***
Чудесную мантию у товарища Дафна попросила ещё вечером, а после того, как из гостиной разошлись последние студенты, невидимкой проследовала в спальню мальчиков и усыпила там всех. Забралась под одеяло к спящему сном младенца Поттеру и некоторое время прикладывала его безвольные руки к разным выпуклостям своего тела - как-то оно не того. Не почувствовала огонька, который возникал в душе, когда она это себе воображала. Повернула парнишку на спину и стянула с него пижамные штаны. Нашла и ощупала то самое - оно было сонным и безвольным. Стало интересно, хотя, скорее обидно - рекомендованные практическими наставлениями продольные смещения кожистого чехла вдоль оси не привели к укреплению стержня. Будить же парня она боялась, потому что в настоящий момент осуществляла над ним насилие, на которое он способен весьма решительно возразить действием. В то же самое время мягкий маленький писюнчик выглядел милым и беззащитным, вызывая чувство умиления. Он казался крошкой рядом с тугим и внушающим опасение мешочком с яйцами. Рука юной волшебницы вывела замысловатый жест волшебной палочкой, творя очищающее заклинание на всё это хозяйство, после чего в голову пришла мысль проверить, как ощущается этот кончик во рту. Оказалось - довольно мило. В рот он вошёл весь до самых яичек. Невольно вспомнились слова подруги о том, что эта штука живёт собственным разумом и командам из мозга не подчиняется. Тут даже слышалось сердцебиение. К тому же собственный разум пениса явно что-то уловил, и орган слегка подрос. Процесс этот неспешно продолжался - конец постепенно проникал всё глубже, начав беспокоить горло. Делая глотательные движения, девушка пропустила его дальше. Чуть погодя сообразила, что имеет дело далеко уже не с "малышом" а с вполне увесистым и крепеньким стержнем, принявшимся входить в неё и выходить. Попытка сняться не удалась - Гарри ухватил её за голову и не отпускал. Сам процесс не был болезненным, хотя назвать его приятным язык бы не повернулся. Впрочем, повернуться язык был неспособен в принципе - он оказался прижат к нижней челюсти и по нему стукались яйца. Горло же было вынуждено впускать в себя ставшую большой головку. И тут же выпускать её обратно. Длилось это достаточно долго - Дафна успела адаптироваться и, в какой-то мере привыкнуть к тому, что её сношают прямо в рот. Более того - непосредственно в глотку. Тем не менее, конец этого безобразия, когда член запульсировал, а в пищевод хлынуло нечто тёплое, принёс чувство удовлетворения. Удовлетворения тем, что кошмар закончился. Однако, закончился он не полностью - проснувшийся Поттер уверенным движением опрокинул Дафну на спину, распахнул её ноги, раздвинул руки и что-то там прицельно лизнул. То есть, она знала что именно, но не догадывалась о том, как на это среагирует. Первые прикосновения показались слишком вызывающими, зато последующие принесли подъём. Да такой, что привёл к кратковременной потере сознания - тело сотрясалось от удовольствия, причём длительного и неуправляемого. Девушка вывернулась из захвата, толкнула парня на спину и прижалась к нему всем телом - ей было хорошо. Разбудила их Гермиона - пришла пора отправляться на пробежку по коридорам замка. Соседи Поттера по спальне продолжали смотреть утренние сны.***
Замок был полон разговоров о предстоящем турнире. Старшекурсники и гости школы бросали в Кубок Огня кусочки пергамента со своими именами и дожидались результатов жеребьёвки. Поттер, Грейнджер и Гринграсс и сами были бы не против посостязаться со старшаками, но правило о минимально семнадцатилетнем возрасте участников Турнира удержало их от попытки пробиться в претенденты. Каково же было удивление, когда Кубок, выбрав по чемпиону от каждой из трёх школ, выбросил четвёртый клочок с именем "Гарри Поттер". Для Дамблдора это оказалось неожиданностью, что уж говорить об остальных! Но встрёпанный подросток даже не подумал возражать - он чувствовал в себе силу и держался уверенно. В комнате, куда его отослали из зала, представился ранее пришедшим сюда знаменитому ловцу Виктору Краму и любительнице рыбного супа Флёр Делакур - очаровательной блондинке-француженке. С Седриком