Моё сердце зовёт тебя

      По возвращении из дворца принца поджидало новое испытание — визит семьи О. Во дворе мельтешили слуги, приводя дом в порядок. Ставни дверей были закреплены под потолком, а слуги до блеска натирали половицы. Сон Сучжин кружила по двору, шурша своими юбками, и на полных правах хозяйки руководила процессом преображения дома к визиту гостей. Лицо Сон озарила ласковая улыбка, стоило ей заметить Чанёля с принцем. Бэкхён пропустил мимо ушей её весёлое щебетание, оглядываясь по сторонам. Единственное, что ему сейчас хотелось — спрятаться ото всех и провести несколько часов в спокойствии и тишине. И стоило Сон упомянуть в разговоре Седан, как принца окатило волной необъяснимого исступления, а желание выплюнуть в ответ язвительную реплику достигало своих пределов, но вместо этого он резко развернулся и зашагал к своим покоям. — Седан, должно быть, превратилась в настоящую красавицу, — доносился до него тоненький голосок Сучжин, а внутри Бэкхёна всё негодовало. — Так и есть, невестка… — последнее, что коснулось его слуха перед тем, как он плотно прикрыл за собой дверь.       Чанёль вернулся с озабоченным выражением лица, развязал завязки хыглипа* и уселся за стол, не сводя с принца взгляда. — Тебя расстроил разговор о Седан? — губы Бэкхёна подрагивали от ярости на слова Чанёля, тот словно бы совсем не замечал, как Бэкхёну неприятно любое упоминание о юной О. Принц изо дня в день ощущал тень О Седан в их жизни, а себя чужим и лишним как в этом доме, так и в жизни Пак Чанёля. — Ну отчего же, она была твоей невестой и то, что твои родные до сих пор упоминают о ней, нет ничего странного, — Чанёль проглотил язвительный тон принца и на реплику ответил в своей привычной спокойной манере: — Я всё понимаю, но пойми, невестка всегда была близка с Седан, и с отъездом их дружба не прекратилась, Седан продолжала писать в Пханчжу. — У меня нет настроения обсуждать дружбу твоей невестки с Седан, — ревность и негодование заполняло всё его существо, и он вскочил на ноги. Вскользь бросил на альфу полный ярости и негодования взгляд и вышел на улицу. У дверей топтался Даль, а за его спиной стояли двое слуг, в одном из которых он признал вчерашнего гостя. Кто же был вторым долго гадать не пришлось. — Идите за мной, — скомандовал он и быстрым шагом направился к саду.       Принц выбрал самый укромный уголок в саду не желая, чтобы их разговор был услышан. Поднявшись в беседку, устроился поудобнее, расправил подол халата и только после этого начал говорить: — Никому ни слова, что благодаря мне тебя вернули в дом. Всем скажешь, что молодой господин одумался и отменил наказание, с ним я сам поговорю — он мне не откажет. Я ценю твою преданность своему господину… — Ваше Высочество… — Постой, я не закончил, — оборвал он слугу, выставляя руку вперёд. — Помни одно — неуважение к себе я больше не потерплю. Подумываю взять тебя с семьёй в свой дом, и если сумеешь доказать свою преданную службу — дарую вам вольную, а служить будете за жалованье, — глаза обоих мужчин округлились, они и слова вымолвить не могли. — Как твоё имя? — Ису, Ваше Высочество. — Ису, значит, — задумчиво произнёс он. — Так вот, Ису, знаю, ты не сведущ в подобных делах, впрочем, это не отменяет твоего невежества. Думаешь, мне не досадно за молодого господина? Думаешь, у меня сердце не болит из-за того, как всё сложилось? Я, Ису, такой же невольник в этой жизни, как и ты. Безропотно подчинился воле короля, а что мне осталось ещё делать?! — Ису сидел, покорно склонив голову. По рассказам брата принц знал, насколько суровы и бесчеловечны условия на плантациях. Не каждый альфа выдерживал суровые условия работы в поле под открытым солнцем, что уж говорить об омегах. Сейчас, глядя на Ису, он не испытывал ни злости, ни негодования — лишь жалость и сочувствие. Огрубевшая кожа на руках, покрытая мозолями и ссадинами, красноречивее