Эпистолы несостоявшегося эскулапа

Иногда не нужно даже закрывать глаза, чтобы не чувствовать. Потому что можешь и так. Потому это ты. Эмоциональна табуретка, способная лишь раздражаться и заразительно смеяться. Загоняя поглубже воспоминая, как сжатые до хруста кулаки ласкают бетонные плиты в отчаянной надежде получить в ответ. Но так и остаются одиноки в собственной безнадежности. Каждый раз проезжают костяшками по шершавой поверхности, лаская ее так же страстно, как и тело любовницы, вырывают очередной скрип-хруст, что прошивает насквозь, наждачкой проходясь по нервам, расстворяясь внутри быстрее чем аспирин или мет. Всасываясь и требуя очередную дозу и замах. Каждый раз причиняя себе боль доказывать, что ты тоже можешь…. Закусывать губы до крови, когда на плечи со свистом опустится треххвостка, невидимым лезвием рассекая кожу и остервенело, впрыскивая свой смертельно отравляющий яд, чтобы после в извинениях змеей расползаться по испещренному прошлыми ее путями атласу, лаская и залечивая невидимые рубцы. Слизывать рябиновые капли с губ и чувствовать, как где-то за сердцем, где по идее должны быть легкие, распускается клубок извилистой проволоки с тысячами узлов-шипов. Распрямляется и ластится к руке, что подарит еще один чистый и свободный вздох и свист. Зарываться пальцами в обсидиановый шелк, которому завидовало даже расстрелянное звездами небом. Нервно сжимать у корней и затягивать за собой в омут собственной бесконечности. Каждый раз, когда собственная рука будет опускаться в расплавленный воск под тихий блеск глаз напротив, чувствовать тысячи маленьких игл, что насквозь прошивают тело и распространяются теплой волной дальше по телу, вызывая за собой табун мурашек. Маленький огонек желания будет раскрывать свои лепестки лезвия, раня все вокруг, царапая и разрезая, питаясь капельками боли, крови и вымученного удовольствия. Тонуть в вязкой дымке полыхающих где-то внутри костров. Каждый раз втягивая воздух сквозь плотно сомкнутые губы, ожидая ощутить горьковатый осадок, что идеально подошел бы к духам. Заражаться его агонией и пожаром. Собственноручно срубая вокруг вас шуршащие деревья, ограждая от всего мира. Чужие руки, что способны вытащить из самой тьмы, отобрать у собственного одиночества и пустоты, как маяки будут расскиданны в стороны, охраняя лучше любого распятия ворота в рай. Личный рай. Ведь однажды тот, кто всегда старался принести больше мучений, останется тем, кто больше всех будет нуждаться в спасении. Спасении, которое смогут дать руки, скованные метрами земли и противного синего костюма. Давно прогнившие и объеденные трупными опарышами. Не способные согнать с себя сковывающую поволоку смерти. Не способные спасти самого себя. В один день их просто стало двое. Всегда такие разные, но такие похожие, больше не представляющие себя друг без друга. Мертвец внутри и мертвец снаружи.