он давненько знаком. Флёр невольно окинула оценивающим женским взглядом фигуры соперников: кряжистую Крама, хорошо развитую и пропорциональную Диггори, и по-юношески худощавую Поттера. Этот необъявленный конкурс выиграл Седрик. Потом в комнату набежала куча народа с разговорами про какой-то магический контракт, но Поттеру это было по барабану - не вовремя включившийся разум напомнил, что в разговоре, который он слышал во сне, предоставление его к услугам Волдеморта отодвигалось на сколько-то месяцев. То есть коррелировалось с течением этого самого турнира. Отсюда неизбежно следовал вывод - прошедшая жеребьёвка была подставой. Находившийся на подозрении у ребят профессор Защиты выступил с заявлением, что Поттера кто-то намерен убить. Как-то не слишком хорошо это прозвучало, потому что по мнению и самого Гарри, и его подруг, Тёмному Лорду труп его не требовался. Скорее он интересовал Волдеморта в живом виде. Нет, прямых указаний на это отмечено не было, но общая тональность разговора в пустующем доме наводила на такую мысль. Этим вечером гостиная гудела - гриффиндорцы были счастливы, что один из них примет участие в столь знаменитом соревновании. Только подруг не было видно - они уединились в девичьей спальне и Гермиона заслушивала отчёт Дафны о том, что та вытворяла с их парнем прошедшей ночью. Грейнджер особенно увлекала перспектива после того, как всё закончится, не мчаться куда-то, а провести остаток ночи в объятиях парня. Потому что после его ответных действий ноги у неё становились ватными, да и нега по всему телу разливалась. Хотелось прилечь, а не нестись на завтрак.***
Состязания не вызывали у Поттера особой тревоги до тех пор, пока не было известно их содержание. Но Рон принёс весть о драконах, а это очень серьёзно. Следующим вестником оказался Хагрид, показавший этих созданий в натуре. Кстати, не только Гарри, но и директрисе Шармбатона, а директор Дурмстранга за ними подглядывал и тоже всё видел. Гарри тут же предупредил Седрика. Сам же приступил к подготовке - нужно было хорошенько изучить противника и сообразить, как с ним справиться. Вряд ли дракона следовало убивать - всё-таки твари весьма ценные, но варианты "пленить" и "отогнать" проработать следовало. Отманить, обездвижить... больше ничего в голову не приходило. Разве что "подчинить", но к "Конфундусу" и даже "Империусу" эти создания оказались устойчивы. Связывать их тоже бесполезно - это запомнилось ещё с первого курса. Разве что примотать к чему-нибудь шею около самой головы, чтобы струя пламени из пасти оказалась направлена в никуда. В небо, например. Девочки помогали, подсказывали, придумывали хитрости и обходные маневры. Парень горевал о том, что на территории школы не срабатывают порт-ключи, используя которые он мог бы отправить дракона хоть бы и прямиком в Румынию, в этот их заповедник. Но приходилось рассчитывать только на возможное, не отказываясь ни от каких вариантов вплоть до "Коньюктивитуса" на глаза ящера. Птички, иллюзии, трансфигурация неживого в живое - всё повторялось и отрабатывалось. Была мысль уменьшить дракона до карманного размера, или превратить его в пичугу, но увы, от подобных воздействий огнедышащего ящера спасала шкура. В любом случае он оставался в своём размере и форме при всех имеющихся у него силах. К тому же конкретное содержание задания так и оставалось неизвестным, следовательно, окончательное планирование действий предстояло провести в условиях дефицита времени прямо в процессе испытания. Хорошо, хоть противник известен.***
Гермиона отправила сову Виктору Краму, предложив встретиться в библиотеке. Послание подписала словом "Лохматая". Болгарин нашёл её в назначенный час. - Здравствуй Виктор. Я - Гермиона Грейнджер. Ловец квиддичной команды своего факультета. Хотела бы поговорить с тобой о тактике поиска снитча. - С такой красавица про игру? Мне есть интересно, - парень не церемонясь уселся рядом и впился взглядом в разложенные на столе схемы. - Да, это ошен интересно. Снитш, правда, шасто виден низко - на него надо пыкыровать, а ты ходит на брэущэм и ловыт на подьоме, - каштановая и чёрная макушки склонились над пергаментом.