Джейд

      — Джейд!       Дважды звать не пришлось; оторвав руки от перекладины, он пружинисто спрыгнул вниз и побежал на голос.       — Сколько успел?       — Двадцать пять…       — М-м-да… — Ржавый нахмурился, пряча улыбку. — Двадцать пять… Кайл выжимает по тридцать…       — Кайл бегает хуже.       — Смотри-ка, всё-то знаешь!       — Да я… приглядываюсь…       — За собой приглядывай в первую очередь! Хотя, конечно… полезно знать, да.       Ржавый сегодня был на удивление благодушен. Праздник у него, что ли?       Они вместе шли по пыльному асфальту к вытянутой вверх, узкой пристройке ангара — вот уже два года это был дом для Рика — теперь Джейда — и Ржавого. Реджи и Зиппо тоже бывали здесь, по особому расписанию. На следующий день после своего появления Ржавый спросил: «Что там у вас с Принцессой?» — на что Рик пожал плечами и ответил: «Ничего». «Ты смотри, осторожней с ним. Принцесса он только для меня», — непонятно сказал Ржавый и значительно поглядел своими чуть различающимися по цвету глазами. Так не заметно, а когда утренний луч солнца падает — видно: один карий глаз чуть темнее. Джейд пообещал, что будет осторожнее, недоумевая — с чего бы? Это из-за той истории с кентаврицами, что ли? Так ведь проехали уже давно… По крайней мере, Реджи, хоть и не признавался в коварстве, но смотрел временами так…       …к тому же, Ржавый потом откуда-то сам узнал про поездку в Новый Орлеан. Поиграл желваками, обозвал дураком. И Джейда, и Зиппо и даже своего «Принцессу». А ещё спросил, чем Джейд занимается. Чувствуя, как от пережитой обиды порозовели щёки, Рик рассказал о том, как провалил собеседование — его даже на территорию комбината не пустили, потребовав паспорт. «Дискриминация одна! Эйджизм!» — добавил Рик выученное недавно слово. Но эта история Ржавого только развеселила, и он ещё долго хлопал себя руками по коленям и мотал головой, посмеиваясь.       Жаркое летнее солнце припекало, над головами кружили чайки.       — Быстро! — скомандовал Ржавый, и Рик припустил к ангару, с разгону залетел на стену — несколько шагов, перекувырнулся, опустился на ноги, вполне прилично удержав равновесие — развернулся и побежал обратно. Ржавый, сморщившись, убрал часы. Похлопал по плечу. — Ничего. Равновесие потренируй ещё. А что с балкой?       Рик опустил голову, переводя дыхание.       — Джейд?       Пришлось отвечать:       — Ну…       — Что за «ну»? «Да» или «нет»? Ладно, вижу, что «нет»… — Ржавый, закусив щёку, досадливо отвернулся и засопел. — Не тренируешься ни черта!       — Да я просто… я… — Рик вспомнил тошнотворное чувство головокружения («вертиго», — как сказал Реджи с умным видом и пообещал показать фильм, но не показал до сих пор), слабость в коленях и дрожащие руки, когда пришлось опуститься на четвереньки, чтобы позорно проползти какие-то жалкие полтора метра на высоте стандартного второго этажа — ангар, к которому лепился домик, был настоящим полигоном для выращивания «лучших бойцов района, а может быть и города» (слова Ржавого; Рик не стал переспрашивать, почему к нему применяется множественное число — ведь ни Зиппо, ни Принцессу Ржавый так не гонял). С тех пор у Рика даже при одном только взгляде на балку волоски на руках вставали дыбом, хуже того, и смешная высота метра в два над землёй теперь казалась исполненной скрытого коварства… Слава Луне, хотя бы Реджи не стал над ним смеяться. И сказал, что «поговорит со стариком». Но это как с его «вертиго» получилось: пока никак.       Неожиданно Рику до боли захотелось увидеться с Реджи — поболтать, сходить в город, съесть мороженого, прокатиться на трамвае… Рика забавлял район Кастро, взгляды, которые так и клеились там к нему. Иногда он специально хватал Реджи за руку, шутки ради. Реджи тогда поворачивался и смотрел из-за тёмных очков как какой-нибудь супер-крутой герой боевика. Это если закрыть глаза на, скажем, брюки в зелёно-розовых разводах и голубой джемпер. И кислотно-жёлтые последние месяца три волосы, заплетенные в пушистые дреды — не такие длинные, как у Зиппо, конечно, чуть выше плеч, но всё равно…       Однако сегодня был вторник, а это означало: тренировки. До конца недели ещё три дня (не считая сегодняшнего) — ещё три дня до Реджи и всего, что к нему прилагается. Если только он не забежит на минутку…       — Хкм. — Ржавый звучно откашлялся, возвращая Рика в прожаренный полдень. — Плохо это!       А, он всё про высоту.       — Мамка тебя, наверное, уронила в детстве… — И посмотрел строго.       — Наверное, — вяло сказал Рик. После утренних занятий хотелось есть и накатывала сонливость, не до споров.       В узком подъезде было, кажется, даже жарче, чем на улице. В комнатке, гоняя тёплые волны, крутился вентилятор. Ночью опять будет холодно, но пока… Проходя в дверной проём, Рик покосился на отметины на косяке. Со дня своего прибытия он вырос на два дюйма, но дальше дело не пошло. Ржавый поставил подогреваться суп, больше похожий, по мнению Рика, на рисовую кашу с креветками, курицей и говядиной вперемешку. Но вкусно. «Суп должен быть такой, чтобы ложка стояла!» — говорил обычно Ржавый. Рик подумал, что он так и не знает до сих пор его личного имени. Если предположить, что фамилия (или имя?) может быть «Марстон»… Интересно, а как зовут Зиппо? А Реджи — действительно Реджи? Хотя, здесь он «Принцесса»… Запутаться можно.       Быстро работая ложкой, Ржавый методично закидывал в себя суп, и Рик последовал его примеру. Словно армия, — опять пришло ему в голову. Армия, состоящая из одного только рядового и одного только сержанта. На генерала Ржавый не тянул. Генералы — они всегда где-нибудь в штабе, придумывают диспозицию. А гоняют солдат сержанты, да.       На обратной стороне двери был прикноплен старый плакат с «Дядюшкой Сэмом» — голова заклеена оскаленной мордой волка, вырезанной из выпуска «Нэйшнл Джиографик». Рик сам придумал, и Ржавый одобрил.       — Ну вот. — Ржавый вытер губы рукой. — Сейчас отдых. А вечерком попробуем на высоту. Учиться — так учиться.       И сразу в животе похолодело. Рик посмотрел на остатки супа и понял, что доесть не сможет; взял тарелку и пошёл на улицу. За спиной Ржавый включил телевизор и налаживал антенну.              Рик донёс тарелку аж до границы их территории, до проволочной ограды, за которой уже были настоящие склады и доки. Огляделся, подозвал осторожным свистом охраняющего пса — понадобилось несколько недель, чтобы приручить его. Чёрный лабрадор подбежал к сетке, слабо виляя обрубком хвоста. Рик пододвинул старую миску ногой, вылил туда остатки супа — отличный суп, эх! — осторожно протолкнул миску под ограду. Лабрадор с чавканьем принялся доедать.       — У-у-у, хороший мальчик!       Дома Ржавый смотрит свои скучные новости. Новости, спортивные трансляции да передачи про Ватикан — вот что он любил больше всего. А, может быть, ему под них просто спится лучше… У самого Рика сон отшибло из-за неприятной перспективы карабкаться вечером на балку. Он вернулся обратно, ополоснул тарелку под душем, располагавшимся на первом этаже домишки, и поставил сушиться на полочку в подъезде: подниматься не хотелось. Можно было бы сходить к заливу. Или, может быть, даже дойти до Золотых Ворот, хоть это не слишком близко. Высвистеть Кайла и посудачить — не раскрывая военных тайн — о тренировках. Формально общение между группами не одобрялось, но все сплошь и рядом нарушали запреты, если дело не касалось каких-то личных разборок. Вот, например, у Зиппо в семье он один в группе Ржавого, а остальные браться и сёстры — в другой группе, и ничего. А что там с семьёй Реджи, Рик вообще толком понять не мог: при нём Реджи и не говорил никогда о своих. Вернее, однажды, рассердившись на вопросы Рика, сказал: «У меня только одна семья. Ты, Зиппо и Ржавый». В деревне, где Рик вырос, такого не было. Но там и народа было мало — бабка, он, да умерший лет за пять до побега Рика старый нелюдимый исландец Гримнирсон.       Беспокойство мешало сосредоточиться на чём-либо, к Золотым Воротам Рик не пошёл. В город просто так Ржавый его не отпускал, если Рику удалось улизнуть — всегда узнавал, на нюх мог назвать любой район, а получать воспитательную оплеуху тяжёлой лапой ой как не хотелось. Он же не маленький уже. Поэтому Рик отправился на пристань и долго ходил там, разглядывая корабли и стараясь по запаху догадаться о содержимом грузовых контейнеров. Устав, вернулся в дом — четырёхчасовую детскую программу крушил громовой храп Ржавого («Это из-за того, что у меня нос сломан. Перегородка. Тебе и не приснится, сколько раз…»). Рик вытащил матрас и свернулся на нём клубком, одним глазом глядя на мелькающие на экране мультики. Может быть, Ржавый ещё передумает.       