***
Самонадеянность слепа. Кто это сказал? Тони уже не помнил, но как же, черт возьми, это высказывание верное. Тони Старк всегда был настороже. Особенно после того, как покинул Чикаго. Те месяцы, проведенные в алкогольном и наркотическом опьянении, вызывали много опасений. Тони реально не помнил многих моментов того периода своей жизни. Какую херню он мог творить в невменяемом состоянии? Возможно, его искала полиция. Долгое время ему казалось, что все, кого он встречал на пути, всматривались в его лицо. Словно пытались определить, его ли они видели в местной газете в рубрике «они разыскиваются». Через какое-то время это чувство притупилось, он поверил в то, что у него хватило мозгов ничего плохого не сотворить. И после его жизнь, наполненная правилами, изменилась. Он всегда был осторожен. Но в этом городе он чувствовал себя в безопасности. Его жизнь стала все больше походить на нормальную. Он работал, постепенно вливался в местный социум и, как ему казалось, вполне успешно. И Питер немало способствовал тому, что Тони уверовал в то, что он нормальный. У него появился человек, к которому он питал определенные чувства и был счастлив. Он по настоящему был счастлив. Сначала он даже не понимал этого чувства. Не понимал, почему хочется улыбаться постоянно. Хочется делать хорошие вещи, да вообще обнять весь мир. И он расслабился. За что и поплатился. Он собирался прийти к Мэй и принять все, что она собиралась ему сказать. Оправданий себе он не собирался придумывать. Как и оправдываться, собственно. Питер был для него глотком свежего воздуха, лучиком в его темной жизни. Тем, кто наполнил его существование смыслом. Нет, ничего такого Старк Мэй не собирался говорить. Он сам себе-то не спешил признаваться в этом. Даже в том, как много паренек занимал места в его сердце. Все, что он планировал сказать — это: «мы счастливы». И кому какое дело должно быть до них?***
Он решает пройтись пешком и выкурить сигарету по дороге. Он не спешит, одна рука в кармане темных джинс, второй он подносит сигарету ко рту. Нет, он совсем не нервничает. Опасность он чувствует за секунду до ощутимого укола в плечо. Он с удивлением смотрит на маленькую капсулу, которая торчит из плеча и имеет металлический наконечник в виде иглы. Он уже видел однажды эту дрянь. В ту ночь, когда напоролся на Рамлоу в лесу. Сознание немного пошатнулось и Тони, стараясь удержаться на ногах, сделал шаг назад, раскинув руки. Второй дротик прилетел прямо в шею. Старк падает на колени, ноги просто отказываются держать его вес. Последнее, что он почувствует, прежде чем потерять сознание — это боль от ожога об сигарету. А дальше начинается Ад. В юношестве Тони часто принимал участие в драках. Когда ты молод, то единственный аргумент — это твои кулаки. Тони никогда не дрался в полную свою силу, не считая это правильным и честным. Но у него всегда была возможность постоять за себя. Но очнувшись в сарае с железным ошейником на шее, слабый от химии в крови, он понимает: ему не дадут постоять за себя. Сначала совершенно непонятно, что эти двое от него хотят. Он пытается задавать вопросы, пока не сгибается под сильными ударами ног Роллинса. Он сплевывает кровь на грязный пол, повторяя и повторяя «что вам нужно?». Но в ответ получает новые и новые удары, Тони принимает их свернувшись в позу эмбриона, пытаясь закрыть голову руками. Состояние походит на то, какое у него было в Чикаго. Он был в сознании, но конечности совершенно его не слушаются. Пытаясь хоть как-то отбиваться, он получает еще больше издевательств и в какой-то момент просто теряет сознание. На второй день он получает ответ на свой вопрос. Вот так он узнает, что теперь он принадлежит Рамлоу и тот его продал. Покупателю нужно доказательство того, какую