***
Они взяли себе по комку блинчика ничего не сказав, словно так и должно быть. Питер так вообще раскромсал несчастного уродца в кашу, смешав с малиновым вареньем. Теперь ел это месиво без каких-либо эмоций. Мэй поглядывает на него немного с опаской, словно он может впасть в истерику на пустом месте. Это немного раздражает, но присутствие Наташи и Клинта вынуждает держать себя в рамках нормальности. Хотя откуда эти двое могут знать насколько он нормальный? Он и сам уже плохо понимал: насколько нормальным является. За завтраком, естественно, они не обсуждают ничего важного. Они — это Мэй и ее гости. Питер, ковыряясь в блинах, в пол-уха слушает их воспоминания из прошлого, в основном ничего не значащие эпизоды их жизни. Но как только завтрак заканчивается, Наташа и Клинт встают как по команде и, поблагодарив за завтрак, выходят из дома. Через минут десять Питер видит, как они важно гарцуют мимо окна на лошадях. Клинт вполне уверенно держится на Кумире, а Чуйка под Наташей даже выглядит бодрее, чем обычно. Оставшись наедине с Мэй, Питер чувствует на себе взгляд женщины. Но та ничего не говорит, убирает со стола посуду, и Питер немного расслабляется. Паркер может придумать Тони оправдание — он не захотел приходить из-за посторонних в их доме. Вероятно, еще в машине, он почувствовал, кто именно гостит у Мэй. Не хочется верить — Старк банально испугался, но Питер думает: пусть так, чем Тони испугался разговора с Мэй. Или не хотел разговора с тетей. Это самое простое объяснение — Тони не хотел говорить с Мэй. Питер не вполне понимает: обижает ли его тот факт, что он у Тони вроде маленького грязного секрета. Он признает – о таких вещах нужно молчать. Но это же Мэй! Он так и сидит над своей тарелкой с блином, когда слышит звук отъезжающей машины: Мэй уехала на работу. Она не позвала его с собой, даже не спросила появится он на работе вообще. Питер воспринимает это, как молчаливый толчок поехать, поговорить с Тони. Питер отставляет в сторону тарелку с недоеденным завтраком, решительно выходит на улицу, садится на велосипед, едет в сторону дома Тони, не давая себе возможности передумать. Благо он спустился к завтраку в более приемлемой одежде. Старк был дома, по крайней мере его машина стояла перед домом. Питер оставляет свой велосипед рядом и входит дом. — Тони? Ответа нет. И Питер не иначе, как шестым чувством, ощущает, что дома никого нет. По телу опять расползается липкий страх, как бывало всегда, когда он находился в этом доме один. Он заходит сначала в одну комнату, потом на кухню и не замечает ничего странного. В спальне он видит, рубашку Тони, висящую на спинке кровати, а на кухне на столе стоит чашка с кофе, в котором плавает дохлая мошка. Питер хмурится. Все выглядит так, словно Тони просто вышел. Но тогда, где он? Или же Старк увидел приближение Питера и просто свалил, чтобы не разговаривать с ним. Паркер встряхивает головой. Нет, он пока ничего не будет анализировать, иначе может додуматься до такого, что позже никакие аргументы Тони не подействуют. Питер начинает подниматься по лестнице и сам не верит, что делает это. Ступени под его ногами недовольно скрипят, но мальчик упорно шагает на второй этаж. Его встречает темный коридор. Дневного света хватает, чтобы рассмотреть несколько старых светильников на стене и три двери. — Тони? — Еще раз зовет Питер, но скорее, чтобы просто услышать свой голос, чем реально надеяться на отклик мужчины. На втором этаже пыльно, что доказывает — Тони говорил правду, он не поднимался сюда. На этом моменте уже можно поворачивать назад, потому что Питер явно переходит все границы не только личного пространства Старка, но и свои личные, отвечающие за страх перед этим местом. Но вопреки своим мыслям, Питер идет дальше по коридору, дергает первую дверь. Деревянное полотно, рассохшееся от времени, открывается неохотно, расслоившаяся краска светлыми чешуйками падает на грязный пол. Питер заглядывает в просторную комнату. Здесь светло, два окна щедро пропускают в помещение дневной свет. Стены оклеены выцветшими от времени обоями, нежно розового цвета и рисунком из красных бутонов и раскрывшихся цветов. На полу и на всех горизонтальных поверхностях толстый слой пыли. В углах грязными гамачками висят паутины. Несмотря на то, что комната выглядит покинутой, здесь все равно уютнее, чем в помещениях внизу. И Питер не сомневается, что заглянул именно туда, где жила семья Тони, когда они прятались здесь. В интерьере чувствуется женская рука. Начиная от обоев, заканчивая пыльным абажуром на старом светильнике. На стенах висят тусклые картины: в основном пейзажи и натюрморты. Двуспальная кровать, покрытая побитым молью покрывалом, указывает на то, что здесь спали родители Тони. Питер идет дальше по коридору, раз он здесь, почему бы не рассмотреть все? Вторая комната не такая интересная, как первая. Здесь не так много мебели: всего-то детская кроватка, да шкаф. В углах та же паутина, на зеленом ковре толстый слой пыли. Комната маленького Тони весьма безлика, не передающая личность живущего здесь много лет назад мальчика. Последняя дверь скрывает за собой ванную комнату. Все та же пыль, ржавые подтеки на стенках ванной, потемневший кран и вентили, мутное зеркало на стене. После пыльного второго этажа, свежий воздух кажется особенно сладким. Питер разочарован.***
Вечером в доме Мэй проходит собрание. И Питеру разрешено на нем присутствовать. Точнее ему никто не говорит покинуть гостиную, он остается сидеть на диване, а не со всеми за столом. В комнате присутствуют: Мэй, Хэппи, Наташа, Клинт, Стив Роджерс и его верный спутник Баки. Стив, кстати, одет не в свою форму, а в обычные черные штаны и светло-голубую рубашку. Видеть его таким… странно. Однако прямая спина и ровная линия плеч никуда не делись, как и сосредоточенное выражение лица, несмотря на то, что в его руке бутылка пива. По бутылочке пива себе взяли Клинт и Баки. Женщины сидели с бокалами белого вина. И только Хэппи и Питер с чашками чая. Со стороны выглядело все так, словно собрались старые знакомые. Если бы не витающее в воздухе напряжение и серьезность обсуждаемой темы. Питер старается сидеть тихо, чуть ли не сливается с обивкой дивана. Он все еще не уверен, что ему можно это слушать. Первой взяла слово Мэй. Она выглядит немного смущенной от того, сколько пар глаз обращены на нее. — Как вы все знаете, у нас был, а потом сбежал, зверь, который, как мы думали, был причастен к нападениям на крупного, и не очень, рогатого скота местных