Icen

      Детишки передавали друг другу украденные трубочки с водой из бамбука. - Айзен, ты что, не будешь? - Нет, - я немного грустно улыбнулся. - Пейте и ешьте, если кто хочет.       Я отвернулся, чтобы не смотреть, как с жадностью эти ребята кидаются на обычную, самую простую и даже грязноватую воду. Нет, не из жалости, сам очень сильно хотел пить, и терпеть удобнее, не глядя на сам предмет терпения.       Если это не Ад, как ещё назвать это место? Не заслужили дети такого. Не заслужили они, слишком уж простые и понятные ребятишки, которые даже не знают, что давно умерли.       Я смотрел на пыльную улицу, готовый в любой момент крикнуть "бежим!" Здесь с ворами не шутят, не тот район. Почти пустыня - не влажные леса. Сколько нам ещё двигаться до них? Я даже примерно не представляю. Пока вот, выражаясь уголовным жаргоном, гастролируем не на окраинах, и это крайне опасно. Для детей, я-то...       Неважно для них, как звали меня раньше, всё равно здесь почти поголовно японщина. Ад мой личный. Даже ник мой переделали, мелкие засранцы: "Icen", отмороженный. Любитель холодного оружия, который благодаря знакомствам участвовал в ролёвках вообще, в исторических в частности. Было даже, что отыгрывал Айзена Соске, лучший на все времена косплей, как по нам. В интернетах, конечно же, плевались. Занимался колдовством так, как его понимал, мучал неприкаянных духов своими заданиями да водил к знакомому святому отцу Мефодию, он их исповедовал - через меня - и частенько они отправлялись на небеса. Наверное. Но пропадали. Было кое-что ещё и кое-какие проблемы с силами тёмными в масках вязанных, и приходилось, в общем, поработать. Но мелким это тоже неинтересно. Они даже "Саша" выговорить не могут, тьфу!       Как-то так получилось, что убила меня шпага нашего спонсора клуба, новичка со спортивным прошлым - проколол мне глаз, наверное. Не могу сказать точно, но удар был в голову - иначе я бы хоть сколько-то, но умирал. Грёбанный дух Феди Колесникова! Как же невовремя ты раскричался-то!       Ветер поднял пыль, мелкие частички тут же понеслись в роговицу. Он здесь частый гость, залетал, отталкиваясь от высоченных скал по правую сторону. - Тьфе, - сплюнул песок. - Айзен, - девочка протянула мне кусочек рисовой лепёшки. От сердца оторвала. - Ешь, Ио, ешь. Ты же знаешь, мне этого будет мало, а дразниться я не хочу.       С самого детства я видел духов. Годам к десяти я научился давить на них собственной внутренней силой и заставлять выполнять всякие трюки. К восемнадцати я стал, по меркам обычных людей, весьма плохим человеком. Учитывая, что я очень долго видел свою умершую бабушку, разговаривал с ней и играл - не кажется удивительным. Мне было сложно сочувствовать остальным, сложно хоть как-то сопереживать. Я не понимаю этого до сих пор, и как говорят, выросло, что выросло. Дипломированный экстрасенс и тот ещё отморозок, способный на что угодно. Меня останавливал, часто, только закон. Просто так нарушать его считал глупым и проблемным. Диплом, к слову, настоящий. Только помощь чаще всего - плацебо. Подавляющее большинство случаев с исцелением моих подопечных связаны с помощью мертвых врачей, они могли посмотреть, что именно болит, прямо в теле пациента. Их же по миру бродят миллионы, как и полицейских...       Чуть позже был шпионаж и немного политики. Попытки убийства и отравления. Давление на родителей - собственная семья мне ни к чему, во-первых рано, а во-вторых с такими условиями уединиться невозможно, и в итоге я забил, перегорел, вымещая в игрушечных боях злобу на такую несправедливость. Успокоились со временем, к двадцати трём я уже вошёл в какую-то благоприятную колею и только изучал всякие практики, которые доставал мне друг из кей-джи-би. Имени его никому не скажу. Моя конторка лишь небольшое прикрытие.       Глубоко вдохнув, я усмехнулся. Неловко вышло.       Придумать бы что-нибудь дельное для этих детей, они же есть и пить постоянно хотят. И гораздо меньше по сравнению со мной, только некоторые остатки воспитания удерживают от того, чтобы бросить малолеток прямо здесь и пойти отобрать у местного заправилы его с трудом отнятое у нищих достояние. Попасть ведь карапузы могут. Самой старшей из них дай бог четырнадцать есть. Почему им вообще приходится воровать после смерти? От Высоцкого слышал, что убиенных щадят.       Чёрт, а мне ведь всего-то сраный двадцатник! Было. Года три назад, точно не скажу, тут климат суровый и неизменный. Внешне, насколько сумел понять по разговорам других, почти не изменился. Разве что шрамов не осталось, а сам как-то моложе себя чувствую. Силён стал! Раньше такие камни пинать ногами и раскалывать на части не умел - сломал бы ноги.       Но этого маловато, чтобы заниматься проблемными детишками в этом Аду или Чистилище, что бы оно ни было. Я могу бандитов погонять, если не слишком много или слабосилки все, с переменным результатом, да воров ловить. Чем и занимался доселе, получая свой маленький гешефт и странное внутреннее удовлетворение, ранее мне не свойственное. - Нам туда идти нужно, - указал я на восход. - Там дома благородных, рисовые террасы на горных ручейках... - Рен, не трожь! Это Айзен-нии-сана часть!       Глубоко вдохнув пыльный воздух, я закашлялся. - Твою долю можно съесть? - спросил мальчик.       Я грустно улыбнулся. - Ешь, Рен, ешь. - Он сказал "можно", Ио! - сообщил Рен девочке и захрустел подсохшей корочкой.       Очень хочется есть, но один кусочек меня только раздразнит, не больше. Достать бы где? Только небезопасно это, за еду тут убивают, а ко мне уже начали присматриваться на предмет поживиться взрослые бандюки. Нужно уходить, нет времени. - Что будем делать дальше, Айзен-нии-сан?       Я вдохнул носом и приосанился, стараясь не дать повода для беспокойства. - П-простите, - пискнула Ио. Видимо, что-то всё-таки выдало моё недовольство. - Айсен. Ай-сен! - раздельно произнёс я, а после махнул на неё рукой. Ну, не виновата девочка в том, что не выговаривают здесь ни имя моё, ни псевдоним-прозвище. - Вечером дальше пойдём, и ночью идти будем.       Зачем я вообще подорвался им помогать? Глупость. Увидел, как их старшаки бьют, не жалея ноги, и решил поинтересоваться за что, чтобы самому не попасть. И попал под горячую руку... они трупы, дети в шоке, привязались вот. Ходят хвостиком.       Впрочем, это всё равно интереснее, чем просто бродить по пустошам от заработка к заработку.       Я и раньше знал, что в мире всё решает сила. Здесь это выражено в самом прямом смысле - духовная сила, та самая, которой я заставлял слабенькие душонки на земле подчиняться своим приказам, решает буквально всё. Личное место в обществе, вопросы пропитания и жилья, много чего ещё. Души бьются за еду и воду духовными силами - положение повсеместное. Этих самых духовных сил у меня столько, что я могу запросто подмять под себя местную группировку бандитов, но это глупость. Определённо глупость. Они ничего, кроме рэкета, не умеют. А так влететь можно запросто.       Я посмотрел на детишек. Вот они могут стать началом моего благополучия. Если всё получится как надо. Научить, обустроить и дать цель - долгоживущие, почти бессмертные души могут почти всё. Наилучший капитал.       Какие жестокие мысли. Но перед этим о них нужно долго и мучительно заботиться, что лично меня совсем не прельщает. Так стоит ли оно того? Не лучше ли податься в благородный дом?       Неинтересно, хоть и добавит удобств. Лучше этот самый благородный дом создать - вот это интересно.       Тем не менее, я веду детей к высоким господам в замках-поместьях. Работниками на поля, конечно, а не просто на продажу. Но даже это для той же Ио, для Чинацу, самой старшей в этой группе, довольно опасно. Ведь порядки средневековые, если не сказать варварские.       Тут было плохо. Там будет чуть сытнее и опаснее для детей. А хорошо только там, где нас нет. - Отдыхайте, дети.       В который раз уже задаюсь вопросом: а зачем оно мне? Одни проблемы и почти никаких прибытков. Да и касательно единомышленников - их можно и среди взрослых и половоззрелых душ найти. И даже интереснее.       Я же, как идиот, понимая, что никакой награды не будет, а лишь некое возможное воспоминание в будущем, веду этих детей туда, где солнце не такое яркое. Хотя уверен, что стоит мне уйти, как девочки попадут на хозяйские посиделки. Вполне может быть и так, что я ошибаюсь. Но готовиться лучше к неприятностям. Ведь самое печальное не в них самих, а в том, что к ним ты оказался не готов.       Я пощупал прямой меч на поясе, инстинктивно пытаясь найти в нём свою уверенность. Не нашёл, конечно же, и едва удержал лицо от искривления в глухой злости на себя же. Глупо! Меч - ничто. Что-то значит лишь тот, кто его держит. Но то же самое можно сказать и про палку с винтовкой.       Конечно, по тем немногим специфическим словам и терминам, которые успел услышать, я уже догадываюсь, где я. Только пока ещё здесь нет никакого общества душ, и Ямамото не пришёл наводить порядки со своей бандой наглухо отмороженных головорезов, железной рукой и без всякого сомнения подчиняя души собственной воле. Основными держателями земли являются разрозненные и частенько воюющие между собой кланы и семьи зажиточных душ. Феодальная раздробленность во всей её красе. Соответственно, там, где защиты вооружённых сил вообще нет - там этим детям будет совсем неудобно.       Наверное. В смутное время сложно рассчитывать на что-то большее, чем рис сегодня и река рядом.       Интересно, что сейчас делает король душ и кто он вообще? Потому что известно о нём простым людям чуть менее, чем ничего.       