***
Я крутил в руках трофейную пачку сигарет, мрачно глядя на суету полевого лагеря. Штурм провалился, сейчас это было очевидно для всех, кроме меня — я знал это с самого начала — но легче не становилось. Тяжело раненые солдаты уже не помещались в палатках и их оставляли прямо на земле и на носилках. Между ранеными сновали медики. Кого-то спасти уже было невозможно — около таких сталпливались сослуживцы и провожали товарища в последний путь. Остатки моей роты тоже были где-то здесь, но я хотел побыть один. То и дело я смотрел на накрытые простынями тела. Страшно даже предположить, сколько их здесь лежит, а ведь это ещё только начало. Штурм продлится ещё два месяца и заберёт ещё кучу жизней совсем молодых ребят. Войны никогда не меняются, что б их... — Князев, вот ты где! Лениво поворачиваю голову в бок и вижу запыхавшегося майора нашей роты. Его лицо было перемазано в саже, но в остальном он был в порядке. Парню повезло — фугас взорвался в считанных сантиметрах от его машины. — Ты чего тут делаешь-то? — Прости за грубость Толян, но будь добр — отъебись. Уже немолодой десантник, прошедший со мной Афган лишь печально вздохнул и сел рядом. — Колян, ты опять за своё? Уже же ведь говорили на эту тему. Он был прав. Тему ценности жизни на войне я поднимал очень много раз. Ещё в далёких сороковых и вот снова по старой... Ну а что я могу сделать, если до сих пор пытаюсь спасти всех и сразу? — Знаю. Просто... Это ведь я его не уберёг. Десантник снова вздохнул и закурил сигарету, так же уставившись на тела погибших. — Понятно всё с тобой. Сказал бы что в этом нет твоей вины, но ведь не послушаешь, гад... В ответ на это я кивнул и захотел закурить. Мда уж, херовое я выбираю время, что бы бросить... Со стороны палаток к нам приближался какой-то солдат. Взъерошенные волосы, небритая щетина, бинты на шее, испачканный бушлат мотострелков и каска с вмятиной говорили о том, что сам он только недавно вернулся из боя. Боец целенаправленно шёл в нашу сторону и меня это напрягло. — Здравия желаю, това... — Вольно, боец. Чего хотел? — Хотел высказать благодарность старшему сержанту Князеву, да вот найти его не могу. Не подскажите, где мне его найти? Толя уже хотел послать мотострелка далеко и надолго, но я заговорил раньше. — А чё меня искать-то? Вот он я вроде... Боец сразу же помрачнел и несколько секунд осознавал сказанное мною. Толя лишь кинул на меня удивлённый взгляд, но затем похлопал по плечу и удалился. — Ой, извините... — Забей, здесь все свои. Чего хотел-то? — Ваши десантники нам жизнь спасли. Если бы не вы, то боевики бы нас всех в капусту покрошили. — Забей, всего лишь выполнял свой долг. — Всё равно спасибо вам... — Колян, для друзей Бард. На старом прозвище я выдал лёгкую усмешку, так как вспомнил, как его получил. Было это ещё в самом начале моих злоключений — в сороковых годах. Помню как встал после арт подготовки с ППШ на голо и направил бойцов на вражьи окопы, при этом в полный голос напевая "Красная армия всех сильней". Эх, хорошие же были времена... От мимолётного виденья я отошёл достаточно быстро и протянул мотострелку руку. — Гнездов Всеволод, можно Сева... Грузовик остановился и нас тряхнуло в кузове. Это вывело меня из транса воспоминаний. К этому моменту Мику закончила перевязку и даже нога не так сильно болела. Бойцы быстро выпрыгивали из кузова, задержался только Юра. Вместе с Мику, они помогли мне вылезти из машины. Колонна остановилась у библиотеки. Вокруг нас уже собралась небольшая группа наших друзей и выглядели они все так себе. Все были при оружии и внешним видом напоминали участников многодневных уличных боёв. Среди толпы я сразу же заметил Вечного, возле которого по-прежнему крутилась Лена. Любовь, едрить её за ногу... Двери библиотеки распахнулись и оттуда вышел мой брат с Юлей. Оба выглядели просто отвратительно. Илья явно не спал уже вторые сутки, вместо привычной рубахи была грязная майка-алкоголичка с разгрузкой. Юля же одета была в стандартный камуфляж ордена, но был он затёртым чуть ли не до дыр. Стоило Илье заметить нас, как вселенская усталость моментально исчезла с его лица. Он подошёл к Алану и пожал тому руку. — Наконец-то вернулись! Канадец ответил сухим приветствием и кивнул в мою сторону. Взгляд Ильи застрял на перебинтованной ноге, так что я сразу же приготовился получать нагоняй. Братишка тоже приготовился высказать мне пару ласковых, но начать он не успел — его прервал радостный крик: — Семён! Живой! Подобно молнии, Юля метнулась от порога библиотеки к немного растерявшемуся Вечному. Моментально обняв его, она положила голову ему на грудь и начала тихонько всхлипывать. — Как же ты напугал меня. И что бы я делала, если бы ты погиб, дорогой? Со стороны это выглядело как крайне милое воссоединение двух влюблённых. Пару раз мне повезло видеть, как жёны встречают своих мужей, вернувшихся с войны. Схожего было очень много и раньше я бы даже всплакнул от умиления, но сейчас было одно новое обстоятельство... — Юль... Парень нехотя приобнял её. Кошкодевочка заметила неуверенность её возлюбленного (ставлю на это свою любимую гитару) и отстранилась, отслеживая его взгляд. Семён смотрел прямо на Лену... Я не видел её лица, но прекрасно всё понимал. Вся та боль, что сейчас испытала девушка, отображалась в глазах парня. Семён понял, насколько сильно накосячил и хотел было попытаться объяснится, подойдя к ней на шаг. — Лен... — Предатель! Голос девушки сорвался в истеричный крик и та начала всхлипывать. Вечного это остановило и он лишь с грустью посмотрел на девушку. Она начала реветь громче, а затем моментально подорвалась на месте, скрывшись в направлении площади. Семён с тоской смотрел ей в след, а Юля удерживала его от того, что бы броситься следом. Душевные метания парня остановил Блэкбёрн, неожиданно сказавший: — Я поговорю с ней. Он быстро пошёл на поиски девушки, а все остальные до сих пор были шокированы таким развитием событий. Вот тебе и новая серия Санта-Барбара, нахуй...***
Мы с Юлей вернулись в библиотеку. Парень Юли и мой брат тоже зашли внутрь, а Алиса повела наших в столовую — оттуда быстрее всего добраться до любой части лагеря, поэтому все резервы там и базировались. Да и это в случае всего должен был быть наш последний рубеж, так что лишние руки там точно не лишние... — А теперь кто-нибудь, объясните, что здесь происходит? Вопрос был весьма логичным, я бы сам хотел знать... — Нас не было всего лишь пару часов. Я слишком устал, что бы ответить Коле. Благо мне помогла Юля, взявшая слово на себя. — Атака на лагерь Вечного была лишь отвлекающим манёвром. Сип атаковали нас и мы лишь чудом смогли отбить первый штурм. — Прекрасно просто... И насколько всё плохо? Тут уже слово перешло ко мне. Ситуацию в лагере я знал прекрасно, благо линии связи и курьеры исправно доносили свежие сводки прямо с передовой. Ещё бы они были хорошими, но выбирать не приходится... — Нас атакуют с трёх направлений: с главных ворот, со стороны сцены и со стороны спортплощадки. На первом рубеже ситуация хуже всего — мы не успели там нормально закрепиться, у спортплощадки ничего серьёзного — пехота завязла в ландшафте, да и укреплений там достаточно, ситуация у сцены тоже тяжёлая — предыдущий штурм мы смогли отбить только благодаря вмешательству бронетехники... Лично я больше переживал за главные ворота. Первый удар пришёлся именно туда и отбились мы благодаря возвращавшимся с учебных стрельб танкистам. Правда их же атака уничтожила последние адекватные укрытия у ворот (кроме кружка кибернетики, но там вообще всё грустно) и бойцам приходилось буквально зарываться в смеси асфальта и грязи. Достаточно было одной нормальной атаки и мы бы отступали к столовой, а там бы посыпались и остальные позиции... Свои опасения я не высказал, но Коля явно думал о