фермеров. — Все отвечают ей легкими кивками головы. Питер понимает, что Наташа и Клинт в курсе событий ничуть не хуже остальных лишь потому, что Мэй скидывала им все материалы. Насколько это было законно, он не хочет думать. — Дело казалось простым, кроме, одного вопроса — откуда взялся зверь? На самом деле это не столь важный вопрос, как: куда он делся? Его видели в соседнем городе, после чего он пропал. Однако, после того как я получила результаты экспертизы по ДНК, у нас вырисовывается совершенно другая картина. На самом деле все лежало на поверхности, но у нас не было оснований на эту самую поверхность смотреть, имея уже пойманного зверя. — Мэй берет паузу, чтобы сделать глоток вина. — Вы позволите мне небольшую лекцию для большего понимания ситуация для Стива и Баки? — впрочем, вопрос был риторический. — Ягуары обладают очень сильным укусом. Давление его челюстей 136 атмосфер. Чтобы вы понимали: он спокойно может раскусить череп корове. И в своей среде обитания часто так делает. И сейчас я объясню почему. Ягуар относительно небольшая кошка. На его стороне внезапность, сила укуса, но не вес. В среднем самцы едва достигают восемьдесят килограмм. Самки и того меньше. Последняя корова была задушена. То есть хищник долгое время удерживал рогатую в своих лапах. А это примерно четыреста килограмм вырывающегося веса. В противовес восьмидесяти. — Мэй опять замолкает, давая собравшимся переварить информацию. Заинтересованными выглядели только Стив и Хэппи. Ну, и Питер, но он как бы вне собрания. Наташа и Клинт немного скучают, иногда кивают на слова Мэй. Баки крутит в своей механической руке крышку от пива пребывая, кажется, в своих мыслях. Мэй продолжает: — ДНК, собранные со слюны животного и с трупа коровы — разные. Мы так были рады, что поймали животное, что сначала не обратили внимания на улики. Я не обратила, — поправилась она. — Так кто же нападал на скот? — спрашивает Стив. — Кто-то очень большой. — У тебя есть предположения? — не хочет отставать Стив. — Только предположения. — отвечает Мэй и вздыхает. — Это был большой хищник, достаточно тяжелый, чтобы удерживать и душить корову несколько минут. Если брать во внимание все детали, то подходят такие животные, как лев или тигр. Это массивные животные, обладающие силой, при охоте часто используют удушение. Но при этом их укус относительно слабый. Повисает молчание. Собравшиеся обдумывают услышанное. — А слон тут мимо не проходил случайно? — шутит Клинт. Его напускная серьезность на миг спадает с лица, но тут же возвращается обратно. Складка между бровями Стива становится еще глубже, в его голове идут сложные мыслительные процессы. Баки продолжает играть с крышкой от пива, словно сказанное его не удивляет или не касается. — Я бы льва исключила. Все-таки не его среда обитания. — говорит Наташа. — Его бы быстро заметили. Они предпочитают равнины. А зверь прячется в лесу. Это тигр. Предположительно, конечно. — И его до сих пор не заметили? — спрашивает Роджерс. — Серьезно? В наших лесах ведется охота каждый день. Он ни разу не вышел на людей? Тот же Рамлоу утыкал лес камерами! Он так и засек первого зверя. — Звери умнее, чем вы думаете. — просто отвечает Наташа. — Мне одному кажется странным, что за короткое время у нас в округе появилось два зверя, которых здесь быть не должно? — подает голос Хоган. — Был бы это медведь, вопросов не было бы. Но вы сейчас серьезно? Тигр? — Почему тебя это удивляет, когда недавно у нас была в клетке пантера? Ее тоже здесь быть не должно, но она была. Тем более версия с тигром — это только предположение. — Пока не увижу собственными глазами… — И что нам делать? — сказал Баки, и все посмотрели на него. — Так, — он машет искусственной рукой, — давайте сойдемся на том, что это тигр. Или же большая кошка, которую нам надо поймать, пока она не напала на чью-то корову еще раз. Я хочу сказать: зачем нам ее ловить? Да еще и тайно. — Не совсем тайно. — возражает Мэй. — Мы со Стивом тут неофициально. Наташа и Клинт, извините, люди, которых мы должны взять под арест. Для всех собравшихся это дело может плохо обернуться. Тебе, Мэй, по-хорошему, нужно сделать запрос в определенные инстанции, если тебе дорога твоя должность. За столом воцаряется молчание. Все довольно удивленно смотрят на Барнса, который таким красноречивым никогда не был. Он и сам не ожидая от себя такого, как-то сдувается и возвращается к своей крышке от пива, отгородившись ото всех волосами, которые падают ему на глаза. — Мы делаем это ради животного. — сказала Наташа. — Нам надо поймать его, выяснить, откуда он взялся, и вернуть в естественную среду обитания. Или в ближайший заповедник. Если кто-то из местных узнает о нем, то начнется охота, которой мы никак не сможем помешать. Я думаю это достаточно веский аргумент собраться тут тайно и все решить в обход официальным методам. Ваше присутствие желательное, но необязательное. — немного агрессивно закончила она. — Раз мы здесь, то пусть так будет и дальше. — решительно отвечает Стив. — Будет намного труднее, если мы будем по разные стороны. — Надо держаться вместе. И бла-бла-бла. — кривляется Клинт. — Какие наши действия? — спрашивает Хоган. — Наташа и Клинт будут прочесывать лес. У них глаз наметан, они смогут заметить стоянки зверя. Мы с Хэппи будем следить за фермерами, вполне вероятно, что некоторые события они могут утаить. А вы, Стив и Баки, в случае чего контролируете потоки информации. Никакой, даже ничтожных слух, не должен дойти до Фьюри. Баки смеется, а Стив вынужден пояснить: — Фьюри всегда все знает. Вероятно, ему уже известно про наше собрание. — усмехается Стив. И это выглядело так же странно, как длинная речь Баки. — Попытаться стоит. — отвечает Мэй.***
После собрания Питер прячется в своей комнате. На самом деле ему хочется съездить к Тони еще раз, но его останавливает несколько вещей. Мэй вместе с Наташей и Клинтом все еще внизу, на кухне. Ему не хочется опять натыкаться на сочувствующий и понимающий взгляд тети. Потому что, она, как бы сама не думала, ничего не понимает. Вторая вещь — Тони сейчас готовится к прогулке. Где бы он ни находился. И третья — Питер не хочет навязываться, все-таки какая никакая гордость у него осталась. Он заставлял себя думать: раз Тони не пришел, у него были на то веские причины. И Старк обязательно все объяснит. Но единожды столкнувшись с предательством, Питер — он это хорошо понимал — даже не удивился бы. Просто для Старка все становится слишком сложным, и он решил… Что Тони решил, Питер никак не мог сформулировать у себя в голове. Мужчина сказал, что придет. Мог бы с самого начала сказать «нет». И Паркер понял бы, правда. Но зачем прятаться? Где-то глубоко-глубоко внутри мальчика шевелился червячок предчувствия чего-то плохого. Он пытался не взращивать в себе это чувство, но червячок креп и упорно пытался вылезти наружу.***