Дав детям отдых в брошенной разваливающейся хибаре, из которой я выпер аж пятерых взрослых мужиков крайне неприятного вида и запаха, я повёл их дальше, туда, где начиналась дикая степь без дорог. Этих самых дорог тут было вообще мало, почти не торговали между собою селяне-соседи. И нечем, и слишком уж много вокруг бродит... неприкаянных. Немного стыдно за то, что не решился на более уместный ночлег, риса-то у меня нет, а воду последнюю на подходе добил. Силой взять... могу потерять детишек. Нехорошо получится. Во всяком случае, чувствую некое недовольство таким исходом, всё-таки они и мой сон порой сторожат. Давно бродим уже.       Я не спал. Души, оказывается, могут не спать по нескольку месяцев подряд, но лучше этого избегать. Опасно безумием, да и смертью тоже - пока не разобрался, но если долго не спать, то сперва перестаёт вырабатываться духовная сила, которой полно у меня, а после наступает истощение. И вследствие этого... а ведь говорили: на том свете отоспишься! Тут же не захочешь - страшно.       Почему у меня полно духовной силы? По какому признаку я это понял? Сразу, как сюда попал, ещё голый и очень напуганный, я уложил средневекового воина его же мечом, с помощью палки выбив оружие из крепких рук. Сколько раз он по мне попал - не считал. Меч у меня на поясе, одежда на мне тоже его. - Шу-ух! Шу-ух! - орудовал воображаемым мечом Рен. Вскинулся: - Айзен! Айзен, а ты научишь меня мечу?       Я чуть прищурился, давя в себе желание поморщиться. - Как только выдастся свободное время, Рен, обязательно. - Мы и так идём целыми днями!.. - Рен! Айзен-нии-сан сказал, что занят, значит, он занят! - Ио - дура...       Как бы вас всех не выдрать от нервов? Ужас. Устал. - Ч-ш! - шикнула на них Чинацу. - Не мешайте Айзен-нии-сану ко... концентрироваться.       Ладно. В том, что можно долго и бессмысленно бродить в одиночку я всё равно уже убедился. И это брожение без смысла среди обречённых на прозябание и постоянную жажду - уже мой личный ад. Мне сложно понять... вот это. Многие просто лежат прямо на дороге и ничего не делают, пока не развеются. Те ещё виды.       Разбудил детей вечером, никаких долгих сборов - лишь одежда, грязная и пыльная. Рубища! У них. У меня неплоха для этих мест, но я ещё помню это обезоруживающее ощущение постоянной наготы первых своих дней, когда я лихорадочно искал людей, сперва в свою смерть не поверив. Хаори - длинная накидка, вязанные из травы шлёпанцы-варадзи, штаны на завязках и сейчас распахнутая рубаха с дырами и пятнами, которую уже не назовёшь уважительным словом "кимоно". Вот так странно, но бедняцки-богато.       Вспоминая про первые дни, нужно добавить про язык. Его пришлось учить на слух, писать никто и не умеет толком, вывесок нет, ведь обстановка не самая благоприятная. Было... м-м, тут и слово подобрать надо суметь. Тяжело или нелегко - неподходящие определения.       Самое неприятное в том, что группы самоорганизованных граждан плотно держатся всех источников воды. Даже солёной - её выпаривают на солнце и продают вдесятеро от нормальной цены в одном поселении. Как мне к ним заходить? От реки опасно не только озверелыми от сотен лет стражами и прочим не слишком приятным народцем, но и понимающими толк в охоте пустыми, с одиночками я уже сталкивался. Вот это - запросто. И даже искать никто не станет, только немного насторожатся - тела ведь рассыпаются на духовные частицы со временем. Хотя я видел, как это случается даже на глазах, раз - и только пыль осела горочкой. Как при таких раскладах сохранить ребятишек? Не знаю. Сделаю, что смогу, но и разрываться не собираюсь. Как и надрываться. Совесть совестью, а...       Смогу ли бросить их, если придётся? Не знаю тоже. Пока воспитание работает странным образом - не прогоняю ведь, хоть и жалуюсь мысленно сам себе.       Очень странным, если самое мягкое, что говорила обо мне мама - "аферист". И учитывая, что я знаю, за что я здесь. - Х-холодно, - простучала зубами продрогшая на ветру Чинацу. Я снял своё хаори и накинул ей на плечи. - Весь день согревала Рена, теперь грейся сама. - Айзен-сан, - девочка покраснела. - Не переживай, я точно не замёрзну.       Раздражает, что они так и не научились называть меня правильно. Это заставляет задумываться над не самыми хорошими вещами, поскольку я имею восточный разрез глаз, тёплые карие радужки и тёмные, немного в рыжий, волосы. Осанку тренировал специально, для антуража колдуна. И совсем чуть-чуть, но участвовал в том, что называется политикой. Вывод напрашивается сам собой: косплей был вещим, им могу оказаться я. Что заставляет дрожать от страха и, одновременно, нелепого предвкушения некоторых фибр того, что называется душой. Злодей был прекрасно исполнен. Но лучше держать нейтралитет, не правда ли?       Только не получится. Жизнь такая. И я начинаю думать о том, что если не будет оригинала - пусть будет, это лучше для многих, и стоит только держаться от него в стороне - то его место всё же захочется занять мне. Потому что текущее положение дел меня совсем не устраивает, и я понятия не имею, как будет при Чингисхане. То есть, Генрюсае.       Это ведь должно быть Раем? Нет? Всё-таки чистилище? Неважно, будет. До основных событий, если я не ошибся, ещё долго, настолько, что я и представить боюсь, а потому хоть что-то я сделать смогу. Немного, но смогу.       А причиной назову себя самого, ведь иначе от скуки сдохнуть недолго. Не нужно и никого обманывать - раздражает отсутствие некоторого комфорта и книг для умственной деятельности.       И трона не хватает. Аха-ха-ха! - Кхм! - я кашлянул, продолжая удерживать спокойное лицо, хлопнул по плечу сонного Рена. - Солнце ещё высоко.       Ребятня, несмотря на возраст, шла тяжело. Их бы играть куда отправить - сразу убежали бы, позабыв про усталость. В секунду ведь смылись, едва я объявил предночной привал: устраиваться на отдых без сна до рассвета.       Вокруг была немного странная степь со скалами, их словно большой палкой на земле прочертили - возможно, раньше это было русло давно пересохшей реки. Невысокие деревья с кривыми стволами и широкой, но негустой кроной. Странно симпатичные, какие-то знакомые...       Это место напоминает мне африканскую саванну, которую я видел только по фильмам, как невыездной. Не хватает только гиен... таких, о двух ногах. Здесь везде дикая африка и арабская ночь, что в любом случае стоит быть короткоживущим львом - вороны жрут друг друга страшным поедом. Лучше со своим прайдом.       Интересно: раньше никогда не думал, что это слово схоже с английским "горд". По крайней мере на слух.       Я закрыл глаза и начал изучать своё новое миросостояние открывшимся во весь рост шестым чувством. Я выразился абсолютно правильно - излучая огромное духовное давление, своим настроением или направленной волей я создаю некое поле постоянно меняющейся реальности... э, нет. Если подумать, то создаю какой-то большой и контролируемый в малой степени эффект наблюдателя, с конкретными закономерностями изменений, которые я ещё только нащупываю. Умозрительно, конечно же. Пока не уловил зависимости, но они определённо есть.       Помнится, как в одном государственном институте меня изучали. Столько слов умных нигде, кроме как от политиков, не слышал. Но ни один из учёных не смог установить природу моих способностей, лишь фиксировали изменения - физические, предметы сдвигались. Сидел в запертой комнате сутками, а после рассказывал новости, что смотрел охранник по телевизору. Тому запретили, а я рассказывал о жизни одного из сотрудников детально, да так, что старичок, засматривающийся на соседку, краснел и обильно потел, пока его коллеги тихо хихикали в сторонке. Паранойя не говорит о том, что за вами не следят. Более того, за вами следят постоянно.       Пейзаж не менялся день ото дня. Сухие скалы, степь с колючими кустарниками, безоблачное небо над головой. Дороги нет, есть только условные направления. И сколько идти до следующего источника воды я не знаю, сюда добрёл, несколько раз заблудившись по пути. Затерянные в этих огромных пространствах обитаемые островки - вот, что представляет из себя общество душ. Здесь даже сильные души могут остаться навсегда. И ребятня, что я вёл, так же маялась от жажды и дневного зноя, как и холодных, часто ветренных ночей.       Да я и сам чувствовал неприязнь ко всему окружающему. Вытирал пот, хотя, казалось бы, мёртвые не потеют. Притихшие и измученные, дети расселись прямо на земле, прикрытые от солнца большим камнем. Я решил их немного развлечь. - Пить! Пить! - пропищал тоненьким голоском. Ошарашенные внезапным изменением, ребята уставились на меня широко раскрытыми глазами. - В дремучем и страшном лесу далеко-далеко отсюда рос маленький кустик колючки. Таким тоненьким голоском он звал на помощь всех окрестных зверей...       Пересказав детишкам мультик, я уставился закрытыми глазами на солнце, вновь прислушиваясь к миросостоянию. - О-о... - Нии-сану голову напекло, - смешливо фыркнул Рен, но получил подзатыльник от Ио и заткнулся. Надулся обиженно. - Айзен-нии-сан, а что вы ещё знаете? - Много всякого, - я не открывал глаз. Меня настораживало ощущение, неприятное - холодок по коже и какой-то подспудный страх. Уже встречался с пустыми, но ещё ни разу при этом не был обременён так сильно, теперь же не знал, как действовать. И сплошной негатив неподалёку лишь заставлял нервничать ещё сильнее. - Немного помолчите, мне нужно сосредоточиться.       