We're all mad here

      — Доброе утро.       Я лениво потянулась, улыбнувшись и натягивая мягкое одеяло прямо до шеи, прикрывая обнаженную грудь и чувствуя, как моя нога дотрагивается до ноги Питера, а сам он притягивает меня к себе. Сильные руки со вздутыми венками (господи) окольцовывают меня и я блаженно мурлыкаю, вспоминая что именно мы вчера творили. Щеки немного заливаются алым пламенем и иголочка стыда колет в сердце — мы ведь просто убежали с собственной свадьбы. Питер так ласково улыбается и целует меня в лоб, что я не могу не улыбнуться и ложусь к нему на грудь, а Пит подпирает подбородком мою голову.       — Ты не боишься? — спрашивает Питер. — Мы ведь без предохранения.       — Нет. Ничего страшного не случится, не волнуйся… Ты думал, что все обернётся вот так? Десять лет назад, когда отец попросил тебя присмотреть за мной? — Паркер переплел наши руки и кольца на безымянных пальцах сверкнули в свете лучей тёплого, весеннего солнца, которые пробивались сквозь неплотно задернутые шторы.       — Поначалу обрадовался — сам Тони Старк попросил присмотреть за своей дочерью… А потом… Как-то завертелось, закрутилось, очнулся только тогда, когда влюбился в тебя, — Паркер потерся носом о мою щеку и я нежно поцеловала его в челюсть. — А теперь мы женаты.       — Я такая счастливая. Сначала думала, что ты обыкновенный зануда, а потом… Но я влюбилась в тебя первая.       — Не говори глупости, я то знаю, что я — первый, — я хихикнула, приподнимаясь на локтях и заглядывая ему в глаза. — Малышка…       — Знаешь, — я провела пальцем по скуле, челюсти, носу, глазам, — тогда, десять лет назад… Я думала, что все… Потеряла тебя навсегда. Тебя и Стивена. Мне ведь тогда было пятнадцать… Наташа сказала, что Тони вернулся один, без вас.       — Больше такого не повторится. Я обещаю, — он коснулся моих губ своими в почти целомудренном поцелуе, но даже это сносило мне крышу. — Нужно вставать… — Питер потянулся, а я присела на кровати, поддерживая одеяло, чтобы не сползло, стала искать свои вещи, которые были хаотично разбросанные по полу.       — Боже, ну неужели мы не могли сложить их нормально? — пробурчала я, застегивая бюстгальтер.       — Мне без него больше нравилось…       — Что?       — Я говорю, что в порыве душераздирающей страсти никогда не складываешь вещи нормально, — Питер застегнул рубашку, потянувшись к брюкам. — В следующий раз напомни, чтобы сильно не увлекался тобой — я, кажется, носок в окно выкинул.       Я хихикнула, на всякий случай выглядывая в окно. И действительно, белый носок висел на ветвях у клёна, который рос прямо у нашего дома. Я приманила его магией и кинула Паркеру.       — Теперь ты не имеешь право называть меня по фамилии, — деловито заявил Питер, пока я осторожно развешивала платье на вешалке и доставала чистую футболку — идти в свадебном платье вниз мне не хотелось. — Это моя футболка!       — Ну и что ты мне сделаешь? — хохотнула я, все же надевая его футболку. — И да, теперь я имею полное право называть тебя по фамилии. Но могу называть «родственник». Стивена иногда так называю.       — Очень смешно. Помнится вчера ты называла меня «милый» и «Питти» и о боже, как ты стонала…       — Так, — я прикрыла ему рот рукой, — не надо было дразнить меня, а сразу…       — Но признайся, тебе понравилось.       Я замолчала. Этот человек имел удивительное свойство одновременно и раздражать меня, и в тоже время я продолжала и любить и хотеть его. Это меня выбешивало.       — Но больше так не делай. Я вся извелась.       — Напомнить тебе, милая, как я две недели был обречён страдать только из-за того, что ты устроила какой-то эксперимент и не… не давала мне?       — Но признайся, в конечном итоге…       — Это было прекрасно.       — Вот-вот. И не надо тут мне… — я игриво подмигиваю ему и успев проскользнуть мимо его цепких рук, которые хотят схватить меня, на лестницу, в гостиную.       