Приключения египтолога

Солнечный луч ударил мне в глаза, отчего я, прищурившись, прикрыл их рукой. Стоя перед дворцом из белого мрамора, созданным богами на месте палаточного лагеря моей научной экспедиции, я все еще пытался осознать и принять тот факт, что перенесся во времени на три тысячи лет в прошлое. Это было тем более невероятно, что физического воздействия этого переноса я не ощущал, хотя, следуя банальной логике, должен был как минимум состариться. Мысль о случившемся со мной не давала мне покоя, и я понял, что есть только один способ убедиться в истинности произошедшего. –Лю! Лю! – крикнул я, повернувшись к дворцу и зовя друга. Через несколько минут наружу вышел Лю Хай, медленно и осторожно подходя ко мне. Лицо китайца было таким же, что и всегда: чуть желтоватая кожа, раскосые серые глаза и копна густых темно-каштановых волос. Внимательно посмотрев на него и не найдя никаких признаков старения, я улыбнулся, хлопнув его по плечу. – Ты только посмотри, босс, – пораженно произнес он, обведя рукой пространство перед нами, по которому в утренней спешке шли куда-то толпы смуглых египтян, одетых в некий восточный аналог льняной тоги и кожаные сандалии на босу ногу. –Сколько местных понаехало! Всю зону раскопок истопчут, ироды! – внезапно крикнул он. Подскочив к одному из египтян, он начал импульсивно кричать на него по-английски, отчаянно жестикулируя и указывая на пространство в окрестностях дворца. Его вынужденный собеседник не остался в долгу, начав столь же эмоционально кричать что-то на древнеегипетском. Вскоре на перепалку обратили внимание еще несколько человек, и вокруг спорящих собралась небольшая кучка любопытных. Египтяне с удивлением показывали пальцами на Лю, словно видели перед собой какое-то загадочное животное. Китаец же, напротив, от непонимания происходящего начал еще больше волноваться, отчаянно жестикулируя и указывая им на землю рядом с дворцом. Египтяне засмеялись, покрутив пальцами у виска. – Майк, ну скажи им! – в отчаянии воскликнул Лю, подняв на меня глаза, один из которых уже начал едва заметно дергаться. Для меня было большим шоком увидеть его в таком возбужденном состоянии, памятуя о его обычной железной выдержке в куда более жестких обстоятельствах. Выйдя из тени дворца, я подошел к окружающей друга толпе. Один из египтян посмотрел на меня и, ткнув пальцем в Лю, спросил, с трудом сдерживая улыбку: – Ильту?* – Нет-нет-нет. Но ильту, но, – я покачал головой, делая отрицательный взмах руками и пытаясь подобрать слова, чтобы объяснить собеседнику суть произошедшего. – Хе незе неу гер ле суа Ра, ун?* – спросил я. Египтянин утвердительно кивнул. – Он не понимает, что случилось. Потерялся, – продолжил я, указав ладонью на друга. – Он не сумасшедший, он... – я снова замолк, подыскивая в памяти подходящие к случаю слова. В этот момент в небе мелькнул силуэт ибиса. – Он – один из избранников Ибисоглавого Мудреца, – наконец произнес я, пальцем указывая собеседнику на пролетавшую по небу птицу. – Но он не похож на жреца, – задумчиво ответствовал мне египтянин, внимательно посмотрев на моего друга. – Ответь мне на один вопрос, уважаемый – произнес я. – Разве все талантливые полководцы были жрецами Могучей Львицы? – Н-н-н-ннет, незнакомец, не все, – слегка заикаясь, робко ответил мой собеседник. – Также и мой друг. Он не служит Ибису, но Ибис даровал ему свою милость, сделав его хранителем очень многих старых знаний. О старых временах, которые были когда-то, – произнес я, с трудом подбирая понятные собеседнику слова. – Аааа, Дильг Ханар.* Понятно, – улыбнулся мне египтянин. Я утвердительно кивнул. – Он просто растерялся и испуган. Не смейтесь над беднягой, прошу вас, – произнес я, с улыбкой смотря на своего собеседника. Египтянин понимающе кивнул головой и что-то громко крикнул окружившей Лю Хая толпе любопытных. При звучании слов "Дильг Ханар" смех замолк, а улыбки на лицах окружающих Лю людей сменились печальными и понимающими взглядами. Египтяне разошлись в стороны, освобождая дорогу, и Лю наконец смог вернуться к крыльцу дворца. – Что ты им наговорил, Майк? – спросил он меня. – Если вкратце, то объяснил, что ты избранный Тотом хранитель знаний о прошлом и что ты просто потерялся и нервничаешь, – ответил я. – В каком смысле потерялся, босс? Что