***
Я проснулась от ноющей боли в затылке от удара о спинку моей кровати. На дисплее телефона время 4:07. Ещё куча времени до начала пар, хотя не думаю, что современная молодёжь так обеспокоена будущим трудоустройством — пять лет назад исчезла половина людей и настала, как её называли учёные «всемирная депрессия». Тошнит. Приседаю на краешке кровати и краем глаза замечаю, что Адель уже вернулась. Шепард обычно возвращалась в половине пятого, предварительно выблевав все содержимое желудка прямо на мои любимые кеды. Тру виски кончиками холодных пальцев в попытке отогнать навязчивые сон. Сон, в котором я в составе группы Мстителей и каких-то непонятных существ, нахожусь на странной, вымершей планете. И как потом, один за другим, они умирают, рассыпаясь в прах. После того кошмарного дня, когда на Землю вернулся только отец (об этом мне сообщила Наташа, так как я наотрез отказывалась приходить) прошло уже около пяти лет. Мне уже скоро исполняется двадцать, у меня другие увлечения, друзья и новый психотерапевт. Миссис Хэш, разумеется, хорошая и добрая женщина, но все-таки на каждый её сеанс я хожу со странным чувством уныния. Серьёзно, лучше с Адель на эту тему поболтать. В принципе, мою жизнь нельзя отнести в разряд прямо-таки очень дерьмовой. Я учусь на третьем курсе археологического факультета, у меня хорошие друзья, стабильная подработка и замечательный парень. Нет, серьёзно, Чарльз безумно хороший. Я познакомилась с ним ровно три года назад, когда стояла в очереди за парочкой булочек, на которые присела. Тогда у меня, безумно уставшей за эти адские годы, просто тряслись руки и я была совсем недалеко от того, чтобы разрыдаться. Когда его тёмная рука с длинными пальцами и светлыми, как и у всех темнокожих людей, ладошками, подняла мой бумажный пакет с выпечкой, я поняла, что на свете есть ещё добрые люди. Хотя и тогда заметила, что на его молодом и красивом лице — морщины на лбу и мешки под глазами. Вот уже ровно три года как мы вместе и ровно три года мы ходим к этому мемориалу всех погибших после щелчка Таноса. И каждый раз я тупо смотрю на выгравированные золотом буквы «Питер Паркер», а чуть поодаль — «Стивен Стрэндж». В горле стоят комом слезы. У Чарльза после этого злополучного щелчка погибли мать и сестра, и вот они на холодном камне — «Карен Стюарт» и «Эмилия МакКинли», которая только два дня назад до смерти вышла замуж. Муж, кстати, тоже испарился. Тупо смотрю на противоположную стену, пытаясь прийти в себя после очередного кошмара. Поворачиваю голову на соседнюю кровать и вижу, что Адель сладко спит, уткнувшись носом в подушку. Её осветленные короткие волосы рассыпались по бледному лицу и по тонким и изящным плечам. В углу сиротливо валяются её вещи, в которых Шепард всегда намыливалась в клуб: футболка, кожанка, мини юбка и высокие ботинки. Аккуратно беру телефон в руки и отсоединяю от зарядки. Два сообщения. Одно от Чарльза, другое от Пеппер. 01:56 Прости, что так поздно, дорогая. Ты к нам не приедешь? Я смотрела расписание твоих занятий и по идее, ты свободна завтра в три. Нет, Пеппер, не приеду. Прости, но я не хочу видеть его. Пока не хочу. 23:12 Эви, не забывай, что завтра собрание. Кэп будет рад тебя видеть. Если честно, нет никакого настроения приходить завтра на «великолепные, психологические уроки от Капитана Америки», который учит тому, что «надо жить дальше». Тошнит. На его «уроки» меня чаще всего тащит Чарльз, который по доброте душевной хочет чтобы я развеялась. Дзинь. Приходит ещё одно сообщение. 