Спустившись, я обнаружила поистине интересную картину. Баки и Сэм лежали в обнимку на диване, обняв друг друга и ногами, и руками и я, не удержавшись, быстренько достала телефон и щёлкнула камерой, сделав одно скандальное фото. Пеппер и Мэй уместились на пуфике Пита, Хэппи лежал у женщин в ногах и обнимал ногу Пеппер. На этот раз я не стала фотографировать — не хочу рушить отношения тёти Паучка. Стрэндж спал прямо на полу, облокотившись о спинку дивана и у его ног мирно дремал Арчи, чему я и удивилась, и порадовалась. Бартон умостился на другом пуфике, положив голову на огромную руку Брюса, а на плече Профессора Халка спала Штучка.       Паркер загремел на кухне стаканами и я прикрыла дверь в гостиную, чтобы не разбудить наши умильные парочки.       — Кофе? — я кивнула. Уселась на стуле и потерла виски. Ягодицы ужасно болели, с чем я и поделилась с Питом, придав голосу недовольный тон.       — В следующий раз не сжимай так сильно мои ягодицы, пожалуйста. Болят жутко.       — Прости, — он наклонился ко мне и легко поцеловал в щеку. — Сильно увлёкся. Больше не повторится.       — Я не против, но… Рассчитывай свою силу, Пит. Не все же у нас имеют повышенную ловкость, силу, да и к тому же стальные мышцы.       — Я думал они тебе нравятся, — грустно пробормотал Паркер. Передо мной опустилась кружка горячего кофе и я буркнула «спасибо», продолжая разговор.       — Нравятся, не переживай. Ты не голоден?       — Нет, не хочется, — он устало прислонился к косяку, наблюдая за тем, как я пью кофе. Но есть мне почему-то расхотелось.       — Питти, ты не заболел? — я подошла к нему, потрогав лоб. Холодный. Всё нормально. — Приготовить тебе что-нибудь? Или… у нас ещё осталась еда?       — Пойду разбужу остальных, — он кисло улыбнулся и ушёл в гостиную. Я проводила его спину озабоченным взглядом: что-то тут не так. Обычно, после нашей близости, он просыпался безумно счастливым, шутил, смеялся и всегда обнимал меня. К тому же вчера мы поженились: нужен ли ещё повод для счастья? Что-то не так. Это точно.       — Боже, голова болит — жуть, — пробормотал Сокол, пока я жарила тосты, а он пил чай.       — Меньше пить будешь, — назидательно сказала Пеппер и перед ней опустилась тарелка с яичницей. Питер стоял, оперевшись об косяк и немного нервно пил кофе. Я бросала на него встревоженные взгляды, но он будто не видел их.       — Ну выпил немного, по случаю свадьбы, ничего страшного, — объяснился Сэм. Я усмехнулась.       — Вы вчера рано ушли, — сообщил Баки, — что-то случилось? Было нехорошо? — тон Барнса был отцовский, так иногда говорил Стив Роджерс и почти всегда Стивен Стрэндж.       — Ничего, все хорошо, — я вжала голову в плечи, стараясь скрыть особо сильный засос. — Просто было очень шумно, мы и ушли в дом.       — Чтобы продолжить шуметь в спальне? — хитро прищурившись, заявил Сэм. — Не трясись ты так, все же хорошо. Нечего этого стыдиться.       — Я и не… — в растерянности пробормотал я. Разговор утекал в неудобное русло и мне это совсем не нравилось. Пит же, молчал, как воды в рот набрал. Я вновь взглянула на него грустным взглядом с нотками непонимания — что это с ним творится? Я грустно обвела взглядом Мстителей, уютно усевшихся за нашим столом и потеребила золотое кольцо на пальце. Стивен заметил мой несчастливый вид.       — Это пройдёт.       — Что? — непонимающе переспросил я, резко выныривая из потока мыслей, что тяжёлой водой поглощали меня в себя.       — Это. Потом все пройдёт. Мозг перестроится и ты примешь, что вы теперь женаты, — я заметила, как все Мстители дружно уставились на меня, пока я, в шортах и большой футболке Пита, уже не пытающаяся прикрыть засосы и следы пальцев на теле, стояла и краснела, пока Арчи вился у моих ног, а мой мозг разъедала тоска. Ну он же был счастливым! Неужели, пока я спускалась по лестнице, что-то изменилось?       — Пеппер, — вполголоса позвала я женщину и рыжеволосая хмуро помешала сахар в чашке, когда все Мстители ушли в гостиную. — Что за сообщение ты мне прислала? Мы ведь решили подождать.       — Я, я… Не знаю, Эви. Что-то нашло… Не понимаю, словно какое-то наваждение.       