В это утро Мэй решает никого не мучить своими сомнительными кулинарными способностями и у них на завтрак напитки по настроению и фермерская ветчина, завернутая в жирную бумагу для запекания. Питер спускается вниз, когда Наташа и Клинт напоминают о своем присутствии только парой чашек в раковине. Мэй сидит со своим ноутбуком и, сдвинув очки на кончик носа, что-то печатает. На самом деле Питер надеялся, что Мэй уже нет дома. Он не догадался выглянуть в окно, посмотреть: стоит машина во дворе или нет. Ночью он опять плохо спал, вслушиваясь в ночь за окном прекрасно понимая, что ничего не услышит все равно. Тони, даже в образе ягуара, не придет к его дому, когда здесь ночуют чужие люди. Это Питер уже понял. Он собирался после завтрака съездить к Тони еще раз, уверенный — в этот раз он точно застанет мужчину дома. Мэй отвлекается от своей работы, смотрит на Питера поверх очков. Ее взгляд все еще заставляет мальчика чувствовать себя виноватым. Почему именно виноватым, Питер не мог понять. Он, вроде как, пообещал Мэй, что Тони придет. И теперь, когда этого не случилось, виноват он, раз дал ложное обещание. А еще Мэй выглядела так, словно хочет завести трудный разговор. И не может на него решиться. Или же не хочет его начинать. Но надо. Больше всего Питеру не хочется, чтобы Мэй начала его утешать. Из серии «все мужики козлы» и «ты достоин большего». Но куда большего, чем Тони? В итоге она молчит, Питер спокойно завтракает, отгородившись от женщины своим телефоном. С тех пор, как он отправил Лиз в «черный список» сообщений стало гораздо меньше. Только Нед написал ему «куда пропал?». И несколько ссылок на интересные, по его мнению, научные статьи. Питер отделывается лаконичными «все норм» и «прочитаю позже». — Питер. — Мэй закрывает крышку своего ноута и смотрит на него. Началось. — Я надеюсь, тебе не стоит говорить, что все услышанное вчера — это секрет. — она все-таки это говорит. — Я понимаю. — Питер старается не выдыхать столь очевидно облегченно. — Я никому не скажу, обещаю. Мэй удовлетворенно кивает. — Все будет хорошо. Теперь кивает Питер. Ему самому хочется верить в это. Как только машина Мэй скрывается за поворотом, он выходит из дома, берет велосипед и едет к Тони. Издалека он видит, что машина стоит на том же месте, что и всегда. Сердце начинает биться чуть быстрее. Питер успокаивает себя, напоминая: это ничего не значит. Тони же вчера не было дома, хотя машина стояла. Он до последнего ожидает, что Тони выйдет на крыльцо, почувствовав его приближение, как всегда делал. Но Тони не появляется. Оставляя велосипед у машины, Питер, попутно проводит рукой по капоту (холодный), заходит в дом. Тишина. Давящая тишина пустого дома. Питер не знает, каких чувств в нем больше. То ли разочарования, то ли страха. Ну, не верит он, что Тони сбежал, намеренно от него прячется. Он отчаянно отмахивался от настойчивой мысли: что-то случилось. Что именно Питер не мог представить. Только не со способностями Тони. Кто мог навредить мужчине, когда он такой сильный, умный и вообще самый-самый? Питеру приходит на ум животное, которое собрались искать Мэй и Ко. Вот почему он не сказал Тони о том, что в лаборатории выяснили, что коров убил кто-то другой? Ему даже в голову это не пришло. Какой же он тупой! Зная, что Тони гуляет по ночам в лесу и не сказал о каком-то большом животном, которое нашло укрытие и кормушку рядом с их городом. Теперь Питер не знал, что делать. Ждать? Рассказать Мэй? А если рассказывать, то что конкретно? Питер пару раз обошел дом Тони, сам не понимая, зачем это делает. Потом берет свой велосипед и возвращается домой. Уже дома, принимается за учебники, пытаясь отвлечься. Но желание поговорить с Мэй крепнет с каждый часом. Уже вечером, когда Мэй, вернувшись с работы, начинает накрывать на стол, Питер стоит рядом с холодильником и набирается смелости начать говорить. — Милый, — Мэй начинает сама, — говори, пока не вернулись Клинт и Наташа. Питер поперхнулся, понимая, что вся заготовленная речь испарилась из его головы. На самом деле ничего такого он не собирался сообщить. Просто сказать: у Тони есть хобби шляться ночью в лесу. Он пропал и я переживаю. Про ночь и лес можно опустить, просто сообщить Мэй, что Тони пропал. Он уже открывает рот, надеясь, что мозг и язык найдут-таки связь между собой, как дверь открывается и в дом входит Наташа, а чуть позже, Клинт. — Мы нашли занятное место недалеко. Рядом с домом Стейна. Кто там сейчас живет? — говорит Наташа, стаскивая с ног тяжелые ботинки. — Я так есть хочу, что даже не пойду в душ. Надеюсь, никто не против? — Я как раз накрываю. — откликается Мэй. — А что с домом в конце дороги? Там живет механик. Приехал к нам в город, кажется, чуть больше месяца назад. Его зовут Тони Старк, он часто помогал мне с починкой разной техники. — Мы вышли к его дому из леса. — Наташа села за стол, с блаженством потянула руки вверх. — У него занятное дерево неподалеку. — Питер во все глаза уставился на женщину. — На дереве висит покрышка от машины в характерных царапинах и укусах. — Как и само дерево. — добавляет Клинт. Он встает за стулом Наташи, начинает разминать ей плечи. — Да, оно все в царапинах. Хищники так метят свою территорию. И я не заметила признаков того, что животное было привязано. — Питер? — Мэй посмотрела на него. — Ты видел это дерево? Питер переводит на Мэй взгляд, словно не совсем понимая, о чем она спрашивает. То есть он реально сейчас перед посторонними людьми должен признаться, что был у Тони дома? Взрослые явно ждут от него ответа, и Питер начинает мямлить: — Издалека. Выглядит как обычная качель. — Да. — Наташа кивает. — Но это не качель. Царапины на дереве старые, но есть и свежие. И мне не терпится поговорить с этим Старком. — Мы постучались к нему, но нам никто не ответил. — сказал Клинт, продолжая массировать Наташе плечи, та сидела, в блаженстве закрыв глаза. — Он некоторое время назад исчез с радаров. — сказала Мэй, пристально посмотрев на Питера. — Я завтра схожу туда еще раз, хочу подробно все рассмотреть, — делится планами Наташа, — может и хозяин дома будет. — Может ли этот Старк держать дома опасное животное? — спрашивает