Джейд

      Ветер так и не перерос в ураган. На следующий день Реджи быстро привёл всё в порядок, собрался, позвонил своей знакомой по поводу дома, запер двери и ставни и уехал в аэропорт. («Боже мой, торчал тут почти две недели… а надо было просто позвонить! Джейд, ты со мной? Познакомлю с Саймоном…» — «Нет, не сейчас, у меня ещё есть дела. Чуть позже, хорошо?» — «Хорошо. Будет время — заходи!» — Реджи назвал адрес. «О’кей, зайду, — пообещал Джейд. — К тому же, я всё равно хотел заглянуть в твою галерею… У вас там, кажется, есть работы Кори Шелдона?» — «Есть, да, удивительно… не думал, что тебя такое интересует…» — «Видел кое-что в Нью-Йорке. Он был талантлив. А мне как раз хочется что-то такое сочное для гостиной» — «Шелдон не продаётся, но… посмотрим, что как! До встречи, Джейд!» — «До встречи, Реджи!»)       Для самого Джейда встреча с Реджи была первой в списке дел. После этого можно было уже не торопиться. К тому же не хотелось продолжать участвовать в семейной драме Реджи. Даже если финал там явно намечался вполне счастливый.       Джейд покинул Нейплс и решил пока остановиться в Майами; сейчас он сидел в гостиничном номере, оформленном с претензией на барокко, и по его лицу блуждала рассеянная улыбка.       Интересно, что Реджи удовлетворился рассказом о смерти Ржавого. Как будто всё произошедшее — в порядке вещей. Серебряные пули и разорванное горло…       …интересно, что сказал бы он, если бы узнал, что совсем недавно некая молодая особа выкладывала одну за другой карты Таро и затем, бросая на Джейда томные взгляды, сообщила ему, что где-то его ждёт «принцесса… способная излечить любые раны…» — так она расшифровала выпавшую комбинацию. Джейда позабавило, насколько буквальные ответы выдают порой карты. Даже если учесть, что принцесса в данном случае — здоровенный брутальный мужик.       Сколько происходит за нашими спинами такого, о чём мы никогда не узнаем, и того, что нам вообще лучше не знать.       Кто-то раскладывает карты, кто-то делает ставки, кто-то просто наблюдает.       Все теории заговоров имеют под собой почву, но насколько эта почва твёрдая — уже отдельный вопрос.       Если тебе повезёт, ты можешь забраться достаточно высоко. Вид оттуда открывается ни с чем не сравнимый. Ещё один плюс — твоё «вертиго» там не работает, потому что «высоко» зачастую не имеет физического соответствия. Это где-то в голове, так сказать… бывали в жизни Джейда такие высоты, которые находились глубоко под ногами обычных обывателей. Перевёрнутые горы, с которых, на первый взгляд, невозможно упасть. Иллюзии…       Джейд помотал головой. Вспомнил о пилюлях, достал таблетницу, вытряхнул на ладонь гладкую белую чечевицу, положил на язык и запил водой из пластиковой бутылки. Может быть, Реджи тут и две недели маялся, а Джейд прилетел только позавчера. Надо выждать ещё хотя бы одни сутки перед следующим перелётом. Столько всего навалилось в последнее время.       Но надо ведь уметь завершать дела.       С Реджи, вроде как, получилось неплохо. По крайней мере первая часть.       С Зиппо они тоже поговорили по телефону как следует… можно и вживую встретиться, конечно…       Кто там ещё в списке?       Брат Лайонела, Леон Старлесс. Док Хесперус сказал, что он сейчас в Лос-Анджелесе. Потенциально опасно, но стоит попробовать. Если, конечно, это именно тот брат, который нужен.       Мэгги… она в Нью-Йорке, да и стоит ли? После той истории с Айви… Кто же знал, что девочка выросла такой красивой… А как она на него смотрела, пока пела… Глаз не отводила… И потом… — Джейд встряхнулся. Это всё пилюли, вечно от них разброд в голове.       …она говорила, что каждое Полнолуние у неё жуткая мигрень… это в отца… Ах, Айви, детка… хотел бы я тебе помочь, но, боюсь, твоя мать будет против…       «Какое счастье, что Реджи не видел меня таким, — успел подумать Джейд, откидываясь на королевского размера кровать. — А Айви… видела… Совсем как Тесса… и Дэвид… но не такая прозрачная… Если бы у меня была такая дочь, и я бы узнал, что она спит с таким вот мужиком… что бы я сделал?..» Джейд улыбнулся. «Ржавый бы сказал — ‘спать с воином — великая честь!’… Ржавый…»       Тут таблетка наконец подействовала, и Джейд провалился в сон.              Он идёт по улицам Рима — место кажется незнакомым, но узнаваемым: исторический центр, дома песчаного цвета поднимаются по обе стороны узкой улочки, где-то сзади шумит бесчисленными мотороллерами более широкое пространство, но здесь транспорта нет. Ярко-голубое небо над головой наполнено солнечным светом, бордовые ставни наверху распахнуты, и он знает, что на крышах раскинулись потаённые частные сады. Он проходит эту улицу, проходит следующую — в просветах между стенами домов видны далёкие синие горы — воздух прозрачный, никого из людей не видно. На очередном повороте он оказывается вдруг возле старого кладбища с чёрными кипарисами, и понимает, что успела настать ночь. Между могил к нему движется высокая худая фигура с длинными вьющимися волосами: Лайонел. Он останавливается и ждёт, когда Лайонел подойдёт ближе. Теперь их разделяет только кованая ограда в виде копий, старая, покрытая ржавчиной. Лайонел останавливается по ту сторону, кожа белеет в темноте — и вдруг он понимает, что это что-то иное, поскольку Лайонел мёртв. Тьма и прутья ограды мешают разглядеть как следует, и всё-таки приходит знание: Дэвид. Дэвид и Лайонел — одновременно, поскольку после смерти всё меняется и может совмещаться. Бледное существо тянет к нему руки из-за ограды, которая начинает крошиться от ветхости, ржавчина сгустками крови падает на землю, и нужно бежать, но ноги не хотят двинуться. Внезапно сзади возникает мать и вкладывает ему в руки ружьё, заряженное серебряными пулями. Он стреляет, существо за оградой падает, но, кажется, убито не до конца. Теперь надо уходить…       Начинается бегство по тёмным ночным улицам — как в ту зимнюю ночь, только теперь кто-то охотится на него самого. Приходится нестись огромными скачками, отталкиваясь четырьмя лапами от стен на уровне второго этажа, взлетая на крыши. Мелкий снег метёт в лицо, очень холодно… Он понимает, что оставил ружьё у кладбища, и что теперь надо бежать зигзагами, чтобы затруднить охотника… На краю одной из крыш он едва успевает остановиться и видит внизу воду: город превратился в корабль и плывёт в Америку. Значит, всё хорошо. Существо (существа?) с кладбища не успели на посадку. Можно спуститься вниз и спокойно плыть дальше…              Джейд проснулся около трёх часов ночи с ощущением, что он продолжает плыть.       Когда он спросил мать, зачем она вообще решила завести ребёнка от Джека Ричардса, если знала, что отклонения могут передаться по наследству, она посмотрела на него чуть насмешливо: «Тебя не устраивает результат? Ты не выглядишь безумным». — «Я годами боролся с припадками. С трудом научился подчинять их себе. Последнее время принимаю пилюли… о происхождении которых стараюсь не думать, потому что раньше уже сталкивался с подобным. Этот результат ты хотела увидеть?» Сеньора Бьянка покачала головой. «Дикий Джек не был самым сильным мужчиной, которого я знала. Возможно, он даже не был самым сумасшедшим… просто по-настоящему диким. Как будто Христос ещё не родился. Умирающая дикость, Джейд. Она не должна покинуть этот мир… Когда народ видит, как ты дерёшься, как борешься — они понимают, что жизнь продолжается. Мы никогда не ассимилируемся… Ты — светоч нашего мира, Джейд». — «Но свобода