la segunda oportunidad

      Конто еще до выхода на широкую дорогу отловил Сохатый. Появился из-за деревьев, ухватил за кожух да так же быстро утянул за собой, тихо шикнув, чтобы Конто и испугаться не успел:       — Пошли, Хозяин, что покажу.       Конто заинтересованно поднял брови и только послушно потопал за воодушевленным бетой, о чем-то тихо себе мурлыкающим. Он походя внимательно вглядывался во что-то на земле, невидимое для Конто, кивал на некоторых местах да ступал тихо-тихо, словно от этого его жизнь зависела.       Конто весело подумал, что Сохатый очень быстро принялся перенимать ванины привычки, и видно было, как он старается. Впрочем, сосредоточенность беты на незримом этом пути совершенно не мешала ему недовольно шипеть, когда Конто излишне громко хрустел промерзлым еще прошлогодним листом.       Ну, Конто охотничьему делу никогда не учился, незаметно ходить не умел, а потому ничего со своим шумным ходом поделать не мог, и только улыбнулся Сохатому, когда тот в очередной раз на него обернулся.       Бета же, увидев выражение его лица, кажется, смутился собственной требовательности и только скорчил рожицу, беззвучно прося прощения.       (Конто тихо порадовался тому, что Сохатый все-таки учится понемногу легко себя чувствовать рядом с другими людьми, улыбнулся ему шире да потянулся погладить по расслабленному плечу.       Эх, жалко, что Конто ему даже ладонью не доставал до уровня шеи: вот уж когда бы Сохатый у него замурлыкал!)       Вскоре они наконец остановились где-то посеред леса, и Конто тут же замахал головой, осматриваясь: ушли они, кажется, недалеко, в сторону бывшей их с Ваней землянки (впрочем, тут легко было и ошибиться).       Откуда-то доносился глухой неразборчивый рокот, и не понять было, что его производит. Деревья по-другому под ветром шумели — да и не было сейчас ветра такого; больше походило на разговор звериный, но, опять же, Конто далеко не охотник, чтобы с точностью сказать, что сейчас в лесу творится. Да и не водилось уже давно рядом с их домом зверья: Ванька, казалось, одним своим присутствием хищников отпугивал; а может, и правда делал что, этого Конто не знал.       Сохатый же, развернувшись, прижал палец к губам, подмигнул ему предвкушающе да начал тихо-тихо подниматься по небольшому, в полтора человеческих роста, пригорку, которого Конто, по правде, сразу за деревьями и не заметил. Под ногами беты, казалось, даже лист не шелохнулся, пока он аккуратно, умело пробирался наверх. Остановившись на полпути, Сохатый обернулся да нетерпеливо махнул ему рукой: иди, мол, Хозяин, чего стоишь?       Конто на загадочное это поведение только усмехнулся весело да, пожав плечами, попытался след-в-след за ним пройти, надеясь только, что так он меньше шуметь будет.       Впрочем, Конто мог и не стараться так сильно: шум, с каждым метром становившийся все более звучным, перебивал тихий шелест их шагов. Конто до последнего не мог понять, что же это за рокот, и только когда Сохатый, пригнувшись, выглянул из-за верха холмика, жестом подозвав его к себе, Конто к нему присоединился и только выдохнул от удивления.       На полянке перед пригорком в странных позах застыли Ваня, Сойка и… волчата?       Два подросших, в половину взрослого волка, серых щенка жались под горбатый валун да только скалились недовольно, когда кто-то сдвигался в их сторону. Ваня в ответ им только ухал озорливо да что-то рычал, как он один умел, и тихо, шаг за шагом, к ним приближался, пока Сойка с блестящими от радости глазами сидел рядышком, все пытаясь подлезть Ване под руку. Альфа его быстро ловил, отодвигал аккуратно, одной ладонью бету оттаскивая за шкирки от неуверенно еще рычащих волчат, и лениво на него отвлекался, ворча ему что-то невнятное.       Конто замер на несколько минут, с удовольствием следя за получившейся сценой, и только хмыкнул весело, подумав, что волка вместо собаки дворовой им вот только и недоставало до полного счастья.       