любых слов говорила о невыносимых условиях работы. — А теперь отправляйся работать, с моим Далем больше не ругайся, — повернув голову к своему слуге и строго взглянув на него, добавил: — И ты не смей его задирать, понял меня? — Даль смиренно склонил голову, он решительно не мог понять почему принц принял это решение и простил столь вопиющее неуважение к себе вместо того, чтобы отдать приказ о телесном наказании, но покорно молчал. Даль наблюдал, как слуги, не помня себя от радости, без конца кланялись и благодарили принца. Да, на такую милость они явно не рассчитывали. — Ваше Высочество, а не слишком ли вы снисходительны? — принц видел, в каком недоумении прибывал слуга, но говорил тот тихо и заискивающе смотрел в глаза. — Я бы мог высечь его, но что бы это мне дало? Мне не нужна покорность, основанная на страхе, да и уважения в глазах слуг я так не заполучу. Подарить вольную трём рабам для меня дело пустяковое, а для них это дело всей жизни. Они будут верны мне, верны моему мужу до последнего вздоха ради глотка свободы. — Как вам это пришло в голову? — слуга смотрел на него с восхищением, принимая хитрость принца. Бэкхён не ответил, и его губ коснулась лёгкая улыбка.       За день принцу удалось усмирить свою злость, а грядущий визит гостей уже не представлялся таким ужасным. Рационально всё обдумав, он пришёл к мнению, что пора бы объясниться с Чанёлем, и после долгих размышлений он чувствовал себя виноватым за свою грубость. И его состояние продолжалось ровно до тех пор, пока он совершенно случайно не стал свидетелем разговора между семейством Пак. Не найдя мужа в комнате, он отправился к покоям советника, нестерпимо хотелось уладить все разногласия, но этого сделать так и не получилось.       Двери в покои советника были приоткрыты, и уже, подымаясь по ступенькам, он отчётливо расслышал о чём там шёл разговор. — У короля много верных сановников, и он мог выбрать в супруги принцу кого-то из семьи учёных, но вместо этого он принял самое недальновидное решение, — голос Сон звучал как никогда уверенно и твёрдо. В её словах чувствовались властные нотки, и принц осознал, как же он глубоко ошибался на её счёт. Сон не такая простушка, какой может показаться на первый взгляд. — Здесь нечего обсуждать — я смирился, чего и вам советую, — последовал ответ Чанёля. И на этих словах Бэкхён оторопел. «Смирился». — Бедняжка Седан… — произнесла следом Сон. Бэкхён стремглав метнулся прочь, не заботясь о том, выдаст он своё присутствие или нет. Вернувшись к себе, он с головой укутался в одеяло, разом захотелось до отъезда сделаться больным, но такую вольность он себе позволить не мог. Собирая всю силу духа, что ещё имелась у него, он готовился к следующему испытанию, которое нужно было непременно пережить, а после они покинут с мужем этот дом и, быть может, жить станет хоть чуточку проще.       Он выполз из вороха одеяла, позвал Даля, приказав тому готовить наряд к вечеру. Заметив решимость на лице принца, слуга и сам приободрился и расстарался от души. Покрутившись вокруг своей оси, Бэкхён остался доволен своим внешним видом, и тяжёлые мысли немного притупились. Чанёль выглядел вполне счастливым, когда застал повеселевшего принца в комнате, хотя его и настораживала неестественная бледность Бэкхёна; под глазами залегли серые круги — верный признак усталости. И стоило им остаться наедине, омега тут же ушёл от прикосновений мужа, будто бы они в раз ему стали неприятны. — Тот слуга, которого ты наказал — я вернул его в дом. — Вот как? — Чанёль внимательно наблюдал за принцем, который вёл себя отчуждённо и слишком холодно. — За него просил муж, и мне стало жаль их сына. Я хотел бы получить на них право владения, — он обернулся к мужу и требовательно взглянул на него, и по взгляду стало понятно - возражений он не примет. — Мой принц, но зачем? — Просто выполни мою просьбу, о