Клинт. Он оставляет плечи Наташи в покое и садится за стол, притягивая ближе свою тарелку. — Точнее держал, очевидно, что зверь вырвался. — Я бы никогда не подумала. — Мэй тоже садится. Только Питер не может отклеить свое тело от холодильника. — Возможно, завтра увижу его в городе, хотя маловероятно. — Как он выглядит? — спрашивает Клинт, накладывая себе в тарелку дымящийся вареный картофель. — О! — Восклицает Мэй, — ты легко его узнаешь по весьма своеобразной бородке. Питер сжимает пальцы в кулаки. Мог еще стерпеть, когда за Тони начали охоту в виде животного. Но сейчас Наташа собирается охотиться на Тони. Все заходит слишком далеко. Всю ночь Питер думает, как сказать Мэй, что Тони не содержит опасное животное. Он сам являет собой часть животного, но не опасного. И, кого бы Мэй и ее компания не искали, это не Старк. На следующий день Питер вызывается поехать к дому Старка вместе с Наташей. Чтобы не тратить время, Романова берет свой мотоцикл и Питеру приходится садиться позади нее, обняв за тонкую, но крепкую талию. Им предстала та же картина, что Питер наблюдал вчера и позавчера: одинокий дом, машина и тишина. Наташа едва ли обратила на все это внимание. Она направилась сразу к «игровому дереву», доставая телефон. Питер хотел предупредить, что телефон тут не действует, но Наташа не собиралась звонить, она хотела фотографировать. Питер не идет вместе с ней к дереву. Он чувствует себя рядом с ней напряженно. Не как молодой человек рядом с привлекательной женщиной, а, скорее, как молодой человек, которому есть, что скрывать. Романова — враг. Пусть это звучит слишком громко, но она представляет опасность для Тони, а значит и для Питера. В данный момент весь мир представлял опасность. До тех пор, пока не появится Старк. Червячок страха неприятно копошился в кишках, упорно поднимаясь вверх, норовя появиться на свет в виде необоснованной паники. И Питер не знает, через какое время его страх станет обоснованным. Сколько ему еще ждать, прежде чем перестать приезжать сюда, смотреть в пустые окна заброшенного дома и, наконец, совершать хоть такие-то действия? Наташа возвращается весьма задумчивой. Она тоже какое-то время смотрит на старый дом, пытаясь проследить за взглядом Питера. — Обадайя Стейн был очень нелюдимым, — говорит она, — странно, что этот Старк смог взять в аренду этот дом. В духе Стейна просто было бы заколотить его, прежде чем уехать. — Он был знаком с родителями мистера Старка. — поясняет Питер. — Старые знакомые? Понятно. Хотя все равно странно. Ты же должен помнить его. Нелюдимый бородатый старикан, который знал этот лес лучше своих пять пальцев. — Я видел его несколько раз. — С ним невозможно было работать, хотя я часто пыталась. Особенно по первости, когда только приехала сюда. Лезла к нему постоянно с расспросами. — Наташа усмехается. — Почему вы приехали сюда? — Питеру на самом деле все равно, он спрашивает из вежливости — Медведи. Звучит, как самое клишированное клише, да? Русские и медведи. Но я действительно занималась их популяцией на севере Америки, это привело меня сюда. Я познакомилась с Мэй и Беном. С тех пор и общаемся. — А как же медведи? — Тут стоит понять, что сохранность одного вида зависит от жизни других видов. Пищевая цепочка, все дела. Много воды утекло с тех пор, когда я была наивной дурочкой с чистой мечтой на голом энтузиазме спасти всех животных. Со временем приходит одно стойкое, но неприятное понимание: некоторым вещам ты не сможешь помешать. Поэтому я там, где могу что-то сделать. Я не из тех «зеленых», которые кричат, ударяя кулаком в грудь, призывая спасти Землю. Это настолько абсурдно. Земле четыре с половиной миллиарда лет. Она пережила столкновение с астероидами, горела, дважды теряла почти все живые организмы, но каждый раз возрождалась в еще более причудливых формах. Нас не будет, а этот голубой шарик по-прежнему продолжит плыть по своей траектории в темном космосе. Мы не остановим таяние льдов, не остановим вымирание животных, разрушение озонового слоя. — Наташа пожимает плечами. — Просто в один прекрасный момент нас не станет. Земля отряхнется и начнет все сначала. Но это не значит, что мы должны стоять в стороне, когда мы можем и должны помочь. Или наплевательски относиться к нашему Дому. Или думать, что животные созданы для нашего удобства. Нельзя жалеть и спасать одних, а потом есть других. Но на многое приходится закрывать глаза, иначе ты не сможешь делать свою работу хорошо. Я не могу прийти на ферму и начать рассказывать о том, как плохо их коровам. Но я могу прийти к ним и сказать, что медведи и волки, что живут в этих краях не зло. Наташа отвернулась, смущаясь своей пламенной речи. Питер, изображая до этого из себя благодарного слушателя, спрашивает: — Значит ли это, что вы будете бороться за редкий вид? — Это смысл моей жизни.***
Питер пытается заниматься, но его мысли все время возвращаются к словам Наташи. Он никогда до этого не задумывался о спасении Земли или животных. Он инженер и он всегда думал о прогрессе, о будущем и тех невероятных технологиях, которые человечеству еще предстоит изобрести. Но сейчас он начал думать, что технический прогресс — это начало конца человеческой цивилизации. Настанет день люди уничтожат самих себя. Пусть это будет оружие или получившие свой разум машины. Земля уже начала их уничтожать. Все меньше ресурсов, все меньше пресной воды. Все больше химии в продуктах, в воздухе, в одежде, во всем, что их окружает. Земля меняется, континенты продолжают двигаться и где-то в вакуумной темноте уже летит большое небесное тело, которое положит конец их невнятному копошению. На фоне все этого то, что происходит здесь и сейчас настолько незначительно, настолько мимолетно, что Питер сам не понимает, почему все еще сидит без действия. Вечером, он просил зайти Мэй к нему в комнату.***