Подумал — и тут же встрепенулся тревожно: раз есть волчата, значит, где-то рядом должны быть и волки.       Он тут же нервно обернулся на Сохатого, позабыв про всякую секретность да желая только спросить, не опасно ли им рядом с волчатами находиться, но тот даже пошевелиться не успел, как снизу до них донесся зычный ванькин голос:       — Эй! Ну кто там прячется, дурные ваши головы! Выходьте, еб…       Конто, выпрямившись наконец в полный рост, едва успел увидеть, как Ванька подавился руганью, почти незаметно кося глазом на Сойку, и совсем оттаял: вот уж что-то, а некоторые вещи даже спустя годы остаются неизменными.       Какие бы странные дела сейчас с ними ни творились, что бы ни произошло в дальнейшем, Ванька, кажется, все так же будет бояться при Сойке матное слово ввернуть.       Ох, ну хоть что-то за этот день хорошее.       — Ваня, так ведь остальная стая где? — крикнул он сверху, боясь спуститься, да только устойчивее примостился на коленях, всем телом к людям наклонясь.       Рядышком зашевелился Сохатый, и Конто краем глаза заметил, как он тоже присаживается на корточки, уже не беспокоясь о собственной скрытности, и только потом почувствовал чужое тепло от прижавшегося к его боку тела.       Ваня снизу обернулся на волков, что-то им прорычав — те понятливо пригнулись, спрятав хвосты, — а после, загнав Сойку к себе за спину, ответил громко, во всю мощь своих легких:       — Подъяровцы на пришлую стаю собрались, перебили, только эти, кажись, сбежали, — Ванька подозрительно в Конто всмотрелся, прищурив глаза, но больше ничего говорить не стал. Или и вправду немного успокоился, или просто отложил неприятные темы до того времени, как они останутся вдвоем.       Ну, какой бы причина ни была, а Конто благодарен всякой передышке, и потому только им обоим улыбнулся неуверенно:       — Так вы их себе забрать хотите?       — Мне Ванька сказал, они на смесков похожи, даже лают, как собаки, — выглянул Сойка из-за плеча альфы и помахал Конто рукой. — Они уже почти взрослые, но может получиться их приручить, если все по-правильному сделать, а Ваня умеет правильно! Хозяин, ты подумай только, какой настоящий дом может быть без собаки!       — Ну, а в нашем доме, получается, должны быть волки, — вздохнул сам себе Конто и услышал тихий смешок Сохатого в ответ.       — Мало, что волки, так еще и недобитки. Прям как мы, Хозяин, — подмигнул ему бета весело, подбил плечом да повернулся спуститься по краю пригорка, старательно огибая место, куда забились волки.       Волчата все равно его заметили — и, кажется, совсем взбесились: не в силах следить одновременно и за Ваней, и за спускающимся Сохатым, бедняги закрутились вкруг своей оси, рыча бесконтрольно и только не кусая самих себя.       И, конечно, именно этот момент выбрал Ванька, чтобы схватить обоих. Конто с замершим от страха сердцем проследил, как альфа, махнув Сохатому (тот понятливо кивнул и пошел прямо на волков, угрожающе согнувшись) и дождавшись, когда звери на него отвлекутся, мгновенно, не считаясь со своим размером, ловко оказался прямо за их спинами и тут же схватил их за загривки.       — Ну, ну, собаки пришлые, сейчас все с вами решим, — заухал он довольно, вставая на ноги. Волчата зарычали дико, лягаясь ногами да пытаясь вывернуться из крепкой хватки, но резко успокоились, когда Ванька как-то по-особому на них зарычал, встряхнув. — Спасибо, Сохатый, за подмогу, — кивнул он бете, удобнее перехватывая зверей (и хоть Конто они в холке едва не достали бы до колена и весили хорошо, Ванька, казалось, совсем не ощущал их тяжести). — Ну что, пошли, каналоармейцы?       Все втроем загудели, соглашаясь, и послушно двинулись вслед за веселящимся Ванькой, который, развернувшись, повел их к выходу из леса.