Уж лучше бы спарринг. Драться с Ржавым было тяжело — всё-таки, Рик был намного меньше, пусть хоть и более прыгучий — но лучше бы…       Умиротворяюще жужжал вентилятор, пылинки метались в золотых лучах. Том гонялся за Джерри. Ржавый храпел, подрыкивая. Идеальный час. Никогда не длится вечно…              Ржавый проснулся, когда солнце уже скрылось за крышами складов, оранжевые лучи просвечивали тонкую полоску облаков. Словно отразив солнце, его левый глаз в тускнеющей комнате тоже слабо зажёгся оранжевым.       — Вставай, Джейд. Балка. — Он выключил телевизор, по которому шли биржевые сводки.       Рик, и не заметивший, как задремал, вздрогнул, приходя в себя, чихнул.       — Давай, сынок. — Ржавый протянул ему руку.              Запах старого металла, древесной трухи, близкого океана смешивался с едкими нотками бензина и рабочего пота. Ржавый запер дверь и врубил свет — забранные в решётки фонари по стенам и под потолком. Указал на железную лесенку и вверх.       Рик, вздохнув, полез. Подумаешь. Если не смотреть вниз…       — Стой! Давай отсюда.       Первым делом — перебраться на маленькую площадку. Это, пожалуй, ему под силу…       — А дальше что?       Ржавый сурово глянул снизу.       — Дальше вверх. Не бойся, сынок, я смотрю.       «Ага, — ощущая, как потеют подмышки, отчаянно подумал Рик, — и ловить ты меня тоже будешь, наверное… в распростёртые объятия…» Он помотал головой и облизнул губы. Страх уже начал подниматься противной спиралью.       — Давай!       Несколько шагов и ещё одна лесенка, и ещё одна площадка…       — Хорошо! Теперь просто перейди на другую сторону!       Легко сказать «просто». Узкий мостик — всё та же лесенка горизонтально, только ступени почаще — вёл от одной стены ангара на противоположную на высоте пяти метров. Там даже были небольшие перильца примерно на уровне бёдер Рика. О’кей… Цепляясь за поручни, Рик пошёл, стараясь сохранять спокойствие. Не смотреть вниз…       Он не запомнил, как ему это удалось, но ободряющий крик Ржавого вернул его в чувство:       — Ну вот! Всего-то дел! А теперь балка!       Рик сел на корточки. Балка шла параллельно мостику, на полметра выше. Это и впрямь была весьма основательная балка, вероятно, когда-то к ней крепились устройства для подъёма грузов. Около тридцати сантиметров толщиной — на земле Рик бегал по поребрику в пять раз тоньше, и ничего! Он поднял руки к лицу — ладони блестели от пота, к коже налипла ржавчина.       — Джейд?       — Ещё… минуту… — выдохнул Рик и опять посмотрел на балку. Нет. Не получится… Вертиго… Раздался шум: Ржавый карабкался наверх. Быстро перебежал мост, сел рядом.       — Что такое?       — Всё… в порядке…       — Да не бойся! Мы же не люди! Это человек может разбиться… — (Рика передёрнуло.) — А нам-то что? Ну, упадёшь… Ну так внизу и не камень! — (Там действительно была насыпана целая куча песка.) — Смотри!       Он проворно — для мужчины своего возраста и роста — вскочил на балку, раскинул руки, удерживая равновесие, и спокойно перешёл на другую сторону.       — Ты же совсем молодой! Давай, Джейд! Не страшно!       Рик поднялся на ноги и тут же сел снова.       — Н-не могу, — прошептал он и зажмурился. Конструкции задрожали — Ржавый возвращался к нему. Опустился рядом, помолчал.       — Слезть сможешь?       Рик разлепил один глаз. Интересно, а все эти шрамы и переломы у Ржавого… это от таких вот тренировок?       — Или мне тебя самому спустить?       — Н-не надо спускать, с-слезу, — пробормотал Рик. Руки дрожали от напряжения, былые остатки мужества окончательно выветрились. Внизу он только и смог, что сесть снова, прислонившись к стене.       — Хреново, — подытожил Ржавый, спрыгивая вниз и отряхивая руки от пыли. — Действительно… не скалолаз. Мне казалось, весной у тебя лучше получалось.       — Весной я упал с турника, — напомнил Рик тихо. Ржавый похлопал его по плечу.       — Всё это, конечно, никуда не годится. Придётся идти обходным манёвром… Ну что же. Будем считать, что тебе либо никогда не понадобится подниматься на высоту… хотя это и плохо, конечно… либо если понадобится, ты всё-таки не свалишься вниз, как мешок с дерьмом. Ладно. Хорош на сегодня. Джейд? Эх ты… Завтра устроим спарринг. Сегодня можешь пойти погулять. Но к двенадцати чтобы был дома.       Он помог Рику встать и, ни говоря больше ни слова, они направились к выходу из ангара.       Солнце даже не успело сесть окончательно. Рик — вымазанный в ржавчине и пыли, остро пахнущий пережитым стрессом — принял душ, сменил одежду и, всё ещё ощущая неприятную дрожь в коленях, решительно направился к телефонной будке.       — Реджи? Да, всё ништяк… А ты свободен?       Иначе он и до завтра не доживёт, что тут о выходных говорить…