Если до этого Паркер думал, что находится в каком-то фантастическом фильме, то позже, даже без перерыва на титры, он оказался в фильме ужасов. Он ехал на работу на велосипеде. Мэй уже была в городе, уехав слишком рано, Наташа и Клинт, кажется, вообще не приходили ночевать. Сегодня, по словам тети, у нее встреча с кэпом, у того есть какая-то информация. Питер, который теперь имел непосредственное отношения ко всему, что происходит, хотел быть на этом собрании. Он почти подъезжает к городу, когда слышит звук приближающейся машины, а потом по ушам ударил громкий сигнал. Обернувшись, Питер видит черный огромный джип. Он не мог не узнать эту машину. Интересно, собрание Роджерса как-то связано с тем, что Рамлоу вернулся в город? Питер прижимается к краю дороги, намереваясь пропустить машину вперед, все еще не чувствуя опасности. Но когда машина поравнялась с ним и явно не собиралась ехать дальше, сердце Паркера пропускает удар. Брок смотрит на него изуродованной стороной лица и улыбается. Рядом с ним сидит второй браконьер. Питер в бесполезной попытке нажимает на педали, но едва ли ему удастся обогнать машину. Брок тянет к нему руку прямо через открытое окно, Питер уворачивается. До города осталось совсем ничего, поворот и он на главной въездной дороге. А потом Рамлоу сильно толкает его в бок и Питер вместе с велосипедом падает на обочину. Сила падения такая, что он теряет сознание на несколько минут. Когда же приходит в себя, то ощущает, как сильные руки его куда-то тащат. Замечая бок черной машины, он резко начинает дергаться, но мужчина слишком силен. — А ну угомонись! — рычит над ухом Рамлоу, но Питер просто не может прекратить вырываться. Инстинкты не позволяют трезво мыслить. Он понимает: если окажется в машине — ему конец. Питер не знает, что от него надо Рамлоу, но явно ничего хорошего. Без каких-либо усилий Брок закидывает его в салон, Питер тут же кидается к противоположной двери, пытаясь выбраться, но дверь заблокирована. — Угомонись! За рулем Роллинс и машина начинает свой ход, она разворачивается и едет в противоположное городу направление. И Питеру становится по-настоящему страшно. Он предпринимает последнюю попытку вырваться, как по лицу прилетает удар. Пощечина такой силы, что его голову откидывает в сторону, во рту появляется ржавый привкус и такое ощущение, что его ударили не ладонью, а лопатой. Щека горит, Питер прикладывает к ней свои руки и скукоживается на сиденье. — Я не хочу калечить тебя, пацан, но все зависит от тебя. — говорит Брок это почти ласково, смотрит почти с жалостью от содеянного. Паркеру ничего не остается, кроме как сидеть тихо, поглядывая в окно, пытаясь понять: куда его везут. Они проезжают его дом, сворачивают в густой лес, где, как Питеру казалось, дороги не было. Едут среди деревьев довольно долгое время, прежде чем выехать на грунтовую дорогу. Она ведет вверх, на холм все дальше от города и тех мест, где могут быть люди. Машина останавливается и Рамлоу смотрит на него серьезным взглядом. — А сейчас нам предстоит прогуляться. Я надеюсь на твое благоразумие. Поверь, если, я говорю если, с тобой что-то случится в этой части леса, то твое тело никогда не найдут. Но, может, больше благоразумия тебе придаст тот факт, что там, куда мы идем, тебя кое-кто ждет. М? Питер отчаянно не хочет покидать машину, но… — Тони? — предполагает он и живот скручивает от страха. — Тони. — Рамлоу усмехается. — Ты всех взрослых мужчин зовешь по имени? Питер краснеет. — Ладно, выходи из машины. И давай без фокусов. Я очень метко стреляю и заверяю тебя, пули в ногах не убивают, конечно, но ощущаются очень неприятно. Ты меня услышал? Питер кивает и выходит из машины. Ему просто необходимо увидеть Тони и спросить, что здесь происходит? С минуту он думает, что Старк замешан с Рамлоу в каком-то деле. Вот почему он пропал на три дня. Думать о Тони плохо не хочется категорически. Но, если подумать, что он вообще знает о Старке? Только то, что тот ему рассказывал. Подъем тяжелый. Кеды скользят по рыхлой земле, приходится хвататься за ветки кустов, но Питер упрямо поднимается. И стимулом ему служит то, что на конечной точке его ждет Тони, а вовсе не то, что за его спиной двое опасных людей. Подъем заканчивается большой площадкой, на которой стоит сарай. Деревьев тут нет, только небольшие пеньки. С такой высоты видна часть города, такого маленького, словно смотришь на сильно уменьшенную копию. Солнце уже нежно окрашивает крыши в оранжевый; через два, примерно, часа начнет темнеть. И Питеру вовсе не хочется быть здесь, когда настанет ночь. Рамлоу грубо берет его за шкирку и ведет к сараю. Сердце Питера то замирает, то начинает бешено биться, от чего в голове легкий туман и неприятие того, что это реальность, а не сон. В сарае темно. Питер предполагает, что здесь раньше лесничие хранили какие-то вещи, инструменты. Для чего вообще предназначены такие сторожки? Помещение явно нежилое, хотя бы потому что Питер видит только одно маленькое окно. И трубы нет. Одним словом — сарай. Внутри темно. Питер ступает аккуратно, одной рукой держит руку Рамлоу, ту, что вцепилась в ворот его рубашки. Мужчина держится в темноте уверенно, он делает шаг назад, и, щелкнув чем-то, зажигает свет. В углу стоит старая керосиновая лампа, света от нее мало, но уже можно что-то рассмотреть. Питер раньше никогда не сталкивался с ничем неприкрытой жестокостью. Его не дразнили в школе, отец, каким бы строгим не был, никогда не поднимал руку. И сейчас, когда он сумел что-то разглядеть в темноте, у него подкосились ноги. Он падает на колени, но Рамлоу все еще держал его за шиворот. Питер дышит часто-часто, чувствуя на кончике языка пыль, грязь этого места. А еще кровь. Много крови. Он видит сначала детали и только потом общую картину. Стена из шершавых досок, прибитые полки, у самой дальней стены натянута веревка и на ней висят сушеные веники или что-то на них похожее. На полу, тоже из досок, нацарапана глубокая черта и валяется потемневшая от времени солома. А за чертой тело, лежит без движения, в чем-то черном, похожем на нефть. Рядом две алюминиевые миски, одна с водой, другая пустая. Первое, что думает Питер: человек, который лежит на полу — мертв. Он никак не реагирует на вошедших, темная лужа крови, в которой он лежит красноречиво говорит о том, что ему сильно досталось. Воздух в сарае душный, с трудом проникает в легкие, вязкий, от него хочется блевать. От всей картины хочется блевать. Питер непонимающе поднимает голову и смотрит на Рамлоу. Тот кивает своему подельнику и Роллинс подходит к лежащему на полу человеку, приподнимает его за грудки. Голова того безжизненно откидывается назад и Питер перестает дышать. Это Тони. У него на шее большой металлический с замком ошейник, от которого идет толстая цепь, прикрепленная к стене. Питер чувствует, как тошнота поднимается по горлу, задышал часто-часто, чувствуя, вот сейчас он точно упадет в обморок. У Тони разбито лицо. Дорожка засохшей крови тянется от носа до губ, дальше по подбородку, темным пятном расползается по серой футболке. Его губы тоже в крови и Питер видит, как с их уголка тянется тонкая красная ниточка. Возможно, у него пробита голова. Волосы