***
Они провели остаток дня, выпивая горячий мятный шоколад, пекли имбирное печенье и даже приготовили ужин вместе, потому что это была еще одна традиция — отпускать всех сотрудников, кроме нескольких охранников — а затем они смотрели фильмы в гостиной, пока не пришло время для сна. День прошел идеально, как и надеялась Кара, с огнем, который потрескивал в гостиной, и запахом глазури и мяты, доносившегося с кухни. Все хорошо ладили, без саркастических комментариев от Лены и уговоров Кары, и блондинка впервые за долгое время почувствовала себя расслабленной. В доме были только они, так что ей и Лене вообще не нужно было притворяться. Алекс тоже выглядела счастливее, хотя и пыталась скрыть это, но Кара видела это по ее глазам, когда та смотрела на Мэгги, и она была рада, что попросила ее остаться. Когда Элайза сказала, что идет спать и чтобы они не засиживались, Кара обняла ее и позволила ей поцеловать себя в щеку, и вскоре все остальные тоже начали расходиться по комнатам. Кара ушла первая, исчезнув в своей комнате, чтобы переодеться в пижаму, а затем постучала в дверь Лены и зашла внутрь по приглашению. Лена только что стянула одеяло с кровати, и Кара вошла в спальню, прислонившись к дверному проему, наблюдая, как волосы Лены падают ей на плечи, и как нежно она откидывает их назад. — Я просто хотела сказать спасибо, — выговорила Кара, когда поняла, что пялится на девушку. — За сегодня. Я хорошо провела время — даже лучше, чем я думала, честно говоря — и я надеюсь, что это было не слишком сложно для тебя. — Ты всегда так проводила Сочельник, да? — спросила Лена, садясь на кровать и прикрывая ноги одеялом. Шумно выдохнув, Кара провела рукой по волосам, оттолкнулась от дверного проема и подошла к кровати. Матрас слегка прогнулся, когда она села на кровать и улыбнулась Лене. — Нет, все было по-другому до смерти моих родителей. Мы приезжали в Арго-Сити, я и мой двоюродный брат Кал, и посещали все официальные встречи на Рождество. Меня много баловали, а мои родители обычно приходили во дворец с Санта-Клаусом и настоящими оленями. Тогда я не знала, что Санта не настоящий, и мне это нравилось. — Разве тебе не было тринадцать, когда умерли твои родители? — спросила Лена, выглядя слегка удивленной. — Ну, очевидно, я узнала об этом до того, как мне исполнилось тринадцать, — сказала Кара, закатив глаза, — хотя мой дедушка ненавидел украшения, и поэтому у нас никогда не было бы ни елки, ни рождественских носков, ни чего-либо в этом роде, просто комната, наполненная подарками на следующее утро. Рождество… было скорее политическое событие, но я любила его. Это был единственный день, когда вся моя семья была вместе, и у нас была самая вкусная еда, и моя тетя Астра тоже приезжала в город, и я помню, как была счастлива. А потом… они умерли, и я уехала жить к Элайзе, и там все было по-другому. Джеремайя делал снеговиков со мной и Алекс, и мы катались на санках по холмам в сельской местности и делали снежных ангелов. Элайза готовила нам печенье, и именно она придумала свитера, фильмы и все традиции. Мы покупали самое большое дерево, и вместе вчетвером украшали его. На Рождество Алекс будила меня очень рано, и мы открывали все подарки перед походом в церковь, а потом мы приходили домой и готовили вместе — я всегда чистила картошку, потому что я была бесполезна в приготовлении еды, а затем мы ужинали, только мы четверо. Конечно, они должны были отвозить меня в Арго-Сити, чтобы я повидалась со своей семьей, но без родителей это было не то же самое, и я не часто видела остальных с тех пор. Но да… Рождество всегда было для меня счастливым временем, потому что я была с родителями или дело было в самом празднике. Хотела бы я объединить это, понимаешь? Я очень благодарна за Элайзу и Джеремайю. Они