ты имеешь в виду? – удивленно поинтересовался Лю. – Даже не знаю, как бы помягче выразиться, дружище, – начал я. – Но если по сути, то получается, что, открыв те Врата, из которых в наш мир пришли боги, я способствовал нашему с тобой перемещению во времени на три тысячи лет назад, приятель. Да, понимаю, звучит дико, – продолжил я, глядя на раскрывшиеся от удивления глаза китайца, – но по факту, несмотря на то, что сейчас на дворе 2027 год, мы с тобой по воле богов находимся на техническом уровне развития Древнего Египта, каким он был три тысячи лет назад. Искусственный технический регресс, вызванный магическим способом, коллега, – закончил я объяснение менторской интонацией. Китаец хмыкнул. – Но нет худа без добра. Ты только посмотри, сколько вокруг пригодного к непосредственному изучению и взаимодействию исторически ценного материала, дружище! – при этих словах в моем голосе появились нотки неподдельной радости. Лю, впервые за все время, что я видел его сегодня, улыбнулся, и мы отправились во дворец. Следующие несколько дней мы провели, тщательно исследуя внутреннее убранство его помещений. – Жаль, что Джо сейчас нет с нами. Ты же помнишь, как он любил исследовать их культуру, верно, Майк? – спросил в один из этих дней китаец. – Да, приятель. Эх, Джо, если бы ты смог держать себя в руках тогда... – в задумчивости произнес я, зарисовывая в блокнот очередную изысканную пластинку с резьбой по кости, изображавшую сцену гепардовой загонной охоты. – Что ты имеешь в виду? – поинтересовался Лю. Пришлось рассказать ему, что случилось во время привала, когда я вел отряд богов во главе с Ра на штурм Каира несколько дней назад. – Мне пришлось соврать тебе, что Джо погиб в бою. Но на самом деле его укусила Уаджет, чтобы спасти меня, когда он попытался меня убить. Прости, Лю. Я боялся, что она ужалит и тебя, если ты узнаешь правду, и не хотел, чтобы ты умер из-за этого, – закончил я, облегченно вздохнув. Китаец несколько минут молчал, размышляя над услышанным, и наконец произнес: – Не вини себя, Майк. В эту историю, конечно, сложно поверить и, если бы не тот факт, что я видел богов (и Уаджет в том числе) своими собственными глазами так же, как и ты, то я бы посчитал тебя сумасшедшим. Что же касается Джо – тут впору вспомнить поговорку твоих русских предков. "В тихом озере демоны живут", кажется, так она звучит? – Не в озере, а в омуте, не демоны, а черти. И не живут, а водятся, – машинально поправил я Лю, мысленно улыбнувшись воспоминаниям о детстве, проведенном на родине матери. – И тем не менее не вини себя. Ты же не мог предугадать, как Джо отреагирует на все случившееся. А что касается Уаджет – вполне возможно, что у тебя появился первый союзник и покровитель среди них, Майк, – закончил свою мысль китаец. Наш разговор прервал громкий шум, донесшийся снаружи дворца, и мы вышли на воздух, чтобы посмотреть, что происходит. На ведущей ко входу во дворец дороге стояли двое богов: сам великий Ра и львиноглавая Сахмет. Когда они подошли к зданию дворца, я преклонил колени, едва заметным, но ощутимым тычком под ребра намекнув Лю сделать то же самое. – Я всегда рад приветствовать тебя, о великий ястребоголовый, Повелитель Солнца и Владелец Скрижали. Равно как и тебя, Львиноглавая Ярость Войны, – обратился я к богам, не поднимаясь с колен. Ра, щелкнув клювом, ответил: – Приятно видеть, что ты выздоровел, Освободитель. Я допустил просчет на нашем торжественном ужине в честь восстановления нашей власти над Та-Мери, забыв о злокозненной натуре Сета. Его выходка не только испортила торжество, но и омрачила мои мысли чувством вины за случившееся. Нет, дочь моя, – произнес он, обращаясь уже к Сахмет, оскалившей пасть в недобром подобии ухмылки. – Я должен был сделать то, что сделал, и сказать то, что только что сказал, ибо таковы установленные нами законы. А если их не будем соблюдать мы сами, то что говорить об обычных смертных? – Я польщен тем, что Владыка света тратил свое время на мысли обо мне, – произнес я, отвесив очередной поклон до земли. – А теперь перейдем к тому, ради чего мы пришли сюда, – продолжил Ра. – Освободитель, благодаря тебе мы восстановили власть над Каиром, – это слово он произнес особенно медленно и раздельно, очевидно, новое название столицы Египта давалось