на затылке странно спутались и блестят. И Господи! На полу слишком много крови, столько не может накапать из носа. — Эй! — Роллинс ощутимо встряхивает Старка, но голова того только болтается из стороны в сторону. — Что вы с ним сделали? — Питеру хочется орать, но из его горла вырывается только жалкий хрип. — Приведи его в чувства! — отдает приказ Рамлоу, не замечая вопроса Питера. Роллинс отпускает Тони не совсем аккуратно, Питер отчетливо слышит, как тот ударяется головой о дощатый пол. Затем мужчина сильно пинает Старка в бок. Тот дергается, из его рта выливается новая порция крови. Слишком темной, чтобы не понимать: есть внутренние повреждения. Питер на миг закрывает глаза, словно хочет отгородиться от всего происходящего. Для него это слишком. У него в голове не укладывается, как такое может делать один человек с другим человеком. Впрочем, эти двое браконьеры и живодеры, странно было бы ожидать от них моральных устоев. Тони открывает глаза. Питер рвется к нему, но Рамлоу дергает его назад. Ворот рубашки упирается Питеру в горло, сбивая дыхание. Паркер падает обратно на колени перед Броком и вцепляется одной рукой за ногу Рамлоу, находя опору в этом кошмаре. Такое ощущение, что Старк ослеп. Он водит взглядом по помещению ни на чем не задерживаясь, глаза его пусты. Возможно, он уже не понимает где он и кто рядом с ним. Неужели он тут все три дня? Те три дня, пока Питер раздумывал: действовать или нет? Три дня, когда Питер просто приезжал к нему домой и уезжал обратно, даже не почувствовав, что что-то не так? Те три дня, когда Питер думал, что Тони его предал? — Тони. — пищит Питер. Роллинс наклоняется над одной из мисок, берет здоровой рукой ту, что с водой и выливает ее на лицо Старка. — Эй, Старк! — громко говорит Брок. — Тут твоя маленькая подстилка хочет сказать «привет». Питер видит, что взгляд Тони становится более осмысленным. Тот словно всплывает из глубины самого себя. — Питер? — Питер читает по губам, чем реально слышит как Тони произносит его имя. — Что вы с ним сделали? — Питер не понимает, почему Старк так ведет себя. Так, словно у него нет его силы. — Ничего такого. Просто небольшой медицинский коктейль, который делает его менее опасным, но в сознании. — Брок все-таки отвечает. — Но ты здесь лишь потому что твой любовничек слишком упрям. Так что вини в происходящем только его. Питер удивленно смотрит на браконьера. — Да, я знаю, чем вы занимались. — отвечает Рамлоу и его лицо перекосилось от отвращения еще больше. — Парочка извращенцев. А, Старк? Что ты делал с этим мальчишкой? Сколько тебе пацан, пятнадцать? Питер не считает нужным отвечать. Он смотрит Тони в глаза, тот смотрит на него, словно цепляется, стараясь оставаться в сознании. — Меня тошнит от таких, как вы. Вырезал бы как животных. Но, Старк, ты и есть животное. И, как любое животное, должен находиться в клетке. Мы уже поняли, что тебе насрать на себя, но разве эта маленькая сучка ничего не значит для тебя? Ты готов пожертвовать им, м? Давай, дядя Рамлоу хочет кису. Где киса, Старк? — Пошел ты! — выплёвывает Тони слова вместе с кровью. У Питера темнеет в глазах. — Ты же понимаешь, что я кожу сдеру по кусочкам с пацана, но ты сделаешь то, что я прошу? Или же мы с Джеком попробуем эту малолетнюю давалку, а? — он обращается к Питеру: — Тебе же нравятся раздвигать ножки перед взрослыми дядями? Я бываю грубым, но тебе понравится, уверяю. — он тянет руку в кожаной перчатке с обрезанными пальцами и нежно гладит его по щеке. Проводит по губам, Питер чувствует вкус грубой старой кожи. Питер отшатывается, но Брок держит его крепко, ворот рубашки больно режет по шее. — Пошел ты! — шипит Паркер. Тони водит по грязному полу рукой в попытке дотянуться то ли до Питера, то ли до Рамлоу. Паркер понимает, что Тони легко может решить эту ситуацию. Обращение излечит все его раны, он, возможно, сможет вырваться из цепи и просто убить живодеров. Но Тони, почему-то, этого не делает. Он предпочитает быть избитым чуть ли не до смерти, но сохранить свою тайну. Оглядывая помещение, Паркер замечает в углах напротив Тони две треноги, на которых закреплены камеры. — Старк, блять! Ты испытываешь мое терпение! Неужели пацан для тебя ничего не значит? Питер качает головой. Слова Брока ужасны, Питеру безумно страшно. Он не сможет пережить, если они коснутся его, но он не может позволить Тони раскрыть себя. Хотя бы потому что Тони сам не может раскрыть себя. — Он не может. — хрипит Питер. — Он не может. Пустите меня к нему. Пустите, я не убегу! Рамлоу раздумывает секунду и отпускает Питера. Тот бросает к Тони и садится рядом с ним на колени. Он нежно гладит его по волосам, щекам, еще больше размазывая кровь. — Мне жаль, малыш. — тихо произносит Тони. — Этого не должно было случиться. Питер начинает плакать. Он ничего не может поделать с собой. Ему жалко себя, Тони и Мэй, которая так и не узнает, что же случилось с племянником, родителей. Не надо быть гением, чтобы понять: отпускать его не собираются. — Все хорошо. — врёт Питер. Наклоняясь ниже, шепчет на ухо: — Я люблю тебя. Без всяких «кажется». Он улыбается сквозь слезы, ему хочется верить, что улыбка получается ободряющей. Тони в ответ растягивает свои окровавленные губы. — Не делай этого, Тони. Рамлоу сильно дергает его назад за волосы, Питер орет от боли. Тони дергается за ним, но Роллинс ставит ногу в тяжелом ботинке ему на грудь, обездвиживая. — Ты тупой? — орёт Брок Питеру в лицо. — Ты не понимаешь, зачем ты здесь? — Сколько тебе заплатили за это? — Достаточно, чтобы притащить сюда твою тетку и весь гребаный город! Ты, вроде, умный парень, но такой дурак! Ты не понимаешь, что убей я эту тварь, — он кивает в сторону Тони, — тебя или Мэй, мне ничего не будет за это! — Ты убьешь нас и так! — Нет. Ты соберешь свои вещички и поедешь домой, — Рамлоу называет адрес, где Питер живет в НЙ, — это же твой дом? Будешь жить дальше, забыв о том, что здесь случилось. Тони, как и положено животному, будет припеваючи жить в частной коллекции в клетке. И ваше благополучие будет зависеть от вас самих. И от вашего молчания. Стейн что-то хрипел о том, что в образе кошки эти твари особо долго не живут с человеческим сознанием, но так даже лучше. Давай, парень, не тупи. Не делай ему и себе хуже. — Ты идиот? — выдыхает Питер, совершенно растеряв все навыки самосохранения. — НЕ МОЖЕТ ОН! Рамлоу вполне ожидаемо отправляет его на пол сильным ударом ладони по лицу. Щеку словно обожгло, рот наполняется кровью. Питер сплевывает ее на