всегда делали так, что я чувствовала себя частью семьи, но думаю, по-настоящему я ощущала это во время Рождества. Я хотела… я хотела, чтобы ты тоже это почувствовала. Лена пристально наблюдала за ней, пока она говорила, с мягким выражением на лице и легкой улыбкой на губах, которая стала шире, когда Кара закончила. — Спасибо. У меня никогда не было ничего подобного. Ну, меня баловали, и я тоже ходила на политические встречи, но ничего другого не было. Рождество — это были крики и ссоры, а мама с папой были всегда на работе, и иногда меня даже не пускали домой на каникулы. Они никогда не заставляли меня верить в Санту — у них не было времени — и я никогда не делала снеговиков или печенья. Я не думаю, что когда-либо делала что-то из того, о чем ты сказала. — Мы сделаем все, — заверила ее Кара, слегка толкая ногой ногу Лены и вызывая у нее улыбку. — Что, ты сделаешь так, что я поверю в Санту? — спросила Лена, смеясь, и Кара закатила глаза. — Хм, ну, может быть, я могла бы, — тихо засмеялась Кара, на ее сердце стало легче, когда к ней присоединилась Лена. Брюнетка казалась чуть менее замкнутой, и Кара подозревала, что, возможно, отчасти это было из-за того, что она была сегодня с семьей, потому что у Лены никогда не было этого раньше. Кара видела, как загорелись ее глаза, когда Элайза сказала ей, что она сделала большие пряники, или когда Алекс сказала, что она купила ей книгу. Лена была частью этого, и Кара наблюдала за ней весь день, улыбаясь, когда видела улыбающуюся девушку, и поняла, что все, чего Лена хотела, — это иметь кого-то, кто бы о ней заботился, и Кара дала ей это сегодня. Из-за этого она чувствовала тепло внутри, и поднявшись с кровати, она нежно улыбнулась брюнетке. — Я пойду пожелаю спокойной ночи Алекс, — сказала ей Кара. — Спокойной ночи, увидимся утром, очень рано утром. Лена рассмеялась. — Спокойной ночи, Кара. Кара закрыла за собой дверь спальни, прошла через гостиную и вышла в коридор. Комната Алекс во дворце находилась через несколько дверей на противоположной стороне коридора, и она быстро подошла к ней и толкнула дверь, входя внутрь с улыбкой на лице. — Эй, я… твою ж мать! Она побледнела, наблюдая, как Алекс встала и столкнула Мэгги с колен, сдергивая одеяло, накинутое на спинку дивана, и оборачивая его вокруг себя, глядя на Кару с выражением ужаса на лице. Открыв и закрыв рот, Кара в шоке уставилась на них, и ее лицо покраснело. — Спокойной ночи, — пискнула она, прежде чем развернуться и выбежать из комнаты, захлопнув за собой дверь и упав на нее. К ее огорчению, Лена стояла на пороге своей комнаты с широкой улыбкой на лице, и Кара почувствовала, что ее лицо стало краснее, когда встретила довольный взгляд брюнетки. — Ты знала, что она была там! — Да, я видела, как твоя сестра затащила ее внутрь, — рассмеялась Лена, — держу пари, что ты увидела больше, чем рассчитывала. С Рождеством, твоя сестра трахает твоего телохранителя. Звучит весело. Кара издала странный звук, что-то промежуточное между стоном и удивлением, и закрыла лицо руками. — Ты сволочь. — Спокойной ночи, Кара, — тихо засмеялась Лена, прежде чем проскользнуть обратно в свою комнату, и Кара растерялась, стоя в коридоре, не зная, как развидеть то, что она только что увидела. Рождественское утро будет очень неловким.***
