***
12 марта 2019 год. «Школа для одарённых детей» Профессора Ч. Ксавьера. Где-то в классе. — Роберт, я официально заявляю, ты — дурак! — я хихикаю, пока мы с Дрейком сидим под партой и нас скрючивает от порывов неконтролируемого хохота. — Леншерр нас прибьёт с поддержкой Профессора! — Эви, всё в порядке, — я вижу, как Человек-Лёд усмехается, пока я продолжаю удивляться его бесстрашию. У меня самой коленки подгибаются от воспоминаний, как мы попались на очередной шалости около года назад и как нам тогда всыпали. Словами, конечно. До сих пор помню, как орал тогда Логан. Не помню только, из-за чего нам попало. То ли Хоулетту что-то подсыпали, то ли облили чем-то Эрика. Но оба великовозрастных лба тогда кричали на нас так, будто им около тридцати и они вполне себе живенькие. Магнето, конечно, очень подвижный для своих много-годов, и с поддержкой сыворотки Хэнка, вполне себе выглядит на сорок. Всегда удивлялась этому, но будем честными, Леншерр был невероятно горяч в семидесятых-восьмидесятых? — В порядке? Ну, если ты хочешь, чтобы… — но я не успеваю закончить свою тираду, которая обещала быть страшной, потому что Дрейк затыкает мне рот и я слышу шаги за закрытой дверью и притихаю. Если это Джеймс, нам влетит. Слышу, как открывается дверь и шаги останавливаются прямо позади нас, около доски с написанным там заданием. Шаги затихают и я слышу, как этот кто-то тяжело дышит. По дыханию легко определить кто это: женщина. Значит, опасность миновала. Все взрослые, кого я знала: Мистик и Джин, точно не сдадут нас на растерзание Логана. — Бобби, ты здесь? — говорит неизвестная и мои внутренности сжимаются от отвращения и неприязни. Роуг, черт ее дери. Шельма, как ее называл мой друг, с первого моего появления в Школе Профессора Ксавьера для «одаренных детей», всегда вызывала во мне чувство неконтролируемой ненависти. Нет, возможно, многие подумают, что дело тут в ревности, но смею вас заверить, что Роберт Дрейк — только мой друг и на этом мы закончили еще год назад. С Бобби мы познакомились интересным способом. Из дома, после небольшого разговора, меня должен был забрать сам профессор Ксавьер. Я тихо-мирно сидела на заднем сиденье его машины и втайне офигевала от того, что Профессору почти девяносто, а выглядит он на тридцать. Я еще не была знакома с Хэнком-Зверем и не знала всей подноготной. Помнится, год назад я еще не могла так хорошо как сейчас, контролировать силы и поэтому, когда профессор оценивал мои способности, на лужайке около его школы-дома, я случайно опрокинула чан с водой на какого-то вихрастого мальчишку. Он от неожиданности подпрыгнул на месте и случайно заморозил куст с розами. Так мы и познакомились с Человеком-Льдом, Робертом Дрейком. Он терпеть не может, когда его называют Роберт, но я же вредная. С остальными у меня отношения сложились намного лучше, чем с Роуг. Первый год я была тайно влюблена в Эрика Леншерра, но потом, осознав, что он родился где-то в тридцатых годах прошлого века и слишком старый для меня, это сошло на нет. Мне сразу понравился Джеймс Хоулетт — «Логан». Такой угрюмый и нелюдимый, я помнила, что сама раньше была такой. Сейчас… не знаю. У Логана интересная способность. Правда, как мне кажется, он немного не логичный. Эрик часто рассказывал, как Джеймс много-много раз пытался его убить, хотя знал, что его скелет сделан из адамантия. Вернемся к Роуг. Когда я её впервые увидела, то не удержалась от ужасной и не смешной шутки насчет того, что «кто пустил в школу для детей, старушку?». Клянусь, у меня не было плохого умысла, просто я — тот самый человек, который не знает слова «тактичность» и за которого вам точно стало бы стыдно. Она немного постояла, потопталась около доски и тяжело вздохнув, сказала: — Бобби, я знаю, ты здесь. Мне сказали, — я хотела вылезти из нашего скромного укрытия и сказать ей пару ласковых, но Дрейк удержал меня за руку и отрицательно помотал головой. Бобби невероятно спокоен и не раз говорил, что мне не хватает спокойствия — я всегда вспыхиваю из-за любой мелочи, как спичка. Ненавижу. — Мне нужно сказать тебе кое-что… Бобби… — она говорит так ласково-уморительно, что мое желание вылезти и расхохотаться ей в лицо растет с каждой секундой. Но раз мы спрятались от профессора — значит спрятались. Но надоела, серьезно. Я резко вылезаю из-под парты, окончательно теряя терпение и замечаю удивленный взгляд Роуг. Отряхиваю черные джинсы и внимательно осматриваю парту, как будто там что-то интересное. Роуг растерянна. Я же готова праздновать победу.***
Я устало тру глаза, упаковывая багет в пакет одного господина. Адель трудится точно также как и я, только она упаковывает торт с марципаном для одной престарелой леди, которая заказала его для своей дочери. Не спрашивайте откуда я это знаю. Воспоминания нахлынули так неожиданно. Я даже немного улыбнулась, вспоминая дни учёбы в школе мутантов. Вспомнила друзей, то, как мы иногда не спали до трех часов ночи, рассказывая друг другу сплетни, как Китти иногда приводила к нам тоже не спавших мальчиков и мы разговаривали уже по нескольку человек. Но у Зверя чуткий слух и он почти всегда нас ловил. Вновь улыбаюсь. Вот уже как год я выпустилась. И давно не навещала никого: ни преподавателей, ни учеников моего выпуска. Адель щёлкает перед моим лицом пальцами и я, встрепенувшись, возвращаюсь к работе. В пекарне жарко, светлые волосы липнут ко лбу и меня это ужасно раздражает. Понимаю, что разорвала почти все связи с людьми из моей прошлой жизни. Не звоню никому. Ни Кэпу, ни Брюсу, ни Наташе, ни Клинту. Даже не знаю, как там Тони. Я навещала Морган пару раз, она милая девочка, Пеппер и Тони в ней души не чают. И правильно. Я рада за них. Решаю после работы позвонить Бобби, узнать как он там. У них с Роуг по-моему что-то и сложилось. Как бы то ни было, и за них я рада. Все молодцы. Все вместе. Все живут дальше. Идиллия. Адель что-то роняет, вроде это мешок с мукой. Она смотрит на меня, мол, подними, ты же можешь. Уныло киваю и усиленно напрягаю лоб, думая про рассыпанный белый порошок, в один миг он собирается в мешок и ставится обратно на свое место. Посетители немного удивляются. Нервно улыбаюсь, знаю, что люди не до конца привыкли к мутантам. — Идём отсюда, Каролина, — звучит голос расфуфыренной женщины, которая тянет свою маленькую дочь к выходу, — здесь мутанты. Как же меня все задолбало. Эта неоткуда взявшаяся предвзятость. — Ты выглядишь рассеянной, — замечает Шепард, отряхивая руки от крошек. — Не такой рассеянной как большинство людей… — опять же чёрный юмор, за который мне и стыдно, и больно. — Привет, — слышу детский голосок. Поворачиваю голову, опускаю её и вижу маленькую девочку с тёмными глазами и кудрявыми каштановыми короткими волосами. — Не ждала меня? — Она улыбается жуткой клоунской улыбкой. В одной руке у Неё шарик, а в другой — мои натянутые нервы. Я отшатываюсь от прилавка и прикладываю горячие пальцы к вискам. Этого просто не может быть. Она не могла вновь вернуться.***