4:13 Ви, сможешь завтра зайти туда? Роуз. С ней я познакомилась несколько лет назад в Камар-Тадже и после смерти Стрэнджа её выбрали хранителем этого Храма. В Нью-Йорке. Адель всхрапнула. Я вспоминаю недавно пришедшее письмо из школы мутантов, словно письмо из Хогвартса. Я ничего не хочу делать. Падаю обратно на подушку. Будильник звонит как обычно в семь часов. Адель, лежащая чуть ли не на полу, стонет и сваливается на недавно ею же вымытый пол. Возможно, уже весь универ знает, какая я неряха. — Господи, да выключи ты его! — орет Шепард, натягивая на себя остаток одеяла, свисающего с кровати. — Пора вставать, — немного хнычу я, понимая, что Чарльз точно скоро припрется и нам придется до начала пар зайти и выгулять собаку его дедушки. А после пар тащиться на перенесенное на сегодня собрание клуба Кэпа. Как я говорила, желания идти туда у меня нет, но обижать единственное напоминание о моей прошлой жизни, я не хочу. — Может забьем на универ, а? — Адель все-таки встает и ее волосы топорщаться в разные стороны. — Отъебись, — я уныло смотрю на подругу и абсолютно забивая на незаправленную кровать. Моя логика проста и нерушима: если вечером (в моем случае ночью, в два часа ночи) снова ложиться, то смысл заправлять кровать? Буквально забегаю в ванную комнату, закрываю дверь точно перед носом очухавшейся Адель и успеваю заметить её вздернутый нос с веснушками, который морщится. На моей половине нашей широкой раковины — срач. Склянки с мазями, кремами, различная косметика, раскрытые тени, открытая помада. Я люблю краситься, но убираться категорически нет. Расчесываю выпрямленные в салоне и покрашенные в светлый тон волосы. Моя обычная черная пижама вся измялась после сна, да и в принципе после стирки я не особо большой любитель гладить вещи утюгом. Ну-ка, кто считал, сколько я раз упомянул свою собственную неряшливость? Чищу зубы обыкновенной мятной зубной пастой, умываюсь обыкновенным скрабом, навожу обыкновенный макияж обыкновенной косметикой и открываю дверь в свою новую обыкновенную и до чёртиков унылую жизнь. Адель уже успела за это время проветрить комнату, застелить мою и свою кровати и наводила красоту перед зеркалом. Натягиваю джинсы и слышу, как звучит дверной звонок. Чарльз. Стону и успеваю стащить со стула, который служил мне шкафом, яркую красную футболку, затем натягиваю её. Звонок звонит ещё раз, на этот раз настойчивей. Адель орёт из ванной, чтоб я, глухая дамочка, открыла дверь своему собственному парню. Хихикаю и тащусь в прихожую. — Доброе утро, Эви, — улыбается во весь рот Стюарт, — ты ведь не забыла про пары? — Если бы и не забыла, — отвечаю я парню, впуская Чарльза в нашу с Шепард съёмую квартиру, — то и так бы не пошла. Чарльз вновь улыбается и одергивает свою огромную для меня черную толстовку, и я опять отмечаю, насколько он мил, когда улыбается и как резко констатируют белые зубы с тёмной кожей. — Я так понимаю, моя любимая пчёлка проспала? — нарочито громко спрашивает парень и я слышу, как Адель прыскает в ванной и что-то с явным грохотом падает на кафельный пол. Шепард, словно сапожник, матерится и чертыхается. Я обнимаю Стюарта и в моем ещё не до конца проснувшемся мозгу вспыхивает мысль ответить-таки на сообщения. 7:34 Нет, Пеппер, прости, но я очень занята. Давай в другой раз? Далее на очереди Роуз. 7:34 Зайду как смогу. Разве Вонг не сможет? 7:35 Не беспокойся, Чарли. Осознание того, что парню писать нет никакой надобности, приходит слишком поздно. Громко стукаю себя по лбу и неохотно натягиваю поверх футболки фиолетовое худи. Не хочу никуда идти. Так не ходи. Не могу.***