***

      — Сойка, — окликнул Конто бету уже по дороге, распахивая кожух — во второй половине дня воздух прогрелся, стало даже жарко, — да терпеливо подождал, когда он обернется (Сойке же отвлекаться не хотелось: конечно, вы посмотрите только, как Ванька там с волчонком обращается!)       Альфа с Сохатым шли чуть впереди, увлеченные собственным важнейшим занятием: Ваня одного волка передал бете да показывал, как правильно зверя держать, чтобы под клыки и когти его не попасть.       Конечно, Ванька немного рисовался, одним рыком успокаивая скулящих волчат да ловко перехватывая оскаленную пасть. Рисовался то ли перед Сойкой, восхищенно следящим за проворными его движениями, то ли просто по велению души; выглядело все это легко, весело, даже красиво (за Ванькой при деле вообще наблюдать было одно удовольствие, а тут еще и Сохатый, глаза которого горели тем же ясным блеском, какой появляется только у действительно влюбленных в свое занятие людей), и потому Конто некоторое время просто шел позади, наслаждаясь теплом, свежим воздухом да близостью своих.       — Что такое, Хозяин? — наконец отвлекся Сойка, всем телом поворачиваясь к Конто, готовый слушать, но все же нет-нет да косящий взглядом в сторону брыкающихся волчат.       Конто, усмехнувшись вечной этой сойкиной непосредственности, из-за которой все его внутренние порывы видны были как на ладони (ну, если подумать, все здешние люди были такими, удивляться было нечему), да потянулся щелкнуть его по носу, отвлечь.       Боже, он действительно любил всех своих людей.       Конто повернулся лицом к Сойке, взглядом зацепившись за янтарные бусы, что подарили ему омеги-Браты, вернувшись как-то с ярмарки, и стыдливо, неуверенно посмотрел ему в глаза, легко вздыхая.       Сейчас, все еще чувствуя себя совершенно потерянным после разговора с Томом, с Мелочью, он смог снова посмотреть на все их поселение, на весь их домашний уклад незамыленным годами взглядом и прочувствовать, как странную вспышку, мелькнувшую перед глазами, яркое ощущение благодарности.       Ванька, Сойка, Сохатый… Браты, Профессор, Кукла… никто из них не знал Конто-омегу, лишь Конто-Хозяина — и все равно принимали его все эти годы, и ведь не считали его из-за этого ущербным, как воспринимал себя он сам!       Конто только сейчас осознал (действительно в этот самый момент, и уж кому, как не ему, должно быть от этого стыдно в первую очередь), что не только и не столько он пытался помочь подрывникам, потерянным людям и всем тем, кому не осталось места в цивилизованном мире — его поддерживали в той же, если не большей, мере.       В прошлый раз Конто лишили самой его омежьей сути, и он не смог этого пережить. Сейчас, когда появился пугающий его шанс на возвращение того, чем Конто являлся долгое время, он чувствовал… нет, он знал, что, лиши его снова страшной этой надежды, и Конто не уйдет искать смерти, потому что у него есть Ванька, и Сойка, и Кукла, и Браты, и еще действительно много людей, которые знают не Конто-институтку, не Конто-мужа представительного альфы, а... ну, просто Конто, кем он есть.       — Я вам сегодня такой ужин приготовлю, Сойка, — пробормотал он счастливо, сам до конца еще не осмыслив собственного открытия, — до обеда завтрашнего с кроватей не встанете.       Бета сбоку засмеялся радостно, и Конто уже сам очутился в теплых его объятиях.       — Ну, Хозяин, давай тогда хоть завтра, хорошо? Мы как с Ваней уходили, там уже Браты начинали думать, как всех накормить, и долго-долго ругались, что ты сбежал незнамо куда, не поев даже. А Профессор сказал, что ты скоро вернешься, и альфа новый тоже, — защебетал Сойка довольно, вызволив Конто из своих ладоней, взамен потащив его быстрее за удаляющимися уже людьми. — А я поэтому и ушел, что Профессор меня от Куклы выгнал, представляешь, Хозяин?       — Представляю, Сойка, — вздохнул Конто, ласково на бету щурясь, да поинтересовался совсем как-то неуверенно: — А как там Кукла?       Сойка над вопросом совсем задумался, сжав губы да тяжко нахмурив брови, и Конто, сразу же заволновавшись, обнял сам себя под ребра, нервно следя за каждой эмоцией на лице беты, да чуть из-за этого не врезался в словно подставленный заранее ствол сосенки. Заметив, как он в последний момент успел затормозить, Сойка тут же встрепенулся:       — Нет, нет, Хозяин, ты не волнуйся, все хорошо! Это я так, там ничего страшного! — бета подхватил Конто под локоть да повел уже сам, краем глаза следя за тем, чтобы Хозяин ни во что не влетел больше.       Конто, хоть и устыдился мгновенно собственной неуклюжести, но от сойкиной помощи все же не отказался: чужое тепло будто враз перебивало все его волнения, и, сосредоточившись на нем, Конто словно опять становился собой, уверенным в людях вокруг да и в самом себе.       «И чего тебя, Конто, так из колеи-то выбило, — раздраженно проворчал он мысленно. — Один разговор несчастный, а ты сразу же распустился. Дурак последний, вот ты кто».       Впрочем, мягкая сойкина поддержка все равно его незримо успокаивала.       — У Куклы же температура поднялась, знаешь? — продолжал щебетать бета, все же поглядывая на него обеспокоенно время от времени. — Мне Мелочь сказал, что ему нужно повязки эти мокрые менять время от времени, ну, и я так и забегался. А к обеду пришел Профессор с Ванькой, а Ваня с ним такой был — ух! — Сойка нахмурился, выдвинул вперед челюсть да попытался зарычать злобно — и все это взаправду было так похоже на альфу, что Конто, не выдержав, засмеялся.       — Эй, вы же там оба не надо мной смеетесь, верно, мелкие вы мыши? — вдруг обернулся к ним Ванька, крепче пережимая холку волчонка да весело скалясь. — А то смотрите мне: я и зверя на вас спустить могу.       «Зверь» на его руках, будто подслушав, согласно тявкнул, перебирая лапами — и общий их смех разнесся по лесу. Даже Сохатый, поудобнее перехватив свою ношу, улыбался весело, подсмеиваясь, и Конто радость эту подхватил, чувствуя, как сильно им всем стоило отвлечься.       — Ванька, — отдышавшись, обратился к нему Сойка, — слушай. А о чем ты с Профессором тогда с Куклой разговаривал?       Ваня заворчал что-то невнятно да приостановился вместе с Сохатым, подождав, когда они приблизятся. Смех все еще рвался из его груди, а потому он только отмахнулся от вопроса, видимо, не желая возвращаться сейчас к тяжелому разговору.       — Ай, Сойка, поговорили и поговорили. Сам он все расскажет, как придем, — перехватив взгляд Конто, Ваня все же вздохнул, покачав головой: — А ты, Хозяин, сейчас вообще не думай ни о чем. Все решим.       Конто повел плечами неуверенно, но, подбодренный и рукой Сойки на собственном плече, и дружелюбной лаской Вани, постаравшегося легко потрепать его по волосам, только кивнул им всем благодарно.       — Спасибо.

