Погладь меня, я помурлычу.

Света от маленького фонарика, прикрепленного к рулю велосипеда, катастрофически не хватало. Сначала Питер ехал осторожно, но выходило слишком медленно. Поэтому пришлось поднажать на педали. Он не боялся в кого-то врезаться, этой частью дороги никто не пользовался. Да и вряд ли кто-то рискнет ездить ночью с выключенными фарами. Питер больше боялся того, что скрывала темнота. Ему, как жителю Нью-Йорка, не приходилось находиться в абсолютной темноте, ведь там даже ночью светло как днем. Сейчас воображение рисовало разных монстров, хотя главный монстр, по мнению местных жителей, пойман. Прохладный воздух обдувал лицо, Питер всматривался в низкое небо –за горами и правда мелькнула молния. Несколько раз ему казалось, что кто-то перебегает дорогу, мелкое животное, коих в этих лесах полно. Ноги уже сводило от усталости, хотя он ехал всего минут десять. В темноте он чуть не пропустил поворот к дому старика Стейна, но вовремя увидел развилку. Еще не хватало заблудиться. Никаких ориентиров больше не было, кроме асфальтированного полотна под колесами. Паркер всматривался вперед, пытаясь увидеть очертания дома, свернул к нему чисто интуитивно, надеясь, что не проехал. С велосипеда пришлось слезть, к дому вела ухабистая тропинка, еще не хватало на ней сломать себе шею. Паркер пробирался сквозь тьму, глаза устали от напряжения и отсутствия перед собой хоть чего-то. Когда луч выхватил из тьмы бок большого джипа, Питер чуть не простонал от облегчения. Мальчик даже не замечал, как был напряжен все это время, с какой силой держал руль, что пальцы рук побелели и одеревенели. Бросив велосипед прямо на землю, разминая пальцы, мальчик подошел к машине. Дернул за ручку дверь со стороны водителя, опасаясь, что она заперта. Но дверь поддалась, в салоне загорелась маленькая лампочка, освещая пространство машины желтым слабым светом. Но Питер был рад и этому. Он вообще подозревал, что у него развивается никтофобия и спать впредь он будет только при свете. В машине воздух был застоявшейся, плотный, пахло кожей, свежестью пахучки и чем-то сладким. Сев на переднее сидение, Питер начал искать ключи. Первым делом он посмотрел, как показывали в фильмах, за откидным козырьком, ожидая, что ключи вывалятся ему в ладони. Но это было слишком просто. Ключей там не оказалось. Как не было ни на торпедо, ни в бардачке. В Питере поднималась легкая паника. Руки тряслись, он вспотел и начал злиться, хотя смысла в этом не было. Не хотелось думать, что теперь придется ехать на велосипеде в город. Он не сможет выдержать такую долгую дорогу, это выше его человеческих сил. Питер откинулся на спинку сидения и вздохнул глубоко пару раз, стараясь прийти в чувство и успокоиться. Паника, уже готовая вырваться, развернуться во всю силу, успокоилась, но никуда не делась. Стала едва заметной, напоминая о себе лишь дрожью в кончиках пальцев. Надо идти в дом. Питеру отчаянно не хотелось этого делать. Но выбора у него было два: или он идет в дом, или крутит педали до самого города. Оставался и третий вариант, где он заходит в дом и не находит ключей и все равно крутит педали до города. Но Питер верил, что найдет ключи. Где-то они должны быть? И явно не у Тони. Зачем ягуару ключи? Питер нервно засмеялся. - Давай, парень. Это всего лишь старый страшный дом, которым тебя пугали с детства. Он снял с велосипеда маленький фонарик и пошел к дому. Ступеньки тут же ворчливо заскрипели, недовольные, что их потревожили в столь поздний час. Дверь открылась с молчаливым осуждением, являя взору черный провал коридора. Свет фонарика плясал по стенам в дрожащих руках мальчика. Слабый луч выхватывал отдельные фрагменты интерьера, удлиняя тени. Страшно было безумно. Это была боязнь не чего-то конкретного, а скорее страх перед неизвестным. Было так тихо, что Питер слышал, как в ушах шумит кровь. Стоило замереть, прислушаться, можно было услышать звуки самого дома. Скрип досок, лёгкий шепот ночного ветра в трубе, кряхтение стен. Как Тони мог здесь жить, Питер отказывался понимать, но признавал: для оборотня место идеальное. Слава всем богам, обитающим, возможно, в Шести Камнях, Питер нашел ключи на тумбочке при входе. Они были небрежно брошены хозяином вместе с каким-то хламом, разглядывать который времени не было. Питер поспешно вышел из дома, словно за ним кто-то гнался. Залез в машину и вставил ключи в замок зажигания. Захлопнул дверь и пристегнулся. По телу расплывалась приятная волна чувства безопасности. Теперь между ним и темнотой есть преграда в виде машины и это придало сил и уверенности. От поворота ключей машина завелась, звук работающего мотора приятно ласкал слух. Питер умел водить машину и права у него были. Но дома у него собственного автомобиля не было. Тем более в НЙ проще ездить на метро, чем на собственном транспорте. Огромный джип в управлении оказался