верховному богу древних египтян с трудом, – а равно и над нашей прекрасной Та-Мери. Однако мы хотим принести другим народам счастье почитать нас. Чтобы это сделать, нам нужна армия. А любой армии нужен предводитель. Я долго размышлял, кого назначить главнокомандующим наших войск, так как смертными командовать должен смертный, и пришел к выводу, что из известных мне смертных только ты, Освободитель Богов, достоин того, чтобы занять этот пост. Дочь моя, будь добра, проведи церемонию, – произнес Ра, обращаясь к Сахмет и отходя в сторону. Сахмет выступила вперед. – Встань, смертный! – прорычала она. Я поднялся с колен, все еще почтительно склонив голову. Львиноголовая богиня, наклонившись вперед, протянула руку и, схватив меня за подбородок, подняла мою голову к солнцу, вперив в мое лицо изучающий взгляд черных как ночь глаз львицы. Я смотрел на них, не отводя взгляда и стараясь всеми силами сдержать растущий во мне страх. Внезапно грозное рычание оборвалось. Сахмет утробно заурчала. В следующее мгновение среди белоснежных клыков мелькнул ее розовый язык. Она наклонилась еще ближе к моему лицу, и в следующее мгновение я почувствовал, как что-то шершавое и теплое медленно проползает по моей правой щеке. – Ритуал завершен. Ты прошел испытание и доказал, что достоин занять пост, назначенный тебе великим Ра. Встань же, Освободитель. Отныне ты – Великий Лев Египта, – произнесла Сахмет, облизнув клыки кончиком языка, и, водрузив мне на голову боевую корону-немес, отпустила меня, отойдя на несколько шагов назад. – Отлично. Благодарю, дочь моя, – проклекотал Ра. – Теперь ты – главнокомандующий наших войск. Но какой же главнокомандующий без солдат, верно? Впрочем, они появятся с минуты на минуту, – обратился он уже ко мне, подмигнув правым глазом. Через минуту царящую на территории дворца полуденную тишину нарушили доносящиеся со стороны пустыни приглушенные топот копыт и свист ветра. Вскоре мы с Лю смогли увидеть источник этих звуков: к дворцу на полной скорости скакали несколько сотен чернокожих всадников с длинными копьями наперевес, за которыми столь же быстро неслись не менее трехсот колесниц, каждая из которых была запряжена парой крепких пегих коней. Каждая из них везла по трое египтян в легких доспехах кольчужного типа. Рядом с ними медленно и меланхолично шли пятьсот верблюдов, на каждом из которых сидел лучник в легких полотняных одеждах. Шествие замыкали четыре отряда копьеносцев, несших с собой длинные копья и огромные, во весь рост, щиты, а следом за копейщиками шли, выстроившись в пять рядов, тяжелые пехотинцы, вооруженные короткими секирами. Приблизившись ко дворцу, чернокожие всадники натянули поводья, останавливая коней. Поравнявшись с ними, затормозили и колесницы с верблюдами. Когда до них дошли пешие войска и отзвуки последних шагов затихли, Ра произнес: – Как я и говорил, твои солдаты вот-вот прибудут, Освободитель. – Благодарю за оказанную честь, о великий Повелитель Солнца, – ответил я, поклонившись ему. Сахмет, взяв меня за руку, выступила вперед и проревела, обращаясь к собравшимся у дворца войскам: – Вы видите перед собой того, кому боги доверили командование вами. На нем мой знак, я, великая Сахмет, избрала его. Отныне этот человек – Великий Лев Египта. Любой из вас, кто не подчиниться его приказу или будет злоумышлять против него, ответит за содеянное лично передо мной. После ее слов тишина разорвалась торжественными криками, все без исключения солдаты забряцали оружием и склонили головы в поклоне. Приложив левую руку к правой щеке, я посмотрел на окрасившиеся алым пальцы и вскинул руку в воздух в приветственном жесте. Войска взорвались очередным каскадом приветствий. – Ну что же, Освободитель, мы сделали то, за чем пришли. А теперь нам пора возвращаться. Идём, дочь моя, – произнес Ра и вместе с Сахмет исчез в яркой вспышке света. Спустя минуту я нарушил повисшую тишину: – Капитаны отрядов, ко мне, по одному! Первым на приказ среагировал египтянин, остановившийся перед входом во дворец вместе с авангардом войска. Подскакав ко мне, он доложил: – Капитан Ахорис, командир кавалерии Вашей милости. – Но ты не похож на них, Ахорис, – ответил я, указав рукой на черных, как смола, всадников. – Это нубийцы, ваша милость. Они, конечно, не так красивы как