***

      Проблемы возникли с тем, куда волчат пристроить: дома их, конечно, оставить было нельзя, в конюшне тем более: кобылки Братов будут все время нервничать, да и альфы уж было задумались насчет их приплода.       Немного посовещавшись, общим решением они постановили привязать волчат на подворье у Вани, а там понемногу приучать их к человеческому виду. Сойка побежал за альфой, прихватив из дома небольшую миску, чтобы воды им налить, а Конто с Сохатым повернули к себе.       Первым делом бета повел Конто за дом, чтобы похвастаться проделанной за сегодня работой. Альфы уже все ушли, и сейчас у стены примостилась куча кое-как сложенных лопат, а из перекопанной недавно земли торчали бетонные блоки, на которые альфы вскоре положат деревянную основу.       — Ух ты, — удивился Конто, остановившись подле Сохатого, — как быстро вы справились. Еще и подпорки успели поставить…       Бета рядышком только гордо распрямил плечи да сказал, словно мимоходом:       — А, так и ничего сложного. Быстро с ямами управились, а там решили: чего зря время терять?       Конто украдкой взглянул на его довольное без меры выражение лица и, не выдержав, засмеялся по-доброму, потянулся Сохатого по холке пригладить:       — Вы молодцы сегодня. И ты молодец, Сохатый, хорошо поработал. Такую баньку скоро справите — налюбоваться нельзя будет.       Сохатый на это только зарокотал гордо, сам от себя улыбаясь.       — Гэй, Гаспадар, Сахаты, вы там чаго застыли? На працу нашу любавацца прыйшли?       — А то как же, — обернулся Конто, усмехаясь, когда заметил обоих Братов, только-только повернувших из-за угла. — А вы чего тут, пани шанове? — попытался он ответить им на правильном их языке (наверное, не особо удачно: альфы только захохотали да, подойдя ближе, хлопнули его весело по плечам).       — О, ось цэ наш чоловик, Брат, — отозвался, посмеиваясь, один из Братов, останавливаясь рядышком.       Конто, усмехнувшись им обоим, все же не выдержал и потянулся лопаты все поправить, что альфы в одну кучу свалили — и тут же его оттащили назад, не позволяя заняться работой, да сами принялись складывать их более-менее аккуратно.       — А нас нашыя прагнали, — меж делом сказал один из альф, пытаясь красиво подтянуть лопату к остальным. У Конто руки чесались им помочь, но он только вздохнул тяжко, спрятав ладони в карманах кожуха.       — Да, да, — подтвердил второй, передавая Сохатому пустой черенок от лопаты (и только пожал плечами невозмутимо на полный невысказанного вопроса взгляд беты), — воны там з Лялькою и альфою твоим осталыся, кажуть, що нам з ними немаэ що робыты.       — И Том с ними? — подскочил Конто, оборачиваясь неуверенно на дом свой. — А Мелочь?       — А лекар таксама тут недзе ходзиць, — ответили ему, выпрямившись, — забурылся у травах сваих, мауляе, яму трэба леки рабиць, не чапайце, кали ласка. А што Браты? Браты николи никога не чапали, — обиженно закончил альфа, отряхивая руки.       Конто на это только усмехнулся:       — Конечно, Браты. Ну как на вас злиться-то только можно? — он улыбнулся им мягко, и альфы, кажется, только от этого смутились.       — Ох, Гаспадар, за добри слова тоби спасибо, — Браты вместе потянулись даже шапки снять, но быстро вспомнили, где они находятся, да только улыбнулись в ответ.       — Ну, то йдзи ужо ты, Гаспадар, дахаты, пакуль зусим ня змучылся, — махнул ему один, показывая на дом. — Можа, там нашыя ужо альфу твайго змардавали, а гэта ужо справа крыминальная.       — Сохатый, пидеш з нами дрова рубаты, що Ваня притягнув? — повернулся к бете второй, кивнув Конто, да, дождавшись его согласия, потянулись они уж все втроем за дом.       Конто проводил их мягким взглядом и, передернув плечами, подбегом направился ко входу: ну не мог он придумать, о чем спокойно могут разговаривать Том, Кукла и омеги Братов.