воли?» — «А разве тебе не нравится драться?» — «Моего отца убили, как собаку. Ты бросила меня. Отняла всех, кто мог бы научить…» — «Только потому, что они уже выполнили свою задачу. Бедная Даниэла была уже тяжело больна. Раймонди сунулся не туда, куда ему позволяли его полномочия… Джоэл принял смерть достойно, как истинный воин. Всё это было ради тебя, Джейд. Только ради тебя…» Джейд смотрел на эту красивую женщину в чёрном и вдруг почувствовал волну, поднимающуюся изнутри. Одно быстрое движение, и хрупкая шея с крестом на золотой цепочке хрустнет под его руками. Сеньора Бьянка печально улыбнулась. Протянула руку и погладила его по скуле. «Ты — это ты… Только ты. Не ищи убийц своих учителей. Они просто выполняли приказ».       Волны ночи влекли дальше. Был ли этот разговор на самом деле или только приснился ему? Может быть Джейд до сих пор приходит в себя после очередного боя? Или летит в самолёте (однажды он проснулся при перелёте через Атлантику, стояла ночь, все пассажиры спали. Джейд, стараясь сдержать панику, нащупал в кармане заветную пилюлю и проглотил, не запивая, вместе со слюной) — кто знает, может быть, тот полёт так и длится? Рэнделл сказал, что от пилюль могут быть лёгкие побочные эффекты — изначально они не были рассчитаны на народ…       Зачем мать передала ему ружьё? Ах, это был сон… Когда они виделись в последний раз? Года два назад?.. Тогда они уже не разговаривали о «деле», а просто пили кофе, сидя на террасе, откуда открывался вид на весь Рим. Разговоры ни о чём. Женщина в чёрном платье, мужчина в светло-розовом костюме. Семейная идиллия… Так странно — обрести то, что уже и не думал найти. Так странно — знать, кто твоя семья по крови и ощущать, что твоя настоящая семья — совсем другие люди: Даниэла, Ржавый, Зиппо, Реджи. Не зря Даниэла дала ему фамилию Марстон.       Джейд открыл глаза. Почти пять утра. Что ж, вполне достойно. Чёрт, он так и не разделся вчера… ну, хоть ботинки снял. Что за комната? Ага. Гостиничный номер. Майями. Вчера Реджи улетел в Калифорнию. И Джейду тоже надо бы туда… посмотреть, что там с ангаром Ржавого, нужно ли ремонтировать, всё такое… Ещё один перелёт и можно будет наконец расслабиться, в смысле, снова начать тренировки. Боец должен быть в форме. Может быть, ему действительно повезло со всеми этими отклонениями, без них он вполне мог бы быть мёртв к сегодняшнему дню. Знал ли Ржавый, с кем придётся биться его воспитаннику? О некоторых противниках у Джейда были хотя бы смутные представления, а некоторых он даже не знал, как назвать.       Зрители же просто следили за боем. И это были не юниорские бои периода Дикой Охоты, нет. Эти шли по своему особому расписанию…       Джейд подошёл к окну. Ну вот, уже и вид с пятого этажа не так пугает. Спасибо Рэнделлу… Сонный город, лёгкий туман ползёт по улицам. А в домах — в основном — люди. Не подозревающие о существовании целого параллельного мира за тонкими стенками своих жилищ. Того мира, где тебе приходится биться раз за разом, не на жизнь, а на смерть, для того, чтобы доказать право на существование своего народа. Народа вообще…              «Обычно люди… я имею в виду женщин… не в состоянии выносить ребёнка нашего племени. Всё оканчивается выкидышем. Но если мать достаточно сильна, а в роду отца уже были отклонения… то это возможно». Вот так она и сказала тогда: «Это возможно». Нет, пожалуй, всё-таки нужно в Нью-Йорк. Пока что у Айви только мигрень, но что будет дальше? Дитя народа должно быть с народом… Девочка не должна считать себя сумасшедшей… Пусть даже в той богемной среде это не воспринимается в штыки.       «А ещё ты просто её хочешь», — проворчал зверь внутри.       «Ну и что с того?»       На это зверь ничего не ответил.       Джейд, уже полностью проснувшийся, стащил с себя вчерашнюю одежду. Надо заказать билет до Нью-Йорка… Но сперва — в душ. Потом позавтракать…              

