Приключения египтолога

Перед глазами в полной темноте стояла голова Анубиса, черная как смола. Его глаза цвета темного сапфира изучающе смотрели на меня... В руке стрельнуло, и эта боль вернула меня к жизни. Я лежал на большой широкой кровати, сделанной из слоновой кости и покрытой шелковой простыней. С трудом сфокусировав зрение на правой руке я увидел, что она согнута в локте и зафиксирована чем-то наподобие гипсовой повязки. "Значит, этот урод все-таки сломал ее. И это только по касательной. Повезло", — подумалось мне. Следующее, что я заметил, представляло собой что-то вроде ячейки крио-капсулы, только грело тело вместо того, чтобы охлаждать его, и по консистенции напоминало огромный кусок желатина. При этом оно грело, но не тем огнем, который разрушает, а таким, который прогревает тело после холодной зимней ночи. Мне стало не хватать воздуха — видимо это "желе" использовало кислород как энергию для работы, — и я начал мысленно звать на помощь. "Воздуха! Воздуха! Помогите!" — примерно такие мысли крутились сейчас в моем мозгу. И, видимо, эти снаряды нашли цель, потому что через минуту дверь моей "палаты" открылась и я услышал шаги, стихшие у моей кровати. Я не мог различить детали двух силуэтов, стоящих рядом, но все-таки попытался попросить их о помощи: — Пы-ы-ым! Уу-ум!-Г-г-у-ум! Должно быть, со стороны я выглядел не лучшим образом со своими жалкими потугами на речь, но, видимо, меня поняли, потому что слой "желе", окружавшее голову, исчезло. Я с облегчением вдохнул глоток свежего воздуха, пытаясь проморгаться и бормоча по инерции фрагменты спасшего меня мотива: — Вэй-на... хэй-нэ-нэ-нэ... сэ-нуэй... —Тихо, тихо. Успокойся. Сейчас тебе станет легче. Эту фразу произнес тот голос, который мне уже доводилось слышать в лагере, голос, напоминавший мне серебряные колокольчики, по которым ударили хрустальным молоточком. — Как он посссмел сссделать это?! Грязная сссскотина! Ну ничего, это ему не сссспусссстят сссс рук! Не бойссся, теперь всссе будет хорошшшшо — сказал второй голос, и моего лба коснулось что-то прохладное. — Уаджет, — прошептал я, закрыв глаза. Пока я проваливался в сон, я слышал обрывки разговора: — Несссчасстный сссмертный. Есссли бы не Анубисссс, он бы не выжил. — Как он вообще умудрился продержаться столько времени против этой гиены? — спросила у Уаджет владелица второго голоса. — Я не знаю. Но, кажетсссся, этому помогли те ссслова, которые он бормочет, — ответила она. Эти слова были последними, которые я услышал перед тем, как сон окончательно сморил меня и я уснул. Мне ничего не снилось, а в голове по-прежнему вертелся мотив, спасший мне жизнь: "Вэй-на, хей-на, вей-нэ-нэ-нэ, вей-на, хэй-на, ней-на, вэй-нэ-нэ-нэ..." ...Когда я снова пришел в себя, ничего не изменилось: я по-прежнему лежал на кровати, обернутый толстым слоем "желе". Тело уже ныло от этой массивной штуки, поэтому я крикнул: — Эй, кто-нибудь! Вытащите меня отсюда! Дверь отворилась, и в комнату вошла она, обладательница хрустального голоса. Стройное, загорелое на солнце тело, подобное тростинке, было облачено в превосходные одежды красного цвета. Гладкие, блестящие, черные как ночь волосы ниспадали с ее головы до самых плеч. Подведенные черной хной, на лице выделялись ее глаза — глубокие и зеленые, как два прекрасных изумруда. Я не мог понять, кто эта богиня. До тех пор, пока не заметил на ее голове богато украшенный венец слоновой кости, сделанный в форме рогов. -Айзис*? Исида прекрасная? О боги... — произнес я, почувствовав внезапный приступ головокружения и падая головой обратно в "желе". Она подошла ближе и, склонившись надо мной, движением руки убрала слой "желе" вокруг моей головы. Я все еще бормотал спасший меня мотив, находясь в полубредовом состоянии: — Вэй-на, хей-на, нэй-на, хэй-нэ-нэ-нэ, вей-хей, сэ-нуэй, сэ-нуэй-хэй-нэ-нэ-нэ... — Несчастный, — сказала Исида, покачав головой. — Не бойся, все позади.