легким, крутить руль можно было одним пальцем. Но Питер вцепился в него обеими руками, врубил дальний свет и вывернул машину на асфальтированную дорогу. На повороте его немного занесло, он еще не привык к габаритам транспортного средства. Но на прямой дороге он чувствовал себя уверенно. На лобовое стекло упали первые капли дождя, когда Питер въехал в город. Проезжая по главной улице мимо большой зеленой вывески «Халк», Питер не мог отделаться от мысли, что въехал в город-призрак. Улицы были пусты, даже работающих фонарей было всего пять. Вывески маленьких лавок не горели, света в окнах тоже не было. На ночь город словно вымирал. А всего-то было около трех часов. Это выглядело жутко, но Питер уже преодолел лимит своего страха и почти равнодушно смотрел на дома с пустыми глазницами-окнами. Ведь он знал – за ними есть люди. Ориентиром, своеобразным маяком, ему служила далекая красная точка. Красный крест над входом в клинику не выключали на ночь. И теперь Питер ехал на его свет, не веря, что справился. Улица была пустынной, только машина подручного Рамлоу стояла на том месте, где ее оставил хозяин. За руль тот сядет еще не скоро. Осторожно припарковавшись у тротуара, Питер вышел из машины, схватил свой рюкзак и пошел в сторону черного входа. Он мог только надеяться, что никто не заметил, что дверь осталась открытой. Обходя мусорные баки, он спугнул пару крыс, которые с пронзительным писком бросились в разные стороны. Дверь оказалась открытой, и Питер был рад оказаться в помещении, которое не вызывало у него страха. Включать свет он не стал и, пользуясь своим фонариком, ругал себя, что не догадался взять с собой что-то помощнее. Но он первый раз проворачивает нечто подобное, продумать все невозможно. - У меня будет самое крутое сочинение на тему «как я провел лето», – тихо проговорил Питер. А еще ему было интересно, слышал ли хищник его приближение или нет? Или заметил машину, проезжающую мимо окна, и узнал в ней свою. И как Тони встретит его. В образе или уже человеком? Одно Питер знал точно: процесс обращения он видеть не хотел. Для него это будет слишком. Подойдя к столу тети Мэй, Питер, натянув на пальцы рукав кофты, открыл самый верхний ящик, в котором, как он знал, хранились ключи от клеток. В свете фонарика ключи блеснули металлом, мальчик подхватил их и направился к клеткам. Там было так темно, что кошку в этой темноте видно не было. Ягуар сливался с обстановкой. Питеру какое-то время казалось, что клетка пуста, пока не догадался посветить на нее фонариком. Преломляя свет, глаза кошки тут же вспыхнули желтым, словно фары. Они, казалось, висели в воздухе – света не хватало выхватить зверя из темноты полностью. Они смотрели друг на друга несколько секунд, пока Питер, засмотревшись, не выронил из рук ключи. Те звонко ударились о кафельный пол, приводя мальчика в чувства. - Привет, – нервно произнес Питер, стараясь улыбнуться. Все это было похоже на сон тяжелобольного, психически нездорового человека. Питер суетливо достал из своего рюкзака принесенную одежду. - Я не хочу, чтобы ты обращался при мне. Я знаю свой предел, это будет слишком для меня. Поэтому я сейчас открою клетку, выйду на улицу, где буду ждать тебя у твоей машины. Мы не будем это обсуждать. Я отвезу тебя домой, и на этом все закончится. Питер не знал, показалось ему или нет, но кот на миг прикрыл свои глаза, словно соглашаясь со словами Питера. - Хорошо. – Мальчик кивнул. Он положил одежду на металлический стол и подошел к клетке вплотную. Это последний этап его операции. Последний из сложных, разумеется. Ему еще предстоит обратный путь до дома Старка, а от его дома до своего. Желательно вернуться, пока тетя Мэй не встала. Питер посмотрел на часы, висевшие на стене, они показывали почти четыре утра. Нет, вернуться домой с рассветом ему вряд ли удастся. Остается надеяться, что Мэй уедет на работу, не заглядывая к нему в комнату, ведь Питер взял выходной, предполагалось, что будет спать до обеда. Паркер вставил в замок ключ под внимательный взгляд круглых кошачьих глаз. Повернул двумя резкими движениями и открыл дверь нараспашку, сделав два шага назад. Ягуар спрыгнул на пол плавным, даже немного ленивым движением, словно тягучая черная смола. Сейчас, вне клетки, кошка выглядела еще более впечатляюще. В холке она достигала почти до бедра мальчика, огромная голова и мощные лапы. Такой хищник может убить за секунду. Питер испытывал страх, он был неосознанный и с ним ничего нельзя было сделать. Ягуар несильно боднул головой Питера в ногу, а потом потерся всем телом, едва не уронив мальчика. Паркер много видел, как обычные кошки так делали, но все равно был удивлен. - Я жду тебя в машине, – сказал он быстро и вышел из комнаты. Он не знал, что делать с ключами. Положить их на место или забрать с собой? Он все-таки положил их обратно в ящик, стараясь ничего не трогать руками. Но