— Счастливого Рождества! Кара подскочила от крика и громкого хлопка, и поползла к своим очкам, ее сердце дико стучало в груди. Лена стояла перед ее кроватью, похожая на призрака в тусклой комнате и держа в руках две половинки рождественской хлопушки, ухмыляясь. — Сколько сейчас времени? — простонала Кара, плюхаясь на подушки и пряча в них лицо. — Пять утра. — Уходи, — сказала блондинка, ее голос был приглушен подушкой, и она услышала смех Лены. Ворча, она перевернулась на спину, широко зевая и потягиваясь. — Это расплата за твой день рождения? Лена ахнула, положив руку на сердце, изображая, что выглядит оскорбленной. — Разве я похожа на того, кто сделал бы что-то столь мелочное? — Да. — Тогда почему ты спрашиваешь, — рассмеялась Лена, — вставай, глупышка, тебя ждет горячий шоколад и подарки. Надеюсь, это не прозвучит слишком самоуверенно, но я думаю, тебе понравится то, что я купила. Кара скинула с себя одеяло, перекинула ноги через край кровати, поднялась и вяло посмотрела на Лену. Подойдя к своему шкафу, она надела пушистый розовый халат и утиные тапочки, не обращая внимания на хохот Лены, и направилась к двери. — Мне… мне разбудить Алекс? — Наверно, но ты слишком напугана, чтобы заходить туда, верно? — спросила Лена, и Кара кивнула. Улыбаясь, брюнетка закатила глаза. — Хочешь, я пойду и посмотрю, голая ли сейчас твоя сестра с твоим телохранителем? — Пожалуйста, не произноси это вслух, — простонала Кара, сморщив нос, — но да, это было бы замечательно, спасибо. Покачав головой и рассмеявшись, Лена открыла дверь в комнату Алекс, а Кара подождала снаружи, слушая тихий стук в дверь спальни. Мгновение спустя Лена вернулась и поманила Кару войти, и та с разбегу прыгнула на кровать Алекс, обрадовавшись, что в этом году она одержала верх. Раньше они соревновались, кто может встать раньше и разбудить другую первой, пока Элайза не заставила их остановиться, когда Алекс однажды разбудила весь дом в два часа ночи, когда ей было семнадцать. Они разбудили Элайзу, и все четверо спустились в огромную кухню. Они начали рыться в шкафах в поисках еды и двадцать минут пытались выяснить, как работает кофемашина, а потом Алекс пошла и вытащила Мэгги из постели, чтобы заручиться ее помощью. Несмотря на слегка недовольный взгляд, вызванный таким ранним пробуждением, она, казалось, была удивлена тем фактом, что никто из них не мог понять, как пользоваться чем-то столь простым, как кофемашина, и на ее лице не было никакого неловкости, когда она посмотрела на Кару, которая быстро отвела взгляд. Блондинка не могла смотреть на Алекс или Мэгги, не покраснев от смущения. Несмотря на это, они все сели на кухне, потягивали кофе и ели тосты — они были не очень хорошими поварами — а затем Элайза заставила всех, включая Мэгги, с горячим шоколадом подняться наверх, где они открыли свои подарки. В главной гостиной под елкой лежала огромная куча подарков, и Алекс с увлечением начала раздавать их получателям, читая имя на бирке. Мэгги зависла рядом, потягивая горячий шоколад и наблюдая за всеми. Кара каждый год покупала своему телохранителю несколько подарков на День рождения и Рождество, и она знала, что Алекс купила ей один в этом году, потому что между ними было что-то большее, чем она могла себе представить. К ее удивлению, Лена бросила один подарок в Мэгги, застигнув ее врасплох, когда девушка пыталась не разлить свой горячий шоколад повсюду. Лена слегка улыбнулась ей. — Спасибо за то, что мирилась со всеми моими выходками, я знаю, что мы двое не облегчили твою работу. — Спасибо, Ваше Высочество, — сказала Мэгги, смущенно глядя на Лену и улыбаясь. Все остальные тоже были удивлены этим жестом, особенно Кара после разглагольствования Лены о том, что Рождество было эгоистичным праздником для получения подарков, но она знала, что девушка была намного мягче под холодной маской. Раздав остальные подарки, они развернули их и поблагодарили друг друга. От Лены Кара получила бриллиантовое колье, дорогую сумочку, частные уроки полета, несколько книг первого издания и билеты на балет в России на следующий год. Лене она подарила пару бриллиантовых сережек, мотоцикл, который, как она знала, брюнетка очень хотела, несколько книг первого издания, и пчелиную ферму, которая обрадовала ее больше, чем Кара ожидала. У нее был еще один подарок, но она хотела подарить его Лене наедине — из-за своей стеснительности — но с ним придется подождать. Прямо сейчас им нужно было собираться в церковь, в которую Лена неохотно согласилась сходить с ними. Там Кара должна была выступить с публичным заявлением, прежде чем все их друзья присоединятся к ним на обед.***
