Приключения египтолога

Я следовал за Бэсом среди ночи в полной тишине, нарушаемой лишь стрекотанием сверчков. — Слушай, а зачем они меня все-таки позвали, а? По-моему, великому Ра до меня сейчас нет никакого дела, — спросил я у своего провожатого. — Как Освободитель Богов может сомневаться в нашей благодарности и благодарности нашего повелителя?! — пораженно воскликнул Бэс, остановившись. Я ничего ему не ответил, и после короткой заминки мы отправились дальше. — Ну вот и все. Мы на месте. Проходи, Освободитель Богов, и наслаждайся, — произнес Бэс, остановившись. Я стоял, открыв рот от изумления. Вместо тканевых палаток в центре нашего экспедиционного лагеря стоял роскошный шатер гигантских размеров с завесой из тончайшего синего шелка. Опорой ему служили два столба из чистого золота высотой в человеческий рост, на вершинах которых была голова Ра, вырезанная из цельного ствола сандалового дерева. На негнущихся ногах я вошел внутрь, откинув полог шатра. Я, конечно, слышал, что некоторые здания снаружи выглядят иначе, чем изнутри. Но то, что я увидел внутри шатра, заставило меня застыть на месте с раскрытым от удивления ртом. Пол этого здания был сделан из тщательно отшлифованного гранита, черного как сама ночь и блестящего в отсветах факелов, закрепленных тут и там в металлических кольцах, вбитых в стены. Потолок был выполнен из цельного куска розового мрамора. По нему змейкой разбегалась превосходная резьба по камню — одна из лучших, какие мне приходилось видеть за годы раскопок. Стоит ли говорить о потрясающей игре света, которая возникала там, где на эту резьбу попадали отблески огня от факелов? Одним словом, зрелище было потрясающе красивое. По залу волнами рассыпались приглушенные звуки. Следуя за ними, я наконец нашел их источник — они раздавались из-за массивных дверей черного дерева с золотыми ручками в виде распахнутых львиных пастей. Я робко постучался. Со стороны зала послышались шаги и через минуту со словами: «Проходи, проходи, праздник еще не начался», — дверь мне открыл Бэс. Я сначала удивился тому, что он оказался в зале празднества раньше меня, но потом, вспомнив множество переведенных мной фрагментов из Книги Мертвых*, успокоился: ведь он мог просто телепортироваться, пока я осматривал залу. Зала, в которую меня пропустил Бэс, была украшена куда более роскошно, чем та, в которую я попал, войдя в шатер. Она была гораздо больше предыдущей, пол и стены были сделаны из чистейшего золота, потолок — из отшлифованного до блеска черного гранита. В стены были вставлены лучшие драгоценные камни, какие я когда-либо видел: рубины, сапфиры, ониксы, «кошачьи глаза», янтарь и изумруды. Бриллианты высшего сорта усыпали собой потолок, в свете факелов придавая ему вид ночного неба. Но главным для меня было не это, а то, что обо мне все-таки вспомнили, пусть и не сразу. Ра, сидевший на троне в центре зала, заметил меня и, подойдя, сказал: — Добро пожаловать, смертный. Ты как раз вовремя. Присоединяйся к нам и отпразднуй с нами нашу первую победу! — С великой радостью и благодарностью принимаю я твое щедрое и великодушное предложение, о величайший из богов, — ответил я, поклонившись ему. Он вернулся к своему трону и уселся на него, поправив сбившиеся на бок ножны на спине. Я, в свою очередь, вышел на середину зала. И снова онемел от восхищения. Но на этот раз оно было вызвано не интерьером зала, а присутствием там всех божеств Египта. Я сразу заметил Уаджет, по своему обыкновению обвившуюся вокруг огромного золотого шеста между кресел, Гора, Сахмет, Бастет, Себека и Анубиса, о чем-то говоривших между собой. К своему неудовольствию, я заметил и Сета, сидящего в кресле и поедающего кисть винограда. Даже отец Гора, великий Осирис, сегодня находился среди богов, покинув свой дворец в Дуате* и, видимо, решив лично поздравить своего сына с победой. Его белоснежная бутылеобразная корона отсвечивала от факелов, отчего казалось, что его голова горит огнем его божественной силы. Ко мне тихонько подошли и коснулись плеча. Я обернулся. Это оказался Бэс. — Садись, Освободитель, и наслаждайся празднеством, — сказал он, указав пальцем на одно из кресел. Оно было сделано из черного дерева, ножки его были выточены в виде орлиных лап. На высокой спинке висела мягкая леопардовая шкура искуснейшей выделки, на сиденье лежала подушка из тончайшей кожи сернобыка, а подлокотники были сделаны из слоновой кости и прикрыты львиной шкурой для мягкости. Я не мог поверить, что такое роскошное кресло