большем не прошу. — Хорошо, — безоговорочно согласился альфа. — Пойдём, нас уже ждут. — Бэкхён последовал на улицу следом за мужем. Всякий раз стоило ему взглянуть на Чанёля, в душе с новой силой разгоралась жгучая обида, которая так и просила выхода. Принц негодовал от мысли, что все в семействе советника при каждом удобном случае стремятся упомянуть юную О и выказать ей своё сочувствие. Ежедневно превозмогая боль от унижения, он ждал от мужа, что тот сделает хоть что-то, что принцу позволит спокойно дышать и увериться во взаимных чувствах, но альфа этого не делал, и сердце принца не находило себе места от разочарования. А он-то, глупец, настроил себе уже воздушных замков, нафантазировал о взаимности. «Но зачем он был так внимателен и добр? Зачем так искусно притворялся?»       И вот они подходили к беседке, женщины устроились с краю и весело щебетали. По саду раздавался их весёлый озорной смех, от которого принцу сделалось не по себе. Он замер на месте, и, когда на его плечи опустилась рука мужа, шагнул вперёд. Сначала всё шло хорошо: супруга советника О вела себя благожелательно и почтительно. С восхищением взирала на принца, не упуская возможности высказать своего восхищения его красотой. Дальше разговор вёлся о тканях, и омега нахваливала наряд принца из лёгких и воздушных тканей. Увлечённый беседой, он не сразу заметил переглядывание Судан с Сон. Бэкхён насторожился, но вида не подал, продолжая беседовать с матерью Седан. Когда подали чай, юная О обхватив пиалу тонкими пальцами, загадочно улыбалась своим мыслям, и эта улыбка неприятно кольнула его, но стоило девушке поймать на себе взгляд принца, поспешила унять свой восторг. И тут Бэкхён осознал в чём причина этой радости, каждому из присутствующих невооруженным взглядом было понятно — брак младшего Пака с принцем до сих пор не консуммирован. На принце лица не было, остаток вечера он отмалчивался, на вопросы отвечал коротко, с большой неохотой, и снова впадал в задумчивость. Этим вечером он был единственным, кому находиться здесь было в тягость.       Он мечтал поскорее бы сбежать, лишь бы не видеть этих лицемерных лиц, и даже всегда учтивый и заботливый советник Пак, к которому Бэкхён начал привязываться, не вызывал в нём прежних чувств. «Всюду обман и ложь, и только твоё происхождение не даёт им смелости бросить правду в лицо».       Вечер протекал своим чередом, старшая О делилась с Сучжин последними новостями столичной жизни, альфы обсуждали важные политические события. Между старшими альфами даже завязался спор, каждый из них пытался отстоять свою точку зрения, что вызвало смех у омег, не смеялся один Бэкхён. Воспользовавшись возможностью, он отговорился мигренью, и поспешил удалиться прочь. Отойдя от беседки на несколько шагов, он ухватился за руку Даля, чем не на шутку перепугал юношу. — Ваше Высочество?! — Потом, а сейчас уйдём отсюда — скорее, — слуга перехватил его вдоль спины, он видел, с каким трудом давался принцу каждый новый шаг, и старался идти не спеша — в одном темпе с принцем. Когда они вышли из сада, направляясь к той части дома, где жил Бэкхён, за спиной раздался звук торопливых шагов. — Что с ним? — Чанёль перехватил принца, с волнением смотря на исказившееся, будто от боли, лицо омеги, но Бэкхён постарался уйти от прикосновений мужа. Невзирая на упрямство супруга, альфа снова обхватил его за поясницу и, не почувствовав сопротивления, повёл к комнате. Стоило им переступить порог, как Бэкхён оттолкнул мужчину от себя. — Оставь меня! Осточертело твоё притворство, пересуды у меня за спиной, твоё снисхождение, — Чанёль с большой неохотой, но всё-таки сделал шаг назад, борясь с желанием прижать к себе и успокоить принца. Он осознавал, что это не поможет и ещё больше разозлит Бэкхёна. Было невыносимо смотреть на исказившееся гневом, но всё ещё прекрасное лицо омеги. — Ты сделал из меня посмешище, они