Служба закончилась, и Лена комментировала, как скучно там было, когда они выходили на улицу. Снаружи была большая толпа, и десятки полицейских сдерживали ее в стороне. Алекс последовала за Элайзой, направляясь прямо к одной из ожидающих машин, а Кара повела Лену к забору и стала приветствовать людей, желая им счастливого Рождества и улыбаясь, когда некоторые из них фотографировали ее. Лена отошла немного назад, вежливо улыбаясь и позволяя людям фотографировать ее, пока она махала им рукой. Они не стали задерживаться, и через несколько минут Кара обернулась, улыбаясь Лене, шагнула вперед и вдруг почувствовала жгучую боль в руке. Следующее, что она поняла, — она лежала на земле, придавленная Мэгги, пока телохранитель защищала ее. Кара была дезориентирована, ее рука сильно болела, и единственное, что она могла видеть, было бледное лицо Лены, застывшее в ужасе, когда та стояла в двух футах и смотрела на нее. К блондинке хлынуло чувство паники, и она оттолкнула от себя Мэгги, вскочила на ноги и бросилась к Лене, повалив ее на землю, прикрывая собой. Начался хаос, крики заполнили слух Кары, почти блокируя громкий стук ее сердца, когда она уткнулась лицом в плечо девушки и сгорбилась над ней. Это длилось всего мгновение, пока Гектор не поднял Лену на ноги, и Кара была вынуждена отпустить ее. — Кара! — закричала брюнетка, вытянув одну руку, пытаясь дотянуться до нее, и Кара инстинктивно потянулась, но ее оттащили четверо охранников, отрезая ее от Лены. — Лена! — закричала Кара, пытаясь вырваться из хватки четырех мужчин, когда они тащили ее к машине. Расстояние между ними позволило ей бросить быстрый взгляд на Лену, Гектор поднял ее на руки и насильно нес к другой машине, пока она извивалась и боролась в его руках, крича неразборчивые слова, пытаясь вырваться из его хватки. Кара была слишком дезориентирована, чтобы реагировать на что-либо еще, у нее все плыло перед глазами, а в ушах зазвенело. Все произошло так быстро, и она едва могла поверить в происходящее, но с Леной все было в порядке, и она вздохнула с облегчением, когда ее усадили в салон автомобиля. Последнее, что она увидела перед тем, как они отъехали, была Мэгги, вся в крови, окруженная группой полицейских, и Кара была переполнена страхом при виде этой картины. Кто-то пытался убить ее, а Мэгги спасла ей жизнь. У Кары не было с собой телефона, и она застряла в машине с четырьмя охранниками, которых она считала второстепенными и практически бесполезными. Она не думала о том, что кто-то нападет на нее — зачем ей думать об этом? — и почувствовала, как растет ее паника, когда они неслись через город. Только когда она поняла, что они ехали не к дворцу, ее дыхание стало прерывистым, а легкие сжались, как будто она не могла дышать. Она была одна и все еще пыталась осознать произошедшее, но не понимала, что именно произошло, кроме того, что кто-то стрелял в нее. Все, что Кара знала — время будто замедлилось, когда она смотрела на Лену, которая просто стояла там, и она не могла позволить ей пострадать. Ей было бы физически больно смотреть, как Лене причиняют боль, и поэтому она двигалась, не задумываясь, и с удовольствием позволила бы застрелить себя, если бы это означало, что с Леной все будет в порядке. К счастью, до этого не дошло, но, когда Кару вытащили из машины и провели в отделение неотложной помощи, к ней подбежали люди, и она поняла, что ее подстрелили. На руке была