Глубоко вдыхаю ночной воздух, чувствуя как он постепенно, медленно-медленно движется по венам, наполняя весь организм. Запускаю пальцы в растрепанные крашеные волосы и массирую кожу головы, в надежде избавиться от боли и наваждения. Я сижу, облокачиваясь о перила, на крыше одного из многоквартирных домов, которые находятся недалеко от пекарни, в которой я работаю. Пучок воспоминаний никак не хочет уходить из головы и я буквально нутром чувствую, что мне нужно поговорить с человеком, ставшим мне действительно очень близким за эти несколько лет обучения в школе для одарённых детей. Скорее всего, Чарльз как всегда занят в школе и даже минутку выкроить я у него не сумею. Но попытка не пытка. Чувствую сильный запах курева. — И долго ты будешь тут сидеть? — раздается детский голос подле меня. Даже не поворачивая головы, знаю что это Она. — Буду сидеть столько, сколько потребуется, — отвечаю грубо и резко. — Смотри, пятая точка примерзнет к металлу, — Она пытается отшутиться, но у пятилетней девочки это не совсем получается. Я хрипло хихикаю и поворачиваюсь с величайшим презрением на лице. Решаю, что пора подбирать свои сопли, которые за эти года совсем пустили корни в мою решимость и пора начать что-то делать. Резко поднимаюсь с холодного металла, который служил мне подобием скамейки. Металл напоминает мне о ещё одном человеке-мутанте, с которым я могу поговорить, зная, что он не откажет помочь мне. Ведь все мутанты, все люди по сути — одна большая семья. Просто некоторые помнят об этом, а некоторые забывают. Хорошо, решила — делай. Как вернуть свою жизнь на круги своя? Правильно — впусти людей, которых ты так благородно отодвинула на второй план и благополучно забила. В телефоне у меня скопилось достаточно контактов: нужных, ненужных, друзей, сантехников (на случай, если Адель опять захочет потусить). Просматривая номера, я совсем не видела куда иду, доверившись чисто своей интуиции. Сейчас людей по Нью-Йорку ходило немного. Кто-то уехал, кто-то в депрессии сидит дома, а кто-то… рассыпался. Я точно знала, что каждая семья понесла свою жертву. А как я говорила раньше, все люди на планете — одна семья. Но не теперь. Я не хочу жить в мире, где никто друг другу не нужен. Может… может поэтому обычные люди так относятся к мутантам? Потому что им непонятно такое семейное отношение? За эти годы у меня накопилось невероятное количество вопросов. Чувствуя носом что-то зловонное и гнилое, я продолжала идти, сама глазами в телефоне, совершенно не замечая куда иду. С громким плюхом я во что-то вляпалась. По консистенции похоже на сопли (приятного аппетита), мерзкое и склизкое. Подобное я видела в канализации года четыре назад и недавно в Храме. Наклоняюсь и пытаюсь рассмотреть таинственную жижу, которая так настойчиво врывается в мою жизнь в последнее время. Вдруг эта самая склизкая горстка, начинает бултыхаться, раскачиваясь из стороны в сторону. Я инстинктивно отхожу назад, на всякий случай готовлю ботинок, чтобы наступить и убить. Кучка перестаёт бултыхаться и я вижу странное, но… милое существо с одним глазом и маленьким ртом, как у ребёнка. Сама штука сантиметров шесть в длину, маленькая, приземистая и выглядит совсем неопасно. Она открывает свой маленький рот и растягивает его в подобие улыбки. Из ротика торчат парочка острых маленьких зубов. Одна часть меня умиляется, а другая — внутренне чувствует опасность. Это существо смотрит на меня, как цыпленок на мать. Издаёт милые звуки. Я же в полной растерянности. В школе меня не учили, что делать, когда видишь маленькую субстанцию, мамаша которой пять лет назад пыталась тебя прибить. Решаю все же не бросать эту штуку, подбирая ее. На ощупь — лизун, которыми любят забавляться детишки, прохладная и мягкая. Я неосознанно улыбаюсь: — Ну что, неизведанная штучка, будем друзьями? Неизведанная штучка вновь скалится и мурлычет как котенок. Я воспринимаю, это как согласие.***