Сейчас тебе станет легче. Она провела рукой по моему разгоряченному лбу. Сознание тут же прояснилось и мотив куда-то улетучился. — Благодарю тебя, могучая Исида, —сказал я, пытаясь принять сидячее положение. Она ничего не ответила, улыбнувшись. Я же тщательно приглядывался к ней, пытаясь определить, в бреду я наблюдаю эту картину или же она — реальность? Но глаза меня не обманывали — передо мной действительно была Исида. Костяной головной убор в форме рогов, инкрустированный рубинами и изумрудами, алые одежды, прическа — все эти черты были словно взяты с барельефов, которые мы с Джо и Лю во множестве находили в Долине Царей. Они ясно говорили мне — передо мной сама Исида и никто другой. Это обстоятельство окончательно выбило меня из колеи, и я молчал, смущенно отводя взгляд от нее. Но тело уже не могло сдерживать давления той субстанции, в которой находилось, поэтому я застонал, невольно привлекая внимание богини. — Что-то не так? — спросила она нежно. — Эта штука... давит, — ответил я, отводя взгляд. — Потерпи немного. Через несколько секунд верхняя часть "желе", подобно одеялу укрывающая меня, исчезла. По телу пробежала волна бодрящего холодка. Поврежденную Сетом правую руку едва заметно щипало — видимо, вещество, в которое меня поместили, успело исцелить большую часть повреждений, пока я был без сознания. Осторожно опираясь на локоть левой руки, я постепенно занял полусидячую позицию, опершись на спинку кровати, на которой лежал. Дверь в комнату открылась, и через минуту послышался недовольный голос Исиды: — Так-так-так. Что это ты принес, Бэс? — Как это что? Блюда с празднества, — ответил ей вошедший. Вскоре он попал в поле моего зрения. Это действительно оказался Бэс с огромным серебряным подносом, полностью уставленным едой. — Ты знаешь, что он очень слаб?! — Н-но ведь... он же должен отпраздновать с нами нашу победу. Н-н-не можем же мы допустить, чтобы он остался ни с чем из-за Сета, — заикаясь ответил Бэс. — А ты помнишь, сколько сил отнимает Эссенция?! — раздраженно закричала Исида. — Не моя вина, что Себек до сих пор не может ее усовершенствовать. Меня всего лишь прислал великий Ра, — возразил Бэс. "Ага. Так значит, меня исцелила какая-то Эссенция. И она же меня ослабила. И именно над ее усовершенствованием безуспешно бьется Себек. Видимо, пытается устранить то самое ослабление после ее использования. Полезная информация", — подумал я. — Кроме того, ты сама сказала, что он слабеет. Значит, ему сейчас нужно как можно больше есть. — Бэс наконец-то нашел аргумент в свою пользу. Исида внимательно изучала содержимое принесенного подноса. — Что в кувшинах? — строго спросила она у Бэса, указав на три пузатеньких глиняных сосуда, закупоренных пробками, рядом с которыми стоял широкий золотой кубок. — Как что? Вино с пивом, — ответил тот, сглотнув. — Иногда мне кажется, что ты сошел с ума или перегрелся на солнце, — напустилась на него Исида. — Ну какое вино в его-то состоянии?! — Послушать тебя, так бедняге уже и воду нельзя пить! Ну подумай сама: как он восстановит силы, если ты все ему запретишь? — взвился Бэс. "О-о. Вот это он сейчас нарвется..." —мелькнуло в голове. Однако Бэсу удалось избежать наказания за свою дерзость, так как в дело вступила третья сторона в лице моего урчащего от голода живота. — Есть...