Так проще объяснять, но ведь на самом деле это неровное излучение, беспорядочное и неприятное. Даже моя сила не вызывает столько внутреннего дискомфорта у той же Чинацу, довольно сильной души. А придавливаю я, без ложной скромности, и боевитых бандитов. Даже подготовленных, нередко. С большими амплитудами, эти волны словно линия электрических силовых установок и трансформаторов прямо над головой. Почти ощутимая боль и прекрасная раздражительность обеспечены в присутствии этих существ. - Дети, вы когда-нибудь видели пустых? - спросил я. Им должно быть знакомо это повсеместное здесь определение. Монстров иногда убивают банды, чаще просто бродячие бойцы, таким образом наполняющие свою жизнь смыслом. Все они стремятся вглубь, а минусы - к плюсу, к более обжитым областям. - Да... Горики-сан погиб, когда его пустой разорвал. - Точно погиб? - уточнил я у Рена. Девочки только испуганно заозирались. - Ну-у, он долго и громко кричал, но после из леса не вернулся.       Мальчуган пожал плечами, добавив неизвестных в и без того сложное уравнение.       Но как быть? Бороться с ними или рискнуть обойти? Мне не хочется проворонить нападение из-за невнимательности, но для борьбы, чтобы твари показались, нужна провокация. Мысль о наживке не вызвала никаких эмоций, но я поспешил её отбросить - эти дети мне нужны, пусть и нежизненно. Тем не менее, я должен постоянно держать их в поле зрения, чтобы сохранить хоть кого-то.       Пессимистично? Нет, я информирован. Это хищники, но действуют они вполне по людской логике. Могут схватить одного и сбежать. Просто и незатейливо. А догнать в их особом измерении я не смогу. И не уверен, что смогу когда-либо в будущем.       Они довольно осторожны, эти пустые. По-животному боятся внимания и выбивают только одиночек. Старых и больных, детей. Не нападают на сильных духов, вроде меня. Но здесь, с голодухи... - Когда скажу бежать, вы побежите, - сказал детям, вытаскивая меч из-за пояса. - Скажу лечь - вы ляжете и будете лежать, пока я жив или пока не скажу встать. Бойтесь, дети, в этом нет ничего плохого.       Экземпляр местного оружейного творчества, доставшийся мне от воителя, раздражал - настолько плох он был. И тем не менее, маски и тела монстров он рубил прекрасно. Впрочем, всего год назад я схватился с таким врукопашную, и разбил голову ударом кулака. Совсем страх потерял, нажрал множество людей... к сожалению, с оружием тут туго, но с едой ещё хуже, променял на корм. Вот и заработал обратно. Но к чему я это рассказываю? Мягкий у меня меч, гнётся и мнётся о кости, а обновлять заточку приходится так часто, что вскоре я его в иглу превращу. Но пока ещё он удлиняет мои руки на целый метр. Немного больше шансов детишкам от такой безделушки.       И лучше в обозримом будущем не достать, если не столкнусь с кем-нибудь благородным. Трофей - никаких иных возможностей. Но скорее порубят меня - как я видел и слышал, даже у многих благородных домов обычные бойцы вооружены чем-то вроде вил и копьями, их аналогами. Среди них есть даже легендарные мастера яри или нагинаты - и мой анализ приводит скорее к быстрому поражению, нежели к выстраданной победе.       А мне нужна сабля, я к ней уже привык. Или шашка хоть. Катана также подойдёт, и пусть смеются местные над моим нелепым стилем, сколько отпустили им всякие высшие силы. Но лучше всё же сабля, бой с ней мы хоть с какой-то достоверностью смогли восстановить. Да и казаки донские всё ещё что-то помнят.       Пустые не двигались, в засаду сели. Заранее решив, что тварей будет больше одной, я лишь готовился к худшим вариантам. Хоть и не боялся - смерти я вообще никогда не боялся. - А-айзен-нии-сан... - Ио? - спросил я обернувшуюся девочку. Маленькая азиатка смутилась под моим взглядом, когда я постарался тепло улыбнуться, чтобы успокоить остановившихся детей. - Вы... - Не знаю, - чуть нахмурился я. - Я всего лишь помощник, и не имею большого опыта боевых действий. Но что-то тревожное есть, поэтому я сказал подобные не слишком обнадёживающие вещи. Вы и сами наверняка это чувствуете... в воздухе. Беда где-то рядом.       Я глубоко вдохнул и произнёс строго, обращаясь к самому себе - но на самом деле именно к детям: - Я сделаю всё от меня зависящее...       Если у меня вообще хоть что-то получится. - Но... почему? - спросила уже Чинацу, чумазая европейка с круглым лицом и серыми от грязи волосами. Мне кажется, что она специально так ходит, чтобы привлекать как можно меньше внимания. Кто-то научил. - Вы помогаете нам... зачем? - Правильный вопрос, Чинацу, очень хороший, - учитывая, что правильный ответ я сам нашёл только недавно, то вам его знать совсем необязательно: - Тоже не знаю. Скажем так: я хочу завести друзей. Друзья ведь хорошее дело? Кто из вас знает? Все, наверное. Вот и мне хочется...       Растрепав голову смущённой девочке, я вновь отправил детей вперёд. Можно подумать, что я ими прикрывался. Нет, ещё раз повторю, эти пустые для меня опасности не представляют. Иначе... иначе, будь в группе риска, я бы просто не стал их предупреждать. Логика - страшная техника мысли. Она способна привести человека в ужасающие горизонты разума.       Я даже немного расстроился, почувствовав подобный жалкий ход мысли. Неужели столь малое - это всё, на что я способен? Нужно будет обдумать на привале, как я мог бы действовать в такой ситуации в принципе, как мог бы её вести.       Я продолжил насмешливо. - Когда-нибудь и я стану стареньким и беззубым. Будете ведь мне кашу жевать?       Рен фыркнул. - Чинацу тоже такой будет, но зубы у неё останутся. Пусть она жуё-о! - новый подзатыльник успокоил балагура. - Ай! За что? Я же правду сказал! - За правду бьют чаще, - напомнил я мальчику, когда он повернулся ко мне за поддержкой.       Очень много детей и молодых людей оказывается в этом мире духов. Стариков, на самом деле, мало везде. А ещё много горячих голов. Все хотят хорошей жизни сейчас, а не через тысячу лет... Чтобы эти дети смогли вырасти, мне ведь придётся остаться с ними на неизвестное продолжительное время. Очень долгое и однообразное время. Не хочется впахивать на поле или лесоповале - последнее вызывает некоторое чувство, которое я испытал в машине моего друга, будучи в Мордовии... Стоит найти ещё соратников, уже взрослые и сильные души, которые смогут остаться с ними, приглядывая за округой. Непростая задача.       Организовать собственное поселение? Дело хорошее. Где? Хорошо, нашёл источник влаги, начал работу, пригласил желающих - и тут же сдал собственную ресурсную базу. Обязательно найдётся хитрован, желающий прийти на всё готовое. Будут бои - это значит, придётся найти хороших бойцов. С высокой духовной силой, опять же. Где таких взять и чем платить? Девчонками этими подросшими? Идиотизм.       Как говорится, чтобы продать что-нибудь ненужное, сперва нужно купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет. Матроскин сделает из меня ездовую собаку, фигурально выражаясь. Нужны ресурсы и базис для развития. Нужны уже проверенные люди...       Нужен эксперимент. Какой-то опыт. А потом просто бросить уже наработанное, во всяком случае быть к этому готовым.       Попытка забить такими мыслями нервное ожидание принесла плоды - я успокоился. Не рассматривал каждую травинку на подозрительное шевеление. Не дёргался, а медленно нагнетал духовное давление, чтобы не напугать резким скачком детей. Чувствуя такую могучую поддержку, они немного повеселели.       Но неприятное ощущение сверлило мне мозг. Пустые в неизвестном количестве не собирались уходить.       Не хочу попадать в такие ситуации когда-нибудь ещё. - Так, дети, - я глубоко вдохнул, почувствовав некий пик напряжения с обеих сторон, а источник давления разделился на два ясно ощущаемых. Очень близких. Рявкнул: - Бегом!       Дети вздрогнули и тут же бросились врассыпную. Очень неправильно, неудачно! Пусть один из пустых не выдержал и явился сквозь мутноватую плёнку - и тут же был мною располовинен, я перевернул меч другим лезвием - второй длинными щупальцами потянулся к остальным. Схватил Чинацу за ногу и потащил прямо в созданную дымку.       Я успел, рубанул чудовище по щупальцу и освободил девочку. Ломанулся к Рену, на которого ножницами падала огромная клешня - меня только окатило брызгами крови, а меч почти бессильно скрежетнул по толстому панцирю. И пустой, словно маньяк, убив - исчез. Взвизгнула Ио - её затянуло в дымку. По ощущениям духа я побежал следом, так быстро, как только мог. Но тварь быстро уходила, а спустя несколько секунд и вовсе исчезла с поля ощущения моих внутренних радаров.       Часто и глубоко дыша, я восстанавливался, упав на колени. Эта встряска, мгновенная схватка, далась мне нелегко. На пределе моей тренированной реакции, столь грамотная засада с использованием размена... И я не чувствую ничего, кроме досады. Именно досады, а не чего-то иного, что должен был бы, будь нормальным человеком. Смотрел на руки в крови и понимал, что немного устал и стоило бы хорошенько поесть, попить, отдохнуть да выспаться, а ведь ещё идти и идти. - А... Айзен-нии-сан.... - догнала меня Чинацу. - Не догнал, - сообщил я ей прямо, не обернувшись. Побаивался, что она увидит эту мою пустоту. Получилось несколько грубее, чем стоило бы. А ведь это были её друзья. Слегка печальная Ио, весёлый и язвительный Рен.       Чинацу захныкала. Нужно вста... нет, она обняла меня сама и едва сдерживалась, чтобы не разреветься в голос. Нужно успокоить её, не то ещё упадёт в обморок. Но я всё ещё был шокирован полным пониманием.       Не испытывавший ничего подобного раньше, я в тайне даже от самого себя надеялся, что мне будет больно. Нет их, детей, нет и её, этой непонятной боли. Я попытался её представить - и ничего не вышло. И вот поэтому я здесь. Наверное. Возможно, это даже какой-то божественный замысел. Но гробить ради этого детей? Этот бог больший ублюдок, чем я. - Я сделал всё, что мог, Чинацу.       Я не оправдывался - констатировал факт. Но очень хотел спросить:       "Ты мне веришь?"

