раскаяние

POV FRANK Когда отец орал на того зеленоглазого парня, я усмехался, победно глядя на него, восхищался собой и тем, что я его победил. Хотя, я ведь Фрэнк Айеро, я всегда всех побеждаю. Я – победитель по жизни. Если побеждаю нечестно, то в дело идёт имя моего отца. Да, быть может, я не сын президента или какого-нибудь мафиози, но мой отец достаточно богатый и уважаемый мужчина в целом штате. У него только десять подобных магазинов в нашем округе, но отец владеет не только магазинами одежды разных брендов типа «Gucci» или «Dolce Gabbana», но ещё и собственник нескольких акций в крупных нефтяных фирмах. Короче говоря, я родился с золотой ложкой в зубах, а тот парень явно лох, у которого жизнь – сплошной ад. Иначе зачем бы он работал на моего отца? Кстати, насчёт работы, мой отец уже два года, с тех пор, как я окончил школу, пытается заставить меня работать в его магазине командующим или же поступить учиться в институт, продолжать бездельничать и тратить его деньги. А я не хочу ничего из этого, не хочу ни работы, ни учёбы, ни даже, блять, этой роскоши, что у меня есть. Я лишь хочу быть счастливым ребёнком, которого любят. Чёрт, да кто может вообще любить Фрэнка Айеро? Когда даже его собственные родители его не замечают. Смешно. Хотя, разве что друзья? Которые любят скорее мои деньги, чем меня. Кстати насчёт моих друзей, вот они и пришли, видимо спасать меня из ада, который построил мой отец.  — Фрэнки, наконец-то мы нашли тебя! — В магазин вошли два парня, один из них был кучерявый и высокий, с доброй улыбкой на лице, а второй угрюмый и вечно недовольный рыжик. Но они оба сейчас, кажется, были обкуренные какой-то очередной дрянью. — Рэй, идиот, тебя где носило два дня? — Я пожал руку кудрявому и усмехнулся, в ту же секунду переводя взгляд на Боба, у которого был огромный фингал под правым глазом. — Господи, Боб, а тебя кто так разукрасил? Я усмехнулся, глядя на двух идиотов, которых считал своими друзьями вот уже год, но их никогда не было рядом, когда они были нужны. Как я и сказал ранее, они приходили лишь тогда, когда им нужны были деньги или наркота. Но я не спешил их бросать. «Почему?» спросите вы, а я отвечу – потому что они для меня иллюзия дружбы. Иллюзия нужности. Я ведь всегда знал, что им от меня нужно, но пытался убеждать себя хотя бы в том, что хоть кому-то я нужен. Хоть и таким способом.  — Чувак, это долгая история, давай поедем в клуб и мы все расскажем за рюмкой? — Рэй усмехнулся глядя на рыжего, а затем на меня, выжидая ответа. Только я хотел согласиться, как мой отец встал перед нами и возмущённо и раздражённо взглянул на Боба и Рэя. Он был недоволен. Конечно он был недоволен, ведь его сын – непутёвый, эгоистичный придурок с такими же друзьями-идиотами, которые лишь высасывают из него деньги.  — Вы, двое, — отец посмотрел на них, — валите домой, идиоты. — Теперь же его взгляд был направлен на меня. — А ты, полудурок, готовься ехать в институт и с завтрашнего дня приступать к работе. Я, блять, ахнул от происходящего, какого чёрта? Нет, я конечно понимаю, я идиот и скотина, но я не заслужил такого! Или заслужил? Но это не важно! Я не хочу учиться, а уж тем более работать! Ещё больше меня удивило то, что Торо и Боб послушно покинули помещение, оставляя нас с отцом одних. Я злобно взглянул на отца, но вместо такой же злобы в ответ увидел лишь разочарование в сыне и безразличие к его чувствам. Теперь и понятно, почему он всякий раз забивал на меня, не сдерживая обещания каждый раз, когда обещал мне побыть со мной. Каждый раз, когда я, выучив новые аккорды, бежал с гитарой в руках к нему в надежде, что он послушает мою песню, посвящённую ему. Но этого никогда не происходило. Он никогда не сдерживал обещания и заставил гореть в моих глазах одно разочарование и безразличие к собственной жизни, отодвигая куда-то вдаль мечту о сцене. Отодвигая в пропасть пропавшее безвести детство. Из этих навязчивых мыслей о прошлом меня вывел мой отец, выходя из здания магазина и направляясь в чёрную BMW X5.  — Фрэнк? Садись в машину, мы едем прямо сейчас. Я послушно направился в одну из машин своего отца, покорно садясь в сидение справа от водительского. Я не смотрел на отца, ведь все ещё злился, но я не мог сейчас поступить иначе. Мне так хотелось выйти из машины и убежать куда-нибудь подальше отсюда, но я не мог. Ведь если бы я сделал это или не сел бы в машину, отец лишил бы меня всего, что у меня есть хотя бы сейчас. Деньги и машины мне нужны. Ведь без них я никому и не нужен. Даже собственному отцу. Чёрт, я снова начинаю погружаться в эти мысли. До университета мы доехали быстро, потому что моего отца, как и меня, не особо волновали правила дорожного движения. Хоть мы и ехали до пункта назначения в гробовой тишине, но первым его нарушил именно отец.  — Я лишь зачислю тебя на заочную форму, но это не значит что тебе все сойдёт с рук. Карточки я у тебя забираю, и все машины, кроме одной, на которой ты сможешь ехать на работу в магазин. — Отец сильно злился, но каким-то образом ему удавалось выглядеть спокойным.  — Ты очень не справедлив ко мне, папа, — с этими словами я вышел из машины, громко хлопнув дверью. Следом вышел и отец, и мы так же молча дошли до кабинета директора, но внутрь я заходить не стал. Вместо этого я сидел на диванчике около кабинета и слушал музыку в наушниках. Я был так погружён в свои мысли и в музыку, как на моем поле зрения появился тот придурок, напавший на меня. Он был не один. Теперь я стал наблюдать за ним и каким-то мальчиком, которого темноволосый держал за руку. Они отвернулись, все ещё не замечая меня, и подошли к автомату с чипсами. Уэй в какой-то момент вытащил из кармана несколько долларов и сунул их в автомат, получая взамен за зелёную бумагу пачку чипсов. Открыв эту пачку, парень вручил её другому. Теперь я мог видеть лицо второго, это был парень, выглядевший лет на 17, с русыми волосами и длинной чёлкой, которая почти закрывала его лицо. Он был очень просто одет, почти так же как и Уэй: потёртые джинсы, большая толстовка, но в отличие от Уэя на нём были очки. Я наблюдал за ними, пока старший не стал нервно теребить карманы в поисках чего-то, скорее всего денег, и повернулся в мою сторону. Теперь зелёно-карие глаза уставились на меня, и в них я увидел столько эмоций. Ему было… стыдно? Стоп, что? Чего он стеснялся? Это же из-за меня его уволили, а не наоборот. Стыдиться должен был я, но мне не было стыдно. Наверное. Теперь он как-то резко взял того парня за руку и, поцеловав его в лоб, произнёс так, что слышал даже я:  — Майки, милый, давай потом, а? Нам уже нужно домой, я как найду новую работу, с первой же зарплаты куплю тебе столько чипсов, что тебя будет тошнить! Договорились? Джерард слегка улыбнулся и потащил Майки в сторону выхода, а я не мог не думать о том, что он не купил чипсы этому… А кто это? Чёрт, этому ребёнку, лишь из-за того, что он потерял работу по моей вине? Я чувствую себя таким кретином… Встав с дивана, я подошёл к тому автомату, где несколько секунд ранее стояли они, достал из неё несколько пачек чипсов, предварительно заплатив за них, и побежал догонять Уэя. Слава Богу, они не ушли далеко, даже не вышли с территории универа, поэтому уже спустя миг я был рядом с ними. Увидев меня снова, но уже так близко, Уэй снова округлил глаза и замер в страхе.  — Это тебе, ты любишь чипсы? Я тут хотел купить себе пачку, а мне лишнюю выдало, вот, держи. — Я вручил пачку русому, слегка улыбаясь. На его лице появилась такая радостная улыбка.  — Спас-с-и-бо, дяденька! — Майки обнял меня за талию двумя руками, роняя при этом чипсы на пол. Старший Уэй был напуган. Он решительно поднял пачку с пола, и, взглянув мне в глаза, а затем на Майки, потянул её мне обратно.  — Майки, сколько я тебе говорил не брать ничего у чужих людей? — устало произнёс Джерард, беря Майки за руку снова.  — Я подарил ему это, потому что увидел, что этого не можешь сделать ты. — Теперь я злился. Почему этот Уэй ведёт себя, как маленькая девчонка? Резко глаза Джерарда потускнели. Я, кажется, задел его. Причём очень сильно. Вручив мне ту сраную пачку, он развернулся и, уводя брата, ушёл. А я стоял на месте. Почему я был таким противным? Кто тянул меня за язык? Почему я такой ужасный? Мне очень тошно от себя. Представляю, как тошно Уэю и отцу. Отец, говоря о нём, в эту минуту вышел с директором во двор. Они позвали меня. А я покорно пошёл. Снова.