же смеются мне в лицо! — не унимался омега, багровея от охватившей его злости, и с силой сжимая в пальцах свободные края тапо*. — Ты больше месяца проводишь ночи со мной в комнате, а у меня не то, чтобы метки, на мне даже тени запаха твоего нет. Несчастный принц, который даже мужу своему не интересен — так думают они, и, безусловно, правы! Какой же я глупец, витал в своих безрассудных мечтах, не понимая главного. Всё же лежало на поверхности, и не будь я наивным дураком, давно бы всё понял. А я грезил, принимая за чистую монету каждое твоё слово. Всё же было понятно ещё с той первой ночи здесь. — Ваше Высочество, — Чанёль не без вины смотрел на мужа, что сидел на полу и подрагивал всем телом. Бэкхён забился в угол, вжавшись в комок, и плакал. Его боль была настолько осязаема, что каждый новый вздох Чанёля отдавал тупой болью. Он впервые был растерян и не понимал, как лучше поступить. Хотелось опуститься на колени перед принцем, обхватить его заплаканное лицо руками и вымаливать прощение. За что? — этого он в полной мере не понимал, только осознавал свою вину и какое-то бессилие. Еще ни один омега в его жизни не пробуждал в нём таких сильных эмоций, ничьи слёзы не выворачивали его наизнанку, ничья боль не была как своя собственная. Он опустился на одно колено, нерешительно протягивая свою руку к принцу. — Оставь меня одного, — хрипло вырвалось у Бэкхёна. Он не стал прятать взгляд, и у альфы что-то встало поперёк горла, глядя на влажные от слёз глаза, в которых так отчётливо читалось разочарование. Он мог бы пойти наперекор словам омеги, но не сделал этого. Раздался звук шагов, скрипнула дверь, и после всё затихло. Он выполнил просьбу Бэкхёна.

***

      Чанёль долго бродил по округе — ему предстояло обстоятельно всё обдумать. Стояла яркая лунная ночь, он шёл вдоль домов, полностью погрузившись в размышления. Обвинения принца не были беспочвенны — с этим не поспоришь, и только его вина в том, что принц перестал улыбаться и начал его сторониться. В глубине души его грела мысль, что принц ревнует, и он бы был этому рад, если бы всё так не усложнилось между ними. Чанёль потянулся к ветви яблони, срывая крупный плод. Яблоко было сочным, он наспех стёр сок с подбородка и направился дальше. За спиной послышался звук шагов, он откинул в траву съеденный на половину плод и обернулся. В тени деревьев показался тёмный силуэт мужчины, и через мгновение он признал в нём Тэу. Альфа ускорил шаг, а Чанёль, не став дожидаться, направился дальше. — Вон Ягван приказал провести тайную проверку королевской библиотеки, этой ночью Хонмюнгван* этим займётся. — С чего бы главному советнику под покровом ночи проверять библиотеку? Что-то пропало? — Точно не могу знать, но мой человек сообщил, что во время визита принца во дворец, за ним наблюдал человек Субин. — Принц был в библиотеке? — слуга кивнул, после чего Чанёль продолжил свой путь, молча что-то обдумывая. — Вот оно что?! Когда я вернулся, принц читал «Трактат тактик». — Если в совете узнают, что Его Высочество проявляет интерес к книгам такого толка… — Советник не посмеет и рта открыть — его внук был замечен за чтением книги для наследника престола. Безусловно, Нораны будут молчать, а вот в глазах короля Субин может потерять благосклонность. Твой человек, он даст знать, как только проверка закончится? — Да, незамедлительно. Мы условились встретиться утром у северных ворот. — Как что-то узнаешь — сразу ко мне, — Тэу отступил на несколько шагов и оставшуюся часть прогулки следовал за Чанёлем тенью. Подумать было о чём, мало того, что ему не давали покоя мысли о ссоре с принцем, так ещё и обыск библиотеки. В случае чего, перед королем не составит труда оправдаться, а что до совета — тут дело может принять самый непредсказуемый поворот. — Тэу, — обернулся он к слуге, — отбери мне лучших людей для охраны, вдоль и поперёк проверь каждого, в мой дом не должна проникнуть ни одна крыса.       