чём-то схожем. Он собирался что-то спросить, но тут в библиотеку влетел один из бойцов третьей группы. — Сэр, они пошли в контр-атаку! Как по сигналу, со стороны сцены послышались звуки боя. Я проверил рацию, но она по-прежнему молчала. При этом этот же курьер отрапортовал, что группа красноармейцев пыталась наладить работу антенны. Полчаса назад. Это навевало не самые оптимистичные мысли... — Группа Ясенева? — Всё ещё не вернулась. — Твою ж... Живее всех отреагировал Коля. Он выругался на немецком, но быстро успокоился и задал всего один вопрос: — Куда полез этот идиот? — Прикрывать Электроника у сцены. Генератор сдох. Опять... — Понял. Он взял в руки свой автомат и выбежал на улицу, крича: — Юра! Мику! За мной! Гонец, всё ещё тяжело дыша, тоже вышел на улицу и, по всей видимости, побежал указывать путь. Тяжела участь гонцов, но координаторам явно не легче. А можно я поменяюсь с ним местами... — Надеюсь, что с этим разобрались. Вернёмся к кар... Юля уже склонилась над картой лагеря и его окрестностей, но меня спасла рация. Она зашипела помехами, а со стороны ворот прогремела череда взрывов. — Штаб! Противник перешёл в контратаку по главному направлению! Нужна помощь! Приём! Естественно я бросился к шипящей рации и ответил без замедлений: — Штаб принял. Ожидайте подкрепление с минуты на минуту. Прости, но я нужен на передовой. Последнюю реплику я адресовал Юле. Она явно не была рада перспективе одной координировать обороняющихся, но понимала — иначе нельзя. Да и не одна она будет, зря что ли этого Вечного спасали... — Понимаю. Мы с Сёмой справимся. Я благодарно кивнул и подорвался к столовой. Чувствую, что этот день будет долгим...***
Очень скоро мы добрались до линии столкновения. Все деревья у сцены были повалены от стрельбы крупнокалиберных орудий. Сама сцена превратилась в кучу обломков, в которых кое-как угадывались предыдущие очертания. Причина этому обнаружилась быстро — окопавшиеся БТРы, пушки которых продолжали обстреливать остатки леса. Всё пространство перед сценой было изуродовано взрывами и наспех выкопанными окопами. Глубина этих окопов оставляла желать лучшего, но даже такое укрытие было лучше, чем его отсутствие. Мы втроём быстро нырнули в ближайший окоп и я чуть не сбил с ног какого-то бойца. — С дороги! Прокричал он и продолжил бежать по окопу в сторону сцены. Я не знал куда нам бежать дальше и потому немного затупил. Ситуацию улучшил наш провожатый, до этого плетущийся позади. — За мной, тут недалеко осталось! Ему приходилось кричать, что бы хоть что-то можно было услышать. Шум выстрелов стоял просто ужасающий и даже наушники не могли полностью его заглушить. — И берегите головы! Он достаточно быстро пошёл вперёд, придерживая рукой свой шлем. Сразу было видно — парень успел нюхнуть пороха. Я повторил слова провожатого для остальных, и мой маленький отряд выдвинулся вперёд. Окопы были вполне себе обитаемыми. То тут, то там бойцы, при помощи сапёрных лопаток, пытались расширить и углубить спасительную траншею. Периодически попадались наспех устроенные стрелковые позиции и даже пара сколоченных из подручных материалов дзотов тут было. Но всё шло явно не так гладко. Мы проходили мимо раненых и убитых бойцов. Первым пытались оказать всю посильную помощь, а вторых просто бросали на земле. На фоне гремели взрывы снарядов и ошмётки земли периодически долетали до нашего окопа. Слишком уж всё это мне знакомо... Наконец мы прошли сегмент с "госпиталем" и вышли к самой глубокой точке окопа — командной землянке. Провожатый остановился у входа, так же поступили и мои компаньоны. Внутренняя обстановка была такой, какой обычно и бывает в таких местах — грязно, душно и темно. В данном конкретном случае, единственным источником света была керосиновая лампа на командном "столе". У этого самого "стола" стоял и, судя по всему, командир данного направления — высокий шкаф с бритой головой, чем-то напоминающий скинхеда. Очень иронично... — Ты ещё кто? Недружелюбно спросил явно заебавшийся парень. Он оторвался от карт на "столе" и полностью сосредоточился на мне. Кажется, что даже Толян в дни полевых выходов позавидовал бы такому уставшему взгляду... — Старший сержант Князев. Где Ясень? По привычке называюсь старым званием и попутно подмечаю, что в землянке было достаточно тихо. Интересно, это магия Совёнка, или просто стрелять стали меньше? Командир, услышав моё звание, вопросительно загнул бровь, но затем сплюнул и попросту забил, ответив на поставленный вопрос. — Лейтенант? Взял людей и отправился чинить линию энергоснабжения. — Это знаю. Куда именно отправился? — Генератор расположен под сценой, обрыв тоже произошёл где-то там. Он тыкнул в карту и я присмотрелся. Это была карта сцены, на которой от руки были нарисованы линии окопов и прочие обозначения. Парень указал прямо на сцену, где была нарисована молния, по типу логотипа ДваЧа. Интересно, можно ли считать это за пасхалку? Не суть. К сцене вела всего одна линия и при том она была перечёркнута крестом, что навевало не лучшие мысли... — Дорогу у бойцов спросишь. — Понял. По привычке я отдал честь парню и вышел наружу. Дорогу нам показывал всё тот же парень. Дорога до нужного окопа была достаточно быстрой, но радости от этого я не испытал. Не знаю почему, но от окопа ничего не осталось. Буквально. Огромная воронка простреливалась со всех направлений и в ней уже лежало несколько тел тех, кто попытался пробежать к сцене. Так и знал, что будет что-то подобное... — Дальше сами, я туда не полезу! Удачи! Боец отдал честь и по-быстрому побежал обратно к командирской землянке. Я же присел на корточки и стал думать, что тут можно сделать. Можно попробовать дым кинуть, но чувствую, что это плохо кончится. В конце концов они могут тупо по фану пострелять сквозь дым, благо патронов у них хоть жопой жуй (трассеры летали над окопами без передышки)... Тут я зацепился взглядом за подбитый броневик. Видимо от прямого попадания ракеты, машину опрокинуло на бок. Странным было то, что двери машины были вырваны с мясом, как будто бы машину разорвало изнутри. В голове всплыли воспоминания о новогоднем штурме и об одной крайне безумной, но, как оказалось, гениальной идее... — Юр, дымы ещё остались?! — Да, ещё две гранаты! Задымить?! Десантник достал из разгрузки две РГД-М и подбросил их в руках, как бы демонстрируя грены мне. — Да, но пока оставайтесь в окопе! Сам я достал из рюкзака взятый на всякий случай маскхалат и накинул его поверх своего снаряжения. Рюкзак оставил в окопе, что бы быть хоть немного менее заметным. — Ты что задумал?! — Увидишь! Он лишь пожал плечами и кинул одну из гранат в воронку. Вскоре её заволокло дымом и как я и предполагал, весь огонь в этом секторе сосредоточился по дымовой завесе. Пользуясь этим, я быстро выполз из окопа и пополз к подорванному броневику. Пули летели над головой, но я старался сохранить самообладание. Хуже будет потом, когда Мику будет выедать мне мозг за очередной акт неоправданного риска. Не в первый раз, как-никак... Я смог доползти до подбитой машины и схватить дверь за край. Конечно, она была горячей, но сквозь перчатки это не так сильно чувствовалось. Вот хватать бы её голыми руками было бы плохо идеей. Это я тоже осознал в Грозном. Вроде как дверь пострадала не очень сильно. По крайней мере видимых трещин на стекле не было, а значит рискнуть можно. Как будто есть другой вариант... Ползти с дверью было тяжелее, тем более, что дым начинал рассеиваться. Количество пуль над мой головой многократно умножилось и одна из очередей даже подняла грязь прямо рядом со мной. После таких совпадений в Бога и веруют. Дверь отправилась в окоп и следом за ней спрыгнул я. Удар о землю ещё раз отразился болью в лопатках. Видимо всё-таки перелом... — Коль, ты же не серьёзно... Едва различимо