Я молча опустилась на стул перед ней. Наваждение. Они с Питом говорят одинаково, говорят, что на них что-то нашло, что-то, что описать они не в силах. Я молча прикусила губу, обдумывая это таинственное дело. Если этот странный маг — Джеймс Нортон — выходец из лаборатории моего отца, которая находилась прямо под домом «где жили монстры». Значит, нужно идти туда и выяснить, что это за чёртовщина.       Я выглянула в гостиную, но Питера там не обнаружила. Не было его и на кухне, и в коридоре, и в нашей спальне, хотя кровать была заправлена. Я задумалась. Постучала в ванную. Он глухо рыкнул.       — Пит? — тихо заглянула я. Он сидел в одних боксерах на краешке ванны, вещи были в хаотичном состоянии разбросаны по полу, а сам он… резал себе запястья лезвием для бритья!       — Питер! — я молниеносно подбежала к нему, присаживаясь на корточки и выхватывая окровавленное лезвие из рук. — Ты с ума сошёл?!       — Эви?.. — он помутневшим взглядом посмотрел на меня и я взяла его лицо в ладони, поглаживая щеки. — Ты?.. Что тут делаешь?..       — Это ты что тут делаешь?! Зачем ты резал руки? — он обнял меня, сползая на коврик ко мне. Я обхватила его шею, прижимая к себе, чувствуя, как он роняет голову ко мне на плечо и начинает плакать. — Питер?.. Что с тобой? Скажи, что случилось. Я помогу тебе, солнце, — на моё обнажённое бедро капала кровь с его руки и его вены вздувались буграми на светлой коже.       — Я не знаю. Ничего не знаю. Все мысли запутались… Какой-то голос мне сказал: иди режь руки, она хочет твоей смерти, она тебя не любит, она спала с этим богом обмана и…       — Кто сказал? — подозрительно спросила я, поглаживая его волосы, целуя их. — Ощущения были такими же, как в прошлый раз, когда ты… поцеловал Мишель?       — Да, что-то типо того…       Я нахмурилась, пока Питер вытирал щеки, от дорожек слез, а мои руки сжимали его шею. Это было слишком подозрительно и странно, а значит мне нужно наведаться в свой старый дом.       Питеру и Стрэнджу я ничего не сказала. Дорога от острова опять заняла около двух часов, но теперь уже на такси, а не на угнанном автомобиле отца и моё сердце трепетало от каждой мысли, что, возможно, я найду здесь то, что ищу. Вот уже столько лет…       Буквально бегом выскочила из машины, даром, что успела заплатить за проезд раньше, так ещё и чуть не свалилась прямо в клумбу с увядшими цветами прямо носом, споткнувшись об какой-то камень, валявшийся на земле. Душа замерла в ожидании, когда я встала истуканом, оказавшись в заброшенном доме, который почему-то не сносили, хотя прошло уже почти тридцать лет. Осмотрелась. Ничего нет. Совсем ничего.       Прошла в кухню, может там есть какой-то люк или тайный вход. Напрягла всю свою память, пытаясь из всех снов вспомнить, где именно находился проход в лабораторию. Но в голову приходила мысль только о том, что вход может быть в подвале, так как это логичнее всего. Но спустившись туда, я ничего не обнаружила. Совершенно.       Паника и страх начали захлестывать меня при виде этого дома, этого подвала и этих обшарпанных стен, такой первобытный страх я ощущала только несколько раз в своей жизни. В канализации. И на планете Белого элементала. Животный страх, который высасывает из тебя последние крохи счастья и доброты.       Я потрогала стены. Ощупала каждую досочку, выпустила магический шарик, который мягко полетел над землёй и вдруг… Неожиданно просто остановился в воздухе. Я очень удивилась, учитывая, что они никогда так не делали. Медленно подошла к шару. Он трепыхался в воздухе и неожиданно его будто бы засосало в небольшую щель. Я инстинктивно отступила назад, чуть не заработав инфаркт, но тем не менее, когда шарик исчез, то первым делом подошла к щелке. Потрогала её. Пальцы в миг покрылись пылью и чем-то липким, похожим на паутину.       Немного испугалась, но попыталась отодрать доску от пола. На удивление, она легко поддалась и я смогла легко отодвинуть её в сторону, словно дверцу. Доска вошла в соседнюю. Тоже самое я проделала и с другими досками, едва увидев как сквозь слой пыли виднеется что-то похожее на люк и ручку.       