***

      Тем не менее, Чинацу всё-таки стукнула меня своим кулачком по плечу. Она не сказала, но я услышал: ты мог больше. Ты не захотел.       Не мог. Хотел ли?.. Вопрос, над которым мне ещё долго придётся задаваться самому. Ведь Сунь Цзы говорил о необходимости понимания себя, и сложно не верить этому старому китайцу. Интересно, здесь ли он обитает? Может, встречу как-нибудь. Возможно, что и Владимир Ильич здесь, создаёт свою новую партию. Найду, узнаю - поспрашиваю, весьма содержательный должен быть дискус. Хотя сам в это не верю.       Хоронить то, что осталось от невезучего мальчика Рена, пришлось вручную. То есть, обламывая ногти о камень, разрывать пальцами твёрдую землю. Меч так же оказался задействован в разрыхлении, нет у меня пиетета перед оружием, как бы я его не любил. Красивый, но инструмент, а потому почему бы не воспользоваться фигурным и золочёным ломом. Он ведь тоже оружие.       Обрывки одежды с пятнами крови на ней - я старался делать достаточно мрачное лицо на этих похоронах. Что поделать? Любые похороны казались мне нелепыми, как и слёзы, проливаемые на этих траурных мероприятиях. Потому что я видел души, идущие рядом в той же процессии, опечаленные в основном тем, что всё так внезапно закончилось - и облегчённые, что нет смерти в понимании "исчезновение". Их подбадривали другие, бродящие по миру немного дольше. Здесь же было странно - дух не явился мне, чтобы проститься или обвинить в чём-то. Но то, скорее всего, просто недоступное мне видение. В мире духов я был, как бы нелепо это ни звучало, обычным.       Чинацу немного успокоилась, и лишь затем мы продолжили свой путь дальше на восход. Для нас ведь ничего не изменилось - нужна вода, нужна еда. Как и мне, девочке очень хотелось есть. А значит нужно быть ближе к плодородным землям.       Суть в чём? Одним мечом я могу добыть себе и Чинацу что-нибудь, и какое-то время существовать так можно. Но рано или поздно найдётся кто-нибудь с болтом побольше, с кем разрешить прения с помощью дипломатии и умного лавирования не выйдет. Личной силы не хватит, не хватит интеллекта - такие могут просто не дослушать, а зарубить сразу и наотмашь. Физически сильные склонны к такому подходу.       Мне нужны люди и средства производства. Знакомства, связи, информация. В пустынном регионе я сумею найти только безграмотных, озлобленных и агрессивных. Или - что не меняет для меня ситуации - нищих и безвольных, да и без необходимых инструментов, список которых лучше составлять, имея экспертное мнение. Я даже не представляю, где всё это достать. Нет, понятно, что на текущем уровне развития всё делается из дерева и травы, если это не нож с топором - эти производятся каменными. Порой. Видел пару раз, смеялся мысленно. Но здесь даже дерева мало, оно ценится почти так же, как и железо, чуть дороже воды с рисом, основных валют. Это как... слышал я, что в Японии долгое время именно мешками риса мерилось достояние человека и собирались налоги. Но вот такое положение, когда на небольшой и легкий, умещающийся в руке мешочек зерна можно купить неплохой, качественной одежды с простой обувью, меня несколько поразило.       Причина таких порядков, возможно, в слишком большой рассеянности населения и сложных условиях жизни. К какому-то общему эквиваленту валюты сложно прийти, если забыть о самом необходимом и понимать под этим словом только, скажем, традиционно вечножёлтый металл. Золото в пустыне никому не нужно, зато очень нужна вода. Только пока ты её довезёшь - высохнет вся. Да и куда ехать? Наугад? Дорог нет, рек нет. Зимы в её православном понимании - тоже...       Нужно перемещаться туда, где стоимость средств производства отличается от веса нескольких живых мастеров по дереву в меньшую сторону. Там пристроить Чинацу. Там же найти сторонников и начать строительство поселения с добычи квалифицированных кадров.       Бизнес-план надёжный, как хождение по бумажному мосту толщиной в волос через пропасть, с завязанными глазами. Обожаю такие планы. - Айзен-нии-сан, ты хмуришься. - Есть хочу, - улыбнулся я Чинацу. Та понимающе кивнула. - Ничего, добуду нам что-нибудь скоро, не переживай.       Актёрское мастерство, пожалуй, одна из полезных наук. Весьма полезных.       Ресурсы бывают разные. При долгосрочном планировании это может быть что угодно: дерево, золото, вода и еда, железо - но ничто из этого не перебьёт ресурс человеческий. Люди - главный капитал, даже если они тупые, как пробка. Даже если они разбойники. - Нии-сан... - вцепилась в меня Чинацу.       Я же отодвинул её немного назад. - Ещё раз повторяю, господа, - я вынул меч из-за пояса. - Ваш акт отчаяния вам не поможет. Я не дам вам продать девочку, не отдам меч, хаори, штаны и даже шлёпанцы. У вас не выйдет - вы все умрёте.       Внутренне сжавшись и приготовив тело к удару в спину, я пошёл вперёд уверенно и властно. - Есть лучший выход. Присоединяйтесь ко мне - вместе мы сможем построить поселение, где вы сможете получить всё необходимое при должном трудолюбии.       Только им пока не стоит знать, что потребительскую корзину буду планировать я. Впрочем, этим беглым крестьянам многого и не надо, похоже, лишь сытое состояние с собственным углом в общем доме. Немного позже интересы поменяются, это неизбежно, но сейчас это я им найду.       Крестьянин передо мной чуть не отпрыгнул, когда я прекратил сдерживать своё боевитое настроение - его пробрало волной духовного давления. Нужна была эта демонстрация - демонстративный оскал показного миролюбия. И убивать я не стал из соображений вербовки, к чему и были все эти мысли о капитале.       Жалею о недостаточном образовании. Сейчас хотелось бы почитать Маркса в оригинале - потом времени у меня не будет. - Труд - потребности, такова цепочка наших примитивных на этом этапе взаимоотношений, - я отобрал у мужичка деревянные вилы-рогатку. - Вы работаете в меру своих сил и со всей возможной ответственностью, я добываю вам то, что вы не можете достать самостоятельно. Урегулирование конфликтов так же на мне. Я приведу вас к процветанию, господа, от вас лишь требуется следовать за мной. - Ты понимаешь? - тихо спросил один другого. Общаться я им не мешал, да и в этом замешательстве мы с Чинацу почти прошли разбойничью команду. - Вроде, благородный, - почесал голову другой. - Образованный. - Ну да, образина, конечно. В крови ещё весь засохшей... - Я не это сказал, дурак! - последний повернулся ко мне, улыбающемуся уже не столь добродушно. Я немного поднял бровь, мужик нервно закусил губу, кашлянул: - Это, но откуда нам знать? - Вас никто не заставляет, - пожал я плечами. - Ваш выбор, ваши судьбы - в ваших же руках. В конце концов...       Я бросил деревянное подручное средство его владельцу. - Десять из десяти проходящих мимо благородных господ вас убили бы, и не моргнув глазом. Начало хорошее, вы так не думаете?       Посмотрев на растерянных разбойников-неудачников, я улыбнулся Чинацу, сунул меч за пояс и взял девочку за руку. До первых полей и поселения на границе обжитого района оставалось совсем немного, буквально несколько десятков шагов. Ферма, небольшая, бедная и пребывающая в полном запустении, поросшие сорняком и деревьями угодья были неплохим плацдармом для развития. Мужчины же были явно не местными, пришли скорее поискать на предмет различных материальных ценностей, а нашли чудо враждебной техники - меня. Несколько неудачный поход с одной стороны. - Не оборачивайся, - тихо попросил я Чинацу, стараясь, насколько это возможно, контролировать свою спину. Одновременно с ходьбой всё ещё выходило с трудом. - Хорошо... Нии-сан, а расскажете потом ещё что-нибудь из сказок?       Братом она меня назвала с запинкой. Полагаю, это после слов о моём внезапном благородном происхождении. - Как будет время - обязательно, Чинацу. Как только появится время, - я растрепал девочке грязные волосы. - А сейчас нам нужно привести наш новый дом в порядок. Чтобы хоть немного здесь отдохнуть.       Дорога заросла тоже, но ещё можно было различить колеи от колёс, а вот во дворе натоптанные тропки полностью затерялись в густой траве. Под приподнятым над землёй домом она тоже выросла и пробивалась через щели в полу. Плетёные плиты татами подгнили и попахивали плесенью. - Маленький разрушенный мирок, - прокомментировал увиденное. Подмигнул девочке. - Посиди здесь, а я осмотрюсь. Может, и не стоит тут оставаться.       Сперва прислушался к ощущениям. Вроде бы безопасно: в лексиконе дипломированного колдуна это звучало бы как "отсутствуют подозрительные флуктуации в этом месте силы". Что такое эти самые флуктуации - я не вникал. Но словечко забавное.       После оглянулся на бывших разбойников, а теперь организованное народное ополчение, они тоже осматривались, не понимая, что именно я ищу и чем интересуюсь. Затем заглянул в колодец - сухой. Ведро украдено до нас. - Понятно. Но вода всё равно должна быть неподалёку - влага и плесень тут есть... - я отошёл в сторону, поинтересовался в воздух: - Вы не знаете, есть ли поблизости река или ручей? Может, русло осталось? - Будь они тут - их уже давно заняли бы, йо...       Выделив говорящего, обратился к нему, но поворачиваться в их сторону всё равно не стал: - А ты, значит, лидер всей этой шайки-лейки. Почему на поле молчал?       Тут ведь были люди и растёт трава. Воздух достаточно влажный для плесени - так где вода? В любом случае для одной ночёвки место хорошее. Нужно немного поспать, а то я чувствую лёгкую слабость и некоторое покачивание, словно начинающееся головокружение. Просматривается во все стороны, только бамбук прямо за домом немного мешал обзору, но и он проглядывался насквозь. Значит, как и всегда, день сплю, а ночь сторожу. Мысли о возможности здесь обосноваться как-то подувяли от открывшихся перспектив.       Крестьяне отчего-то помалкивали, и тогда я повернулся к ним со слегка расстроенным видом. - Так что? - поднял бровь, но хоть слова так и не дождался. - Понятно, никто не хочет нести ни за кого ответственности. Очень знакомая ситуация. Что ж, тогда представлюсь. Меня зовут Александр, но Чинацу зовёт меня Айзен, она моё имя не выговаривает.       Я с небольшой надеждой взглянул на этих мужиков. - Аруесанру? - попробовал один из них. - Айзен-доно... - Вы тоже не пытайтесь, - вздохнул. - Мы с Чинацу очень сильно желаем отыскать место в этом мире, где нам будет хорошо. Если такого нет - создать. Хорошее, светлое и тёплое место, откуда не захочется уходить.       Указал на того, кто спрашивал о доверии. - Теперь ты, как тебя зовут, что умеешь и как жил. Говорить всё необязательно, только то, что считаешь важным.       Итак, Икки, Хаку, Махиро и Соичи были бывшими работниками одной из деревень месяца два на восток, с отдыхами, длительность которых эти бродяги определяли абсолютно по-разному, пока на ту не налетели рейдеры соседей. Соседи у них - банда из тех, кто называет себя благородными. Недавно перебили хозяйскую семью, и теперь вовсю занимаются дележом ценного. Ну, о личностях можно сделать вывод - что-то с собой всё-таки прихватили и благополучно умудрились пропить. Как? Не знаю. Но смогли. Взять на заметку стоит. - То есть, вы знаете дело? - спросил у мужчин. - Здесь можно сеять? Как тут жили? - Уж точно воду не часто пили, Айзен-сама.       Я внутренне вздрогнул. - А сеять можно, - пожал плечами Икки. - Только не взойдёт пщеница, для риса воды нет. Репа и дайкон... Арбуз и дыня хорошо пойдут, но воды нужно будет очень много, Айзен-сама.       Его аккуратно пнул коленом под колено его товарищ Хаку и сделал страшные глаза. Но Икки лишь отмахнулся, уставившись на меня. Я внимательно слушал и пытался что-нибудь сообразить. - Ночи холодные, Айзен-сама, - подметил Соичи. - Могут и не пойти здесь арбузы. - Культуру у кого брать? - прямо спросил я.       На это мужики пожали плечами - надеюсь, они меня поняли, а не просто расписались в незнании терминов. - Сможешь ухаживать, когда достану? - спросил в воздух, пусть ответит хоть кто-то, его и назначу главным по посевам.       Соичи пожал плечами и кивнул на общие взгляды. Агроном найден. - Но, Айзен-сама, воды нужно очень будет много! - тут же встрял Икки. А он, стало быть, по общим вопросам. Но это стоит проверить на тех самых общих вопросах. Доверить ему определённую отрасль полностью и наблюдать.       