- Мой сладкий, сладкий котёнок,- её мурлычущий голос доносился откуда-то снизу,- Адр-р-риан, я хочу съесть тебя,- он тихого "р-р-р" в её словах у него пошли мурашки по спине.
Хоть он и был во сне, он ясно ощущал, как от её голоса у него твердеет член. Он стал диким извращенцем. Стоит ему услышать её голос, как он весь покрывался мурашками. Конечно, во время заданий он не давал виду, что ощущает невероятный прилив возбуждения от одного вида её ягодиц в обтягивающем латексе, который по стечению самых ужасных, неизвестных Адриану событий, стал костюмом его Леди. Когда она хвалила его, он был готов выть как мартовский кот, получая убийственное удовольствие от её ласк. Это было ужасно, ведь она всего лишь чесала его за ухом, но это было одновременно прекрасно, так как она, по крайней мере (!), касалась его. И сейчас, лежа на кровати с его черноволосой красавицей, он не мог контролировать себя.
Он поднялся на локти и увидел её. В черном белье, невообразимо красивом, состоящим из полосок черной кожи, так прекрасно пересекающих её округлую грудь и пухлые бёдра, делающих из неё образ, который он ещё долго не сможет выкинуть из головы. На её лице была черная кружевная маска, делавшая взгляд её голубых глаз ещё более манящим, туманящим. Он не успел насладиться её видом как она произнесла своими лепестками-губами:
- Адриан, мой милый Кот Нуар, ты так вырос с тех пор как мы впервые встретились с тобой. Ты стал таким взрослым. Теперь ты больше не тот маленький мальчик. Я так явно вижу это,- сказав, потянулась пальцами к вставшему члену.
На головке образовалась капелька смазки, которую она собрала пальчиком и медленно поднясла к своим губам. Она приоткрыла свои губы, чтобы потом медленно облизать пальчик своим языком. Её глаза блаженно закрылись, будто она пробовала что-то невероятно вкусное.
- Ты такой сладкий! Теперь я хочу попробовать тебя полностью.
Она медленно ползла к нему, специально задевая впадиной между грудью, животом его возбуждённый член. Когда её лицо было у его шеи она неожиданно села своей киской в черных трусиках прямо на его возбужденный и отчаянно истекающий смазкой член. У него в паху приятно потянуло от ощущения чего-то теплого мягкого мокрого рядом. Она наклонилась и принялась пальцами ласкать его лицо. Проводя пальцами по его скулам, губам она заставила его злиться. Его руки были будто прижаты чем то к кровати. Он стиснул зубы, когда её язык накрыл его сосок. Зелёные глаза резко расширились а член приятно дёрнулся, прижатый её киской. Он будто начал пьянеть. Её рот был везде, её губы целовали его грудь и погружённый в это наслаждение он не заметил, как она медленно начала брать его, изнемогающий от недостатка ласки, член в рот. Она то накрывала губами его головку, нежно посасывая, то ласкала языком основание члена. Её действия сводили блондина с ума, он сам не заметил, как его руки оказались на её голове и в следующий момент он стал жалобно просить её взять его поглубже.
- Моя киса, моя нежная, пожалуйста,- он не мог объяснить, чего он хотел, он мог лишь просить её сделать ему ещё более приятно, даже приятнее, чем ему было в этот момент.
Но его Леди всегда была сообразительна, иногда даже чересчур, но прямо сейчас он до звездочек в глазах был благодарен за это. Она жадно и глубоко заглатывала его, закрывая шёлковыми волосами своё лицо и принято щекоча ему живот. Адриан мог лишь громко стонать-рычать. Он убрал волосы, мешавшие ему насладиться видом его Леди, отсасывающей ему, но, когда он увидел как её розовые губки остановились на головке, нежно обсасывая, а её синие глаза смотрели на его, он не смог остановить себя.
Оргазм был ярким, даже слишком. Если бы Адриан мог описать его, он бы сказал нечто вроде: "Миллион. Нет миллиард питард, взорвавшихся у него меж ног, взрывающих его тело на миллиарды кусочков", но мы все конечно понимаем, что это большое преувеличение, которое мы ему простим по незнанию. Однако, всё же оргазма было достаточно, чтобы разбудить его.
- Тебе камамбер снился?- ошарашена смотрел на глубоко дышащего Адриана Плагг.
Он был в поту, загорелая грудь вздымалась, а боксёры противно липли от спермы.
- Плагг, пожалуйста, скажи мне, кто она,- его прекрасные зелёные глаза просяще смотрели на него.
- Нет,- противный чёрный монстр сказал ему в ответ,- я хвостом чую, что если ты узнаешь, кто она, то ей придётся отдаться тебе в сексуальное рабство,- он многозначительно посмотрел на его мокрые боксёры,- и не будет ни Чудесной Ледибаг, ни её дружка Супер Кота. А знаешь почему? Потому что ты запрешь её где нибудь и будешь вымещать на ней последствия твоего гормонального дисбаланса.
Он зло взглянул на Плагга и направился в душ, после которого он ещё очень долго вымещал злость шпагой по бедному манекену, практикуя новые пасы.
***
Она не отпускала его весь день. Даже сидя в классе он не мог перестать думать о ней. Его одержимость одновременно пугала его и заставляла идти дальше, не сдаваться и добиваться её. Он думал о её шелковистых волосах, когда над ухом у него раздалось:
- Прости, я больше не могу,- тихий, едва слышный шёпот.
- За что?- развернулся он и встретился с бездной.
Бездна была цвета океана, такого темного и глубокого, но океан был неспокоен. Он какой-то частью ощущал, что сейчас Маринетт очень плохо. Он видел как она закусила нижнюю губу, стремясь сдержать рвущиеся слёзы.
- Маринетт?
- Вы что-то хотите сказать, Адриан?- донёсся громкий голом мадам Менделеевой,- может быть вы поделитесь с классом?
"Такой синий",- промелькнула у него мысль, после того как ему пришлось развернуться.
***
- Маринетт, всё хорошо?- подошёл он к ней после уроков,- почему на тебе лица нет?
Она быстро собирала сумку и не поднимая лицо сказала:
- Всё хорошо.
- Я же вижу, что это не так. Почему ты врёшь мне? Расскажи, поделись со мной. Может быть, я смогу помочь тебе.
Она лишь молчала. Он больше не смог терпеть это отвратительное чувство беспомощности. Он решил хоть как то подбодрить её, но кто же мог подумать, что простое объятие с его стороны вызовет столько слёз и тщетно сдерживаемых рыданий у неё. Адриан не мог понять, как успокоить её, и лишь гладил её мягкие чёрные волосы. От его движений она плакала всё отчаяннее и это чувство, которое она не могла описать, заполнило её. Маринетт больше не могла держать это чувство в себе и в наступившей тишине пустого, окрашенного красками заката класса, донеслось тихое:
- Я люблю тебя.