Я смахнула почти сантиметровый слой пыли и дернула за ручку. Не поддалась. Спустя секунду я поняла и заодно поругалась на себя: код, который нужно было ввести в панель, я не знала. Дело нисколько не облегчало то, что пароль состоял не из цифр, а из букв, который ровным строем крепились к панели. Ввела: «ГИДРА».       — Черт! — пароль оказался неверным. Попробовала вновь: «ДЖЕЙН». И вновь неверно. Неужели отец не поставил на пароль имя жены? Я закусил губу и решила ввести пароль, который хотела ввести ещё с самого начала. Дрожащими пальцами набрала: «МАРТА» и зелёный огонёк, ярко вспыхнувший на панели, заставил меня улыбнуться. Я стряхнула непрошеные слезы с глаз и встала с колен, которые были все в пыли, дернув ручку со всей силы.       В люк вела лестница, тоже пыльная и ржавая. Аккуратно уцепилась пальцами и осторожно переступая ногами, старалась не свалиться в темноту. Свет резко включился и прохладный голос резко возвестил, напугав меня ещё больше.       — С возвращением, профессор Эддингтон.       Я чуть улыбнулась и проверила кольцо на безымянном пальце протеза. Не потерялось.       На вопрос, почему я не взяла с собой Питера или Стивена, отвечу так: это моё дело. Это старые счёты с моей семьёй и впутывать в это мою новую семью я не хочу, не хочу, чтобы они пострадали. Я потеряла их однажды, не хочу потерять снова.       Оказываюсь в пустом, грязном и очень длинном коридоре, чьи белые стены наводят на меня ужас и смятение. Мягко и бесшумно ступаю по кафельному полу и вижу комнату, куда ведёт незакрытая дверь. Тихо заглядываю и вижу маленький столик, стульчик и кровать. На стене — детские рисунки животных, выполненные так криво и косо, что сомнения дотлевают в голове. Определённо мои кривые рукописи. Поворачиваю голову и выдыхаю — ещё одна дверь.       Поначалу я не решалась заходить в неё. Странная, резная, с вытесненными узорами по бокам и живописно раскрашенной ручкой. Очень подозрительно, что такая дверь будет стоять в таком затхлом помещении, где проводились очень даже не человеческие опыты. Какой-то страх сковал меня по рукам и ногам, но я все же дернула ручку.       Свет был такой яркий, что едва я открыла дверь, так сразу же и зажмурилась. Раздавались весёлые голоса и когда я насилу продрала глаза, то моя челюсть отпала вниз. Школа. Это правда Школа Мутантов.       Я верчу головой из стороны в сторону не в силах описать свое удивление. Это правда Школа, если мои собственные глаза меня не обманывают! Вот Чарльз катит на урок, Логан громко и с толком, с расстановкой отчитывает мелкого первокурсника, вот Роуг шепчется с Бобби.       Мою душу раздирало на двое абсолютное непонимание случившегося. Я понимала, что Школа — определённо моя иллюзия, вертела головой из стороны в стороны, не в силах оторвать зачарованного взгляда с таких знакомых стен Школы.       — Эв? — голос Профессора так сильно резанул по ушам, что я опешила и повернувшись к нему, не смогла сдержать улыбки сквозь слезы. Он умер. Это иллюзия.       — Чарльз?..       — Это я, моя девочка. Как ты? — его вкрадчивый, ласковый голос так походил на его… настоящий. Что, черт возьми, происходит?!       — Ты не можешь быть жив… — промямлила я, мой мозг был так перегружен, что я просто не представляла, что происходит, что явь, а что обман. Это точно Джеймс Нортон. И я не остановлюсь пока не найду, что за чертовщина происходит с моими любимыми. — Это не ты!       Я подорвалась, в остервенении терла свои глаза, бормотала, нервничала, чувствовала, что сейчас точно сойду с ума, пока не уперлась грудью в деревянную дверь. Обернувшись, я обнаружила, что никого нет, здание, главный холл Школы пустует…       Дернула ручку двери и… как это описать?! Хватит меня мучить!       Заиграла приятная классическая музыка. Я в ужасе вытаращила глаза, а сердце колотилось с такой силой, что рисковало просто пробить грудную клетку и упасть перед танцующими медленный танец странных людей в белых, словно накрахмаленных масках с прорезями для глаз, в которые выглядывает глаза разных цветов. Я отступила назад.       