мы, дети Ра, но в бою подобны ветрам войны, сметая все на своем пути, – ответил мне египтянин. Кивком отпустив его, я стал ждать очередного доклада. Вскоре после возвращения Ахориса к его подопечным ко мне подъехала роскошная колесница, выполненная в виде резной фигуры сложившего крылья перед броском сокола. Стоявший на центральном месте египтянин, поклонившись, представился: – Капитан Нахти, главный колесничий Вашей армии. Мои колесницы быстры, словно ветер во время бури и, при необходимости, буквально прорежут Вам путь к победе, господин. Я командую как обычными колесницами, так и колесничными лучниками, что позволит Вам вести гибкое наступление. – Нахти, мне, как генералу, нужна приличествующая и достойная охрана на поле боя, если ты понимаешь, что я имею в виду, – сказал я. – Не беспокойтесь, ваша милость. Я сейчас же отдам нужные распоряжения, – понимающе кивнул он. Развернув колесницу, он вернулся в строй, и вскоре от него отделились шестнадцать прекрасных колесниц, по форме похожих на колесницу капитана Нахти, но выкрашенных золотой и синей красками. Возница одной из них протянул мне руку, помогая взобраться на центральное место. – Ваша милость, капитан Нахти приказал нам охранять Вас. – При этих словах возничего стоящие по бокам от меня двое лучников кивнули головами. – Мое имя – Тутмос, и я командир вашей генеральской охраны, – закончил возница. После этого к моей колеснице медленно подошел апатичного вида верблюд. Сидевший на нем лучник, поклонившись, представился: – Капитан Памиу, старший лучник армии Вашей милости. Командую как верблюжьими лучниками, так и лучниками пехоты. Глаза моих ребят зорки как левый глаз самого могучего Гора и найдут цель даже во время песчаной бури. Я кивком отпустил его, и ко мне подошел следующий военачальник. – Капитан Сети, предводитель копьеносцев армии Вашего Сиятельства. Мои отряды встанут перед вашим врагом непробиваемой стеной, что позволит Вашей милости измотать неприятеля. Сказав это и отвесив поклон до земли, капитан Сети вернулся в строй копейщиков. Последний военачальник моей армии, подойдя к моей колеснице, преклонил колено, поднялся с земли и отрапортовал: – Капитан Джехутим, командир тяжелой пехоты вашей милости. Мои пустынные секироносцы почтут за честь убить любых врагов Вашей милости и сделают все, чтобы Ваши армии выиграли любую битву, в которой Вашей Светлости придется принять участие. – Я надеюсь, ты не опозоришь Ибиса и докажешь делом свое право на ношение его священного имени,* – ответил я с улыбкой. Военачальник, мгновенно посерьезнев, кивнул и вернулся к своим секироносцам, заняв место во главе их строя. – Тутмос, выведи колесницу перед армией, – приказал я. Мой возница кивнул и, стегнув коней вожжами, начал маневрировать. Когда все шестнадцать колесниц моего эскорта оказались во главе войска, я произнес, указав рукой на стоящего у ступеней дворца Лю: – Ахорис, возьми этого человека к себе в седло. Капитан кавалерии подскакал к Лю Хаю, протянув ему руку, и, когда китаец уселся за его спиной, вернулся обратно. – Отряды, мы возвращаемся в Каир, – приказал я. Однако солдаты не двинулись с места. Быстро поняв, что произошло, я поправился: – Мы держим путь в Та-Мери! Капитаны Нахти, Ахорис и Памиу, держитесь рядом со мной. Движемся небыстро, чтобы Сети и Джехутим с их войсками от нас не отстали. Трогай, Тутмос, – распорядился я, обращаясь уже к своему вознице. Он щелкнул вожжами, и кони понесли мою колесницу вперед. Вслед за ней двинулись остальные пятнадцать колесниц моей охраны. Через секунду послышались голоса Ахориса, Нахти, Джехутима, Сети и Памиу, разом отдавшие один и тот же приказ: – Отряды, марш! Вскоре меня догнали колесницы капитана Нахти. Ахорис, деливший своего коня с Лю, вместе со своими нубийцами скакал по правую руку от меня. Урчание верблюдов капитана Памиу слышалось слева, а сзади меня был слышен отчетливый, пусть и приглушенный песком, звук шагов копьеносцев Сети и тяжелых пехотинцев Джехутима. Наши колесницы со свистом ветра из-под колес держали путь в Та-Мери, уезжая в закат, а я, чувствуя обжигающее пощипывание на правой щеке, все еще никак не мог поверить в то, что я, обычный египтолог, только что стал верховным главнокомандующим армии богов. Избранником Сахмет. Великим Львом Египта.