Мне захотелось потереть побаливающий живот. Воды сперва надо найти! Еды простейшей, хоть какой-то! Да и желание всё бросить усилилось. - Что ещё здесь есть полезного? В общем. В округе? - продолжил спрашивать и выяснять осведомлённость. - Эта... я слышал, как кто-то говорил, будто здесь есть хорошая железная руда в северной скале, той, - Хаку указал на нужную гору песка и камня. Понятия не имею, как можно определить наличие в ней бурого порошка, и как он вообще добывается.       Я внимательно посмотрел ему в лицо. Понятно, что он не уверен, но интересно, готов ли за идею побороться. - Это... - и вот он уже спрятал глаза и готов пойти на попятный. - Бесполезно в текущих условиях, но я запомню, - оборвал его и начал пояснять почему: - Обработать не можем, сдавать будем за бесценок. Лучше отложить на недалёкое будущее, да и не факт, что приживёмся в окрестностях. Воды, как я понял, вы здесь не нашли. - Да, Айзен-сама. - Тогда нужно передвигаться дальше. Что с местностью. Селения, небольшие дворы, перевалочные пункты или что-то, что привлекло ваше внимание?       Когда меня уже ненарочно стебать прекратят? Нет, я всё понимаю, но иногда кажется, что надо мной в такие моменты смеётся вселенная. Какой.... неловкий был косплей.       Впрочем, до основных событий ещё несколько тысяч лет. Уверен, настоящий объявится где-нибудь после Рождества Христова. Ты, конечно, не слышишь меня, Соске, но я буду единственным, кто окажется рад твоему появлению. Хотя и не очень, поскольку тварь ты прередкостная.       Из хижины высунулась Чинацу. - Что такое? - спросил у неё, внимательно слушавшей наш деловой разговор. - Тут в татами есть тайник, ни... Айзен-сама. То есть, был.       Она протянула мне небольшой промасленный свёрток из тонкой ткани, платка, возможно. Я поднял бровь и улыбнулся немного принуждённо на это самое "-сама". Всего несколько минут его слышу, но этот хонорифик уже в печёнках. - И что там? - Это нож с красивой рукояткой... - Вот и оставь его себе, - разрешил я.       Нужна вода. Если мы задумываемся хоть над чем-то в будущем, если планируем хоть на какую-то перспективу, нужен источник воды. И немаленький. Где его взять?       И это я не говорю о том, что месяц назад я хотел есть, а сейчас хочу ЖРАТЬ! Сколько ещё придётся лапу сосать? М-м... живот уже болит. Хоть не бурчит, создавая образ железного мужика с большой буквы "М".       Воду так и не нашёл, она, вроде бы собравшаяся на горизонте в тяжёлые кучевые облака, так и не упала на меня с неба. Понял одну вещь, весьма занимательную в плане развития мистических сил: её создавали духовным воздействием. Иначе я не вижу особого смысла в этом маленьком дворе у чёрта на куличках, воду возить или носить на себе устанешь. И не было бы тут никаких строений, а бамбук из стен оказался достаточно старым на срезе - не мои слова, это Икки определил. Мужчина не знал, как реагировать на меня, портящего вполне приличные стены временного убежища, и суетился рядом всё это время.       Значит, что? Нужно выдумать велосипед - такое вряд ли расскажут даже под страхом смерти.       Я подавил желание потереть больной живот. Каждое занятие с чем-то духовным сейчас требовало от меня силы воли. И энергии, оттока которой, будучи живым, я не чувствовал. Впервые за всё время после обрушившейся на мои безответственные плечи силы я чувствую себя больным. Но нельзя этого показывать. Примерил - доигрывай своего фашиста, сапоги у которого лучше, чем нашинские.       Как же это должно быть? Вопрос интересный, но развлекаться таким образом всё равно некогда. Если только в дороге. Начальное направление эксперимента примерно понятно: нужно воздействовать на среду, заставить её конденсировать влагу постоянно генерируемым полем. Или - задача максимум - создавать новые частицы духовной воды, молекулы её из уже имеющихся в воздухе, а не забор уже созданного - так и в пустыню округу превратить недолго. Впрочем, я пойду на это, если пойму как сделать.       Умозрительное алгоритмическое решение не поможет воплотить идею в жизнь на текущем уровне знаний природы мира духов. Я имею в виду всю нашу группу, пятеро из шестерых в которой лишь тихо вздохнули и сказали либо сдвигаться дальше, либо дожидаться дождей. По их прикидкам недолго осталось - месяца полтора всего, и застрянем мы тут минимум на полгода из-за пониженной проходимости. Поля превратятся в болота - это они имели в виду. Я же только аккуратно морщился и принялся за первые эксперименты, пытаясь выявить реагирующие на духовные силы частицы хоть каким-то образом. Сильнее болел живот, а я начал ощущать некий озноб. Чинацу заметила моё состояние и кусала губы, но ничем не могла помочь, кроме молчания. Это заслуживает скромной похвалы.       Задача... непростая. Несмотря на разнообразные духовные практики мира живых, я так и не научился ничему кроме того, что уже умел к четырнадцати годам, а работа по научной части свелась к бытию подопытным некоторое непродолжительное время. Мне же предстоит разработать теорию, методы изучения и способы воздействия на объект наблюдения за максимально короткие сроки. Тех сроков, если не найду чего-нибудь съестного и питья, около двух недель... Непосильная задача для моего научного гения.       Проблему пропитания вода не разрешит. Нужно передвигаться, но и отмахиваться от проблемы не стоит - может пригодиться подобное знание. - О-ох, - тихо вздохнул и поморщился в сторонку. Есть хочется. Терпение подходит к концу.       С усилием сделав лицо уверенным, я сказал твёрдо. - Уходим. Здесь нет никаких немедленных перспектив, а более подробную разведку можно провести позже.       Кажется, фраза получилась несколько несогласованной, но довольно бодрые кивки сообщили мне о понимании ситуации и необходимости двигаться.       До следующего пункта назначения добирались два дня без небольшого, ближе к утру зашли в зону прямой видимости. Шесть домиков и большой сарай, в центре, прямо на улице, кто развёл костерок. - Хорошие новости, - кивнул я на мерцающий огонёк. - Мы почти пришли. Плохие же состоят в том, что деревенские не стали бы разводить огонь на ночь. Это значит, что деревня в очередной раз перекочевала к новому собственнику в ходе незаконного захвата...       Чинацу взяла меня за руку. - Что-то случилось, Чинацу? - отозвался я хрипловато. - Айзен-нии-сан, а что теперь делать?       Девочка немного поёжилась под моим взглядом. - Пойдём туда и спросим, Чинацу. По-другому никак.       Вернее, я уже с трудом соображаю, и ничего не могу придумать, но ей об этом знать незачем. - Правда? А нас не побьют и не схватят? - Если хорошо спросим, то не станут. А если быстро и неожиданно - то и возможной тревоги избежим, она нам не нужна ни дымным сигналом, ни выжившим трусом. - О... ой.       Я побрёл прямо к костру. Не было у меня уверенности, что смогу сейчас потянуть двух, да даже одного хорошего бойца. Подлость и наглость могут выручить, как и совсем неприличный вид бездомных запыленных бродяжек. - Идите, словно силы последние исчезают, - тихо приказал я всем и прикрыл меч под хаори.       Равнодушный усталый взгляд... его даже изображать не придётся. Да и в темноте пока ещё... нет, солнце уже встаёт, нужно держаться второго от окраины дома, ближе к сараю, там тень прекрасно падает прямо на лицо. Рубану кого-нибудь, едва подойду на удобную дистанцию, и он вряд ли подойдёт один, а затем уж как получится. Выдохся я что-то, сдулся.       Над прикрытой жидким леском деревенькой поднималось солнце, символ жизни. Иронично, что часто именно в такие минуты одни приходят обрывать жизнь других. Рассвет был красным, словно кровь, ещё не успевшая пролиться, но цвет зари от людей не зависит. Глупая примета, часто повторямая сторонниками классики фэнтези.       Из видимых лишь ленивые часовые, но я насчитал в миросостоянии около двух десятков разного диапозона волн, кроме наших. Разные, и кажущиеся довольно сильными, и совсем слабенькими источниками обычных душ.       Троица сидела перед костром до последнего, и поднялась лишь на сиплый возглас: - Воды... воды дай... - А ну, пошли отсюда, голодранцы! - меня, идущего в этом зомби-фесте первым, попытались огреть дубиной. С треском разорвалась ткань, на землю упали первые тяжёлые капли. - А? - устремившись вперёд, я наотмашь, всем плечом ударил сверху вниз по груди. Последний успел вскрикнуть: - Трево!..       Я надвигался, и часовой проглотил последний слог, схватил тесак и опрометчиво замахнулся, раскрыв впалый живот для длинного укола. Чувствовался он грозно, но может и был сильным для миролюбивых старичков-крестьян, с клинком обращаться не умел совсем, пользовался словно топором. Его ржавый и побитый тесак выпал из ослабевшей руки.       В клубе парень есть, Серёга Плеханов, он прекрасный умелец как раз с таким тесаком. Без шуток, баклером и недлинной своей ковырялкой он доставлял проблемы всем нашим сабельщикам, включая меня, да и для остальных становился неудобным противником. А этот словно вчера в руки взял... даже в порядок не привёл.       Но теперь ему уже совсем не нужен ликбез на эту довольно большую тему. - Спрячьтесь, - приказал своим. - Не дайте никому убежать.       Столь бодрый и ранний подъём не пошёл на пользу никому из тех, кто выбегал из домов с оружием в руках. Разбираться в принадлежности не было ни времени, ни желания, и дезорганизованных и паникующих я разбил на голову в одиночку довольно быстро: взмах туда - руки с топором отлетели, взмах сюда - ещё одни руки... Почти так же просто, как звучит. А ещё в реконы не хотел сначала. Полезной оказалась наука-история.       Дрался не только я. Икки с Махиро погнали по дороге в поля одного мужика, тот умудрился уйти от мясорубки имени Сан Саныча, пусть никогда дядька не винит себя в моей невнимательности, что-то делали и остальные, даже Чинацу деловито била ножом кому-то в спину, после быстро отволокла чуть в сторону за руки и начала бодро обыскивать. Вынула что-то округлое и выдохнула - но почувствовала мой взгляд, посмотрела на тело, повисшее почти на рукояти моего меча и судорожно пытающееся спастись, и вся сжалась, втянув голову в плечи.       Она подобралась и подбежала ко мне, протянув надкусанную рисовую лепёшку. - Вот, нии-сан... - начала она оправдываться. А за щекой был кусочек хлебушка. - Я... - Чинацу, дорогая, - я выпустил тело с мечом из хватки, оно мешком рухнуло на землю и поползло прочь. Но я не обращал на него внимания, пока сухой рукой трепал девочке волосы на голове. - Тебе не стоило брать на себя подобную ответственность. - Айзен-сама... - Но я признателен за твою решительность и отвагу, - прервал я её.       Что поделать? Девочка уже преступила черту. И думается мне, что подобное ей почему-то не впервой. Уж слишком уверенными, хищными движениями она работала ножом. Пусть и не очень умело.       Можно ли считать это моей виной? Отец Мефодий сказал бы определённое и диагностирующее "да". И, полагаю, в чём-то он будет прав. Но бить девочку уже поздно - человека не вернёшь. Читать нотации? Я сам весь в потрохах. И так, в крови, откусил небольшой кусочек от краюшки.       Железный век, как говорят просвещённые народы. Расцвет насилия и несправедливости - продолжают они же. Другие скажут: тут всё было честно. Кому из них верить на слово? - Воду найди, Чинацу, только не спеши. В дома не заходи, она должна быть где-то на улице. - Да, Айзен-сама.       Я посмотрел на ползущего - он смог преодолеть двадцать с лишним шагов, пока я прислушивался к окружающему и разговаривал с Чинацу. Позвал, решив проявить к нему уважение. - Хаку, добей этого. Пусть не мучается, - покачал головой, - а то распорол себя почти пополам. - Да, Айзен-сама!       Нужно что-нибудь придумать такое, чтобы меня не продолжали называть подобным образом. Братом или учителем - годится, но так невозможно. И не хочу к этому привыкать. - И про людей внутри не забудьте, - добавил я, помолчал, немного сонный. Подбирал понятные слова. Оглянулся на охнувшую свою компанию, они явно что-то не то подумали. Я улыбнулся, стараясь выглядеть не устало, а приятно: - Узнайте что и как, нужна ли помощь, в таком духе.       Облегчённый вздох был мне ответом.       Впрочем, не думаю, что встань передо мной выбор: я или селяне, я сделал бы нужный с точки зрения морали. Даже уверен, что второй вариант не рассматривался бы ни с какой стороны. Немного побаиваюсь себя - на что ещё способен вот с такой приятной улыбкой?       Если говорить на чистоту, я не хочу этого знать.