***

             Опять — два дня на восстановление. Но если этим пренебречь, последствия могут быть довольно неприятными… как четыре года назад в Сантьяго. Лучше не вспоминать…              Сейчас Джейд стоял под окнами одного из мрачных четырёхэтажных кирпичных домов на Манхэттене и звал тихонько — слышимо только для народа — обращаясь к окну второго этажа:       — Айви! Это я!       Чёрная рулонная штора поползла вверх, и за стеклом показалось настороженное личико Айви, при виде Джейда расцветшее улыбкой. Она помахала рукой — заходи, дескать.       — Можно было позвонить, — рассмеялась девушка, когда они обнялись на пороге. — Мама в театре до ночи…       — Жаль, что не на ночь. — Джейд скользнул пальцами по скулам Айви. — Мне надо было убедиться, что ты слышишь меня.       — Я слышу. — Серые глаза расширились. — Я всегда знаю, когда ты здесь. Я ждала уже позавчера…       — Плохо переношу перелёты, приходится собирать себя по кускам каждый раз…       Они не рискнули оставаться здесь и поехали в квартиру, которую обычно занимал Джейд, приезжая в Нью-Йорк. Домовладелец был из народа. И, конечно, итальянец…              — Мама будет вне себя. — Айви закурила прямо в постели, потом передала сигарету Джейду. Тот затянулся и сладко сощурился, продолжая из-под ресниц любоваться девушкой.       — Для неё это не будет совсем уж потрясением… Она знает, кто я и кто был твой отец… — наконец ответил Джейд.       — Вот в том-то и проблема, что знает… — вздохнула Айви, снова забирая сигарету. — И не в восторге от этого.       — Но она же продолжает общаться с Реджи? С… мистером Клэйтоном?       — Да…       — Он тоже из народа. Мне объяснили, что временами могут появляться такие дети, как ты… очень редко.       — Но я-то тебе зачем? В смысле… я уже поняла, что ты… очень… очень крутой… Ты же можешь себе любую женщину…       — Не любую, малыш. Только тебя.       — А может быть, это месть?..       Джейд мягко высвободил сигарету из пальцев Айви и опять затянулся.       — Сама-то веришь? Чувствуешь это?       — Нет.       — Хочешь поехать со мной? Быть своей среди своих? Быть… моей семьёй?..       Айви задумалась, свела брови к переносице. И тяжело вздохнула:       — Нет. Я не могу уехать.       — Не можешь или не хочешь?       — Всё сложно. У мамы, кроме меня, никого нет. Я росла без отца. Она никого… не взяла на эту роль. — Айви теперь не смотрела на Джейда. — И вот теперь ты… Ты мог бы… Всё могло бы быть по-другому, но мы — здесь. В одной постели. Какая же это семья? — Девушка снова подняла взгляд, и на миг Джейду показалось, что он в лос-анджелесском подвальчике. — Мне надо учиться. Я выступаю. Кое-кто уже предлагал запись… Если я сорвусь, брошу всё, уеду в Калифорнию… что я за дочь?       Джейд нахмурился и тут же улыбнулся.       — Ты права, малышка.       — Даже не попытаешься меня уговорить? — удивилась Айви.       — Ты звучишь вполне разумно. Гораздо более разумно, чем я в твои годы. Но только учти, я всегда буду за твоей спиной.       — Следить собираешься?       — Да нет же… я имею в виду поддержку…       Айви расхохоталась так, что голуби, расположившиеся было на карнизе в ожидании крошек, сорвались с шумом и скрежетом коготков по металлу.       А потом они снова любили друг друга.              «Что ж, — рассуждал Джейд, проводив девушку домой, — всё, в общем, не так плохо. И теперь те, кто надо, знают, чья она. Пусть только попробуют сделать ей что-нибудь. Будут иметь дело со мной».       Джейд поправил шляпу, чувствуя прилив куража.       Теперь можно и в Лос-Анджелес.