кровь, ее как будто ужалили, и именно поэтому она чувствовала, будто ее рука была в огне. Никто не ожидал, что это произойдет, и Кара почувствовала тошноту при мысли, что, если бы стрелок лучше прицелился, она была бы мертва, прежде чем кто-то смог сдвинуться хоть на дюйм. Почувствовав приступ паники, ее вырвало на одежду одного доктора, и она немного покачнулась, но ее поймал один из ее охранников. Кару немедленно отвели в отдельную палату, где врач прочистил и залатал мелкую рану — ей не понадобятся швы, даже если рана некоторое время будет немного кровоточить. Она сидела на краю кровати, в одном из пиджаков ее охранников, обернутым вокруг ее плеч, с пластиковым стаканчиком с водой, дрожащим в руках. Ее лицо было белым, а макияж потек от слез — она просто хотела увидеть свою семью, хотела увидеть Лену — и она дрожала, когда сидела там, ожидая освобождения. Кара была потрясена, но знала, что с ней все будет в порядке. Она все время думала о Мэгги и облитой кровью белой рубашке под ее пиджаком, думала о Лене и о том, куда ее отвезли. Весь город будет заблокирован, и ей не позволят вылететь обратно в Торул, и Кара надеялась, что Лена будет в безопасности во дворце с Алекс и Элайзой. Их идеальное Рождество было разрушено, и когда эта мысль пришла Каре в голову, она истерически рассмеялась. Прошел еще час, прежде чем ей разрешили уйти, и она спросила о Мэгги перед отъездом; ей сказали, что она все еще находится на операции. Зная, что она ничего не могла сделать для нее, и, зная, что Алекс будет в ужасе, беспокоясь о них обеих, Кара вышла из больницы, где была дюжина полицейских, сдерживавших толпу репортеров и фотографов, и вскоре она снова благополучно оказалась на заднем сиденье машины. Они мчались по городу с полицейским сопровождением, и в рекордно короткие сроки приехали к главным воротам дворца, куда были вызваны десятки охранников. В тот момент, когда машина остановилась, Кару вытащили из салона и практически понесли к входным дверям, которые раскрылись, когда она вместе с охранниками поднималась по ступенькам. К ее удивлению, Лена выбежала первой, с пепельным лицом и красными от слез глазами, и она увернулась от охранников, которые бежали за ней. Прежде чем Кара успела что-либо сказать, Лена притянула ее к себе за лацканы пиджака, все еще висевшего на ее плечах, и в отчаянном поцелуе прижала губы к Каре. После нескольких недель избегания поцелуев с Леной — потому что блондинка не хотела использовать ее в своих интересах, когда узнала, что испытывает к ней чувства, а Лена не ответила на них — Кара всхлипнула, чувствуя ее теплые губы на своих собственных. А потом она сильно заплакала, и поцелуй перестал быть таким приятным. Лена тоже плакала, и они цеплялись друг за друга, пока охранники пытались загнать их в фойе. Кара не могла не почувствовать вспышку обиды от того, как Лена бросилась на нее, и того, что она поцеловала ее, зная, что брюнетка разыгрывает все это для камер. — О боже, Кара, что это была за чертовщина? — рыдала Лена. — Никогда больше так не делай. Ты меня слышишь? Ты… ты не… не делай так… — Я… я в порядке, — хрипло сказала Кара, чувствуя онемение, глядя на бледное лицо Лены. — Я подумала… — Лена замолчала, качая головой, поскольку не смогла произнести ни слова. А потом они оказались внутри, и двери захлопнулись за ними. Кара подавила рыдание, когда Алекс и Элайза обняли ее, обе говорили что-то, обнимая ее, чувствуя облегчение, что она в безопасности и дома. Лена отошла в сторону, вытирая глаза и с тоской глядя на Кару, которая ничего не заметила. Она не заметила страха в глазах Лены или настороженности на ее лице, когда та смотрела на Кару, как будто она только что поняла что-то. Она не заметила того момента, когда Лена поняла, что была влюблена в нее.