сказала Мику, а вот Юрка недобро усмехнулся. Он-то знал, откуда я взял эту идею и явно вспомнил тот момент. Мда уж, "повезло" нам тогда крупно... — Расслабься, Микусь! Эту схему мы с Юркой уже отрабатывали, так что всё будет хорошо! Девушка недоверчиво посмотрела на десантника, но тот лишь утвердительно кивнул. Схема с дверью действительно сработала, просто мы тогда зашли прямо в засаду духов, но это уже совершенно другая история. — Где же вы воевали, раз даже до такого додумались? Окончательно выпала в осадок моя Богиня. Я лишь усмехнулся. Как однажды сказал один мой знакомый из ЖДВ: нет существа более смекалистого, чем солдат на передовой. И ведь даже поспорить трудно. — Расскажу как-нибудь за чашечкой чая, но это потом! Сейчас оставайся здесь и по возможности прикрой нас! Мы с Юрой разберёмся! Наконец, я закончил свои махинации с дверью. Взяв её поудобнее, я приготовился двигаться в сторону сцены. Юра встал прямо за мной, положив руку на плеxj, а во второй держа дымовую гранату. Он кинул её в сторону целого окопа и когда дым заполнил собой окружающее пространство, мы выдвинулись. По началу по нам стреляли не очень часто — большинство клюнуло на приманку с дымом — но со временем в "щит" стало прилетать всё больше и больше пуль. Юра старался огрызаться со своего автомата, но особого эффекта это не приносило. В один момент на стекле образовалась огромная трещина и след от попадания пули. Тут можно было бы начать паниковать, так как стекло продавилось, но мы уже почти добрались до спасительного окопа. Только спрятавшись за стеной из земли, я устало облокотился об неё. Переноска такого "щита" явно не была лёгким занятием, так тут ещё и стресс прям пиздец. Юра тоже от прилива адреналина начинал выдыхаться, но не так сильно как я. У него скорее просто болели ноги после долгого нахождения в полуприседе. Времени на отдых не было и потому мы продолжили путь, благо тут окопы были достаточно глубокими для продвижения в полный рост. В окопе было полно трупов, но что радовало — большинство из них принадлежало СИПовцам. Ну и лично меня успокаивало то, что своих друзей среди наших трупов я не видел. Пока что...***
За сценой было жарко. Тут разместилась целая сеть окопов, часть из которых уже была захвачена. На сцене закрепились красноармейцы, где Электроник яростно матерился на дизельный генератор и всю электросеть лагеря в целом. От потока ругани не спасало даже осознание Электроником того факта, что эту сеть возводил он сам... В общем, было весело. Весело всем, кроме Гнездова. Боец внутренних войск решил попытаться отбить захваченные окопы, но их разбили. Их отогнали обратно к сцене, где группа и закрепилась. Правда Всеволода потихоньку отрезали от остальных, поскольку боец упорно отказывался отступать от склада вооружения. С этой позиции простреливались все подходы, что делало позицию прекрасной для долговременной обороны. Правда враги тоже понимали это и потому не жалели сил, что бы выкурить его с позиции. Предыдущие штурмы он успешно отбил, но СИП прям жаждал реванша. Единственное, что их замедляло — заваленные трупами окопы и расставленные там же МОНки. Сейчас Гнездов активно опустошал запасы пулемётных лент, поливая местность с корда. Особо он не целился, по большей части просто опустошая запасы, что бы врагу не достались. Тут, в одном из окопов прогремел взрыв мины и Всеволод отошёл от пулемёта. Он схватился за автомат и сразу же наставил ствол на выход из окопа. Скосив очередью первого нападавшего, парень услышал ещё один взрыв и вовремя залёг. Пространство над ним разрезал плотный поток свинца. Уйдя перекатом в сторону, он взял на прицел всё на тот же выход из окопа и снова зажал гашетку. Ещё один боевик упал в грязь, а за ним отправился и ещё один. С этим направлением всё вроде бы стало спокойно и Всеволод переключился на второй выход. Ещё одна очередь останавливается бронежилетом и шлемом, но боль никуда не девается. Гнездов отвечает огнём на огонь, попутно пытаясь встать на ноги. Вроде бы это у него получиолсь, при этом нападающие замялись, не ожидая ответной реакции и смерти товарищей. Бывший сержант даже немного расслабился, пользуясь минуткой относительного покоя. Вот только это было крайне не предусмотрительно. Прямо рядом с ним приземлился огрызок трубы, переделанный под ручную гранату. Новую угрозу Гнездов заметил поздно и потому при взрыве его посекло осколками. Три осколка смогли пробить бронежилет и впились в спину, ещё один попал в ногу, а последний пробил шлем и неприятно поцарапал висок. Парня отбросило в сторону и он схватился за голову. Пальцами он пытался пробить собственный череп, что бы хоть немного заглушить появившуюся боль. В момент взрыва у него ещё и наушники сели, из-за чего барабанные перепонки приняли ислам и начали кровоточить. Всё это в суме наконец-таки вывело солдата из боя, чем и поспешили воспользоваться боевики. Один из них сразу же оттолкнул автомат от Гнездова, но едва ли он смог им воспользоваться, даже если бы видел его. Второй ударил солдата в грудь и наставил на него ствол. Бывший солдат уже готовился прощаться с жизнью, но боевика резко отбросило в сторону. Из-за контузии, он ничего не слышал, но увидел как над ним нависла новая фигура, в которой он узнал одного из Князевых. Он сделал ещё несколько выстрелов и затем склонился над парнем. Пожалуй, это был первый раз, когда боец действительно был рад видеть Колю...***
Застрелив вдруг рыпнувшегося бойца, я наклонился над раненым Гнездовым. Потрепало его знатно, это было очевидно и не менее очевидным было то, что ему срочно была нужна медицинская помощь. — Эй, идти сможешь? Внятной реакции не последовало. Парень тупо смотрел на меня и что-то кряхтел. Тем временем ко мне подбежали Юра и Прохоров, которого с нами отправил Ясень. — Ка... Хотел было спросить десантник, но только взглянув на Гнездова, резко замолчал. — Блядь. — Так, его срочно нужно к Щербину. Дим, Юр, тащите его, я прикрываю. Парни попытались аккуратно подхватить раненого бойца, но тот протяжно захрипел от боли. Тогда из подручных средств пришлось мастерить носилки, в чём я хотел помочь, но услышал по рации: — Коль, к вам выдвинулся отряд врага! Мы их проредили, но всех перебить не успели! Приём! Ясенев звучал очень взволновано. Оно и понятно, за нас с Димой волновался. Честно скажу, меня это порадовало, но вот новость — не очень. Дозарядив дробь, я с неприятным удивлением обнаружил, что больше у меня ничего нет. Кроме стыбженой у Кобольтова взрывчатки и катаны за спиной... — Понял. Считай, что их уже нет. Приём. — Не рискуй по чём зря. Приём. — И не собирался, ты же мне ещё гранату должен... Красноармеец усмехнулся и затем отключился от канала. Я же повернулся к своим друзьям, которые уже успели погрузить Гнездова на носилки лицом вниз, так как из спины у него торчал осколок гранаты. — Так, план меняется. К нам двигается целая орава духов. Я ими займусь, а вы бегом к сцене. — Это что ещё за акты героизма? Совсем ебанулся? Разгневанно выкрикнул Прохоров, собираясь положить носилки и хорошенько мне врезать. От этой участи меня спасло только то, что Юра подобного делать не собирался, хотя был весьма схож в желаниях с красноармейцем. — Ещё в сорок первом, мой дорогой друг... Я снова попробовал закурить, попутно замечая вопросительный взгляд десантника. В этом взгляду читалось, что ответ он и так знал, но я всё равно произнёс это вслух. — И нет, Юр, твои возражения тоже не принимаются. Бегом и с песней, бойцы! — Смотри не сдохни, я не собираюсь нести похоронку Мику... Сказал мне напоследок мой друг, а я как раз снова закашлялся от дыма. Правда, пора бросать курить. Сигарета полетела в грязь, а я пошёл в сторону окопов, вскинув дробовик себе на плечо. Не, Юр, сегодня я помирать не планировал...***