— … на сегодня, я думаю, достаточно. Спасибо всем, истории были очень интересными. Стив как всегда спокоен и собран. Он коротко кивает уходящему Ларри, который, можно сказать, уже ветеран клуба Роджерса. Я неловко мнусь: я не посещала его тренинги около года и не общалась с Капитаном. Даже не знаю, рад он меня снова видеть, учитывая, что я почти всегда молчу. Многие называют меня «молчуньей», хотя кристально ясно почему я так немногословна. Кэпу ли не понять. Стивен тяжело вздыхает и мускулистым корпусом разворачивается ко мне. Чарльз недоуменно смотрит на меня, но я коротко киваю, мол, подожди. Стюарт уходит, не проронив ни слова, хотя ясно, что он немного ревнует. — Давно не виделись, — говорит Кэп. Я молчу, рассматривая носки своих ботинок. — Так и будешь молчать? — А что мне сказать? — понимаю, что звучит ужасно как грубо, особенно с такой отстаньте-интонацией. — Одно сообщение, Эквилон. Одно сообщение, чтобы я не волновался. Ты могла просто отправить два слова «все хорошо»?.. — Прости, — Кэп подсаживается на стул около меня. — Я дура, Кэп. — Ничего подобного, — Стив улыбается своей доброй, отеческой улыбкой и у меня на душе становится спокойнее. — Как ты? — Живу помаленьку, — отрываю заусенец и замечаю нахмуренные брови Роджерса. — Что? — Ты навещала… его? — Могу спросить тебя о том же. Вы с Тони ведёте себя как маленькие девочки. Устроили войнушку в Германии… Я обрываю предложение на середине. Не могу об этом говорить. — Я не могу себя заставить позвонить ему, уж прости. Последний раз я видел его в момент высадки с корабля. Больше о нем ни слуху ни духу. — Как ты? — пытаюсь вырулить разговор в менее опасное для меня русло. — Почему ты в очках? — этого в вопроса от Стива я боялась. Не знаю, как он отреагирует на это. — Когда мы в последний раз виделись около года назад, — кожей чувствую, что Кэп нарочно выделяет это слово особой интонацией, желая подчеркнуть чувство вины, — у тебя все было в порядке. — Дело в том, что… — я снимаю тёмные очки. Стив в ужасе таращит на меня голубые, как теперь и у меня, глаза. — Господи, Эви! Зачем?! — Прости, что не сказала, Стив. Да и вообще… За то что не звонила и не писала. Просто… Ты же сам знаешь, какими трудными были эти пять лет. — Осветлила волосы, сделала операцию на глазах и зачем? Чтобы меньше на него походить? — Извини… — Я понимаю тебя, да. Это трудно осознать. Мне привычнее видеть тебя другой. — А мне привычнее видеть гладковыбритого Капитана. Но борода тебе намного больше шла. — Смешно… — Кэп проводит рукой по щеке и улыбается. Я улыбаюсь в ответ. — Как твоя магия? Ещё действует? — Не особо. Без должной практики, — я щелкаю пальцами. Из них вырывается лишь еле видное голубоватое свечение, — магия угасает. — Ты знаешь, что у Тони дочь? — Разумеется. Когда она родилась, Пеппер мне сразу написала и попросила прийти. Что ж, — вздыхаю я, — надеюсь Морган он будет уделять больше времени. На чистом лбу Кэпа образовалась глубокая складка. Иногда я жалею, что я не телепат — что же его заботит? — Всё хорошо, Эви, — Стив обнимает меня и я утыкаюсь Капитану в шею. Роджерс пахнет костром и хвойным лесом. Наверно, эти запахи стойко въелись ему в кожу во время войны, что теперь и не выветрятся. И в такой дружеской, тёплой обстановке мне правда хочется верить, что все будет хорошо.***
В моем шкафу пыльно и он так захламлен, что вряд ли можно заметить небольшую черную коробку, которая притаилась в самом уголке шкафа. Открываю её и улыбаюсь непонятно чему. Моя темно-синяя туника, обвязанная поясками, такие же в цвет штаны, ленты в волосы и двойное кольцо. Всё такое родное, но одновременно непривычно чужое, словно все это было не со мной. Словно я просто переживала это как сторонний наблюдатель. Если честно, то я не помню, когда в последний раз заявлялась в Нью-Йоркский Храм. Прошло три месяца не больше. Скорее всего, многие могут предположить, что я — полностью безответственный человек, который ко своим двадцати годам сам ничего предпринять не сможет? Если и подумают, то