У семьи Пак был свой небольшой отряд войск, созданный дедом Чанёля, численность его была многим больше, чем позволялось законом, поэтому его существование держалось в тайне. Пак Сычжон расформировал его на небольшие отряды и направил в разные части страны, откуда ему ежемесячно стекались отчёты об истинном положении дел, и поскольку ничего пока не угрожало мирному правлению короля, он ничего не предпринимал, а все полученные отчёты на нечистых на руку чиновников держал у себя до поры до времени. Больше остальных сыновей во все дела отца был посвящён именно Чанёль, но с возвращением Чжину ему надлежало передать часть обязанностей. Это нисколько не тяготило его, да и сам брат бы не стал предъявлять притязаний, но пока Чанёль решил на время затаиться, подозревая, что за ним с принцем будут вести наблюдение. Охрану дома он мог доверить только проверенным людям, а лучше Тэу с этим делом никто не справится.       Мышцы ног начали ныть от долгой прогулки, и он решил вернуться. Час был уже поздний, и разговор с супругом придётся отложить до утра, принц должен знать, чем может обернуться ему визит во дворец. Во всём доме уже был погашен свет, лишь на паре опор висели фонари, поскрипывая и покачиваясь на ветру. — Как что-то узнаешь — незамедлительно ко мне, — дал указание он Тэу перед тем, как зайти в дом. Постель была нетронута, это сначала взволновало Чанёля, а после он обнаружил принца, сидящего в том же углу. Чанёль почувствовал укол вины перед принцем за возникшее недопонимание, но в тот момент, когда Бэкхён злился и кричал на него, ничего лучшего как уйти и дать ему успокоиться не придумал. Им нужно было поговорить и решить всю недосказанность и недомолвки, что возникли за последнее время. Он подошёл ближе, Бэкхён не спал, как ему показалось сначала. Он сидел, низко опустив голову. Недолго думая, Чанёль подхватил его на руки, принц сразу начал вырываться и бить его в грудь кулаками, удары были не сильными и больше для вида, и Чанёль лишь улыбнулся, крепче прижимая его к себе.       Когда же альфа опустил его на мягкую перину, омега отполз подальше от него, и весь сжался, обвивая руками колени. — Хочется избавить от повинности, что возложил на вас король, только я не знаю как, скажите — я всё сделаю, — Чанёлю не понравилось, что принц начал отгораживаться от него за стеной холодной учтивости, но ещё сильнее пугали сказанные слова. Альфа резко подался вперёд, пугая своим напором омегу, уверенно положил руку тому на затылок, заставляя смотреть себе в глаза. О разговоре сейчас речи не шло, принц не станет слушать, и он с натиском впился в его губы. Бэкхён, преисполненный негодования, бил мужа кулаками в грудь. Пытался отползти дальше, мычал в поцелуй. Не удержав равновесия, принц повалился на спину, утягивая за собой альфу. — Пусти, я буду кричать, — почему-то шёпотом произнёс принц, придерживаясь за плечи мужа. — Кричи, — вторил также шёпотом Чанёль, — но я всё равно тебя поцелую. — Учти, если не поцелуешь, я точно закричу! — Чанёль лукаво улыбнулся мужу и следом прижался к влажным мягким губам. Пробрался языком в рот омеги и долго ласкал влажный рот до тех пор, пока у обоих не спёрло дыхание. У них голова шла кругом, альфа провёл тыльной стороной ладони по линии скул, любуясь, как принц блаженно прикрывает глаза, нежась от его прикосновений. Бэкхён вздрогнул, когда муж провёл рукой по груди и начал ловко пробираться под одежду. Прикосновения и властные поцелуи распыляли принца, что он совсем позабыл о смущении, он не отдавал отчёта своим действиям и безоговорочно принимал интимные прикосновения. После продолжительных и откровенных ласк Чанёль отстранился и поцеловал его в макушку, после чего встал. Бэкхён слышал, как с улицы альфа подозвал слугу и отдал приказ приготовить купальню. — Всё дело в Седан и твоих чувствах к