Джейд

      Рынок готовится к закрытию — сумерки сгустились, продавцы уже убирают свой товар, складывают книги и диски в коробки, сворачивают тибетские шали, пакуют индийскую хиппарскую мелочёвку и уйму подержанных вещей самого разного толка, от посуды до обуви и игрушек. Именно в этот момент Джейд, задержавшийся возле прилавка с развалом книг по искусству (потрёпанные обложки и минимум тридцатилетней давности годы издания — понравится ли это Айви?), ощущает вместе с дуновением воздуха их аромат. Он осторожно оборачивается, как бы невзначай скользя взглядом по окружению. Они. Тут не ошибиться. Даже со спины понятно. Двое… Можно было бы перепутать с девушками, но Джейд абсолютно точно знает, что это юноши — знает точно так же, как и то, кто они такие. Не на охоте пока, просто гуляют. Обрывки фраз на английском (и это не американский английский) — значит, такие же приезжие, как и он сам. Голос того, с роскошными светлыми кудрями (как на картинах с ангелами), течёт как мёд. По телу Джейда пробегает судорога, клыки во рту словно бы увеличиваются, внизу живота начинает подниматься тёплая волна. Когда он в последний раз испытывал подобное чувство? Почти двадцать лет назад…       — Надо было зайти пораньше, уже закрываются… — говорит блондин.       — Ещё есть завтра, — отвечает ему второй, с волосами цвета воронова крыла, выстриженными по-панкерски неровно — никакой салонной стрижкой тут не пахнет, скорее, потрудились ножницы в собственной руке.       — Завтра уже улетать…       — Успеем.       Черноволосый берёт своего спутника за руку — пальцы тут же переплетаются — и они уходят.       — Ха е копен*? — звучит над ухом хриплый голос продавца-букиниста.       — Ох, нет, спасибо! Нэ, данк йе**! — Джейд, осознав, что совсем забыл про книгу в руках, осторожно кладёт её обратно в ящик. На обложке — один из фра анджеликовских ангелов. Букинист, что-то бурча под нос, закрывает ящик пластиковой крышкой.              Джейд уходит с рынка, задумчиво идёт мимо синагоги и видит впереди — не так и далеко — их. Они держатся за руки и смеются. Любопытство заставляет включиться инстинкт охотника — стать невидимкой и тенью скользить следом. Сумерки становятся гуще, зажигаются фонари; пара впереди как будто приобретает новый объём. Благодаря особым волнам, которые они испускают, они кажутся Джейду яркими маячками среди прохожих (в этом районе — в основном туристов) и велосипедистов. Волшебные в своих вычурных одёжках — на светловолосом короткая меховая курточка и чуть расклешённые полосатые брюки, доходящие до середины каблуков ботинок на платформе, брюнет — в готически-чёрном: дырявый вязаный свитер и узкие джинсы, заправленные в высокие ботинки. Пару раз блондин оглядывается, не замечая преследователя. Что ж, стало быть, способность к «невидимости» Джейд не растерял. Он ловко лавирует среди людей, отсекая всё ненужное, что может отвлечь его внимание. Но здесь, в старых центральных районах Амстердама, это не так просто: слишком много любопытного. Будь он младше лет на тридцать, непременно бы отвлёкся на что-нибудь, непременно упустил бы даже такой кричащий след. Но Джейд давно уже не мальчишка. К тому же, ему действительно интересно.       В них есть что-то очень знакомое, что-то особенное. Не только тот факт, что он уже слишком давно не встречал никого подобного, а что-то ещё. Ржавый усмехнулся бы уголком рта — к подбородку спускается шрам — и сказал бы что-то вроде «судьба». Или, может быть, «карма». Если бы Джейд сам попытался объяснить это с позиции старшего Рэйфу, он бы сказал то же самое. «Судьба». А потом — «карма». Как будто есть какая-то разница, и эти два слова не обозначают примерно одно и то же…       …И всё-таки отвлёкся — образ Ржавого так ярко встаёт в памяти, что на мгновение заслоняет собой реальность, в которой наставник мёртв вот уже двадцать три года. Джейд втягивает ноздрями влажный воздух. Улица впереди расходится надвое. Какую выбрать? Вот эту. Да… Похоже, туристические места закончились — здесь темнее, не так людно и как-то в целом более мрачно; дома поднимаются с обеих сторон над вымощенной булыжником узкой улочкой. Тёмные витрины давно запертой закусочной, потёртая неприветливая вывеска химчистки… Далеко впереди — силуэты, за которыми следовал Джейд. Удивительно… Ловушка? Надо быть осторожнее… Джейд поводит ухом, прислушиваясь. Звуки необычно рассеиваются и пропадают, словно в камере с мягкими стенами. Здесь даже воздух другой — более сырой, холодный и стоячий. Джейд осторожно, но быстро идёт дальше.              Они ждут его — стоят, замерев, в арке, ведущей во внутренний двор, словно две прекрасные куклы, сбежавшие из витрины модного бутика.       — Чего тебе надо? — спрашивает темноволосый. Только сейчас Джейд осознаёт, что это близнецы: усилия, направленные на то, чтобы подчеркнуть различия, для него не играют никакой роли — он чувствует их одинаковыми. — Зачем ты шёл за нами?       — Может быть, он не понимает… — шепчет брату блондин (Киллиан Мёрфи в роли Роберта Планта, приходит в голову Джейду), но тот мотает головой.       Джейда окатывает волной жара, во рту скапливается слюна, он сглатывает.       — Я понимаю, — говорит он.       