пол, пройдясь языком по кромке зубов, замечает, что один не слабо начинает шататься. — Я выбью тебе все зубы! Можешь орать сколько угодно, здесь тебя никто не услышит. И у меня полно времени. — Пошел ты! — Глупый мальчишка! Ради кого ты собираешься жертвовать собой? Ради этого тупого животного? — Как ты узнал? — Питер тянет время. Он бросает на Тони короткий взгляд. Тот смотрит на потолок не мигая, вероятно опять погрузившись в себя. Становится немного обидно, что Старк, пусть и таким способом, оставил его одного. Ему бы хотелось видеть ободряющий взгляд Тони, его едва заметную улыбку. Но и винить его Питер тоже не может. Над Тони издевались три дня, он банально устал от этого дерьма. — Да очень просто. — Рамлоу странно разговорчив, действительно никуда не спешит. — Машина моего друга Роллинса осталась стоять после прискорбного инцидента у клиники Мэй. На ней стоит датчик движения и, когда ты проезжал ночью на машине Старка, он включил камеру. Она записала, как ты вошел в клинику, а потом вышел. И вместе с тобой Старк, которого быть там не должно. Зверь пропал и я просто сложил два и два. Конечно, я сначала не поверил. И поставил камеры высокого разрешения недалеко от дома нашей киски и, О! чудо! Мы записали зверя. Он, — Рамлоу указала на Тони пальцем, — тупой, как и всякое животное. Он ничего не заметил, не почувствовал и дал себя поймать, словно является обычной драной кошкой. Он так огрызался, когда пришел в себя. — Брок усмехается. — Но мой друг быстро разучил его тявкать на нас. У него с ним свои счеты. — Я чуть не лишился руки! — Глухо проговорил Джек и не сильно, но все равно больно пинает Старка в бок. У Тони закатываются глаза, он кашляет, сплевывая на пол темный сгусток крови. Очень плохой признак. Питер чувствует, как его сознание начинает уплывать. Он сильно сжимает кулаки, вонзая ногти в нежную кожу, приводит себя в сознание. — Поэтому, Питер, просто скажи ему обратиться на камерах, и мы прекратим все это. — Нет. — Твердо говорит Питер. — Этого никогда не будет. — Хорошо. — Рамлоу вздыхает так, словно ответ Питера его сильно опечаливает. — Я пришлю тебя Мэй по частям. — Посрать. — Питер сам удивлен своей отваге, самопожертвенности и капельке слепой преданности. Как он, которого предавали, может поступить также? Тони не оценивает его поступка, что-то хрипит со своего места. В полумраке сарая глаза Брока горят невменяемостью. «Он спятил» — думает Питер и это действительно пугает, словно то, что происходит, мог сотворить вменяемый человек. Питер смотрит на Роллинса. Тот тоже не выглядит здоровым, но Питер видит в его глазах замешательство. Но что он может сделать? Слабый мальчик против двух мужчин. Не будь тут Тони на цепи, возможно, ему удалось бы вырваться и убежать. Но куда? В лес? Он, способный буквально заблудиться в трех соснах, никогда не выйдет в город. Его даже Наташа с Клинтом не найдут. В голову приходит безумный план. Настолько безумный, что Питер сомневается — сработает ли он вообще. — Знаешь, — говорит Брок, — такая преданность похвальна. Я серьезно. Но что еще ждать от мальчишки, который еще не нюхал настоящей жизни? Все или ничего, да? Но, поверь мне, он не стоит твоих жертв. — Рамлоу качает головой, доставая из ножен большой охотничий нож. Оружие слабо мерцает сталью в свете лампы. — Мне вот интересно, — он притворно задумывается, — на каком пальце ты растеряешь всю свою отвагу? Питер не успевает осмыслить слова охотника, как оказывается прижатым к полу его тяжелым телом. Одна его рука вытянута на полу, Брок держит его за запястья, прижимая пальцы к грязным доскам. Острое лезвие касается мизинца. Питер дергается, видит, как кожа расходится под лезвием и выступает тонкая полоска крови. Нож острый, как скальпель, первое время боль не чувствуется. Она приходит слабая, неприятная, словно порезался о бумагу. — Тише ты! — Рамлоу сидит на его лопатках и это не позволяет даже дышать нормально. Питер тяжело вздыхает, поднимая облачко пыли с грязного пола. Его бросает то в жар, то в холод. Боковым взглядом он замечает, что Старк дергается на своей привязи, слышит как шуршат звенья его цепи, тихое ругательство Роллинса. — Знаете, я вам даже завидую. — доносится сверху голос Рамлоу. — Такая преданность. Твоя задница на самом деле такая классная, чтобы так переживать из-за нее, а? — Рамлоу больно хватает Питера за ягодицу, мальчика начинает мутить. Паркер отчетливо понимает, что он готов принять все, что, возможно, с ним случится этой ночью. Он видит в единственное маленькое окно — темнеет. — Так! Все! Вы оба меня достали. Я был достаточно терпеливый и понимающий. — А говорил полно времени. — Питер тяжело выдыхает. — Ох, крошка, я не такой притязательный в плане постельных утех. Я смогу не моргнув глазом поиметь тебя и с девятью пальцами, да хоть вообще без них. — Дыхание браконьера касается макушки Питера, он качает головой, пытаясь стряхнуть с себя это ощущение. Острый нож все еще в опасной близости от его пальца. Одно сильное нажатие и он лишится фаланги. Питер зажмуривается, ожидая вспышку боли. — Стой! — Раздается задушенный голос Тони. Нет, нет, нет, нетнетнетнетнетнет! Питер открывает глаза и ловит взгляд Тони. — Нет. — твёрдо говорит Питер. — Да. — Мы в ответе за тех, кого приручили? Да, Старк? Мальчишка не должен страдать из-за такого урода, как ты. — Тони, не делай этого! — Так, пацан заткнись! — Брок встает с него и резко сдергивает вверх. — Пока я не отрезал тебе язык. — Он все равно меня не отпустит, — Питер его не слушает, смотрит только на Старка. Тот начинает медленно, ломаными движениями, раздеваться. — Я же свидетель. — Ты серьезно? — Усмехается Брок и вместе с ним Роллинс, последний с облегчением, что скоро все закончится. — Что ж, маленькое трепло, если вздумаешь открыть свой рот, то твоей милой Мэй не поздоровится. И не поможет даже вездесущий Роджерс, или за чьей широкой спиной она прячется? Мальчик смотрит, как Тони снимает футболку, оставляя ее висеть на цепи над головой, тянется руками к штанам, дрожащими грязными пальцами стараясь справиться с молнией. Брок кивает Джеку и тот подходит к камерам, включая их. Тут же загораются красные огоньки. Питер закрывает глаза, беззвучно шепча: «нет». Тони снимает штаны, оставаясь полностью обнаженным. — Ого! — Комментирует Брок. — Я восхищен. Смотреть на превращение Тони в зверя Питер не собирается, помня, что для психики это серьезное потрясение. Для надежности он закрывает уши руками. Все звуки теперь приглушены, он едва слышит, как Брок