он здесь работает, отпечатки пальцев Паркера не должны вызывать подозрения. Как и отпечатки самой тети. Но Питер не мог быть уверен ни в чем. На обратном пути он чуть не налетел на мусорные баки, благо крыс там уже не было. Быстрым шагом дошел до машины и сел за руль, почувствовав себя снова в безопасности. На улице по-прежнему было темно и безлюдно. Свет в окнах не горел, даже самый слабый. Дождь усиливался, опустив стекло, Питер с наслаждением вдохнул свежий воздух с запахом мокрого асфальта. Нервно барабаня пальцами по рулю, Питер ждал Тони. Его не было уже десять минут. Мальчик не знал, сколько времени нужно для обращения, но задержка его нервировала. Он уже хотел вернуться назад, как дверь сбоку открылась и в машину залез Тони. Одежда дяди Бена была ему велика, Питер сразу это отметил, бросив на мужчину короткий взгляд. В целом вид у него был болезненный. Лицо бледное, глаза слезились, а губы ярко-красные, словно мужчина их прикусил сильно. Все это Питер заметил за короткую секунду, а потом отвернулся, чувствуя неловкость. Питер завел машину и медленно тронулся с места. Он боялся разворачиваться на пустынной, но узкой улице, потому что был не уверен в своих навыках водителя, приняв решение выехать с города с другой стороны. Да, пусть пойдет чуть дольше, но зато безопасно. Они ехали молча, как и просил Питер, но от этого было еще более неловко. А что вообще принято говорить в таких ситуациях? Добро пожаловать в мир людей? Посмотрев на Старка еще раз, Питер увидел, как тот сидел весь сжавшись, его пальцы мелко подрагивали, он принимался то кусать ногти, то стучать пальцами по стеклу. Старк напоминал собой наркомана в ломке. Питер запоздало подумал, что надо было купить еды, но всего не предусмотришь. Можно было заехать на круглосуточную заправку, но тогда продавец станет свидетелем их ночного приключения. До дома мужчины всего полчаса езды, Тони потерпит. - Вы в порядке? – наконец Питер решился спросить. Тони ему не ответил, посчитав вопрос полной глупостью. Выехав за пределы города, Питер позволил себе прибавить скорости, несмотря на то, что пришлось включить дворники, дождь становился все сильнее. Машина шла плавно и ровно, мальчик немного ослабил свою хватку на руле, а то уже болели плечи и шея. Через двадцать минут они проехали дом Питера; снизив скорость, мальчик свернул в сторону холмов, осталось недолго. Они подъехали к дому Старка около четырех часов утра. Что ж, неплохо. Спать совершенно не хотелось, как ни странно. Питер знал, что усталость еще возьмет свое, но сейчас благодаря адреналину в крови думать о сне не хотелось. Не успел Паркер затормозить, как Старк сорвался со своего места, выскочил из машины и скрылся в доме. Питер побежал за ним. В предрассветном сером свете дом казался еще более мистическим, но Питеру уже не было до этого дела. Тони нашелся в уже знакомой комнате, он держал в руке какую-то бутылку. Мужчина достал стакан, но потом передумал. Отвинтил крышку и сделал несколько больших глотков алкоголя. - Тони! - Что Тони? – Мужчина резко повернулся к мальчику. В его глазах было столько всего, что Питер даже не собирался разбирать весь этот завал. – Что? – Снова рявкнул мужчина. - Я не думаю, что вам стоит пить. – Голос Питера был спокойный, но дрожал. - Ты-то что понимаешь? Два дня в крохотной клетке в дерьме и моче! Когда на тебя приходят смотреть, словно ты …. Он сделал еще один большой глоток, со всей силы запустил бутылку в стену. Та гулко ударилась о деревянные доски и, не разбившись, упала на пол. Питер вздрогнул – Тони пугал его, пугал еще больше, чем в образе зверя. Тони сел на диван и спрятал лицо в ладонях. Питер смотрел на его сгорбленную спину, не зная, что делать. - Не бойся. – Голос Тони звучал приглушенно и крайне устало. – Я чувствую, что ты боишься меня. Не стоит. - Вам стоит лечь спать, мистер Старк. – Твердо сказал Питер, чувствуя, что именно сейчас мужчине нужна строгость. И тот, кто будет принимать за него решения, пока он не придет в себя. – Только не на этом диване. Они оба посмотрели на темное пятно у изголовья. - Плевать! Я слишком устал, чтобы меня волновал такой пустяк, как кровь на диване. Тем более это моя кровь. – Мужчина одернул покрывало, закрывая им пятно и положил поверх свои босые ноги. Питер чуть не ударил себя ладонью в лоб. Вот что он за идиот? Почему он не подумал об обуви? Хотя Тони, кажется, ничего не смущало. Мужчина уже закрыл глаза, положив голову на согнутый локоть вместо подушки. Говорят сон лучшее лекарство, Питер не знал так ли это, но мужчине явно не мешало хорошо выспаться, а потом поесть. А потом они поговорят. Питер думал, что у него есть право получить ответы на некоторые вопросы. Он не был уверен в другом: хочет ли он эти вопросы задавать. Не зная, куда себя деть, Питер вышел на крыльцо и сел на ступеньки встречать рассвет. До него оставался час.

