу установил быстрый темп. Мори это понравилось, и все беспокойство ушло на второй план. Он целовал чужие длинные пальцы, кисти рук, локти, ключицы, шею и в обратном порядке, стараясь оставлять и укусы, и засосы в довольно видимых местах, чтобы все знали, что это его чудо. Чтобы никто не смел его коснуться. Его язык не раз выводил неровные фигуры на чужом теле, оставляя мокрые следы от своей слюны. Пальцы больно впивались то в бедра, то снова в талию. Синяки наверняка появятся. Но тем даже лучше. Огай стонал. Прерывисто, то громко, то тихо, хрипло, срывался на крик и переходил на низкий рык. Может, стоило передать инициативу альфе? Чуя — как-будто неполноценный. И в постели, и в психологическом плане: мужчина и женщина. Это для него самого проблемно. На шее остался новый алый засос. Чуя сам подставлялся. Шею, ключицы, грудь. Лишь бы Мори его трахал и удовлетворил бесконечно нарастающее желание. Омега почувствовал себя животным. Каким-то очень диким и оскотинившимся. Горячее желание было только противовесом тому, что он почувствовал омерзение к самому себе. Первоначально этот эксперимент проводился над волками, а после из-за неряшливости модифицировался и в гены людей. Хотя, есть теория, что по замыслу некоторых политиков это было сделано специально. Накахара уже сам себя не контролирует. По телу активно циркулирует кровь.
Он идёт на второй заход. Прям сразу и без передышки. Чуя не слышит предупреждений, а любую фразу, которую хочет произнести Мори, он тут же затыкает поцелуем. Сейчас он животное и хочет бурно трахаться. Огай всё же перевернул рыжика на спину, оказываясь сверху. Но ему такой расклад не понравился, ведь парень наверняка в середине опять попытается взять инициативу на себя. А потому врач наглым образом подхватывает под бедра и разворачивает на сто восемьдесят градусов. Одной ладонью давит на лопатки, а второй заставляет мальчишку непристойно выпячить свой зад, сильно прогибаясь в пояснице. О да, такой вид ему нравился, определённо нравился. Мужчина взял еще один презерватив и резко вошел. Накахара пошло простонал, невольно подставляя оголённый зад. Было жутко неудобно и стыдно, но сейчас он не в силах противостоять собственной физиологии. Парень прогнулся, показывая очертания своего тела со спины. С этой прекрасно подтянутой спины, плеч, талии и, конечно же, великолепной формы задница, в которую хотелось вцепиться ногтями, помимо того, чтобы потрогать и пожамкать. Хорош был парень. Руки удерживали тонкие бедра, а грудью он полностью накрыл спину баристы. Губы продолжили выцеловывать шею, а вместе с тем и краешек спины.
— Ты так горячо выглядишь, — жарко шепчет он в ухо мальчишки, проведя руками вверх до ребер и возвращая их обратно на бедра, на губах застыла самодовольная ухмылка, — что мне хочется поиметь тебя во всех позах. Как думаешь, осилишь?
— Смотри, чтобы ты не слёг, — съязвил Чуя, мягко намекая, кто тут моложе, и кто точно выдержит, — Эй, — он повернул голову, насколько мог, и с претензией посмотрел на Огая, — Не медли, папочка, иначе я вновь возьму инициативу.
Мори дерзости не оценил и в отместку за это специально замедлился, вбиваясь в тело парня тягуче медленно, мучая его, заставляя просить, почти умолять, чтобы мужчина ускорился. Чуя не стал говорить ничего, когда Огай замедлился. Только брал инициативу в свои руки. Ну как, брал. Пытался. Только Мори его к кровати прижимал и не позволял куда-либо и как-либо сделать иначе. Парню оставалось только брыкаться и насаживаться самостоятельно. Огай держал чужие бедра крепко, вплоть до белых пятен на коже, оставляя также красные следы от коротких ногтей. Самому держаться в таком медленном темпе было сложно, и потому, дразня мальчишку еще парочкой толчков, вернулся к прежнему быстрому темпу, протяжно выдыхая.
Чуя хрипло простонал. Сам двигался, активно насаживаясь на член, руками вцепляясь в одеяло и подушки, сминая их руками. После взвыл, когда Огай притянул его за волосы и заставил встать на колени, прижимаясь к любимому телу спиной. Чуя опустил руку на член, надрачивая себе, а другую завёл назад, вцепляясь в волосы мужчины, прижимая того к себе. Огай целовал и кусал шею, на которой, кажется, уже не осталось чистых, нетронутых мест, что и радовало, и огорчало Мори. Теперь ему негде было оставлять свои метки, но вместе с тем, весь помеченный Накахара приносил ему охренительное удовлетворение. Все будут знать, чей он. Сам мальчишка будет знать об этом. А засосы и следы от укусов вряд ли пройдут быстро, так что теперь в течение следующих нескольких дней, каждое утро, как только он будет смотреться в зеркало, он будет видеть это искусство на своём теле.
Мысли об этом заставили мужчину широко, довольно улыбнуться. Он сделал еще несколько быстрых, глубоких толчков, а потом с громким утробным рыком излился в тело Накахары. Он падает вперед, выставляя перед собой руки, чтобы не впечататься лицом в Чую, и тяжело дышит, оставаясь все еще внутри мальчишки. Младший слёг, позволяя Мори, положиться всем телом на него, что немного мешало глубоко дышать. Рыжик лежал так пару минут, пока решил не перевернуться на спину для удобства и не обнять доктора. Он обнял его руками и ногами, поцеловав.
— Я думаю, что при таких возможностях не буду пользоваться таблетками,~ — завёл он милую беседу, хитренько смотря на Мори. Они взяли тайм-аут на небольшую беседу, а после устроили третий заход. Стар не стар, но третий раз шел немного тяжелее. Хотя виду подавать он не собирался. Лишь темп брал более размеренный и спокойный. Он был невообразимо нежен, целовал макушку, щеки, нос, лоб и пару раз в губы. И он был действительно счастлив. До того момента, пока его не начали уговаривать на минет. Конечно, он долго упирался, но... просто не смог отказать этому чертовому мальчишке. А после они заснули, крепко прижавшись друг к другу. Впервые за долгое время его сон не был тревожен, ему легко и уютно, тепло в чужих объятиях.