***

      Последствий, которых я столько терпеливо ждал, мысленно набрасывая план обороны и - при неблагоприятном исходе - бегства, всё не было. Словно это кочевое племя диких варваров само сюда пришло, без подсказок со стороны. В предутреннем же беспорядке мои народные милиционеры перебили всех, кого можно было расспросить на животрепещущие темы, да и сам хорош оказался - чуть на крыльце одного из домов не уснул от навалившейся усталости.       И теперь я два условных месяца выжидал ответных действий, высматривая противника на горизонте. Почему-то подспудно ожидал открытой карательной экспедиции, но - никого. Из пользы, помимо небольшого отдыха, отъелся немного, но меня всё ещё серьёзно покачивало при резких движениях. Пока успешно это скрывал, но кто знает, что на самом деле думают люди? Возможно, они уже давно всё поняли по каким-нибудь косвенным признакам.       Остальные работали, помогая селянам, пытались вновь поднять разграбленную деревню: работали в поле, правили покосившиеся дома. Чинацу же занималась всего двумя детьми - присматривала. За мной, наверное, тоже. Я, чтобы думать веселее, соорудил себе наблюдательную вышку, конечно же, не без помощи.       По вечерам же пытался что-нибудь придумать с духовными частицами: случайно уловив определённую закономерность, пытался выжать воду из воздуха. Получалось... почти ничего не получалось. Не желали молекулы соединяться так просто, им проводник какой-то требовался.       Закусив губу, я размышлял, глядя на горшочек с разбитым боком, в нём, должно быть, уберегали рассаду раньше от половодья - а теперь черепков таких целая горка за сараем. В этот, почти целый, Чинацу усадила полевой цветок. Василёк, наверное, сизый такой... хотя внешний вид весьма обманчив во всех мирах, я всё ещё думал о Чинацу в исключительно положительном смысле. Дошли ведь сюда, и не было к ней у меня претензий.       Подойдёт ли этот цветок в качестве проводника моей воли? Пока не могу сказать этого с уверенностью. - Айзен-сама? - присела рядом виновница странных мыслей и настроения. Короткие грязные волосы, серые тусклые глаза. Она смотрела на быстро увядающее растение с небольшой обидой.       Двусмысленность - обоюдоострый меч. - Что-то случилось, Чинацу? - спросил её, а затем взрыхлил веточкой землю, просто на всякий случай. Успех - земля стала тёмнее ниже по корню.       Но стоит ли усилий моё изобретение? Я выдохся и вспотел, пытаясь. Разумно ли так тратиться в сложный период междуусобиц? Немного задумчиво посмотрел на треснувшее дно. - Нет, ничего, Айзен-сама... - она тихо вздохнула. Я хотел было попросить её обращаться ко мне проще, но, скосив глаза на возвращающихся работников, не стал этого делать. - Сказки, правильно? - улыбнулся ей.       Девочка с круглым личиком и курносостью, немного равнодушная выражением симпатичной мордочки, замерла, а затем неуверенно кивнула. - Простите, Айзен-сама, я слишком навязчивая... - От меня набралась, - я продолжил задумчиво смотрел на результат работы мысли... результат случайности, не нужно для себя подгонять уровень интеллекта под неизвестные величины. Подумав, показал девочке весело свою руку, капли мутной влаги на ней. - Жаль твой цветок, но благодаря ему, Чинацу, у нас будет собственный источник воды.       Грязнуля - впрочем, я чистым тоже не являлся - встрепенулась. - Вы!.. - Тихо, - шикнул я на неё, посмотрев строго. Зажмурившись, девочка подышала носом и быстро и понятливо закивала. - У нас будет вода? - прошептала она очень тихо. Из крайности в крайность, так сказать. Но её можно понять - тут у любого эмоции зашкалят. - Да. Только не сразу. - Много воды? - громким шёпотом спросила она. - Даже... даже помыться хватит? Не придётся ждать дождей?       Я кивнул, внутренне смутившись. Забыл как-то, что она девочка. Общался почти как с клиентом своей конторки: с уважением, но только по делу.       Любой грабитель в этом месте постарается вычерпать всю воду - она товар. И поскольку трудностей с этим ценным ресурсом не испытывают либо богатые, либо такие как я... за подобные знания разумнее будет убить. Я немного доверился Чинацу. - Не будем никому об этом говорить, Чинацу. Скажем, что просто нашли источник, - сказал девочке. - Хорошо, нии-сан, - горячо зашептала та, сверкая глазами. - Но... - А росток посадим в лесу, проведём от него трубы из бамбука. Заодно устроим фиксацию рабочего времени, - сказал я тихо и посмотрел на горизонт. - Так будет лучше.       Я и не думал, что стоит лишь найти источник воды, как от радостных визгов мне придётся их всех удерживать, столь сильно селяне воодушевились. Они же чуть праздник не устроили! Лишний повод помалкивать о приобретённом умении.       Только нам с Чинацу всё равно нужна еда, и вскоре за ней придётся идти дальше - я ведь так толком и не наелся. И все найденные лепёшки уже переварились в двух ненасытных утробах. - Завтра пойдём дольше и попытаемся найти риса или другого зерна. - Да, Айзен-сама!       Я не испытывал никаких иллюзий насчёт своих подчинённых, потому оставлять Чинацу в деревне не стал - отмытая и выстиранная, в новом, пусть и старом кимоно с чужого плеча, подпоясанном простой верёвкой, она выглядела достаточно привлекательно для местных, Икки тому живое подтверждение. По глазам видел. И даже если ошибся, всё равно она единственная девушка. Всякое может быть.       Скорее всего - так ничего бы и не произошло, вернись я через, скажем, недельку, иначе снёс бы уродам головы. Чинацу мне спину сторожит днём, когда я вдруг решу прикорнуть на своём наблюдательном пункте. И так просто они не отделаются... но лучше подобные возможности избегать. Да и чтоб жизнь испортить, не нужно ничего особенного или даже запретного делать.       Дорога к соседям была нахоженной, прекрасно видимая тропа в негустой желтоватой траве, она держала направлением север. И, конечно, чем ближе мы подходили к обжитому месту, тем засушливей казался район. Не везде так, по моему опыту, но здесь подобное происходило частенько. От чего зависит такое положение вещей - я не знаю, раньше принимал как данность. Впрочем, явственно виделись и ухоженные поля, крестьяне на которых пытались скрыться из виду, едва увидев на горизонте человеческие фигуры. Лишь один старик в соломенной шляпе не сбежал, стоял с деревянной мотыгой, упёртой в землю, на которую и опёрся локтями. Смотрел на нас устало и несколько равнодушно. - Будь настороже, - попросил я Чинацу, прежде чем подойти к нему, на ходу доставая из мешка с одной лямкой-верёвкой трубку с водой. Прошедшая двойную фильтрацию почвой и углём, прокипячёная, она была прекрасным меновым аргументом. Стоит напоить бедняка, и тот всё расскажет о местности и окрестностях за вторую примитивную флягу. - Да, нии-сан, - тихо отозвалась та. - Добрый день, уважаемый, - подошёл я к старичку, протянут заткнутую трубку, - вот, попей воды и освежись, печёт здесь. - Здравствуйте, господин, - он попытался было низко поклониться, увидав рукоять меча у меня над поясом, и мне пришлось удерживать старика. Думаю, он смущён такой неожиданностью, но рад вниманию. - Не нужно, дедушка, не нужно кланяться!       Но опровергать социальное положение не стал. Возможно, сговорчивей будет. - Как тебя зовут? Мы с моей ученицей идём поближе к моим друзьям в Тоторидакура, но припасов мало. Можно ведь где-нибудь на, скажем, воду выменять или что-нибудь, о чём можно договориться. Пей, дедушка, не стесняйся.       Поить его пришлось чуть ли не насильно. Но Какудзу-сан стал весьма полезным источником информации.       Во-первых, деревенька серьёзно обнищала после налёта банды из степей. Они заняли все ближайшие окрестности и везде расставили свои посты. Всех молодых женщин утащили в районный центр, так сказать, большое село Мива, там и обосновались своей достаточно крепкой шайкой. Это мы могли узнать в меньших подробностях, но со слов других освобождённых от гнёта узурпатора. - Но мало кто сильнее вас, господин, - мужчина вновь попытался склониться, а я снова не дал ему это сделать. - Чувствуешь мою духовную силу? - я немного прищурился. - Столько времени живу, тут любой научится, - щербато усмехнулся он. - В древних родах разве что есть такие воины. Проходили тут раз, забрали немного, надменные... тот, что всех богаче был одет и с мечом, но не как у вас, а с изгибом, он с вами сравнится. Да только всё равно слабее будет. - Вы мне льстите, Какудзу-сан, - улыбнулся я в ответ. - Но всё-таки скажите, где поменять воду на провиант можно? У вас? Есть уж очень хочется.       Во-вторых, крестьянин пояснил, с кем в теории можно было сторговаться. У деревенского старосты были запасы риса на крайний случай, немного, но он мог обменять их на воду. Только не станет - побоится гнева бандитов, те могут случайно узнать.       С другой стороны, сами налётчики было дезорганизованы и сильно разбросаны по району, а власть собой представлял лишь их атаман. Он был бронирован по самые брови, почти дословная цитата Какудзу-сана, только без ругательств, вооружён катанами прекрасного качества, насколько я сумел понять. Какудзу-сан почему-то настойчиво отправлял нас именно через Миву, потому как "узнают, набегут ночью и пленят, девочку вашу жалко! А вы справитесь". Убрать решил атамана. И наверняка старостой он сам и был.       Можно не послушать его, вместо боя - присоединиться к ватаге. Заниматься разбором дел селян довольно скучно, но атаман совершенно не развивает регион, не привносит ни порядка, ни умной мысли. Меня подобное положение не устраивает - не хочу жить в такой... грязище.       Развитие, диктуемое необходимостью определённого комфорта, как я уже говорил.       А раз меня это не устраивает - атамана придётся убирать. Не думаю, что это будет так же легко, как раньше, но я хоть не так сильно истощён. Что-нибудь получится. Только Чинацу... впрочем, она одна. Я смогу её унести, если останусь жив. Кроме того, не похоже здешнее милитаризованное крестьянство на армию. Думаю, сумею их запугать, если пройти до главного просто не получится. - Скажите, Какудзу-сан, а сколько сейчас злодеев в вашей деревеньке? - Пяток всего. Их до границы со степью больше было, искали кузнеца и железо, - старик сплюнул через плечо. - Оружие делать собирались, ублюдки.       