— Эквилон? Что ты тут делаешь? — Роуг оглядывает класс, потом ее взор вновь падает на меня. Я демонстративно закатываю глаза и складываю руки на груди. Правда не знаю, чем мне не нравится Роуг. Просто не нравится и всё. — Гхм… Я? Я стою, как видишь. Попроси Профессора и он научит тебя читать мысли, хотя… думаю, что тебе стоит научится у него еще и уму, Роуг, — прекрасно понимаю, что веду себя, как типичная сучка, но не могу ничего с собой поделать. Мне шестнадцать и я лишилась наставника, друга и (почти) отца. — Хотя… как можно научиться тому, что напрочь отсутствует?.. — Нет, я имею в виду… — она заметно робеет, я это вижу. — Что ты делала под партой? — Мы живем в свободной стране, Роуг и неужели я не могу сидеть под партой? — я демонстративно поднимаю крик, в надежде, что сюда сбегутся учителя и приструнят её. Хотя она ничего и не делала. — Можешь, конечно, но… — Тогда какое тебе дело до того, что я тут делаю? Может у нас тайное собрание клуба «Мы ненавидим энергетических вампиров»? Этими словами я её сильно задеваю. — Вы? — она заглядывает под парту и Бобби приходится неловко вылезти. Он облокачивается о парту и смотрит куда угодно, но не на Роуг. — Боже, да какая тебе разница? — я устало сажусь за стул и закатываю глаза. — Что ты вообще за нами постоянно ходишь? Я, конечно, понимаю, что мы слишком великолепны, но для этого у нас в школе водится человек под именем «Эрик» и если тебе нужно кем-то восторгаться, то он будет совсем не против. Запишись в клуб почитателей Магнето, как Кларисса и… по-моему Вайнона. Да и ещё половина девочек, которые обожают его. Я люблю Эрика, честно. Но, да простит меня мистер «мой взгляд настолько суров, что железо само собой гнется», он сейчас — просто идеальная подколка. — Я достаточно умна для того, чтобы сохнуть по профессорам, — холодно говорит Роуг. — Не видно. Господи, ну почему я такая плохая?***
Именно этим солнечным, радостным днём я решила прийти в школу к профессору. Недавнее собрание от Кэпа моим нервам не помогло, да и Стив совсем не знает о проблеме, которая вновь начала мучить меня. Разумеется, Стивен «о, хвала его благородству» Роджерс наведывался ко мне пару раз за неделю, но кто-кто, а телепат поймет меня намного лучше, чем столетний суперсолдат. В школе очень тихо. Некоторые дети сейчас на занятиях, некоторые прогуливают (знаю, сама так делала. Но прогуливать уроки Профессора — себе дороже. Узнает и съест), некоторые поехали домой. Я поправляю белые кроссовки, которые успела замарать по пути сюда, широкие джинсы-бойфренды и расстегиваю кожанку. Половицы скрипят под моими ногами и я кожей чувствую ту энергию, которая всегда царила в этом месте. Такую родную и тёплую. Проверяю телефон и вновь уплываю по течению новостных лент с их «прогресс достиг нового уровня» и «учёные наконец-то выяснили о чём думают лещи», или ещё лучше «повара достигли совершенства в приготовлении шаурмы». Ребят, на дворе двадцать третий год, а вы носитесь с шаурмой. Серьезно? Неизведанную штучку я взяла с собой. Может, Профессор знает что это и откуда это вылазит? Примерно с шестнадцати лет, я думала, что Профессор Ксавьер — это человек, знающий абсолютно всё. — Профессор? — я осторожно заглядываю в класс и чувствую, как на меня пялится дюжина глаз маленьких мутантов. Профессор, как всегда лысый, как всегда в своем кресле и как всегда рассказывающий одну из своих скучных, но познавательных лекций на тему «мы любим обычных людей». Я часто засыпала на них и часто получала за это. Чарльз оборачивается и его губы растягиваются в такую… опять же родную и привычную улыбку, что на душе у меня становится спокойнее. Он поворачивается на своей инвалидной коляске и говорит детям, что урок окончен. — Что-то случилось, Эви? — он подъезжает ко мне и я наклоняюсь, чтобы обнять его. Чувствую мягкость пиджака и утыкаюсь в плечо Профессора. В моей жизни сейчас мало людей, которым можно вот так просто довериться, но они есть и это намного лучше тысячи знакомых, которым даже сказать нечего и в лучшем случае, они тебе не помогут. — Просто