Музыка тем временем стала играть все жёстче, отчетливее, меня толкнул в плечо двухголовый мальчик и я вскрикнула, увидев как к моим ногам упала одна из его голов. Отступив назад, я наткнулась на паутину, запуталась в ней и свалилась на пол. Мгновенно белая майка испачкалась в чем-то липком… на животе, а спустя три секунды я увидела как из моего живота вылезает… что-то! Боже!       Взвизгнула и попыталась встать, но из-под пола вылезли руки, которые схватили меня по рукам и ногам, а я, отчаянно барахтаясь, чувствуя, что умру от страха и паника, кричала непонятные вещи.       — Эви? — голос отца взбудоражил моё и без того полное адреналина сознание и я, вскинув голову, поняла, что это и правда Тони. — Как ты, ветерок?       — Папа! — я попыталась вырваться и подбежать сквозь гущу танцующего народа к отцу, который стоял на лестнице, свесившись на половину. — Тони!       Из его глаз резко полезли черви и я была на грани истерики.       — Прекратите! Хватит! Перестаньте! — музыка начинала давить на барабанные перепонки своей громкостью, люди в масках стали танцевать ещё отчаяннее и резвее, а руки сдавливали конечности так сильно, будто хотели оторвать. Я обмякла, уже не пытаясь что-либо сделать, молча склонив голову. Попытки убрать это магией не увенчались успехом и я просто не знала что делать.       Люди в масках становились все искаженнее и уродливее, у кого-то начали отваливаться руки, головы и ноги, пол застилали лужи крови, сердец и лёгких. Я чувствовала, как начинаю плакать, но продолжала кричать, прекрасно понимая, что это — неправда, иллюзия, но все выглядело так натурально и естественно, что я начинала сама верить в эту чушь.       — Я знаю, как ты умрёшь! — гаркнул мне в лицо какой-то мальчик, лицо которого было испещрено морщинами и я сглотнула слезы. — Думаешь от…       Договорить ему не дал чей-то истошный крик, разрезавший пространство и я резко… Проснулась. В своей кровати. Около меня мирно спала Шепард на своей кровати и я нахмурилась. Посмотрела в зеркало, пребывая в недоумении на грани с паникой, и увидела свое бледное лицо со светлыми волосами. Так… Посмотрела на руку — Нет кольца и две руки целы. Не понимаю…       На кухне осталась включена маленькая плазма, по которой транслировались новости. Хриплый голос ведущего эхом отзывался в моём сознании, пока в мозг по крупицам просачивалась правда:       — Пять лет назад, некто по имени Танос, уничтожил половину землян…       Я сглотнула слезы. Это что… Мне все приснилось? И не было никакого Питера, Доктора и наших приключений, мой отец и Наташа живы, а мы с Питером даже не вместе? Непроизвольно отошла назад, хватаясь за кухонную столешницу. Так это был сон… Всего лишь сон… И ничего…       Адель в спальне всхрапнула.       — Нет… Прошу нет… Это ведь… — я быстро дошла до комнаты и схватила свой телефон. На зарядке, как обычно. Нажала в два клика на чаты и быстро просмотрела. Питеру писала… пять лет назад запись «не хочу в школу!», а Доктору «ты это видел?» тоже пять лет назад. Но тут глаз зацепляется за «Папа». «Папа»? Номер Тони. Но он был записан как «Тони» и это я точно помню. Никакого «Папа». Значит…       — Это неправда! — кричу я в пространство, Адель даже не просыпается. — Фальш! Ложь!       Под под ногами начинает трястись, сквозь трещины проступают капельки горячей лавы, но меня уже ничем не напугать.       — Эй, Нортон, ты сделал ошибку! Что, так сложно было просто заглянуть в моё сознание подальше и посмотреть, как записан Тони? — грохот становится громче, опять играет эта музыка и я резко, будто из-под толщи воды, выныриваю на поверхность. А именно глотаю свежий воздух, а сама стою… На крыше?.. Здание мне неизвестно, а стою я на самом краю, без верхней одежды в одной майке и джинсах безумно холодно, по коже бегут мурашки от холода, и страха.       Резко разворачиваюсь и нервно, почти истерично сглатываю. Высокие, накачанные, с бритыми головами, с повязками на руках со скрещенными костями и черепом. Немой хрип застревает в горле.       — «Пираты»?..       — Они самые, — раздаётся до боли знакомый голос. Джером Ковальски выходит изо спины одного великана. В руках у него облачный чёрный шлем, а за спиной развевается чёрный плащ…