ней? — начал осторожно принц, когда муж вернулся и укутал в своих объятиях. — Я устал от лжи и шепоткам у меня за спиной, — он почувствовал, как объятия мужа стали крепче, и мужчина осторожно коснулся губами его щеки. — Ты прав, всё дело в чувствах, — у Бэкхёна тут же всё поплыло перед глазами от той боли, что причинили слова Чанёля. — Но не к Седан, — тут же продолжил альфа. — Я испытываю чувства к моему принцу, почти сразу осознал, что безоговорочно пропал, стоило мне увидеть тебя в королевском саду, и это чувство укоренилось и росло во мне день ото дня. Мне хотелось касаться тебя, быть с тобой, но по взаимности. — У тебя она есть, — Бэкхён вывернулся в объятиях мужа и обхватил руками его лицо, он видел в глазах альфы и смятение, и нежность, и страх. Столько всего было в этом взгляде, что принц не мог понять, какое из чувств в мужчине преобладает сильнее. — Ты действительно этого хочешь, мой принц? Не потому, что это требует долг, хочешь, чтобы сегодня я сделал тебя своим? — прижимая его крепко к своей груди, спросил Чанёль. — Хочу, — робко произнёс Бэкхён, утыкаясь мужу в грудь. Вдыхал его природный запах, который будоражил по ночам и побуждал только ближе льнуть к мужчине. Затем Бэкхён перебрался к альфе на колени, крепко цепляясь за плечи, не желая выпускать мужа из объятий. Чанёль ещё крепче обнимал и между строк отчётливо читал — принц всецело считает его своим.       Бэкхён больше не задавал вопросов, может потому, что боялся услышать не те ответы, на которые рассчитывал, а быть может получил свои ответы через язык тела. Он начал уже дремать на плече Чанёля, когда за дверью раздался голос слуги, сообщающего, что купальня готова. Они за руку вышли на улицу, альфа отослал слугу прочь, заверив, что его помощь им не понадобится. На небе уже улавливались первые просветы, и темнота ночи шаг за шагом отступала, готовясь к наступлению нового дня. В воздухе чувствовалась предрассветная свежесть, а ночной поток ветра приятно касался лица. Чанёль потянул Бэкхёна за собой, и когда они зашли в купальню, альфа не спешил уходить и на засов закрыл дверь. Воздух здесь был насыщенно-влажным, а от воды исходил приторный цветочный аромат. Вдоль стен на подставках были расставлены свечи, их мягкий мерцающий свет освещал ту часть купальни, где стоял наполненный чан.       Принц испуганно переминался с ноги на ногу и вздрогнул всем телом, когда альфа накрыл его плечи руками и потянул накидку вниз. Область шеи кольнуло от внезапного поцелуя. Кожа покрылась мурашками, а следом его накрыло теплом и томной тяжестью внизу живота. — Хочу видеть тебя, — шептал мужчина между поцелуями и в подтверждение своих слов потянулся к завязкам на рубашке из полупрозрачной ткани. Бэкхён попытался остановить его, накрыв своей рукой. — Доверься мне, не бойся. Мы оба этого хотим, — Бэкхён молчал и всё ещё вздрагивал, но больше не препятствовал. Когда рубашка скользнула по худым рукам и упала к ногам, альфа обошёл принца и встал лицом к лицу. Его принц нервничал, покусывая тонкие губы. Бэкхён смотрел на него смущённым и боязливым взглядом дикого зверька, но на дне зрачков альфа уловил зачатки обоюдного желания. Накрыв его губы лёгким поцелуем, он попытался хоть немного успокоить принца и отвлечь от последующей процедуры раздевания. Ловко потянув за завязки штанов, Бэкхён сильнее вцепился ему в руку и зажмурил глаза. Присев на корточки, мужчина помог выпутаться из штанин, откладывая их в сторону.       