приказывает приготовить Роллинсу ружье, сам отходит в сторону, оттаскивая за собой Питера. Они стоят совсем рядом с выходом, на миг открыв глаза, Питер видит сбоку керосиновую лампу. — Твою ж мать! — Раздается пораженный возглас Рамлоу, — Срань господня! — В его голосе отчетливо слышится ужас. Питер зажмуривает глаза и зажимает уши еще сильнее. Все внешние звуки сливаются в непонятное нечто. Питер старается вслушиваться в свое порывистое дыхание, бьющееся сердце, как в ушах стучит кровь. Он начинает про себя петь какую-то старую попсовую песенку, даже не помня ее название, только слова. Вызывает в голове образ Мэй, далекий НЙ, он думает даже о бывшем объекте своей любви, только бы быть не в этом сарае. Он не сразу замечает, что хватка на шкирке становится не такой сильной, стены сарая сотрясаются от мощного рыка, который проникает в уши Питера даже сквозь прижатые ладони. Паркер осмеливается открыть глаза. Тони нет. Сейчас на цепи большой черный кот. Роллинс держится за стену, выблевывая содержимое желудка себе под ноги. Питер смотрит на Рамлоу. У того лицо бледное, даже обожженная его часть. Руки браконьера трясутся, но все еще удерживают Питера рядом с собой. — Джек! Ружье! — Ревет Брок, но Роллинс его не слышит. Ягуар смотрит безумными желтыми глазами на них. На Питера и удерживающего его Рамлоу. Паркеру самому страшно. Он пытается убедить себя, что Тони его не тронет. Не тронет же? Ягуар подбирает под себя задние лапы, готовясь к прыжку. — Отлипни ты от стены, кусок говна и возьми чертово ружье! — Кричит Рамлоу, а Питеру хочется смеяться от панических ноток в его голосе. Зверь прыгает и, казалось тяжелая цепь не помеха, но звенья натягиваются и рывком останавливают хищника прямо в воздухе. Ягуар падает на пол глухим ударом и начинает кататься в грязи, вцепившись в цепь огромными клыками. При этом раздается такой вой, что у Питера кровь стынет в жилах. Он видит, как из пасти животного выходит клоками розовая пена, блестящая шкура покрывается пылью и соломинками. Роллинс продолжает блевать у стены, уже на коленях, потому что ноги отказываются его держать. Рамлоу начинает пятиться назад, совершенно не понимающий, что ему сейчас делать. Питер пользуется его временным замешательством, и, вывернувшись, пинает ногой керосиновую лампу. Он заворожено смотрит, как содержимое лампы выливается на солому и огонь, словно выпущенный на волю зверь начинает весело распространяться по полу и стене. — Что ты наделал? — Брок подхватывает его за грудки и поднимает над полом. — Ты совсем идиот? Ягуар заметив огонь отшатывается в сторону, но цепь не дает ему далеко уйти от его жара. Он начинает метаться, при этом издавая такие душераздирающие звуки, что Питер едва сдерживается, чтобы не зажать уши снова. Сарай наполняется дымом, дышать становится все труднее. Питер, рассчитывающий, что Тони сможет сорваться с цепи или вырвать ее со стены, теперь отчетливо видит: Старку с цепью не справиться. Если Питер не придумает другой гениальный план, зверь сгорит. От стены отлипает Роллинс, взгляд у него словно браконьер не понимает, где он находится. Брок ему все еще кричит что-то об оружии. Сам Рамлоу не может уже пройти вглубь сарая, рискуя из него не выйти. Роллинс делает неуверенный шаг в сторону, Брок что-то кричит про черту. Питер из-за дыма и огня с трудом видит, что там происходит. Вот Роллинс стоял и за секунду исчез. Раздался страшный вопль, послышался звук разрываемой плоти и ломающихся костей. Роллинс взвыл и затих. — Блять! Рамлоу все еще сомневается уходить ему или попытаться что-то предпринять. В следующую секунду случается столько всего, но Питеру удается отметить все события. Из-за дыма в сарае уже невозможно дышать. Старые доски, из которых он сбит, горят быстро, словно это бумага. Языки пламени пляшут на потолке. Рамлоу все еще не может принять решение, но маленькими шажками идет к выходу и тащит за собой Питера. Они почти на выходе, но мальчик начинает вырываться. — Нет, мы должны спасти его! Дай мне ключи! Дай мне ключи! Мы не можем бросить его там! — Почему бы мне не бросить там вас обоих? — кажется, Рамлоу принял решение. Питер с сомнением смотрит на мужчину, не веря тому, что только что услышал. И тут раздается: — Стоять! Они оба синхронно поворачивают головы на голос. К сараю приближается Клинт, он держит в руках ружье и целится прямо в них. За его спиной Питер видит Наташу и Мэй. Паркер дергается к ним, но Брок вцепился в него еще крепче. Его горла касается острый металл. — Не подходите! — Ревет Рамлоу. — Не подходите, или я вскрою мальчишке горло! — Тони! — Кричит Питер. — Тони в сарае! Клинт и не думает опускать ружье. — Не дури, Брок. Тебе все равно не уйти. Отпусти парня. — Спокойно говорит Клинт. Брок разворачивается к нему, закрываясь Питером, как щитом. — Да? А я думаю, мне все-таки удастся уйти, иначе ему не жить. — Я убью тебя. — Обещает Бартон. — Ну, давай. — Питер! — Кричит Мэй. Питер не может думать ни о чем, кроме горящего за их спинами сарая. Он слышит, как трещат доски, слышит запах горящей плоти, но не слышит внутри кого-то живого. Перед глазами все плывет от дыма, от усталости, от слез. Питеру даже все равно, что сейчас у его шеи острый нож и Брок, скорее всего, ему сейчас порежет горло. Он просто хочет, чтобы все закончилось. Как бы ни закончилось. — Мэй! — Хрипит в ответ Питер. — Тони в сарае! Тони все еще в сарае! Пожалуйста! — Шепчет он. И тут все начинается. Сначала Питер слышит звук выстрела. Он такой громкий, что слышен даже сквозь треск горящих досок. Тут же висок обжигает дикой болью. В голове мелькает мысль: «Клинт выстрелил в меня». Брок делает шаг назад, увлекая за собой Питера, мальчику кажется, что мужчина все же решил зайти в сарай, но сил вырываться у него нет. В шею словно жалит шмель. Ноги отказываются держать его, Питер медленно оседает на землю. По шее, на плечо течет что-то горячее, щекочет шею. Он слышит, как отчаянно кричит Мэй, а сам удивленно думает: «я умираю». Брок падает на землю, все еще держа Питера за ворот, мальчик падает вместе с ним. Перед глазами появляется темное небо с россыпью звезд. Они внезапно такие четкие. Потом появляется лицо Мэй. Питер из последних сил уплывающего сознания цепляется за ее руки и говорит, пытается говорить: — Тони, он в сарае. Ему не выбраться. На цепи. — Тише, тише. — Только и шепчет Мэй, совершенно не слушая его. Питер ощущает жар от горящей постройки, поворачивает голову. Последнее, что он видит — крыша с громким треском рушится. И темнота.