Вид Какудзу при этом был самым недовольным. - Нет бы пустых гонять, как и положено оружному! - Вот как, - я улыбнулся. - А вы что здесь высаживаете, Какудзу-сан? - Дайкон и репу... Господин, будьте осторожнее, не раздавайте воду просто так, поберегите. Сегодня-завтра дождь будет, кости болят, но лучше всё-таки поберегите. - О, я прислушаюсь к вашей мудрости, Какудзу-сан, - кивнул я и слегка поклонился. - Быть может, ещё увидимся.       Чинацу поклонилась следом чуть глубже, и мы вернулись на дорогу. - Неоднозначный человек вы, Какудзу-сан. Неужто ниндзя? - пробормотал я вслух. - Идём скорее, Чинацу. Не хочется застрять здесь надолго с этим провокатором.       В конце концов я уже почти в себя поверил, чуть не споткнулся об... - Иду, нии-сан. Я тоже подумала, что он очень... неприятный, в общем. - Но это хороший урок нам, Чинацу.       Вход в деревню был омрачнён видом закусывающих деревянный инструмент и очень злых, замученных местных. Нагруженные и без того тяжёлым трудом, они нуждались в отдыхе, но даже те, что правили инструменты у домов, могли наблюдать с обречённостью, как та самая пятёрка гоняла женщину палками и лапала за интимные места. Со свистом, хеканьем и улюлюканьем.       Не будь рядом Чинацу, прошёл бы мимо, и раньше не трогало, а сейчас совсем равнодушен. Она же вцепилась мне в рукав и потянула. - Чинацу, если я буду всех убивать - на земле никого не останется. - Нии-сан... - Мне этого не понять, - покачал головой. Впрочем, всё равно не собирался оставлять их за спиной. Опасно это, а сделать мягким вариантом, без смертоубийства, даже не надеялся - не умел. - Я не... не это! - девочка возмутилась, когда я вновь растрепал ей волосы. - Не оправдывайся, ты их приговорила.       Сразу почуявшие опасность, они отпустили свою жертву и уставились на меня, доставая из-за поясов разный инструмент, и пусть немного поддавило их реацу, злые, они явно собрались драться. - Хола, амиго. Podrías morir en silencio por favor? - спросил я с мягкой улыбкой. - Что? - Говорю, умрите тихо, пожалуйста, - подошёл достаточно близко и взмахнул клинком, ударив их всех по ногам в странном длинном и слишком быстром пируэте, от которого чуть сам на землю не завалился. Что-то переборщил... - Идём, Чинацу. Дальше сами разберутся, не маленькие.       Отвернулся от девочки, пряча болезненную мимику. Потянул стопу и опять тянет в животе. Спросил, не оборачиваясь. - Ты в порядке? - вздохнул, поняв, что она шарит у одного из шайки под одеждой, а догнала уже с мешочком риса. - Не мародёрствуй без приказа, это преступление. Реквизировать нужно уметь вовремя и по делу. - Да, нии-сан, - нисколько не расстроилась та. Впечатление, будто мимо ушей пропустила, как ерунду какую-то.       Может, что-то личное? Один труп образовался при малом моём участии.       Прищурился, рассматривая несколько опьянённую чем-то девочку. Уверен, что она ничего не принимала, но не понимаю, откуда такое удовлетворение. - А-а! Нет! Стойте! А-а-а! - Ты точно в порядке, Чинацу-тян? - всё-таки переспросил я. - Да, Айзен-нии-сан, я хорошо себя чувствую, - вздохнула она.       Я приподнял бровь, но Чинацу предпочла не смотреть мне в глаза. - Я не требую этого сейчас, Чинацу-тян, не та ситуация. Но когда-нибудь ты всё-таки должна мне это рассказать. Ты ведь обо мне всё знаешь, не так ли? - Я ничего не скрываю, нии-сан!       Мива была хорошим селением. Несмотря на несколько почти прогоревших домов, остальные выглядели вполне приятно, внушали определённый оптимизм. Здесь можно жить! Только с атаманом разобраться, бандитов прогнать, воду найти, людей к делу приставить, надзор устроить...       Огромный штат - огромные проблемы.       На подходе я успокаивал разбитую Чинацу. Она поплыла всего-то через полчаса, едва мы покинули границы видимости деревни Какудзу-сана. Скуксилась, слёзы потекли из глаз, лицо часто кривилось. - Чинацу, - встал перед ней и ухватил её за подбородок. - Оставайся здесь, такая ты будешь мне только мешать.       Девочка вздрогнула, замотала головой: - Я с вами, нии-сан! Айзен-сама! - Ты разбита. Совершенно не готова. - Айзен-сама!.. - под пристальным взглядом она опустила голову.       Подумав немного на неё надавить, я бросил твёрдо: - Будешь мешать - буду рубить прямо сквозь тебя. - Х-хорошо, - выдавила та из себя. - Не слышу. - Рубите, Айзен-сама! - наконец, Чинацу подняла свои серые заплаканные очи. Я изогнул бровь и поджал губу. - С таким настроем тебе туда точно нельзя. Взбодрись. Что бы у тебя не произошло раньше, мне это неважно, если ты продолжишь прикрывать мне спину. Я приму тебя с тем, что есть.       Присел перед ней на корточки, заглядывая во вновь опущенные глаза. - Есть хочешь? - ткнул её пальцем в нос, попав в ноздрю. Именно так произошёл наш первый разговор. - Айзен-нии-сан! - сморщилась и фыркнула та. - Уже лучше. Идём... - я взял девочку за руку и повёл за собой, завёл разговор, отвлекая от непростого внутреннего конфликта. - Сколько ты здесь, Чинацу? Я чуть больше четырёх лет. Повезло мне, в горах на востоке снег был, но чуть не отморозился окончательно.       Чинацу выдохнула через некоторое время. - Двадцать лет без малого, нии-сан, столько Чинацу притворяется мышкой.       Подавив желание присвистнуть и немного отстраниться, спросил задумчиво, рассматривая Миву: - В третьем лице? Должно быть, ты многое пережила. Зато многое понятным становится... - Н-не хочу об этом говорить. Простите, Айзен-сама. - Я и не заставляю.       Некогда. Навстречу идёт делегация по встрече высокого гостя. Полтора десятка сильных духом. Выглядели вполне устрашающе, не оборванцы, оружие из подручных средств всё ещё, но этих я бы уже назвал чем-то навроде отряда. Смотрятся как мы, реконы, в своё время, когда только начинали, и часто заканчивалось травмами вплоть до переломов. - Опа-на, а кто это к нам колёса катит? - с усмешкой спросил один из них. По-русски, и важно, что остальные заухмылялись. Неприятная ситуация, стоит прояснить побольше, прежде чем хвататься за железо. Что так выйдет - сомнений нет. - Ля какая краля... - Кто такие? - спросил лидер, пока я рассматривал славянской внешности бородатого мужика. Лет двадцать на вид, если бороду отбросить. - Девку оставь, сам дальше шлё... - Твой будущий хозяин, - прошипела Чинацу. Я не дрогнул и не изменился в лице. Но меня словно кипятком окатило - такое бешенство поднималось изнутри. - Тебя, соска, никто не спрашивал, - оскалился возможный соотечественник. - А ты, мужик, попал. - Айзен-сама? - видя, что я продолжаю сверлить взглядом говорливого вместо каких бы то ни было действий, Чинацу заволновалась. - Хто? Еп... - он не договорил, упал с разрубленной грудиной и застывшей гримасой болезненного узнавания. А следом за ним, хватаясь за горло, рухнул на колени его командир.       Я повернулся к девочке, продолжая удерживать лицо спокойным, в то время как бандиты ощерились оружием и отпрыгнули от меня подальше. Духовная сила заставила вздрогнуть землю, подняла в воздух пыль и мелкие камешки. - Чинацу-тян, - начал я холодно. - Не могла бы ты думать прежде, чем говорить? Нам ведь просто нужно было достигнуть главного, неважно в каком качестве. А ты распугала всех испытуемых. Зачем? - А-айзен-сама... - начала Чинацу, крупно дрожа. Пара слабосилков упала на колени с потрясёнными лицами. Но демонстрация силы продолжилась: удар в спину я ожидал, но в этот раз поберёг меч, боялся сломать о кожаную куртку. Вместо этого проткнул противника пальцами, как копьём.       Теперь дышать медленно, нельзя показывать что меня немного повело и я устал. Давай, Саня, соберись. Немного осталось.       Отбросив тело, я продолжил своё шествие к нужному дому, не обращая внимания на побег оставшихся. Судя по поведению, больше столь знаменитого имени никто не знал.       Нехорошо вышло. Вот так живёшь, тренируешься, силу по крупице копишь, а приходит Айсен - и тут даже не успеваешь толком осознать, что случилось, как отправился к праотцам. Как в анимэ, будь прокляты они все, кроме Миядзаки. А если они шутили... кхм, определённо острое у них чувство юмора. Сами виноваты.       Атаман уже чувствовал меня и собирался. Я, в свою очередь, теперь не спешил. Бесполезно - внезапная резня провалилась. Сам виноват, стоило посвятить Чинацу в план, да она вся... расстроилась.       Немного выбитый из колеи, я даже замедлил шаг, чтобы заново собраться с мыслями. Немного ведёт вправо. Но останавливаться нельзя.       Останусь жив - сгною воровку на общественных работах. Семь дней в неделю, без выходных и права жаловаться на зарплату и вечно отсутствующего начальника предприятия. Сама пусть разруливает, как хочет. И Икки в помощь не дам! Мои проекты важнее.       Чем глубже мы продвигались в деревню, тем больше народу высыпало на пыльную улицу. Но никто не рисковал заступать нам с Чинацу дорогу. У самого уютного на вид дома - не самого большого, стоит заметить - нас вышел встречать одетый в йорой, вид доспехов с родины катаны, с маской-они вместо забрала, настоящий самурай. Тот самый момент, когда только что очень злой и сильный рекон почувствовал холодок по спине. Большие мурашки.       Нет, смерти я всё ещё не боялся - я возжелал заполучить оба меча своего противника против логики, сказавшей, что по возможности убивать столь ценного языка не стоит. Хотелка кричала - очень даже стоит. Такое ведь достать мне больше негде!       Самурай был сильным. Не сильнее всех, кого я встречал, но точно сильнее всех, с кем дрался. А ещё он был опытным воякой. Даже взяв свой меч за лезвие в правую руку, я не сумел подойти к нему достаточно близко. - Я не чувствую троих своих людей, - рыкнул самурай, вытягивая длинный красивый тати из ножен - роскошный длинный родственник катаны с красной шнуровкой блеснул на солнце.       Дальше наглеть нельзя, зарубить может. Придётся следовать логике ситуации. Крутнув меч в пальцах, я ухватил его за рукоять и опустил к ноге. - Кто бы ты ни был - за это умрёшь!       