На лицах близнецов мелькает удивление, а затем — страх, но страх, смешанный с любопытством.       — Чего ты хочешь? — снова задаёт вопрос темноволосый, отступая на шаг назад (одновременно с братом — словно танец), и Джейд думает, сможет ли он справиться с двумя сразу.       Очень может быть, что — да. Он опытный боец и знает, как себя вести. Они — совсем молодые, ровесники Рэйфа. Поэтому Джейд отвечает:       — Мира.              Они поднимаются по узкой винтовой лестнице вверх — местные дома старой постройки неизменно вызывают у Джейда чувство клаустрофобии, а этот ещё и отменно тёмный — «гот» открывает дверь квартиры и первым проскальзывает внутрь. Джейд заходит вторым, «Роберт Плант» — третьим. Джейд ожидает почувствовать напряжение, но оба юноши расслаблены — удивительная черта этого самого «поколения z»... Даже если всё окончится смертью… Насколько Джейд знает, это лучшая смерть, какую можно себе представить. Рэйф уже достаточно вырос. Айви… Айви тоже обойдётся без него. Сильная, как и её мать… «Прокручиваешь худшие сценарии, да ты совсем старик!» — снова звучит в голове голос Ржавого. Джейд, ухмыльнувшись коротко, отмахивается от него.       В квартире сумрачно. Вынырнув из-за спины Джейда, блондин проходит через крошечный холл в комнату, щёлкает выключателем. Зажигается торшер в бумажном икеевском абажуре.       Место вызывает настолько сильное чувство дежа вю, что Джейд невольно стискивает кулаки. Только вместо одного здесь двое.       Брюнет смахивает с покрывала кровати королевского размера (занимающей едва ли не всю комнату) ненужный хлам прямо на пол, выуживает оттуда пачку сигарет и зажигалку.       — Не против?       Джейд качает головой. Юноша приоткрывает створку большого, в пол, окна в дряхлой на вид раме и закуривает. Блондин скидывает свои ботинки, сразу став ниже ростом, и подходит к Джейду.       — Кого предпочитаешь?       Волны — те самые волны — обжигающие волны вселенской любви — захлёстывают Джейда. Он не отвечает, притягивая к себе податливое тело, и вдыхает его аромат у виска.       — Хмм… — доносится со стороны окна, а блондин вдруг охает:       — Твоё ухо! Оно шевелится!       Джейд улыбается. Они одновременно начинают стаскивать друг с друга куртки…              Выкидной нож тихо щёлкает в углу комнаты. Джейд уже достаточно распалён, но к главному пока не приступил. Он даже успевает зверски ухмыльнуться, прежде чем перемахивает через полуобнажённого парня на кровати и с рычанием выбивает оружие из рук его брата.       — Оу! — вскрикивает тот и трясёт ушибленной рукой. — Ты чего нервный такой?       — Не люблю оружие, — ласково и опасно говорит Джейд. — Особенно в чужих руках. Ну? Что это было?       — Да просто… — мнётся брюнет.       — Просто ревность, — качает головой Джейд. — Но ваш род, помнится, умеет и без оружия, если надо…       — Наш род? — блондин садится на кровати. — Что ты об этом знаешь?       Джейд переводит взгляд с одного на другого. Теперь он уже уверен, что атаки не будет.              Они сидят втроём на широкой кровати — Робин (брюнет), Джейд и Байрон (блондин). Джейд рассказывает о Лайонеле. Впервые — так, как не рассказывал ещё никому. О том, каким он был, о его повадках, шутках и преступлениях. О его смерти. Всё то, что так долго держал в себе, потому что это было слишком личное, слишком больное. Сейчас, на расстоянии, многое видится иначе — но боль остаётся болью. Глаза близнецов загораются по мере рассказа, они придвигаются всё ближе — жаждущие больше, ещё больше. Байрон берёт его за руку, начинает покусывать пальцы. Джейд оборачивается к нему, другой рукой отводит волосы, упавшие юноше на лоб, вглядывается в глаза — в полутьме не разобрать, какого они цвета. Робин целует Джейда сзади в шею, шепчет:       — Ты выбрал Байрона, потому что он похож…       — Да… Но ты похож тоже…       Две пары рук обвивают его. Байрон выключает свет.       — Ты говорил… Лайонел бывал в Лондоне… — Джейд уже не может толком понять, кто из близнецов произносит это. — Мы родились в Лондоне… — Возможно, что фразу начинает один, а заканчивает другой. Но сейчас это уже неважно.       Сейчас уже многое чертовски неважно.              Он уходит оттуда живым — оставив их на кровати в объятиях друг друга, чёрные и золотые волосы смешиваются, позы — зеркально идентичны. Насколько он помнит, сегодня они уже уезжают. Кожа в укусах и засосах, но это в конце концов Амстердам. Здесь положено терять голову…       Джейд идёт по утренней, затянутой туманом улице, погрузившись в свои мысли. Мечтал ли он о подобной встрече? Наверное, всё-таки да. Потому что иначе не стал бы преследовать их.       Инстинкт сигналит об опасности, и в последнюю секунду Джейд отскакивает от трамвая. Когда это он успел добраться до Лидсестраат?! И как называлась улица, где он провёл эту ночь?..       Вопросы, вопросы…              Вечером на блошином рынке Джейд снова уверенно подходит к ящику с букинистикой, продавец бросает на него какой-то особый понимающий взгляд.       Джейд покупает альбом репродукций художников раннего итальянского Ренессанса — тот самый, с кудрявым ангелом на обложке. Отчего-то ему кажется, что Фра Анджелико тоже встречался с ними.       Да и Айви должно понравиться.