Принц стоял перед ним полностью обнаженным во всей своей девственной красоте. В полумраке купальни идеально гладкая кожа отдавала мерцающим блеском, и альфа нестерпимо желал одного — касаться её. Пальцы скользили от предплечья, а дальше вниз до тонких гибких пальцев. Точно бы очнувшись от забытья, принц попытался прикрыть рукой лобок. Чанёль не дал, заверяя, что ему нечего стыдиться. Лобок покрывали негустые завитки волос, а среднего размера половой орган пока не подавал признаков жизни, но это было и понятно, учитывая, насколько тот сейчас перепуган. Альфа начал раздеваться сам и когда предстал перед омегой полуобнажённым, и рука потянулась к завязкам на штанах, вздрогнув, принц прикрыл руками лицо, но через щёлки между пальцами Чанёль сразу понял — за ним продолжают наблюдать. В чём и убедился, когда, стоя перед принцем полностью нагим, тот тихонечко ойкнул и сильнее засмущался. За время ожидания возбуждение практически сошло на нет, но в процессе раздевания принца приятная истома снова прошлась по телу, и член уже был готов налиться возбуждением. Подхватив на руки принца, он направился к подставке, что стояла рядом с чаном. Альфа опустил в воду лёгкое тело. Поверхность воды сплошь была покрыта яркими лепестками, что скрыла наготу принца, и тот немного успокоился. Следом в воду опустился альфа и, облокотившись спиной на стенку чана, прижал Бэкхёна к себе. Принц выгибал шею, подставляясь под лёгкие поцелуи, переплёл пальцы с альфой и, позабыв о неловкости, наслаждался прикосновениями мужчины. Чанёль неспешно водил по рукам, нырнул рукой под воду, накрывая плоский живот, и сильнее прижал к себе. Касался мягких ягодиц, но не спешил к более откровенным ласкам, давая принцу возможность привыкнуть к близости их обнажённых тел. Продолжительные ласки раскрепостили Бэкхёна, и, извернувшись, придерживаясь за плечи мужа, он начал оставлять лёгкие поцелуи на его груди. Он не стыдился собственного возбуждения, упираясь им в живот мужа. Чанёль жадно мял ягодицы юноши, не в силах больше сдерживать свою страсть. Бэкхён заставил запрокинуть голову мужа назад, перехватил инициативу, раздвигая своим языком чужие губы, и в это же время обхватил свободной рукой твёрдый член мужчины. Чанёль закатил глаза с лёгким стоном в губы и сильнее сжал руку Бэкхёна на своём возбуждении.       Всё тело выкручивало, он мечтал о тесноте и жаре внутри Бэкхёна, и эта прелюдия была невыносима. Одним рывком Чанель подхватил принца на руки и они вышли из чана. С их тел стекала вода, оставляя под ногами неряшливые лужицы. Поставив принца на ноги, альфа завернул его в накидку и, не дав ступить и шагу, снова подхватил на руки. Сам Чанёль остался обнажённым, собственная нагота его не смущала, а риск попасться слугам или домашним на глаза в этот час был минимальным. Он ступал по деревянным половицам, оставляя за собой влажные следы.       Ещё никогда принц не казался ему столь прекрасным, как сейчас — лежащий в свете предрассветных лучей. Тонкая полоска света легла на юное лицо, пушистые ресницы трепетали от каждого прикосновения, а чуть позже, когда принц впервые принимал в себя мужа, словно нанизанные на тонкую нить драгоценные камни, на ресницах поблёскивали слезинки.       Эта ночь что-то перевернула в сознании самого Чанёля, мир виделся в ином свете, но что конкретно изменилось, ответить он бы не смог. Возможно, что-то переменилось в нём самом. Лежа на смятой постели и прижимая к себе спящего Бэкхёна, блуждая на границах между сном и явью, пришло ясное понимание: он обрёл смысл — новый смысл жизни. Счастье волнами накрывало его с головой и рук не хватит, чтобы обхватить его, слишком несоразмерным оно ему ощущалось. Он засыпал умиротворённым и безумно счастливым.       Чанёля разбудил стук в дверь; глаза пекло от недостатка времени на полноценный сон. Бросив взгляд на Бэкхёна, который продолжал мирно спать, он накинул на обнажённое тело шёлковый халат с вышивкой из тонких золотистых нитей, поспешил к двери. Выйдя из комнаты, осторожно прикрыл за собой дверь, чтобы не разбудить принца. — Господин, они ничего не нашли. — Вот как, — вздернув подбородок, довольно улыбнулся альфа. — Ну что же, это хорошая новость, но ответный шаг мы нанесём. Пусть наш человек шепнёт главному евнуху за каким чтением был замечен принц.