Где-то вдалеке гремел бой, а тем временем к пирсу медленно шёл Алан. За спиной у него висел его привычный пулемёт, а в зубах была зажата электронная сигарета. Его сердце рвалось в бой, но парень понимал, что сейчас у него есть куда более важное дело. Фронт смогут удержать и без него, не только же Блэк может жать на гашетку... Вместе с эти осознанием, боец терялся в том, как ему поступить. У библиотеки всё казалось очень простым и понятным, но сейчас всё было по-другому. Нет, в подобных ситуациях он мог подобрать нужные слова, особенно теперь, но вот только это было бы ложью, а врать Алану не хотелось. И дело было далеко не только в том, что демоны по природе своей не могут соврать — как полукровка, Блэкбёрн был лишён этого свойства — а в том, что он не хотел врать Лене. Его душа сейчас сама металась как в потёмках и ему самому нужен был хороший совет и профилактическая беседа. За этими размышлениями, канадец добрался до лодочного склада. Лена была именно там — такую душевную боль не могло заглушить ни что. Алан замер перед дверью и собирался постучать. — Лен, ты там? Ответа не последовало, но эмоциональный спектр сначала разбавился страхом, затем сменившимся на удивление. Он продолжил. — Лен, давай поговорим. Поверь, так будет легче. И снова нет ответа. Собравшись с мыслями, канадец отпер дверь и зашел внутрь. Помещение пропахло благовониями и свечками, что по началу удивило бойца, но затем он осмотрелся повнимательнее. Склад лодок был переоборудован в небольшую церквушку, в которой сейчас никого не было. Кто-то соорудил алтарь, на котором разместил несколько икон и свечей. Вокруг, на полу, так же стояли свечи, что делало комнату достаточно ярко освещённой. Эта картина заставила Алана на секунду испугаться, но затем это прошло. Церковь либо была неправильной, либо принадлежала мёртвому Богу и потому наёмник не испытал никакого дискомфорта от священного места. Хотя Алан непроизвольно хмыкнул, прогнав в голове следующую мысль: "Было бы смешно пережить мировую войну, что бы умереть от иконы..." Канадец снова осматривается. Наконец, он замечает уголок, который прикрывали сложенные друг на друга лодки. Оттуда раздавался тихий плач. Алан подошёл поближе и встал прямо у лодок. Лена по-прежнему молчала и тогда канадец сел рядом. — Лен... — Не надо, ты всё равно не понимаешь. Голос девушки дрожал от напряжения. Блэкбёрн ожидал чего-то подобного и лишь тяжело вздохнул. С пояса он достал флягу с крепким коньяком и протянул её за лодки. — Выпей, полегчает. Не сразу, но девушка забрала из его рук фляжку и буквально через минуту разразилась сильным кашлем. — Что это?! — Коньяк десятилетней выдержки. Помогает скоротать длинные вечера у костра и подлатать болящую голову. — И часто помогает? — Достаточно. Она хмыкнула и затем замолчала. Наверняка присосалась к фляге. Алан ничего не сказал, просто закурил свою сигарету, спокойно выжидая. Наконец, из-за лодок показалась рука Лены с фляжкой. — Спасибо... Под конец она икнула и это сподвигло канадца проверить содержимое фляги. Две одинокие капли упали на пол сарая, а наёмник лишь закатил глаза. — Не стоило так много пить за раз. — А тебе какое дело? С издёвкой спросила девушка. Принятый алкоголь уже ударил ей в голову и потому она так резко ответила. Алан это всё понимал, но всё равно почувствовал неприятный укол изнутри. На минуту даже захотелось сжечь этот сарай вместе с неблагодарной пионеркой... Алан мотнул головой, отгоняя бредовую мысль. Видимо зря он прогуливал сеансы с психотерапевтом. — Волнуюсь. Максимально честно ответил боец. Дело было даже не в том, что демоны как таковые врать не могут — он действительно это знал. — С чего бы это? Я же "всего лишь долбанутая маньячка". Тогда ты пристрелить меня собирался. Напомнила Лена о том, что Алан хотел бы забыть. Тогда он только начинал работать её личным надзирателем и пионерке это не понравилось. Вылилось всё в непродолжительную драку, рассечённую скулу наёмника и приставленный ко лбу Лены пистолет... Девушка замерла от страха, а я тяжело дышал. С щеки на губы текла горячая струйка свежей крови, оставляя во рту солоноватый привкус железа. Этот вкус мне знаком и каждый раз он вызывает не самые приятные воспоминания. В руке у меня мой кольт и ствол его направлен прямо на голову пионерки. Хочется нажать на спуск. Эта коза на меня напала и при том умудрилась ранить, а это меня пиздец как злило. Юля что-то там говорила про действия при попытке бегства и сейчас я думал: а можно ли это расценивать как такую попытку? Девушка заметила, что я не стреляю. Выражение страха по-прежнему не слезло с её лица, но хотя бы дар речи вернулся: — С-с-стреляй... Сказала она, хотя голос её и дрожал всё от того же страха. Я серьёзно посмотрел в её глаза цвета прекрасных изумрудов. Прямо как у моей Лены... Рука сама собой опускает пистолет и теперь она смотрит на меня с непониманием. — П-почему? Что мне было ответить? Увидел глаза и сжалился? Конечно же нет, причина не в этом. Да, жену люблю, но в последнее время из-за рутины повседневной семейной жизни наши чувства остыли, да и её любовника я до сих пор хочу утопить в речке Тундратауна... Тогда почему? Не знаю. Просто не хочу. Однако лицо грозного тирана терять нельзя и потому я ответил первое, что пришло в голову: — Ты всего лишь очередная долбанутая маньячка. Жалко свинец переводить на такую как ты... Поднимайся, а ни то передумаю. Она встала на ноги и мы пошли обратно в лагерь, правда пистолет я убирать не спешил... За ту мимолётную мысль выстрелить ей в череп Алан был готов сам застрелиться, но причину этого так и не понял. Просто что-то внутри говорило что так нельзя и на этом все объяснения сознания заканчивались. Прекрасно... — Всё равно бы не смог... Снова сказал он правду, хоть до конца и не понимал всего. В ответ на это девушка лишь многозначительно хмыкнула. — Знаешь, я понимаю каково быть преданным... От этих воспоминаний Алан непроизвольно сжал кулаки. Сколько лет прошло, а обида на старого друга ничуть не уменьшалась, скорее наоборот — росла и крепла. — Что ещё смешного расскажешь? Лена не поверила. Алан сам в это до конца верить не хотел, но сейчас это могло помочь девушке, а вместе с ней и всем остальным. Из кармана брюк наёмник достал свои корочки полковника, найденные Леной. Может вспоминать об этом он и не хотел, но привычки выбрасывать старые фотографии у Блэкбёрна не было. Он просто их очень хорошо прятал. Удостоверение отправилось за лодки. — Там на последней странице нужно поддеть нижний левый край. Дальше он молчал. Слова были излишни, да и ему нужно было собраться с силами. — Кто это? Наконец спросила Лена, видимо найдя фотографию. Алан сделал затяжку, а затем начал говорить. — Штаб-сержант миротворческих сил ООН Джек Сомбра. Мой брат по оружию и хороший друг по совместительству... был. — Сочувствую. — Туда козлу и дорога... Из-за него началась последняя война старого мира. Именно он ввёл коды запуска. Из-за него я чуть не погиб. Из-за него мы считали своих друзей мёртвыми. Из-за этой паскуды мы слонялись по пустошам старого мира, надеясь прожить на один день больше! Я жалею лишь о том, что не задушил его собственноручно... Блэка снова переполняла злоба. Кулаки сжались до бела, а ногти больно впились в ладонь, даже не смотря на перчатки. От этой злобы его отвлек смешок Лены: — Звучит знакомо... Грустный, но всё-таки смешок. Какой никакой, но это был успех. Это порадовало Алана и сбросило его злобу, но отвлечь от мыслей о старом друге не смогло. А Лена тем временем продолжила: — Никогда не думал... Она резко прервалась, чем вывела Алана из раздумий. Продолжения не последовало и потому Алан сам взял слово: — Не думал о чём? — Забей, просто тупая мысль... Они снова замолчали. Каждый думал о своём, но вечно это продолжаться не могло. Из-за