предназначалось мне, простому египтологу, волей случая попавшему в водоворот головокружительных приключений. Я боялся, что все то, что я сейчас вижу, — всего лишь сон, и через минуту я проснусь от звука будильника у себя дома или в нашем палаточном лагере. Но глаза не обманывали меня: я действительно находился в одном зале с богами Египта и передо мной на самом деле стояло прекрасное кресло ручной работы. Я сел в него и устроился поудобнее. Ра начал говорить, и боги стихли, внимая речи своего повелителя: — Сегодня мы совершили подвиг, достойный занесения в летописи. Сегодня мы, каждый из нас, кто присутствует в этом зале, возродили Египет, нашу родную, прекрасную Та-Мери! По залу пронесся гул одобрения, некоторые боги с трудом сдерживали слезы радости. — Многое для этого сделано смертным, присутствующим здесь, тем смертным, который пробудил нас, сняв печать с Врат Иалу, — тут Ра посмотрел на меня, и его голос немного потеплел. — Я повелеваю: да начнется празднество! Играйте, музыканты! Лейся вино неиссякаемым источником! За Та-Мери!  — За Та-Мери! — хором прокричали боги, и празднество началось. Нежно пели арфы и цитры. Столы, стоявшие перед каждым креслом, ломились от изысканных блюд всевозможных видов. Тут были, выражаясь словами героя одной комедии, «и мяско, и рыбка, и птичка, и яичко» в самых разных вариантах приготовления. Естественно, не обошлось и без свежих фруктов — огромные подносы с ними стояли подле кресел на специальных подставках. Да и в вине и пиве недостатка тоже не было, благодаря Менкет* — дочери Ра, во власти которой находился всевозможный алкоголь и ритуальные возлияния. …Я сидел и наслаждался музыкой, потягивая вино из кубка. Обычно я не пью алкогольные напитки, но в этот раз решил сделать исключение, поскольку не каждый человек может похвастать тем, что был на пиру у богов, и поэтому я решил насладиться сполна. Я как раз начал есть копченое ребро бегемота (оно похоже по вкусу на свиное, только мяса в разы больше), когда рядом спросили: — Ну что, смертный, по душе ли тебе празднество? Я повернул голову. Около моего кресла стоял Сет. Он уже был навеселе, его маленькие красные глазки заплыли от выпитого вина, так что я удивлялся, каким образом он до сих пор не «отключился». — Да будет тебе известно, Сутех, — начал я спокойно, стремясь быстрее от него отделаться, — что я нахожу это празднество превосходным, а решение Ра пригласить меня на него — щедрым и великодушным. — А я считаю, что это решение было слишком поспешно принято, и поэтому оно не может считаться верным! Выметайся отсюда, щенок! — заорал Сет. — Так-то ты благодаришь меня за свое пробуждение, гиеноголовый ублюдок?! — вскричал я. — Что?! Ах ты, червяк! Да я тебя сейчас.! — заорал он и замахнулся. На мое счастье, он действительно выпил лишнего, поэтому зашатался при размахе, что позволило мне быстро выскочить из кресла и отбежать подальше. — Ты уже покойник, ничтожество! — кричал Сет, приближаясь ко мне. «Ну все. Пришла пора дорого продавать себя», — мелькнуло в мозгу, а тем временем тело уже двигалось в ритме неизвестно откуда взявшейся в голове мелодии: «Вэй-на, хей-йа, вэй-нэ-нэ-нэ, вей-на, хэй-на, ней-на хэй-нэ-нэ-нэ, вей-хей сэ-нуэй…» — Уа-а-а-ай! — я сам не заметил как начал проговаривать этот ритм вслух и, дойдя до кульминационной точки, рубанул воздух ребром ладони и перекатом ушел с линии атаки Сета. Он захрипел от ярости и побежал за мной, немного хромая на правую ногу. Впрочем, мгновение спустя он бежал как и прежде: травма быстро регенерировалась. Я же отступал все ближе и ближе к Осирису, так как Уаджет при всем желании не успела бы мне помочь, а остальные боги слишком заслушались музыкой, чтобы слышать что бы то ни было еще. Увы, до Осириса все еще было далеко. Сет уже занес руку для удара… — Хэй-на, ней-на, хей-нэ-нэ-нэ, вей-на-вей-на хей-нэ-нэ-нэ, хэй-вей, сэ-нуэй… — бормотал я, уворачиваясь из последних сил и чувствуя резкую боль в правой руке — зацепил-таки, гиена чертова… — У-у-у-у-у-а-ай! — внезапно раздалось совсем рядом. — Не лезь не в свое дело! — послышался голос Сета. — Оно как раз мое. Ты, урод, забыл, что он для нас сделал, — ответили ему, и мгновение спустя Сет с воплем отлетел к стене. Мое тело так болело от внезапного нападения Сета и всех этих перекатов в невесть откуда взявшемся боевом ритме, что у меня еле хватило сил на то, чтобы поднять глаза вверх и увидеть лицо моего спасителя. — Благодарю тебя, великий Инпу, — прошептал я и потерял сознание от боли.