Есть... — протянул я слабым голосом. Бэс мгновенно посмотрел на кровать и кинулся ко мне с веселым криком, полным одновременно и уважения, и облегчения: — А,Освободитель!! Ты пришел в себя? Надо же, какое совпадение: я как раз принес еду, хе-хе-хе!!! — Ты принес то, что его погубит, наивный! — снова напустилась на него Исида. Впрочем, сейчас в ее голосе поубавилось праведного гнева. Видимо она уже смирилась с ситуацией и сопротивлялась самовольству Бэса лишь для вида. — Не погубит, а поможет восстановить силы. Сейчас еда для него — лекарство, а не яд,* — поправил ее Бэс, подмигнув мне. — Не беспокойся, поднос не опустеет, пока ты сам этого не захочешь: я наложнил на него скромное заклинание, хе-хе. Я понимающе улыбнулся ему. — Ну вот. Я свое дело сделал, — сказал Бэс, повернувшись к выходу. — И да, кстати, когда поправишься — смотри не упади в обморок... от удивления, — сказал он мне и, засмеявшись своему удачному намеку, вышел из комнаты. Я сидел на кровати и думал о том, что мог иметь в виду Бэс. Чему я должен был удивиться по выздоровлении? Самым очевидным решением было посмотреть в окно, но живот так скрутило, что я понял: сначала просто жизненно необходимо хорошенько подкрепиться. Обратив взор на поднос, я просто не знал, что выбрать. Фаршированную пряностями пустынную дрофу? Медовый пирог с цукатами? Жареные в меду бычьи яйца? Вырезку сернобыка? А может быть, паштет из крокодильей печенки? Но душа просила кое-чего другого, и, отведя взгляд влево от паштета, я это нашел. Огромное блюдо, доверху заваленное копчеными ребрами бегемота. Однако планы пришлось слегка изменить: Исида заметила, на что направлен мой взгляд и опять начала свою проповедь: — Ты еще слишком слаб для этой пищи... "Да уж. Ну и попал в переплет... а все из-за Сета, черт его побери..." — мелькнула мысль. Однако вспомнив о том, в каком удручающем состоянии находился всего пятнадцать минут назад, я подумал: "А с другой стороны, и верно: рано пока на ребрышки замахиваться. Подожду. Да и когда еще меня выхаживала сама великая Исида?" Эта приятная мысль помогла мне смириться с отсутствием гиппопотамовых ребер. К счастью, голодным я не остался, поскольку супруга Осириса все-таки нашла подходящую снедь для начала. Ею оказался виноград, огромные кисти которого в изобилии лежали во "фруктовом" углу принесенного Бэсом подноса. Так я пролежал два дня. Не знаю, что так ускорило процесс моего выздоровления, магия Исиды или же составленная ею диета из фруктов, но на третий день от перелома не осталось и следа. Ноги приятно хрустнули, когда я поднялся с кровати. Помня о странной шутке Бэса про обморок, в который мне якобы следовало упасть, я немедленно вышел из зала, где находился, и поспешил наружу. Сначала я ничего удивительного не заметил. Обычное утро Долины Царей. Но какое-то оно было не совсем обычное. Слишком шумное. Везде, насколько хватало глаз, я видел людей. Это явно были не случайно забредшие в Долину туристы: все внешние признаки говорили мне, что передо мной местные жители. Но торговцы сувенирами и прочей туристической мелочью расположились на несколько километров севернее места раскопок (мерси президенту Абу Лину, мир его праху), а до ежегодного паломничества местных верующих к могилам предков было еще далеко. Обернувшись, я увидел на месте шатра, в котором боги праздновали победу, роскошный дворец из чистого как снег мрамора с колоннами слоновой кости. Окончательно запутавшись, я подошел к одному из египтян и спросил его: — Вы не подскажете, который час? Он посмотрел на солнце, козырьком приложив ладонь ко лбу, и ответил: — Всего только семь врат дневного Нила проплыла Манджет,* незнакомец. — А какой сейчас, по-вашему, год, уважаемый? — спросил я у него. Услышанный ответ меня шокировал: — Хе незе неу гер ле суа Ра! — сказал мой собеседник. В переводе это значило: "Первый год Золотого века правления могучего Ра". "Золотой век правления великого Ра" — именно в этот временной период происходили события, описанные в египетских мифах: убийство правящего на земле Осириса братом-предателем Сетом, Первое Помутнение Сахмет,* едва не истребившее людей... Только теперь я понял, что имел ввиду Бэс, когда говорил, что я удивлюсь, как только выздоровлю. Еще бы не удивиться: за неполные три дня перенестись во времени на три с половиной тысячи лет назад! Не слабо, не правда ли?