лодок послышался скрип досок и затем оттуда вышла пионерка. Глаза были красными от пролитых слёз, которые до сих пор шли, а нижняя губа была прокушена и по подбородку девушки теперь стекала струйка крови. Она вытерла стекавшую по щеке слезу и посмотрела на загрустившего бойца. — Алан, можешь мне кое-что пообещать? Тот выпустил облачко дыма и посмотрел на Лену глазами, полными вселенской скорби. От этого на лице пионерки промелькнул испуганный огонёк, но ничего она не сказала, ожидая ответа Алана. — Смотря что. — Что никогда меня не бросишь. В глазах девушки была лишь мольба. Она устала от роли изгоя, которого вечно кто-то бросал. Она молила о помощи и это... многое прояснило для канадца. Глядя в её глаза, он увидел не заплаканную пионерку, а загнанного зверя, пережившего конец света и предательство лучшего друга... — Клянусь остатками своей печени. Блэк убрал сигарету в подсумок и протянул руку Лене. Та помогла канадцу встать и он сразу же её обнял. От этого он почувствовал как тепло разносится по его организму, даря мозгу чувство эйфории. Ему нравилось её обнимать, как и ей. Они оба — стороны одной монеты. Судьба как будто специально лепила одно для другого. Кажется теперь Алан понял истинную цель своего "важного" задания... Этот момент мог растянуться навечно, но снаружи всё ещё шла настоящая война. Только это заставило Лену отстраниться от своего защитника и сказать: — Пошли, нам ещё своих спасать надо...***
Война. Война никогда не меняется. Вот почему я вечно оказываюсь в медпункте? Обычно — из-за неумения сидеть на жопе ровно. Сейчас? Ну... из-за того же... наверное... Почему же тогда я бурчу на этот раз? А потому что проебал свой дробовик... Хнык, хнык... — Терпи, идиот. Сказал мне вечно чем-то недовольный Щербин, в данный момент смазывающий мой бок какой-то лечебной дрянью от ожогов. Его вечное ворчание всегда меня бесило и в сороковых мы часто конфликтовали, но сейчас я предпочитал молчать. Действительно сам напоролся на молотов... — Ты нахера в рукопашную полез? Я невольно перевёл взгляд на лежавшую у моих ног катану. Лезвие было испачкано в уже засохшей крови — вытирать времени не было — а обмотка рукояти покрылась потными пятнами и въевшейся грязью. Опять придётся эту херь стирать... Но зато на лезвии не было ни единого дефекта, а само оно было чертовски острым. Умели же когда-то делать... — Как был идиотом, так им и остался. Тоже мне, человек будущего... Продолжил ворчать медик. С мазью он закончил и сейчас распечатывал пачку с бинтами. Он спешил и потому действовал не слишком аккуратно, но его понять можно — у него тут таких же как я ещё с пяток точно наберётся. Этот штурм мы отбили, так как Электроник успел разобраться со сраным генератором. Когда он его включил, то практически все эти идиоты просто поджарились на электрических заграждениях, а остальные в панике отступили, оставив свою технику без прикрытия. Так на нейтральной полосе добавилось ещё несколько горящих остовов. — О себе не думаешь и ладно, но о девушке-то своей ты думаешь? Хочешь, что бы ей в один день похоронку на твоё имя принесли? Его упрёки меня уже порядком подзадолбали. Понимаю, что заслужил, да и какое никакое, но уважение к Щербину у меня было, но как же он заебал... — А кто если не я, Гриш? Тот лишь отмахнулся, поняв, что я по-прежнему не намерен отступать от своей прежней позиции. Да, он ворчун и любитель препираться, но не идиот. — Свободен. Боец поднялся с колена, быстро сложил все медикаменты в свой чемоданчик с красным крестом и побежал к другим раненым. Я принялся надевать снаряжение обратно, но ко мне подошли Микуся и Ясень. Сейчас мне будут сношать мозг... Опять... — Ясень, вот только не начинай... Попытался я предотвратить начинающийся словесный понос, но его начала Мику. — Идиот! Она ударила мне в живот и я тут же вспомнил о недавнем ожоге. Не думал, что скажу это, но... спасибо тебе, мудак из СИП! — Ауч... Я показательно схватился за болящий живот и Мику тут же побледнела от страха. Да, я поступаю неправильно, но и начать ценить собственную жизнь я не могу. — Прости, извини, я не хотела... Начала тараторить девушка, сразу же вешаясь мне на шею. Такое чувство, что где-то там в глубине её души есть тумблер переключения настроения. Ясень, глядя на это, лишь закатил глаза и молча покачал головой. Казалось бы всё хорошо, но... — Он ранен в бок. Прозвучал тихий хохоток из-за моей спины. Стоило мне обернуться и я увидел довольно лыбящегося Электроника в снаряжении с шевронами USEC-ов. — Так и знал, что все юсеки — гомосеки... В ответ на это Эл нахмурился, а со стороны Ясеня послышался смех. — Зато мы don't suck some beer coks. Не остался в долгу мой оппонент. Он ответом явно был доволен, а я сначала даже не понял причём тут медведи. Сначала как не понял, а затем как понял... — Проехали, чего припёрся? Эл собирался что-то сказать, но затем остановился и стал активно думать. Пока наш кибернетик завис, я обернулся обратно к Мику. Она смотрела на меня с неким осуждением, но уже без былой злобы. Чудо, а не девушка... — Ефрейтор, как тебе только не стыдно? Начал акт сношения моего мозга товарищ Ясенев. Я перевёл на него мученический взгляд. Тот снова покачал головой и тут его позвали. В нашей маленькой компании пополнение — Славяна. Я бы и дальше продолжил с умилением наблюдать за встречей внучки и деда, но наконец Электроник "родил" мысль. — Телефон тебе отдать, во зачем! Я с сомнением посмотрел на него, так как прекрасно помнил, что мобильник был ещё не готов. Тем не менее, Электроник извлёк из бокового подсумка тот самый мобильник, который я оставил на столе в клубе кибернетики. — Помню, что ты никого не подпускал к нему, но нам с Шурой было скучно. В общем, держи. Кстати, ПО тоже поставили. Я взял свой же мобильник и сразу же включил его. На чёрном экране высветилась эмблема нашего отряда и затем включился экран блокировки. Разблокировав, я попал на главный экран и первым делом проверил карту памяти. На удивление, она была на месте... — Карту как нашли? — Дружок твой помог. Сказал, что ты оценишь. Выключив телефон, я вынул его из чехла и при этом достал свой старый мобильник. Вынув сим-карту я вставил её в новый и снова включил. Свой Самсунг я убрал в подсумок на животе и больше доставать не планировал. Понты — это классно, но в условиях реального боя как-то не до этого. Тем более, я вообще удивлён, как он до сих пор не сдох... — Ну спасибо тебе, Эл, выручил. Я убрал мобильный в подсумок и протянул руку парню. Тот её пожал и все здесь присутствующие могли лицезреть сцену мирного сосуществования beer-овца и usec-а. А я уж думал меня ничем не удивить... Неожиданно, мой телефон завибрировал. Я снова вытащил его из подсумка и увидел уведомление о новом сообщении. Электроник тоже это увидел и решил отшутиться: — О, уже пишут фанатки? Ладно, наслаждайся их вниманием пока можешь. Он по-дружески похлопал меня по плечу и ушёл куда-то в сторону окопов, а я разблокировал телефон. Сообщение с неизвестного номера: "мы не закончили наш разговор". Тут же была прикреплённая фотография цветущей сакуры с кладбища в нашем лесу. Личность адресанта не вызывала никаких вопросов... И без того паршивый день стал ещё хуже. Умеет же, падла... — Коль, что происходит? Прозвучал подобно грому самый обычный вопрос. Только сейчас я понял, что Микуся всё это время заботливо обнимала меня сзади и прекрасно видела то сообщение. День ста... Ах да, уже говорил... — Мику, здесь нет повода для беспокойства. — Так же как и всегда? — За что опять его пилишь? Прервал закипающую девушку неожиданно нарисовавшийся на сцене Юра. Десантник пребывал в хорошем расположении духа и при этом шёл рядом с Ясенывыми. Ясень был как всегда спокоен, а вот его внучка сильно нервничала. Их появление стало для меня