***

Он проснулся резко, словно его кто-то толкнул. Оказывается Питер так и уснул на крыльце, прислонившись к столбику, что поддерживал козырек над дверью. Рассвет уже начался, сумрак отступал. Дождь закончился, большая туча уходила в сторону, чтобы пролиться дождем в соседнем штате. Питер поднялся и потянулся, довольно простонав. Мышцы спины, шеи и предплечий неприятно ныли, но Питер старался не обращать внимание. Он зашел в дом, заглянув в комнату, чтобы проверить мужчину, тот спал в том же положении. Его дыхание было спокойным и ровным, сон крепким и глубоким. Выйдя из дома, Питер обошел его с левой стороны, решив прогуляться. Мокрая от ночного дождя трава неприятно цеплялась за голые щиколотки, но Питер упрямо шел вперед к дереву, на котором висела самодельная качель из покрышки. Впереди открывался великолепный вид на темные горы, снежные верхушки которых восходящее солнце окрасило в нежно розовый цвет. В свежем, сыром после дождя воздухе слышен запах хвойных деревьев. Питер вздохнул глубоко, аж голова закружилась. От простора и красоты природы защемило в груди. Нервное напряжение отпускало, менялось на усталость. Хотелось лечь спать и спать долго-долго.

***

У Тони в жизни были правила, которыми он руководствовался и не нарушал никогда. Какие-то ему еще в детстве привил отец, какие-то он придумал сам. Тони четко знал: если он хочет жить среди людей, он должен эти правила соблюдать. Все было просто: избегать больших городов, ни с кем не заводить тесных отношений, не обращаться в зверя днем, пребывать в образе ягуара и человека одинаковое количество времени, хранить секрет любой ценой, не попадаться людям на глаза в виде хищника. Самые главные правила, он нарушил буквально за пару последних дней. И что по итогу? Он оказался в клетке. На самом деле с Рамлоу получилось очень глупо. Винить, кроме себя, некого. После стычки с медведем, а потом еще визита Паркера, Старк не знал, что делать. Регенерация в образе зверя проходит быстрее, да и животные переносят боль несколько иначе, чем люди. Обращаться не хотелось, но пришлось. Боль в передней лапе только раздражала, а еще он злился, что так легко позволил втянуть себя в драку. Медведь был не виноват в том, что Тони так испугался за малого Паркера, и единственным правильным действием показалась атака. И он атаковал. Не рассчитал свои силы и в итоге получил ранения. А еще запустил цепочку происшествий, которая привела его в клетку. На Рамлоу он натолкнулся случайно. Шел через лес, прислушиваясь к ночным звукам, как в нос ударил ветер, принося с собой запах крови, смерти и шкур разных животных. Так мог пахнуть только охотник. В обычную ночь, Тони обошел бы его стороной. Он их не боялся, но правило есть правило. Его не должны видеть. Но он был зол, раздосадован, а браконьер его раздражал в любом обличии. И Тони, почему-то, решил, что ничего страшного не случится, если он немного напугает убийцу зверей. Мягко переступая всеми четырьмя лапами, Тони шел за охотником, пока Рамлоу не встал на небольшой поляне. Тони грозно зарычал и вышел следом. Мужчина не выглядел испуганным, это Тони не насторожило. От страха люди ведут себя по-разному. Винтовка охотника была опущена дулом в землю, и Старк был готов в любой момент прыгнуть обратно в кусты, при малейшем движении дула вверх. Но угроза пришла с боку, откуда Тони ее не ждал. Слева от него на поляну вышел еще один браконьер. Ветер дул в его сторону и Тони не смог его учуять. Старк запоздало понял, что не он тут охотник, не успел дернуться, как в бок вонзился дротик со снотворным. Тони сделал шаг в сторону, с удивлением отмечая, что лапы и тело его больше не слушаются, снотворное действовало быстро. Он шел, словно пьяный, в мыслях только одно – бежать. Бежать, как можно быстрее. Но все его движения были медленные, как часто бывает во сне. Его шатало из стороны в сторону, охотники за его спиной быстро переговаривались, но Тони уже не понимал их слов. А потом в бедро попал второй дротик и его сознание