Люди X. Драбблы

Ксавье носит длинные рукава или изящные перчатки, а еще всегда есть ряды браслетов, через которые не видно татуировку концлагеря. Она пытается найти своего соулмейта по всем доступным базам данных, но те упорно твердят, что заключенный с номером 214782 мертв. Но его татуировка на руке Чарли. Значит, он жив. Значит, он предназначен ей судьбой. Значит, однажды они встретятся. И Чарли бы хотела верить в любовь до гроба, но у нее никогда не бывает всё так просто. Не то, чтобы она ошибается. Соулмейты — не всегда идеальные возлюбленные, не всегда совершенные спутники жизни. Они так вообще встречаются второй раз за двадцать лет, но это не мешает им действовать и думать почти синхронно. «Почти» привычно всё рушит, ставя их по разные стороны баррикад. А… А потом Эрик всё же рядом с ней, но в этом больше роль Рейвен сыграла, чем сама Чарли. — Я видела твою татуировку на другой руке, — говорит она. А потом Рейвен говорит: — За эти годы ты ни разу не сказала ему?! Эрик стоит за ее спиной безмолвным обвинителем. Чарли усмехается. — С нашей первой встречи я всегда поднимала рукава, перестала носить браслеты и перчатки, — отвечает она. — Он видел мои руки. И мою татуировку. И я думала, что он знает, но ему всё равно. Лицо Эрика искажается почти обидой, а потом и пониманием: — Ты не лезешь в мои мысли. — Конечно нет, — говорит Чарли. Эрик стоит перед ней — потерявший всё, но обретший новый смысл жизни. Он усмехается и говорит: — Я должен был догадаться, что мы соулмейты… даже без номера на руке. Пожалуй, нам стоит это обсудить? — Дома, — почти просит Чарли. — Я устала. — Дома, — кивает Эрик. А потом они отправляются… домой. И неожиданно оказывается, что соулмейты могут быть идеальными возлюбленными. Если поймут, что имеют право на любовь. Если. Поймут.