спасительной соломинкой и я сразу же хотел за неё схватиться, но Мику начала раньше: — У Коли опять от меня какие-то секреты. — Дай угадаю — звонки с неизвестных номеров? Усмехнулся он, чем вызвал достаточно неоднозначную реакцию у Мику. — СМСка но... ты откуда знаешь? — Так видел уже подобное. Это с ним главный зачинщик всего этого балагана связывается. В туже секунду я ощутил на себе вопросительные взгляды Мику и Ясеня. Славя, с которой я не очень часто общался в последнее время, и вовсе громко передёрнула затвор автомата, даже не пытаясь скрывать своих намерений. От расстрела меня спасло только отсутствие такой же реакции у её деда. — У того с ним какие-то личные счёты, или на вроде того. — Говоришь, "не о чём переживать"? Возмутилась услышанному Мику. Она тут же стукнула меня в бок и при этом не испытывала угрызений совести. Я же мученически стерпел нахлынувшую боль и только после этого заговорил Ясень. — Бард, это уже не шутки. Осуждающий взгляд красноармейца был красноречивей многих слов, однако я слишком хорошо его знал — он-то меня поймёт. Не сейчас, но потом обязательно поймёт. Тем не менее, под всей этой плеядой осуждающих взглядов, я просто не мог не признать свою неправоту. Всё же идея умалчивать всё это действительна была не самой умной и это ещё мягко сказано... — Ну ладно, преуменьшил немного... Мику долго думать не стала и отвесила мне подзатыльник, из-за чего кепка слетела на землю, так как наушники болтались у меня на поясе. — Ладно, много... Прости дурака, если сможешь? На её глазах застыли слёзы, но на лице появилась добрая улыбка. Девушка снова меня обняла и здесь всё было понятно и так. Я ответил ей тем же самым и тут же услышал тихий смех Юры. Уже собирался показать тому фак, но услышал звук подзатыльника. Спасибо Ясень... — Разве могу иначе? Тихо проговорила девушка, не прекращая меня обнимать. Так бы и стоял тут всю оставшуюся вечность, но нужно было что-то решать. — Микусь... Начал я максимально невинным тоном, но моя аквамариновая богиня сразу же уловила суть дальнейшего разговора. — Только не говори, что ты собрался идти с ним на встречу. От её тона у меня по спине пробежали мурашки, а взглянуть ей в глаза я так и не решился. Учитывая, что на моих глазах люди разлетались на мельчайшие кусочки — весьма неплохой результат для такого милого создания... Мало этого, так ещё и Юрка напомнил о событиях недавних дней: — Она дело говорит. Помнишь, как он тебя отделал в прошлый раз? — Помню, рёбра до сих пор побаливают. Однако сейчас всё будет иначе. Мику непонимающе уставилась на меня, а вот до десантника и Ясеня всё дошло предельно быстро. Первый кровожадно улыбнулся, слизав языком кровь с губ, а второй лишь утвердительно кивнул. — Это ещё почему? Азарт Юры передался и мне, из-за чего на моём лице проскользнула садистская улыбка. Я немного отстранился от Мику и подмигнул ей, подбирая с земли катану. — Ну сегодня-то я буду не один... Теперь до неё дошло и она сначала испугалась, а затем загорелась такой же решимостью, что и остальные. Я благодарно улыбнулся и одним движением вытер кровь с лезвия. — Ну что, готовы к охоте на монстра?***
После разговора на лодочной станции, Алан и Лена разделились. Лена понимала, что в госпитале от неё пользы будет куда больше, чем в открытом бою. Алан же собирался идти к воротам, вот только для начала решил заглянуть в домик и забрать новый комплект брони. Эту штучку он позаимствовал прямо с испытательного полигона, так как был слишком доволен результатами тестов. Держать очередь 7.62 в упор — то что нужно для любого бойца. Единственный минус — цена изготовления. Каждый такой комплект было крайне тяжело и дорого производить. Материал броне-вставок был крайне редким и прочным, из-за чего возникали трудности с его обработкой. А ведь ещё и вес у этой малышки такой, что далеко не каждый сможет её одеть. Всё это делало броне-костюм крайне нерентабельным и потому производство ограничилось тремя комплектами. Насколько Алан знал, один комплект был продан какой-то частной военной компании, второй остался в хранилищах СБА, ну а третий отправился на доработку Блэка. Как раз сейчас Алан заканчивал надевать шлем. На стекле высветилось уведомление о включении адаптивного помощника при прицеливании. Штука не то что бы очень полезная, просто приятная. Пока все системы брони активировались, Блэкбёрн посмотрелся в зеркало. Широкая в плечах фигура под два метра ростом и закованная в модификацию сапёрного костюма. Навесные пластины из аномального металла отливали металлическим блеском, а места сочленения были ярко-жёлтыми. Голову полностью закрывал шлем из всё того же металла, с забралом из матового непроницаемого стекла. На плече пулемёт, питаемый лентой, которая тянется в короб за спиной. Там одна половина была занята аккуратно сложенной лентой, а остальное место занимала мощная аудиосистема. "А ведь когда-то даже нормальную смазку позволить не мог... " Пронеслась мимолётная мысль в голове наёмника. Он хмыкнул и взял пулемёт в обе руки, передёрнув затвор. Мир меняется, но одно всегда остаётся прежним... и это прекрасно. Канадец снова взвалил пулемёт себе на плечо и вышел из домика, что бы присоединиться к этому театру смерти и сыграть свою лучшую партию...***
— Так точно! Молодой парнишка, только что доложивший мне о потере клуба кибернетики, отсалютовал и побежал обратно к уцелевшим бойцам своего отделения. Вот только добежать у него не получилось — настигла шальная пуля. Рваная рана в области паха заставила парня завалиться на асфальт, при этом пролетев немного в сторону из-за инерции, и начать истошно кричать от боли. Впрочем, длилось это не долго, так как кто-то со стороны ворот дал ещё одну очередь и мучения бойца прекратились. Как будто отвечая на это убийство, с наших позиций близ клуба начал работать пулемёт. Стрельба у главных ворот не прекращалась ни на минуту, но конкретно этот пулемёт до этого молчал. Прозвучал взрыв гранаты и меня присыпало землёй. Стираю со лба капли пота вместе с грязью и снова прислушиваюсь к радиоэфиру. Переговоры всех со всеми вносили свою долю в местный сумбур, но координация действий от этого почти что не страдала. Не знаю, в чём была причина этого, но факт оставался фактом. Хотя долго думать об этом я не собирался — других дел хватало. Со стороны ворот послышался гул тяжёлой техники и я рефлекторно подобрал с земли тубус одноразового гранатомёта. Действительно, из-за разрушенной ограды лагеря сначала показался ствол, а затем появился и сам танк. Прямо на ходу он сделал выстрел по первому, что увидел — по горящему остову БТР-а. Следом за первым, в брешь заехал и второй, но вот только он заехать на территорию лагеря не успел — ему перебило гусеницу. Сразу же после этого по танку пришлось прямое попадание ракеты с нашей стороны и больше машина не подавала признаков жизни. Где-то рядом прокричал Леон: — Отличная работа, Дэн! Танк, заехавший первым, понял, что ему не выехать и потому на полном ходу стал приближаться к нашим позициям. Доехать он тоже не смог, так как ему под бок прилетело несколько связок гранат, перебивших гусеницу. Как только танк был парализован, ему в бок прилетело несколько гранатомётных зарядов. После такого танк замер окончательно, тем самым атака заглохла. Откладываю гранатомёт в сторону и зажмуриваюсь. По позиции гранатомётчиков ударил миномётный снаряд, а затем ещё один и ещё один. После подобного выжить получалось единицам, и каждая атака бронетехники медленно приближала нас к отступлению... Несмотря на такое бедственное положение, мы пока держались и сдаваться просто так не собирались. В подтверждение моих мыслей, снова раздался грохот выстрелов у клуба кибернетики. Я снова высовываюсь и стреляю куда-то в сторону вражеских позиций. Тут же в мою сторону была запущена