отключилось. Приходил он в себя медленно, будто всплывал с глубины. Сначала его куда-то несли, он слышал голоса, которые доносились до него, словно через толщу воды. Через какое-то время, когда его положили на что-то жесткое, появились запахи. Среди незнакомых, он слышал запах Мэй и самый яркий среди них, запах Питера. Запах мальчишки был самым первым звеном в цепочке событий. Он поймал его еще ранее, в городе. Покрутил головой, чтобы найти источник запаха, натыкаясь, к своему удивлению, на мальчишку с растрепанными волосами. Тогда Старк подумал, что ошибся, не придал этому значения. А потом Питер приехал к нему домой. Тони узнал кобылу Чуйку и запах парня. В мире Старка относительно чувств все было просто. Он, как обычные люди, не придавал любви никакой романтики. Для него это был лишь набор химических реакций в организме. Ты смотришь на человека, слышишь его запах, а в мозгу уже происходят сложные химические процессы. В кровь выплескивается гормон фенилэтиламин , а потом допамин. И некогда задаваться вопросами: почему он, почему именно этот мальчик? Его запах обволакивал, завораживал, заряжал силой и энергией. Хотелось совершить какой-то безумный поступок. Это походило на наркотик, который хочется еще и еще. В человеческом обличии Тони понимал, что все ерунда, установленные правила важнее. Но стоило только обернуться в ягуара, как зверь шел на запах к дому, где жили Паркеры. Тони нарушил первое свое правило: он обернулся в зверя днем. Как собачонка бежал за мальчишками на велосипедах, жадно ловя потоки воздуха, ощущая прилив сил. Казалось, он мог бежать так много миль. Но мальчик заметил его. Тони был уверен, что не показывался на глаза, в этом он всегда был осторожен. Мальчик его просто почувствовал. Осознание этого привело ягуара в полный восторг. Дальнейшее развитие событий уже известно. Он продолжал шпионить, это привело его к стычке с медведем и получением серьезных ран. Раны к встрече с Рамлоу. Рамлоу усыпил его, притащил в клинику к Мэй. Старк старался дышать спокойно, не привлекая к себе внимание. Надо лишь подождать, когда организм полностью придет в себя. Позаботьтесь о нашей киске – последнее, что он запомнил, так как его сознание полностью затопила паника зверя. Ласкающая за ухом рука тут же стала целью номер один. Тони, до этого никогда не терявший контроль над зверем, не мог быстро справиться с выплеснутой агрессией. По гортани текла горячая чужая кровь, приводя в ярость зверя еще сильнее. Идиот Роджерс только сильнее злил хищника тыча своей палкой. Наконец, Тони удалось взять верх, и он отпустил несчастного мужчину. От вкуса чужой крови тошнило, страх никуда не пропал и он, как чумной , стал бросаться на стены. Запах Питера только сильнее распалял хищника. Старк даже не пытался его сдерживать, он берег силы, чтобы не обратиться в человека прямо при всех. На следующий день Тони нарушил еще одно свое правило. Он раскрылся Паркеру. Мальчишка сам каким-то образом догадался, но Тони не стал отпираться. Ткнулся мордой тому в ладонь, дурея от запаха, урча от наслаждения. Старк не помнил, когда в последний раз так долго был в образе зверя. Стены тесной клетки вызывали раздражение и легкую клаустрофобию. Разум животного был простой, его поведение было продиктовано инстинктами. Человеческое составляющие разума ослабевало, словно его эта личность засыпала. Так Тони нарушил еще одно свое правило – не пребывать долго в обличии зверя. Когда Старк всерьез опасался, что уснет навсегда, оставшись хищником, Питер пришел с хорошими новостями: осталось продержаться еще немного. Обращение проходило болезненно, зверь отступал неохотно, хотя Тони чувствовал, что контролирует его. Ощущения были словно он пил много дней подряд. В голове гул и звон, мышцы болят от того, что он давно не ходил в вертикальном положении. Его трясло, и с этим ничего нельзя было поделать. Хотелось нажраться, забыть все, как страшный сон. А еще перед мальчишкой было стыдно. Неуютно. На какие-то более сложные эмоции у Тони сил не было.