хотела увидится и поговорить. Найдется минутка? — жутко не хочу отрывать Чарльза от работы, но по его мягкому взгляду вижу, что он найдет все десять и выслушает. — Только в голову не лезьте, хорошо? — А я-то собирался, — он коротко хохочет и я вижу в нем какую-то перемену. — Не называй меня на «вы», ладно? Я выгляжу чуть старше тебя. — Хорошо. Как Эрик? Вы виделись с ним? — хочу спросить про всех-всех друзей. — Эрик? Не знаю, он приезжал совсем недавно. Надеюсь, что он не устроит геноцид людей. — Тоже на это надеюсь, — я вновь улыбаюсь, пока мы идем в кабинет Профессора. — Знаете, ко мне недавно «прилетала» странная женщина. — Правда? Слушай, а это не Рози сбежала от нас? Она тоже летает, прямо как ангел. — Думаю, что нет… — хочу перевести тему, жалея, что вообще начала этот разговор. — Чарльз… Слушай… Она опять начала появляться. — Она разговаривает с тобой? — Ксавьер немного замедляет ход инвалидной коляски. — Наталкивает на что-то плохое? — Нет… Но пугает. Она не появлялась три года, а тут… Чарльз хочет продолжить, но тут из кармана кожаной куртки выползает Штучка. Я не придумала ей имя и решила назвать так. Просто Штучка. — Боже мой, Эви, кто это? — по голосу и лицу видно, что Ксавьер ничуть не испугался. — Это Штучка, — я отвечаю так, будто это что-то само собой разумеющееся. — Я нашла её на улице. И понятия не имею, кто это. Знаешь, нормальные люди подбирают на улице котят и щенят, а я подбираю слизь. Наверное, я и вправду во всех смыслах ненормальная. Лицо Профессора вмиг мрачнеет. Он становится задумчивым и такое чувство, будто что-то скрывает от меня. Я хоть и не обладаю телепатией, но интуиция у меня развита неплохо: чувствую что-то нехорошее. — Мне нужно отойти, Эви… — язык так и чешется пошутить про «отойти», но из-за уважения к Профессору благополучно молчу в тряпочку. Я тихонько сажусь на краешек его мягкого кресла и осматриваю кабинет. Почти все осталось как прежде: и книги, которые стопками лежат на деревянных полках, и работы по мутации, на которые было потрачено столько лет и сил, и статуэтки (золотые, металлические) и ещё куча-куча всего. Мое внимание привлекает золотая статуэтка высокой и красивой женщины, облаченной в тунику, ниспадающую прямо к ногам. Подхожу к полке, на которой стоит статуэтка и аккуратно касаюсь её кончиками пальцев. Локтем случайно задеваю другую полку, на которую Профессор кладёт вещи, которые брал или они ему ещё понадобятся. Падает какая-то папка и я, немного колеблясь, всё-таки открываю яркую красную папку и бегло просматриваю страницы. Мой взгляд цепляется за уже знакомую фамилию «Эддингтон» и вырезку из газеты. «Сегодня, шестнадцатого февраля две тысячи шестого года, около полуночи, профессор Чарльз Ксавьер, известный как Профессор Икс, обнаружил мёртвым своего друга, доктора по мутации Реджинальда Эддингтона, а также его жену — Джейн Эддингтон. К счастью, младшая дочка доктора, которая находилась в этот момент дома, Марта Эддингтон, не пострадала. Девочку решено было направить в детский дом (ей всего четыре года), в виду того, что сам профессор Икс не в состоянии заботиться о ней. Детали преступления выясняются. Преступник до сих пор не найден». К вырезке была прикреплена фотография Эддингтона и его семьи. Маленькая девочка на руках у женщины привлекла мое внимание сразу же. Она так отчаянно напоминала… меня, что мне становилось не по себе. Я пригляделась повнимательнее. На шее у девочки — кулон с маленьким камешком-топазом, который по сей день находится у меня в шкафу. Я нашла эту папку по счастливой (счастливой?) случайности или мне её кто-то специально подкинул? Кажется, что вопросы в моей жизни пополнят свои ряды. Как бы это ни было, мне есть о чём поговорить с Тони.