ракета РПГ и я еле успел залечь. Снова меня забросало землёй. Делаю пару вдохов и вижу, как прямо к моей позиции двигается кто-то тяжело бронированный. Этот боец двигался на удивление быстро и при этом всём умудрялся периодически отстреливаться. Наконец, он дошёл до меня и поднял забрало шлема. Естественно им оказался Алан, как будто бы был какой-то вариант... — Илья, насколько всё плохо? — Если не возьмём клуб кибернетики, то сектор мы не удержим. Что с Леной? — Урегулировал, она отправилась в медпункт помогать раненым. — Вот и хорошо... Что собираешься делать? — Штурмовать клуб, раз он так важен. Сможешь выделить мне людей? — Секунду. Леон, направь своих парней на захват клуба. — Понял. — Уля... — Уль, я в назначенной точке. Ты где? Свинцовые тучи заполнили собой небосвод, отчего в пустом дворе было почти ничего не видно. Мрачные многоэтажки нависали надо мной своими бетонными громадинами. А ведь в них когда-то кипела жизнь, но у сильных мира сего были другие планы... Я вглядываюсь в тёмные окна и перед глазами проносятся образы мирной жизни. Руки мёрзнут даже в перчатках и я пытаюсь их согреть тёплым дыханием, но помогает слабо. — Наблюдаю за двором, тебя не вижу. Ответил мне из рации голос моей подруги. Эта война забрала многих моих друзей и товарищей и потому голос каждого, кто оставался в живых, вызывал у меня только тёплые чувства. Тем более в такой паршивый день... — Можешь обозначить свою позицию? Тем не менее, что-то в её тоне мне показалось странным. В последний момент голос как будто бы дрогнул, но затем она моментально собралась и спокойно завершила фразу. — Конечно. Я вышел из арки, в которой прятался от возможных патрулей и прошёлся немного вперёд. Темнота стояла такая, что хоть глаза выкалывай. Поэтому я опустил прибор ночного видения, и мир моментально окрасился в зелёные тона. Окинув взглядом здания двора, я по-прежнему ничего не заметил и это начинало настораживать. Шестое чувство кричало о неведомой опасности, но пока всё оставалось спокойным. Тут по рации прозвучал тихий вздох и не менее тихое: — Прости, так надо... Шестое чувство заорало во всю глотку, но я и так всё понял. Ноги подкосились сами собой, но от пули уйти не получилось. Она пробивает шлем и оставляет неприятную борозду на виске. От попадания я заваливаюсь на землю и срочно отползаю за ближайшую машину. Одна из линз моего прибора треснула, из-за чего изображение поплыло. Стягиваю с себя шлем и провожу рукой по виску. Вся перчатка моментально испачкалась моей же кровью. Рука непроизвольно сжалась в кулак, а в голове всё ещё звучала последняя фраза Ульяны. "Так надо..." Эта сука пыталась меня убить... Моя подруга... Что ж, она сама это начала. Я не собираюсь подыхать в каком-то зассаном дворе этого ёбаного города! Подтягиваю автомат с земли и злобно кошусь на шлем. Одевать его смысла нет, а потому беру его в руки и приподнимаю над своим укрытием. Не стреляет. Ждёт. Ну ладно, сыграем по твоим правилам... В правой руке я зажимаю фальшфейер и выкидываю его в сторону. Яркий красный свет заполняет собой пустынный двор и я со всех ног бегу с открытого пространства. За спиной раздаётся звук автомобильной сигнализации, значит план удался. Вскоре я выбрасываю фаер в сторону и до ушей доносится звук попадания пули в стекло автомобиля. Ещё один выстрел она сделать не успевает, так как я скрываюсь в подъезде. Времени на отдых нет и я со всех ног несусь наверх. В свете фальшфейера я заметил слабый блеск от её оптики на седьмом этаже и потому спешил к её позиции. Пока поднимался, я прокручивал в голове её фразу и после каждого раза меня всё сильнее наполняла злость. Столько пройти вместе и... Убью суку! На пятом этаже меня остановил свет фонаря. Я тут же отлетел от перил и в этот момент по лестнице ударила автоматная очередь. Вскидываю свой автомат и стреляю в ответ. Пули подымают в воздух просто безумное количество бетонной крошки. Она вызывает раздражение в глазах и зуд в носу. Подымаюсь на ноги, продолжая подъём. Стрелять с подствольника я не стал — пусть помучается тварь... Поднявшись на нужный этаж, я сразу же заметил брошенный автомат и кровавую дорожку, ведущую в одну из квартир. Идя по следу Ульяны, я захожу в квартиру и тут же она прыгает прямо на меня. Нож больно впивается в плечо и я рычу от боли. Попытки стряхнуть её не приносят никаких успехов — вцепилась в мою экипировку и не отпускает. Снова пытаюсь стянуть эту малолетнюю дрянь со своей спины и на этот раз более успешно — рука ухватилась за одну из её кос. По площадке тут же разнёсся крик боли от того, что я тянул её за волосы. Она в долгу не остаётся и вынимает нож из моего плеча и целит в сердце. Промахивается, но не сильно. Снова рычу от боли и отхожу назад. Вдруг понимаю, что под ногами ничего нет и мы начинаем падать. Пролетев один лестничный пролёт, я хватаюсь за перила и стараюсь подтянуться. Во время нашего падения Ульяна слетела с моей спины и сейчас так же висела над пропастью, вцепившись в мою штанину. С ней подтянуться не получается и потому я пытаюсь сбросить её вниз. Удар ноги приходится точно по её лицу и она с криком падает вниз. Без этой занозы в заднице, у меня получается заползти на этаж и теперь я просто лежу на бетонном полу. Подо мной начинает растекаться красная лужа, но сил становится только больше. Это предательство сильно меня разозлило и именно злость давала мне силы. С кряхтением я встаю на ноги. Опираясь на перила, я начинаю спускаться вниз. На ходу я вытащил нож из собственного тела и сильно сжал рукоять. Свежие раны лишь добавляют злости... Ульяна нашлась внизу. Она не могла уйти далеко — из-за падения повредила позвоночник — и потому обречённо сидела у ближайшей стены. Она что-то шепчет, но я не слушаю — слишком зол для этого. Приближаюсь к ней и заношу нож для удара. Десантница успевает перехватить нож и пытается перенаправить его на меня. Её попытки сопротивления были смешными. Перенаправить лезвие у неё не вышло и потому она пыталась удержать нож над своей грудью. Я стал давить сильнее и с каждой секундой лезвие было всё ближе и ближе. Наконец, оно медленно вошло прямо в сердце пионерки. В глазах той отразился страх за свою жизнь, а затем она безжизненно обмякла. Я сел рядом с ней, облокотившись об ту же стену и закурил. — Съела, сука?! Прорычал я в адрес трупа, не ожидая услышать ответ. Пионерка и не ответила — ответила её рация. До моего уха дошёл слабый треск гарнитуры, как будто бы кто-то пытался выйти с ней на связь. Стягиваю наушники с головы пионерки и её голова заваливается мне на грудь. — Уль, прошу — не молчи... Взволнованно молил мёртвую девушку Коля. Я не поверил собственным ушам, списав голос брата на слуховые галлюцинации из-за потери крови. Так думать было удобно, но надежды на это рассыпались так же быстро, как и появились в моём мозгу. — Ты её убил, да? С нескрываемой злобой спросил Коля. Его голос дрожал, но мне было не до этого. Я поднёс микрофон к своему рту и негромко спросил у него: — Ты знал? Он не ответил. В радиоэфире воцарилась мёртвая тишина. Мы оба не могли поверить в услышанное, но такова реальность. — Значит, знал... Прошептал я в рацию и рыком встал на ноги. Кажется, нам с братом нужно кое-что прояснить... Воспоминания пронеслись в голове как вспышка грома. Я просто замер на месте и испуганно осмотрелся по сторонам. Из шока меня вывел голос Ульяны: — Илья? Отвечай, сукин ты сын! Я встряхнул головой и растерянно ответил: — Да... я здесь... Прикрой Алана и парней Леона — они идут штурмовать клуб. Ульяна некоторое время молчала. Не знаю о чём она думала, но затем она сказала: — Поняла. И Илья, прими таблетки — полегчает. Она отключилась, а стрельба со стороны клуба стала ещё громче и ожесточённе. Я обхватил голову руками и упёрся себе в колени. Ощущения были такими, как будто бы всё это произошло на самом деле. Плечо ныло от рваной раны, которой, конечно же, не было. Голова кружилась от потери крови, ну и самое главное — в голове до сих пор сидело желание прикончить десантницу... Эта идея не была такой же навязчивой, как в воспоминаниях. Она сидела где-то на затворках сознания, как и гнев на Колю за сказанное по радио. Всё это дерьмо начинает пугать, но поделать с ним я ничего не могу. Я достал с пояса аптечку и вытащил баночку, которую мне отдал Коля. Открутив крышку, я закинул в горло последние две таблетки и выкинул банку в сторону. Такое чувство, что от них стало только хуже...***