***

Он проснулся словно от толчка, ожидая найти себя опять в тесной клетке. Но нет, он лежал на своем старом испачканном диване. Он не чувствовал себя отдохнувшим, он определенно не пришел в себя, но ясно было одно: он в доме один. Тони сел, не отказав себе в удовольствии хорошенько потянуться. Есть хотелось просто жутко. От сырого мяса тошнило, в образе зверя он никогда сырого мяса не ел. Подумав, что кофе отличная идея, мужчина поднялся и прошел на кухню. Там, в окно он заметил одинокую, продуваемую всеми ветрами фигурку Паркера. Тот стоял рядом с его игровым деревом и смотрел, как лучи восходящего солнца медленно ползут по горам. Недолго думая, Тони достал две чашки и поставил на плитку турку. Питер, подойдя близко к дереву, увидел, что покрышка вся покусанная, поцарапанная мощными когтями. Нет, это определенно не качель. Скорее, игрушка для большого зверя. Почувствовав на спине взгляд, Питер обернулся. К нему шел Тони, неся в руках две чашки. Сон мужчине на пользу не пошел. Тот был все так же бледен, волосы растрепаны, в глазах только блеск. Мужчина успел переодеться, надев джинсы и неизменную клетчатую рубашку. Одет он был слишком легко для такого прохладного утра, но мужчине, так подумал Питер, после пребывания в заточении хотелось простора и свежести. Тони встал рядом с Питером. Мальчик принял из его рук кружку с кофе, отвернувшись обратно к горам. Питер чувствовал, что Старк смотрит на него, наверняка со снисходительной улыбкой. Чтобы проверить это, Питер быстро посмотрел на мужчину. Нет, Тони не улыбался, смотрел задумчиво и серьезно. Питер засмотрелся в его темные глаза, очнулся только когда мужчина наклонился к нему, явно собираясь поцеловать. Поддавшись панике, Паркер в последний момент трусливо отвернулся. Губы Тони мазнули его по щеке, заставляя покраснеть. - Зачем ты это сделал? - спросил Питер, пряча лицо за кружкой. Старк не испытывал разочарования из-за неудавшегося поцелуя. Его, в отличие от Питера, это нисколько не смущало. - Не все же руки тебе лизать, – со смешком в голосе, ответил мужчина. Этими словами он смутил Питера еще больше, потому что сказал правду. Он пил обжигающий напиток, пробуя побороть неловкость, но не мог этого сделать, слишком уж нестандартная ситуация. В принципе, он понимал, почему Тони хотел его поцеловать. Это просто знак благодарности, тем более, мужчина явно не пришел еще в себя. Кофе был вкусным, обжигающе горячим, несладким и очень крепким. Перед глазами самый красивый вид природы, Питер почувствовал благодарность судьбе или стечению обстоятельств, не важно, за то, что находится здесь и именно сейчас. - У меня есть к тебе вопросы. – Питер нарушил тишину, он смотрел в свою кружку, в черном кругляше напитка отражалось небо. - Не на все я смогу ответить, – голос Тони был хриплым, царапающим горло от того, что он долго молчал. В нем слышались нотки сожаления, можно подумать, мужчине действительно было жаль. - На какие сможешь. Я не уверен, что сейчас время для этого. Ты, наверное, устал. Я хотел уехать сразу, как ты уснул, но в темноте не хотелось ехать. Питер обратил внимание на свое обращение к мужчине. Возраст и воспитание требовали обращения на «вы», но после всего случившегося, после того, что Питер знает и сделал, «вы» было неуместно. - Сядем? – предложил Тони. Сидеть на мокрой траве не лучшая идея, но Питер и вправду устал стоять. Он устал буквально от всего, даже просто держать глаза открытыми. Он был уверен: ляжет на траву, закроет глаза и уснет. От мысли, что ему еще ехать домой, сонливость напала еще больше. Тони вряд ли предложит лечь у него, а Питер и не согласился бы. Питер кивнул, сел на траву, вытягивая ноги, устраивая чашку на коленях. Старк расположился чуть позади. Профиль его видно не было, да и вообще, чтобы посмотреть на него пришлось оборачиваться. Вероятно, так проще вести беседу, когда нет возможности посмотреть в глаза. Качая чашку в руках, Питер спросил: - Кто еще знает? - Никто. Вопрос был глупый, и Питер знал на него ответ. Но это была подготовка для следующего вопроса, который тревожил его по-настоящему. - Что будет со мной? Тони молчал. Паркер чувствовал его взгляд на своей напряженной спине. Паркер давно понял, что Старк способен считывать его эмоции, а сейчас у него не было сил даже для попытки обмануть. О том, чтобы скрыть, речи не идет. - Ничего, – ответил Тони. – Ты думал, я тебя убью? Питер быстро обернулся; просто необходимость посмотреть в лицо. Тони встретил его взгляд своим открытым взглядом. На губах улыбка, но не снисходительная, как обычно, а мягкая, едва заметная, неловкая, если угодно. Тони не смеялся над ним, а серьезно спрашивал. – Да, – ответил Питер, отворачиваясь. – Только вот сейчас до этого додумался. Сам сказал: никто не должен