***

— Это же надо проспать до полудня, — недоумевал Даль, проходясь гребням по длинным шелковистым волосам принца. — Зачитался допоздна, — слуга с долей недоверия взглянул на принца, а затем приблизился чуть ближе и, охнув, рухнул на пятую точку, взмахивая руками. — Вы… вы… — только и смог пролепетать юноша, таращась во всю на принца. — Тише ты, дурень, подбери мне волосы, хочу немного прогуляться, — он коснулся своей шеи, поглаживая с особым трепетом место метки. Кожа была ещё воспалена и отдавала саднящей болью. — И, кстати, ты видел моего мужа? — Так во дворе он с молодым господином О, а ещё госпожа О снова пожаловала, — нашёптывал ему Даль. — Что? Вот лиса! Ничего, сейчас я прищемлю хвост этой плутовке. — Терпеливо дождавшись, пока Даль закончит заниматься с его волосами и подаст верхний халат, принц тут же направился на улицу. Седан стояла под кронами старой яблони с Сучжин. Они весело о чём-то ворковали. Чанёль с Сехуном стояли чуть ближе к самому принцу и вели неспешную беседу. Заметив принца, губы альфы тронула ласковая улыбка, но тут же лицо озарила тень беспокойства, когда Бэкхён слишком резво устремился к нему и ойкнул от резкого спазма боли в районе поясницы. Дальше он шагал куда осторожнее во избежание внезапной боли, которая нет — да напоминала о себе с самого пробуждения. Несмотря на боль в пояснице и саднящего ощущения чуть ниже, Бэкхён проснулся в прекрасном настроении, разбуженный поцелуями мужа.       Принц заметил, как Седан повернулась в их сторону и что-то высматривала. Недолго думая, Бэкхён сделал то, что, по его мнению, убавит пыл соперницы и заставит проглотить язык на долгий срок. Приподнявшись на носочки, одной рукой придерживаясь за плечо Чанёля, он клюнул того в щёку, и в ответ получил мягкую улыбку на свой непозволительный поступок на глазах у посторонних. Седан переменилась в лице, а принц, преисполненный отмщением, гордой походкой победителя направился к омегам. — Какой чудный нынче день, не находите? А впрочем, почему бы нам не выпить чаю в саду? Даль, — обернулся он к слуге, — приготовь в саду всё для чая, — улыбка не сходила с его лица, и для пущего эффекта принц начал обмахиваться веером. Седан замерла с каменным лицом и ни в какую не желала смотреть принцу в глаза. Сучжин же была приветлива и тактична, как всегда. Он заметил, как её взгляд упал на его шею в область свежей метки. Он гордо выпрямил шею, расправил плечи, приглашая следовать за ним в сад.       Юная О долго засиживаться не стала, быстро выпив чай, поспешила распрощаться, и отправилась домой с видом проигравшей. — К сожалению, я стал свидетелем одного разговора, и он меня огорчил, — начал издалека принц, провожая взглядом Седан. — Что за разговор, Ваше Высочество? — Всё не то, чем кажется на первый взгляд, госпожа Сон. А то, что кажется на первый взгляд, может оказаться иным, — женщина молчала, опустив глаза. Бэкхён так и не понял, дошёл ли до неё смысл его слов, и, поднявшись на ноги, направился прочь из сада.

***

Дворец благородной супруги Субин       Вон Ягван сидел темнее тучи, не желая смотреть в глаза дочери, что до побелевших пальцев сжимала в своих руках веер. — Они ничего не нашли — ничего. — Как такое может быть? Как? — шипела сквозь зубы Субин и уже куда спокойнее продолжила: — Его видели в королевской библиотеке и покинул он её не с пустыми руками. — И что прикажите мне делать? Явиться в дом военного советника и перевернуть там всё вверх дном? — Если потребуется, — зло кинула женщина, поджимая тонкие губы. — Угомонитесь, есть дела поважнее. Его Величество ни в какую не желает делать вас королевой! А стоит мне об этом заговорить, как у него сразу портиться настроение и слушать дальше не желает. Король упрям, он не желает наделять силой при дворе Норонов, да и взгляды наши он никогда не разделял, именно поэтому всё устроилось так, что наследная принцесса из Соронов. Вы теряете своё влияние на него, Ваше Высочество. — Ему придётся принять это решение, у вас всё готово, отец? Сколько ещё ждать? — Терпение, Ваше Высочество, спешка в таком щекотливом деле неуместна. Сначала покончим с этим делом, а с принцем Бэкхёном всегда успеем разобраться. — Вы правы, отец, на это ещё будет время.