Самурай нагнал давления, взметнув пыль в воздух, и тут же атаковал. Очень умело - я не смог бы сориентироваться в этой завесе, сам бы напоролся... и в защите едва отбил крайне резвый удар и тут же закрыл спину. Болью обожгло всё равно, и я бросил в самурая погнутый и почти сломанный о собственное же плечо клинок. Воин отмахнулся от бесполезной теперь железки, и следующим же движением должен был вскрыть меня, как лобстера. Я умудрился, сблизившись, поймать его длинную саблю за рукоять. Выпустив тати, самурай схватился за катану, и лишь чудо спасло мои внутренности от знакомства с внешним миром: я сумел прочитать это движение заранее, угадал, словно в лотерею выиграл. Мы оба сделали почти синхронный разворот, я пинком отбросил противника, чувствуя, как пошла вразнос моя собственная сила. Излучение сбоило интенсивностью, амплитуда стала разной. Потерял контроль и пытался его восстановить, пока приземляется противник... который опёрся на воздух и рванул на меня с удвоенной скоростью. Но попал в пик, и я увидел всё, и чуть больше.       Два взмаха, не жалея сил, искры - и мы разошлись. В ушах шумит кровь, перед глазами всё ещё стоит блеск чужого клинка. В руке пусто, с неё капает кровь, а я открыто улыбаюсь.       Самурай упал на колени, по доскам приподнятого над землёй крыльца его дома застучал шлем-кабуто. Охнула женщина на пороге. - Неловко вышло, - я растянул губы ещё шире. - Р... Рюджи! - бросилась к своему мужчине дамочка в зелёном кимоно. Уверенно подойдя к ним, оттолкнул оную и взялся за рукоять тати. Крепко сжав ручку, ногой спихнул с клинка задыхающегося самурая. Это я мог сделать только сейчас, пока не начался отходняк и не закончился адреналин. Женщина, вскрикнув, схватилась за нож, но получила рукоятью в голову, неприцельно, потому о последствиях я мог только гадать - но упала без сознания. - Чинацу! - окликнул я девочку, рассматривая схватившегося за горло воина. - Да, Айзен-сама! - тут же подбежала та. - Его нужно выходить. Меня не волнует, как ты это сделаешь. Его госпожа меня не интересует.       Подозреваю какую-то романтику, и было бы здорово, умри она здесь и сейчас. Но нет, зашевелилась. - Но... что делать, Айзен-сама?! - Дырку плотно зажми...       Я уселся на крыльцо и прикрыл глаза. Кто-то сунулся было отнять у меня обе мои сабли, пока я вроде как сплю, но упал, разложившись пополам в полёте. Вскоре загудело надрубленное сзади, но не сдавшееся мечу противника левое плечо, защипали царапины на животе и груди. Сильная боль наступит лишь немного времени спустя. Всё равно это не сравнится с болью живого тела, когда укол в кость гарантированно отправляет тебя в больничную койку на пару месяцев. Помню, было очень больно. Искры из глаз. Нет, из всех отверстий.       Так и сидел себе спокойно, ожидая, когда Чинацу закончит с побеждённым и подвяжет мне левую, прикрыв глаза, размышляя, чей это счастливый случай: мой или его. Рана в шею ведь не всегда убивает, и не чувствую я, как затихает духовная сила Рюджи. Наоборот, успокаивается он, перестаёт панически сбоить пиками. Дышать, наверное, начал.       Заодно вспоминал ускорение самурая, пытаясь понять действие. Не сюнпо, что-то иное, поскольку я успевал рассмотреть, как он шагает, передвигает ноги, а не перемещается с помощью духовной энергии сразу всем телом. И ему не пришлось тормозить для удара - на ходу рубанул. Интересная техника.       Сверху несётся блестящая полоса стали, но вижу её лишь периферией, сам же глаза в глаза смотрю этому Рюджи. Медленно, с тихим звоном шуршащих по клинку частиц воздуха металл опускается, чтобы рассечь меня от плеча и до паха. Мой столь же неспешно несётся навстречу, отталкивающим, смахивающим движением отводя опасность. Они летели, как по мне, целую вечность. А после столкнулись и заволновались языками пламени в своих рукоятях. Катана ушла мимо плеча в пустоту, а тати случайно зацепил, вспорол неровно, словно гвоздь, кожу на шее и пошёл глубже, ведомый инерцией самурая. Пришлось выпустить, чтоб не сломать!       Странное чувство покоя и словно взорвавшееся стуком сердце. Только спустя некоторое время я смог вдохнуть и обнаружил, что улыбаюсь. - Какой плодотворный день, - сказал я сам себе, открыв глаза и посмотрев на то, как утаскивает убитого воришку его товарищ. Сейчас раздевать начнёт, чтоб одёжку сохранить.       Собственный голос показался глубоким, будто из колодца. Вскоре снова потянул живот - я надорвался. - Воды мне, живо! - крикнул на обсуждающих новость шёпотом.       Попить. Немного поесть, иначе станет совсем плохо. И ни в коем случае сейчас не закрывать глаза - упаду без сознания с известным исходом.

***

      Самурай выжил. Уродливый незатягивающийся рубец заставлял мужчину хрипеть и сипеть, спуская воздух, вместо демонстрируемой правильности речи и этикета по всем канонам. Только через его жену, Яйой, я вызнал некоторые значительные подробности. Потому что разбойничья ватага жизнью своего атамана почти не интересовалась - оно им не надо. Пьян, весел - и это хорошо.       Хирайшин Рюджи был воином благородного дома Шибата - а теперь он ронин, пусть в обществе душ нет такого термина. Остался без своих господ в результате нескольких убийств и засад. Все Шибата либо перебиты, либо обновляют ложе своих хозяев, военачальников семьи Курара. Хирайшин один из немногих вырвавшихся, сбежал подальше с увязавшейся за ним Яйой, которая влюбилась в отважного воина с первого взгляда. Спрятался подальше от густонаселённых районов, и думал жить-поживать, да добра наживать, когда на его посёлок Хиномизава налетела банда отморозков с окраин. Рейдеры наткнулись на прекрасного бойца и, чтоб он их всех не перебил, присягнули ему на верность. - Вот какова ваша легенда, Хирайшин-сан, - усмехнулся я, не слушая более, а только рассматривая женщину, что продолжала взахлёб рассказывать всё, что знает, и делать вид, что не врёт через слово, лишь бы злой и страшный Айзен-сама их всех не поубивал. Рюджи сверлил свою судьбу-зазнобу очень хмурым взглядом. Говорить он не мог, шевельнуться в моём присутствии - боялся. Все на нервах, пока первые дни вместе, притираемся потихоньку.       Яйой поймала его взгляд, ссутулилась: - Мы, - она сглотнула. - Я простая служанка, а тут... - Поженить вас дело пяти минут, Яйой-сан. Просто сделайте так, чтобы он дожил до этого момента.       Я, конечно, долго думал, чем именно заняться до выздоровления Хирайшина, но большую часть придуманных мною занятий давно решил он сам. Вот что значит "белая кость и голубая кровь". Командиры назначены, расписание занятий составлено, люди работают. Распорядок дня такой: наряд на восстановительные или строительные работы, наряды на патрулирование и дозор, наряды на кухню и посыльные. Повседневные дела... участвуют в них жители, и за это им раздают явно отнятую у других воду. Центральное водоснабжение, так сказать. Это стоит изменить. Но абсолютно необходимая армейская дисциплина в регионе, страдающем от гуманитарной катастрофы меня устраивает. Надо лишь подкрутить гаечки с яичками дозорным, чтобы не было разброда и шатаний. - Прекрасная работа, - оценил я. Ведь всё это вытащил на себе один-единственный дух.       Тут даже было большое полотно с таблицей дежурств!       Вольготно побродив вместе с Чинацу по Миве, я присмотрелся к занятиям и людям, пытаясь понять логику и мысли, слушал разговоры, стараясь казаться страдающим от скуки. Пока не понял, куда конкретно мне приложить свои силы, и что может дать рывок. Потому что эта деревня с бытом пока справляется. И из инструментов влияния остаётся страх и коррупция, вещи, мною не очень одобряемые. Я больше люблю интересные ходы, нежели простые и эффективные. Да и что мне раздавать, кроме лещей? Пока не очень понятно.       Не хватает какого-нибудь кафе на окраине, мягких стульев со спинками - в остальном вполне себе ничего. Хотя на рабочих сложно смотреть - слишком долго работают палками-копалками. Лопаты сделать тоже нужно уметь. Но это всё потом.       Сейчас - вода. Везти её сюда с нашего лагеря нереально, лучше делать на месте. Как-то изобразить деятельность и обеспечить прикрытие. Над этим придётся хорошенько подумать.       Потом хочу глину и уголь, железную руду. Курсы ликвидации безграмотности, а то многие считают плохо, умножать и вовсе не умеют. Это можно устроить уже сейчас, но вопросы наполнения стоят, всё же, более естественные. Тех, кто есть хочет, выделить и начать обучать первыми, с чего-нибудь простого... учебная программа и методички... так поневоле ругаться начнёшь.       Небывалой величины проблема это ваше прогрессорство. - Нужно вернуться к нашим, - сказал я Чинацу. - Вода... - Как скажете, Айзен-сама, - она меня даже не дослушала.       Я глянул на девочку, которая послушно везде следовала за мной, попытался высмотреть в глазах, что же творится в её голове. От пристального взгляда та почувствовала некоторые неудобства, но я продолжал давить. - Айзен-сама, разрешите, я принесу воду сама... - Чинацу, я совсем не злюсь, - я подошёл к девочке и взял её за подбородок, заставил посмотреть на себя прямо. - Понимаешь? - Да, Айзен-сама. - Нет, не понимаешь. Что случилось - то случилось. И наказывать я тебя не стану.       Судя по лицу, я что-то зацепил, Чинацу даже дёрнулась. - Успокойся, - привычно уже растрепал ей волосы. - Или мне просто нужно тебя немного наказать, чтобы тебе полегче стало?       Сероволосая уставилась на меня в небольшом шоке. - Айзен-сама?! - Неважно. Завтра возвращаемся.       Тати оставил себе - мой-то меч годится теперь разве что на уголок куда, что-нибудь облагородить или отремонтировать, и пока я не найду ему альтернативы - хозяину его саблю не верну. В конце концов, я его вообще-то отбил в непростом бою. Даже ради обстановки и целесообразности отдавать совсем не хочется. Ну вот не хочется. Как мальчишка с игрушкой, но так есть.       С привязанной рукой смотрюсь не слишком солидно, но зато с прибытком: территория, ресурсная база и люди. Я не знаю, что с этого можно наработать, мне только предстоит поставить этот эксперимент. Но говорят, что кадры решают всё. Подготовленные кадры... и мне всё-таки нравится слово "сенсей", да хоть бы и просто учитель, чем то самое "сама".       Дел себе напридумал столетия на два вперёд. Особенно с учебной программой и методичками... - Что стоишь, Чинацу? Неси свой отвар, " пока Айзен-сама не упал без сил"!       Чаю бы ещё. Хотя бы.