знать. А теперь я знаю. Это проблема? - Будет проблемой, если ты начнешь говорить об этом. Но ты не станешь. Старк не спрашивал. - Не буду, – подтвердил Питер. Если судить по положению солнца, было часов семь утра. Мэй, как предполагал Питер, уже готовилась выехать из дома. Значит, осталось еще немного времени до бури. - Это все вопросы? - Нет. – Мальчик покачал головой, усмехаясь. На самом деле он себя еле сдерживал, чтобы не начать выдавать один вопрос за другим с частотой пулеметной очереди. Но на многое ответы знать не хотелось, а для других вопросов не время. – Ты следил за мной. Зачем? Питер расслышал удивленный вздох, Тони явно не ожидал такого вопроса. Или, возможно, не так быстро. И Питер не спрашивал, следил ли Тони, мальчик и так это знал. Он хотел знать зачем? И из всех возможных этот вопрос был самым сложным. И в то же время самым легким. Паркер сделал глоток остывшего кофе, бока чашки больше не грели руки, он чувствовал, как на заднице от травы намокают джинсы. Но подниматься не спешил. Старк смотрел на ухо парня, на колечко волос, заправленное за него, раздумывая над ответом. Имел ли он право на ложь? Имел ли он право на правду? По-хорошему, и Тони это понимал, парню надо было сказать: спасибо и проваливай. А самому собирать вещи и убираться из этого города. Но убираться категорически не хотелось. Он всю жизнь готовился к тому, чтобы вернуться сюда. И, так получилось, вся цепочка событий сомкнулась на том, с чего началась – на Питере. - Сложно объяснить, – заговорил Тони, ловя на себе еще один взгляд Паркера. – Если выражаться просто, не вдаваясь в подробности, то меня просто тянуло. - Тебя или зверя? - Зверя. Питер кивнул, видимо, ответ совпал с его размышлениями. - Почему? - Что «почему»? - Почему именно я? Старк задумался. Солнце продолжало свой путь по заданной миллиарды лет траектории, его лучи запутались в растрепанных волосах Паркера, окрашивая их в золото с примесью меди. Вот как все это объяснить? Как преобразовать чувства, запахи и визуальное составляющее в слова? Почему именно он, Тони и сам не знал. Потому что. - Животные живут инстинктами, – начал Тони издалека, - они не задумываются над своими действиями. Они просто делают то, что хотят. То, что им предписано природой. - Но ты не животное. – Еще один взгляд. Старк и сам убеждал себя много раз, что он не животное. Но пришлось смириться, что часть его являлась тем, чем являлась. Глупо и неправильно отрицать то, чем ты являешься. Гораздо проще и правильнее принимать себя таким, какой ты есть. В определенный момент Тони сделал это, и тогда его жизнь стала куда проще. – Сейчас точно нет, – согласился мужчина. – Но что ты хочешь от меня услышать? Мне трудно выразить свои эмоции так, как выражают обычные люди. Потому что для меня это по-другому. - Скажи как есть. Чертов Паркер не собирался отступать. Старк почувствовал в себе волну раздражения, но быстро подавил ее. Ведь благодаря упорству Паркера он сейчас не в клетке. Стоило быть немного благодарным. - Хорошо. – Старк вздохнул. – Зверю понравился твой запах. Он с ума по нему сходил. И я следил за тобой, чтобы иметь возможность дышать им. И если бы не случай с медведем, ты никогда бы об этом не узнал. Ведь это только моя проблема. - Узнал бы, – ответил Питер. Признание Старка немного вывело из равновесия, хотя мальчик подозревал нечто подобное. – Я чувствовал твой взгляд. - Я знаю. Не хочу тебя пугать или заставить чувствовать ответственность за происходящее. Такое редко случается, и я сам в полной растерянности. Просто я не считаю совпадением то, что твой запах понравился зверю. И то, что ты чувствуешь его. Питер слушал, рвал травинки и ничего не говорил. Повисла тишина, которую нарушил крик одинокой птицы. Тони нравилась эта тишина. Пусть она, чем говорить то, что он говорил. Старк уже собирался уходить, сидеть смысла больше не было. Двух часов сна явно не достаточно, хотелось лечь спать еще на сутки. - А что же ты? – тихо спросил Питер. У его ног горкой лежали сорванные травинки. Мужчина знал, о чем его спрашивает мальчик. Он только не знал, как правильно ответить. - Ты ждешь признаний в каких-то чувствах? – усмехнулся Тони, пытаясь спрятать за ложным весельем нежелание в этих самых чувствах признаваться. - Не в каких-то, а вполне конкретных. Питер полностью к нему обернулся и теперь смотрел пристально и требовательно. Взгляд серьезных глаз не позволил соврать или как-то юлить. А правда была неуместна. Тони не собирался нарушать еще одно свое правило, подпускать кого-то близко к себе. Хотя, казалось бы, что терять-то? Чувствовать неуверенность перед мальчишкой было странно. Но Старк еще, когда Чуйку поймал за узду, пока она не сбросила седока, понял: Питер особенный. Для него конкретно. Мальчишка ему