будут правы. Он все такой же каким я его помню: много пыли на старых мудрых книгах, небольшие столики с резными ножками расписаны то тут, то там, на деревянных стенах — разнообразные магические оружия и артефакты. К моему огромному сожалению, мне не достался боевой артефакт — смерть Стрэнджа стёрла во мне желание учиться дальше в Камар-Тадже и я покинула чудесное место. Сразу же в тот день, когда Доктор покинул Храм и мне пришло известие о том, что Тони возвращается один. Без них. Я невесело усмехаюсь и провожу рукой по нунчакам. По моему, раньше они кому-то принадлежали, но теперь этого мага и не сыщешь. Странная тишина, словно застоявшийся воздух, застыла в Храме. Тут давно никого не было из наших? Вижу, что одна из любимых книг Доктора открыта. Никто не открывал её кроме него. Медленно подхожу к ней и понимаю, что книга открыта на излюбленной странице Стрэнджа — пространство. В голове зарождается подозрение. Я оборачиваюсь на резкий хлопок створок окна. Около раскрытого круга висит в воздухе что-то ало-красное, похожее на Плащ Левитации. Радостная мысль сиюминутно пронзает мой мозг: Доктор Стрэндж?! Нет, не он. Занавески. Грустно хмыкаю и сама браню себя за подобные мысли. Когда ты наконец поймёшь, идиотка, оттуда не возвращаются. Прошло пять лет, привыкни. Нога наступает на что-то склизкое и зелёное. Первая ассоциация: сопли или чего похуже, но тут в голове всплывают воспоминания пятилетней давности. То странное существо, которое мы с Пи… обнаружили в канализации. Вздрагиваю. Я правда очень надеюсь, что эта тварь больше не встретится мне. Наклоняюсь и в те мгновения в моей голове роятся тысяча мыслей. Аккуратно подцепляю указательным пальцем эту неясную субстанцию и подношу к носу. Мгновенно одергиваю. Запах такой, будто это кусок трупа кота, предварительно смоченный в прокисшем молоке, сдобренный кусочками протухшего яйца и спрыснутый великолепным запахом старых вонючих носков. Неплохо, да? Я, по крайней мере, теперь могу работать в передачах про путешествия: описывать еду точно сумею на пять с плюсом. Откидываю эту слизь вперемешку с костями, Я надеюсь, что это кости этого стрёмного существа, а не переваренного им человека. Мне трудно тут находиться, поэтому оставляю небольшую записку Роуз о том, что все в порядке. На эту слизь я благополучно забиваю, оставив простор для воображения. Подумаю об этом на досуге, когда будет свободное время.***
Прохладный вечерний весенний воздух обволакивает буквально с ног до головы. Я вдыхаю его, вспоминая и анализирую прошедший день. Кто-то в соседнем доме, за незадёрнутыми шторами, играет с ребенком. А вот, кто-то пришел с работы, обнимает и целует жену. Становится ужасно грустно от осознания того, что я слишком неприспособленна для взрослой жизни. Адель ушла к своему парню и скорее всего, останется у него на ночь. Чарльз ушел совсем недавно, пообещав, что навестит меня сразу после командировки, в которую уехал на неделю. 19:07 Эви, все хорошо? У Морган скоро День Рождения, она хочет, чтобы ты приехала. Отвечаю Пеппер почти сразу и вы сами можете догадаться, что я напишу. 19:07 Извини, Пеппер, у меня куча долгов по учебе, не смогу. Поздравь Морган от меня. 19:07 Мы можем чем-то помочь тебе? Мы были бы рады тебя видеть. 19:08 Все хорошо, Пеппер. Извините еще раз. Мне не хочется обижать Морган, но я не могу объяснить маленькой «сестренке» почему не хочу приходить. Чувствую странный свет, исходящий из открытого окна. В легкой футболке мне становится даже жарко и я чувствую, как кожа начинает потеть. Чувствую тряску, словно землетрясение, начинаю немного волноваться. Поворачиваю голову к окну. То, что я вижу, заставляет меня нервно сглотнуть и сделать пару шагов назад.