Я медленно шагал по кладбищу, бросая мимолётные взгляды на выгравированные надписи. Среди них попадались знакомые мне имена и позывные. Вот только все эти люди (ну или большая их часть) сейчас сражались на передовой, а не лежали в сырой земле. В этом месте меня брал лёгкий озноб, хотя минуту назад всё было хорошо. Аномальная зона, чтоб её. Странно выглядела и вечно цветущая сакура, стоящая в самом центре этой поляны. Если так подумать, то сегодняшний гость этого места смотрится тут как никогда уместно. Высокая фигура в грязной джинсовой куртке и порванных боевых штанах чёрного цвета. Берсерк стоял ко мне спиной, судя по всему, смотря на мой же надгробный камень. В его руке я увидел букет гвоздик. Его топор был воткнут в ствол цветущего дерева. Со ствола текла тонкая струйка крови, как будто бы сакура была живой, но причина наверняка не в этом. — Может хотя бы посмотришь на меня? Сам же звал. Вопрос был достаточно громким и он точно его услышал. Он едва заметно вздрогнул и обернулся в мою сторону. Лицо парня по-прежнему закрывала тактическая маска, на которой добавилось пара кровавых брызг и трещин. Видимо схватка в лаборатории всё-таки не была для него лёгкой прогулкой... — Помню. Дай ещё секунду. В его глазах отразилась искренняя скорбь. Он снова обернулся к могиле и продолжил смотреть на неё, попутно думая о чём-то своём. Всё это было странным с самого начала, но сейчас я снова выпал в осадок. В том месте точно моя могила — там же могила Мику, а это я никак не смогу забыть. Получается, что он скорбит по мне? Бред какой-то... — Не стыдно нарушать покой мёртвых? С издёвкой спросил я, одной рукой держа рукоять своей катаны. Можно было просто застрелить его и покончить со всем, но во мне опять включился "режим самурая". Ненавижу... Берсерк печально вздохнул и положил цветы прямо на могилу. Не поворачиваясь, он ответил: — А тебе? Снова ничего не понимаю. При чём тут я? — О чём ты вообще? — Помнишь, я говорил о том, что хочу реванша? Я кивнул, по-прежнему держа рукоять катаны. Он посмотрел куда-то в сторону, но быстро перевёл взгляд на меня и продолжил. — У нас до этого была дуэль, и я проиграл. Происходило всё именно в этом месте. Символичное место для реванша, не находишь? Он подошёл к дереву и одним жестом выдернул топор из коры. С лезвия капнуло ещё несколько капель крови, окропив полоску земли перед ним. — Не отвечай, я и так знаю ответ. Он сделал пару шагов мне на встречу. Я обнажил клинок своей катаны и он остановился. — Тот самый клинок... Знаешь, все, кто владел им до этого, умирали. — Херни не неси — я единственный его владелец. — Алиса была другого мнения. Он ещё раз тяжело вздохнул и мне показалось, что с его маски слетела слеза. Перехватив топор двумя руками, он согнал всю ту вселенскую грусть и глаза парня засветились яростью: — Давай уже покончим с этим. Он бросился на меня, целясь топором в голову, но я легко ушёл. Удар расколол какое-то надгробие на двое, но это никак не отразилось на Берсерке. Он тут же попытался ударить с разворота, но я был слишком далеко. Вечно убегать было очень плохой идеей — это я понял ещё в предыдущие разы. Я попытался нанести рубящий удар сверху вниз. Он принял удар рукоятью и руки дрогнули от удара. Почти сразу же он наносит удар ногой в живот и меня отбрасывает назад. — Слишком предсказуемо! Впрочем, ничего нового! Он издал боевой клич и снова бросился в атаку. Я приготовился уклоняться и в голове появился план моей контратаки. Лишь бы он хоть немного выдохся... Тем временем в соседних кустах Ясень и Юра наблюдали за явно не равным боем и придерживали Мику, что бы та не бросилась на помощь своему парню. Они оба порывались помочь боевому товарищу, но понимали — от вмешательства будет только хуже. Мику тоже это понимала, но всё равно не могла спокойно смотреть за этим боем. От каждого ранения Коли, её душу разрывало на части от порывов помочь и при этом придушить, что бы он больше не ввязывался в подобные авантюры. Вариант с верёвкой и тёмным подвалом она отбросила — слишком ненадёжно... В то же время Ясенев и Юра внимательно следили за боем, про себя подмечая некоторые странности. Первым решил озвучить свои мысли дед Слави: — Юрий, тебе движения Берсерка не кажутся знакомыми? — Бард на КМБ почти так же отметелил одного краповика... — А мне чем-то напоминает его брата. Тот тоже предпочитает быстрые и резкие выпады... Оба бойца обеспокоенно переглянулись, но вслух мысли озвучивать не стали. Молча они продолжили наблюдать за схваткой, попутно подмечая правдивость слов другого. А тем временем оба бойца потеряли своё оружие и продолжали бой в рукопашную... На кладбище Он в который раз зарычал от злобы и бросился на меня. Пытаюсь уйти в сторону, но не успеваю. Он припечатывает меня к стволу сакуры и бьёт по лицу. Не удерживаю равновесие и падаю на землю. Берсерк спешно пинает меня ногой и затем метит ботинком в позвоночник. От второго удара я ухожу перекатом в сторону и новым усилием воли заставляю встать себя на ватные от боли ноги. Снова всё тело ломит, а лицо опухло от ударов. Я весь — одна большая гематома и было бы даже смешно, если бы не так грустно... Тем не менее, мой план подходил к своей финальной фазе. Берсерк так же уставал, а мои раны нанесли ему достаточно большой урон, что проявлялось в совсем крохотных деталях. То руку он положит на своё бедро, то сотрёт кровь с шеи, то запнётся из-за вывихнутого (как тварь только ходит умудряется?) колена и т.д. Теперь уже мой черёд идти в контратаку. Я мечу кулаками в голову. Первый удар он блокирует, второй отводит в сторону, а на третий отвечает ударом собственным лицом. Больно, но я бью его в грудь и попадаю. Тварь отшатывается, но затем снова рвёт дистанцию. Если он продолжит так наседать, то я не протяну. Значит — пора реализовывать свой план. Когда он снова бьёт меня в лицо, одной рукой стараюсь отвести удар, а второй обхватываю рукоять пистолета. Целюсь ему в лицо, но ублюдок реагирует мгновенно — обхватывает кисть с пистолетом и уводит дуло вверх. Выстрел и пуля устремилась на рандеву к птичкам. Его глаза оказываются точно напротив моих и я вижу всю ту злобу, смешанную с усмешкой. — Ладно второй раз, но третий!? Кончаются приёмы? Спросил он меня с издёвкой, сильнее сжимая мою кисть. Пистолет выпадает на землю, но несмотря на боль, я лишь улыбаюсь. — На то и расчёт. Свободная рука легла на рукоять моего ножа и я максимально быстро его вырываю из ножен. Целюсь в голову, но если честно — куда придётся. — Аргх-хх! Берсерк отталкивает меня назад и сам при этом отходит в сторону. С лезвия моего ножа капает алая кровь, а упавшая на землю маска с перерезанным ремнём отчётливо указывает на место попадания. — Уёбок! Кричит он, согнувшись от боли. Я подхожу ближе, чтобы быстро добить безумца и наконец узнать, кто же ответственен за весь этот кошмар. Резко он выпрямляется и перехватывает нож, открывая мне лицо. Сильный удар по лицу, и у меня перед глазами проносится Андромеда. Падаю на землю и спину пронзает острая боль. Этого я не замечаю. Я с ужасом смотрю в разгневанное, окровавленное и изуродованное шрамами лицо Берсерка. Лицо моего брата...