нравится, отрицать это было глупо. Как и то, что у Паркера есть ответные чувства. Тони пришлось отвести глаза. – Я сейчас не могу ничего сказать. Знаю только, что благодарен тебе. Без преувеличения, ты меня спас. И сомневаюсь, что смогу оплатить этот долг. Однако знаю точно: втягивать в новые неприятности тебя не стану. – Поздно. Я в центре неприятностей. – Питер улыбнулся. – Мне хочется разобраться во всем. И мне хочется нравиться конкретно тебе, а не зверю. – Ты странный. – Мне говорили. – Мой отец полюбил обычную женщину. Они познакомились в этом городе много лет назад. Ради нее отец отказался от своей семьи, и они уехали. На самом деле его жертва не была таковой. Он не любил свою сущность и сколько я его знал, в образе животного видел всего пару раз. Он надеялся, что я не унаследую его гены и буду обычным ребенком, но этого не случилось. Мы много путешествовали, переезжали из одного маленького городка в другой в основном из-за того, что я не умел контролировать свою вторую сущность. – Старк рассказывал это, глядя в сторону, баюкая в руках уже пустую чашку. – Папа не говорил, но я знал: он ненавидел меня за это. Ему хотелось обычной жизни, со мной он позволить этого не мог. Мама же меня любила и таким. Спустя многие годы я вернулся сюда, потому что принял себя. Перестал ненавидеть ту свою часть, из-за которой мой отец отталкивал меня. Я не могу вернуться к своим, потому что для них я чужак. Но и среди людей не могу, не открыв правды. Моему отцу повезло. – Ему тоже нравился запах твоей мамы? – догадался Питер. – А она чувствовала его? Старк кивнул. – Мой отец не обращался много лет, а потом не смог, если захотел бы. Обе сущности должны находиться в равновесии, это важно. Необходимо иметь много сил, чтобы контролировать каждую из них. Все сложно, так не объяснить. Даже два дня в образе кошки не прошли даром, вернуться в человеческий образ оказалось сложнее, чем я думал. Сейчас слишком сложный период в моей жизни и мне не хотелось бы усложнять ее еще больше. Не хотелось бы усложнять твою жизнь. – Я сбежал сюда от сложностей, – признал Питер. – Оставил неприятную часть моей жизни в большом городе. Меня вообще не должно было быть этим летом здесь. Но есть вещи, которые не зависят от нас. Я не буду мешать тебе. - Спасибо. Старк одним плавным движением поднялся и протянул руку, помогая встать Питеру. Они шли к дому не торопясь, Питер чуть отставал. - Что ты намерен делать? – спросил Питер. - Я не думал еще, – честно ответил Старк. – Мне надо прийти в себя. Я знаю, что у Мэй будут проблемы из-за того, что ты сделал. И мне необходимо, чтобы ты держал меня в курсе событий. Ты можешь приезжать сюда, когда захочешь или сочтешь необходимым. Питер кивает. Они стоят у дома. Старк забирает из его рук кружку и уже готовится уйти в дом. Поддавшись порыву, мужчина крепко обнимает его, у Питера аж дыхание сбивается. Старк теплый и это особенно приятно в прохладное утро. Его объятия сильные, но в то же время нежные. Они длятся дольше положенного, но Питер не против стоять так хоть час. От Тони исходит сила и уверенность, обволакивает безопасностью. Рядом с мужчиной ничего не страшно, а любые неприятности кажутся несущественными. Питер понимает, что он искал эти чувства в отношениях с бывшим объектом своей любви. Не то, чтобы сам Питер был слабым, нет. Просто по эгоистическим соображениям хотелось иметь такого человека рядом. Но кто сам стоит шатаясь, опорой служить не может. - Спасибо тебе, куклёныш, – прошептал Тони ему на ухо. Когда Тони отстранился, Питер едва не застонал от потери исходящего от него тепла. Паркер заставил себя улыбнуться, хотя улыбка получилась жалкая, дерганная. Тони не стоял на крыльце и не провожал Питера взглядом. Он просто отвернулся и зашел в свой странный и страшный дом. Питер поднял свой велосипед, выкатил его на дорогу и поехал в сторону своего дома. Мэй уже должна была уехать в город, но Паркер был осторожен, подъезжая к дому не со стороны дороги. Пришлось несколько минут потрястись по кочкам, зато, если вдруг Мэй по какой-то причине дома, она его не увидит. Машины тети у дома не было, Питер облегченно бросил велосипед и зашел в дом. На столе на кухне, куда мальчик зашел, чтобы перед сном налить себе воды в кружку, он увидел записку. «Покорми лошадей». Рация на кухне молчала, мобильник, поймавший слабый сигнал, тоже. Есть еще немного спокойного времени. Поднявшись к себе в комнату, он разделся до трусов и залез в кровать под одеяло. Когда голова коснулась подушки, Питер устало прикрыл глаза, даже не подозревая, какой он измученный на самом деле. Сон долго не шел из-за большого количества мыслей в голове, Питер водил взглядом по потолку, цепляясь за замысловатый рисунок трещин. В какой-то момент просто упал в темноту.