диковинную зверюшку он приобрел. А Рамлоу нужен лишь рычаг к управлению Тони. И видео, на котором он обращается в ягуара, отлично им может послужить. Старк смеется. Правда, потом слизывает кровь с разбитых губ, но смеется. И четко отвечает: «нет». В те минуты, когда его оставляют в покое, Тони посещают пессимистические мысли. Он отсюда не выберется. Эти двое не выпустят его, это понятно. И Старк должен признать: он лучше умрет, чем будет жить где-то в клетке. И он точно не собирается раскрывать свою тайну на камеру. Надо отдать должное, ублюдки его кормят и дают воды. Если не брать во внимание то, что еда представляет из себя обычный собачий корм, и подается он, как и вода, в жестяной миске. Роллинс, который так и не простил ему покалеченную руку, с ехидной улыбкой на лице, высыпает гранулы в миску и со словами «ваш обед, сэр» пихает ее ногой ближе к Старку. Тони пьет воду, зачерпывая ее ладонями из миски. Гордость пришлось запихнуть куда подальше. Да, он без страха ждет смерти, но это не значит, что он мирится с этим. Ему нужны силы, он должен продержаться как можно дольше. Он часто думает о Питере, который наверняка его ищет и не понимает, куда мужчина мог подеваться. Старк не мог себе позволить думать, надеяться, что мальчишка каким-то образом найдет его. Наоборот, надеется, что тот не пострадает от всей этой ситуации. Наверное, Тони просто ждет подходящего момента, подарка от судьбы, возможность сбежать. Да, потому что самонадеянность слепа. А эти двое слишком самонадеянны. Они совершат ошибку, надо только подождать. К концу второго дня становится совсем плохо. Тони то теряет сознание, то приходит в себя на короткое время. Дышать трудно, каждый вздох отдается в груди болью, что вполне могло указывать на то, что у него сломаны ребра. Рот постоянно наполняется кровью, вероятно, из-за внутренних повреждений. Да и почему бы им не быть, когда его били так, что дух вышибало. Но его ответ был неизменен. «Нет». В ночь со второго на третий день его рука сама тянется к собачьему корму. Он так слаб, что не мог разгрызать твердые гранулы, поэтому набирает их рот, запивает водой и ждет, когда они размякнут. Это то, что он никогда и никому не расскажет. И не будет вспоминать никогда. Каждое утро Рамлоу, хватая его за волосы, выворачивая голову, обнажая шею и не стараясь быть аккуратным, вонзает в вену иглу, запуская в его организм новую порцию неизвестной жидкости из шприца, которая делает его слабым и беспомощным. А потом приходит Роллинс, и издевательства продолжаются. Из-за лекарства Тони не чувствует весь калейдоскоп боли, только тупые удары в живот, по бокам. Однажды Роллинс взял его за грудки, приподнимая и улыбаясь ему в лицо, смеясь, чувствуя превосходство. А Старк просто плюет кровью ему в лицо, улыбаясь в ответ. Лицо Роллинса перекашивается и он не жалея сил прикладывает его головой о дощатый пол. Тони слышит треск и не может понять: это треснула его голова или же доски. Перед глазами вспыхивают звезды, а потом от боли перед глазами чернеет. Из груди вырывается позорный стон, Старк не может сдержаться, как бы крепко не стискивает челюсти. Тони то приходит в себя, то снова падает в темноту. Голова раскалывается от боли. Под головой ощущается что-то липкое и мокрое. Старк лежит тихо, давая себе передышку, хотя не ощущает никого поблизости. Он засыпает, кажется, когда реальность снова начинает тянуть его в свои объятия, в нос ударяет запах страха, отчаяния и …. Питера. Нет, мальчишки тут точно быть не должно. Это что-то другое, но Тони, еще не пришедший в себя окончательно, знает — ошибаться он не может. Питер здесь, совсем близко. Видеть Питера в этом сарае действительно больно. Намного больнее, чем все те удары, что ему пришлось прочувствовать в этом месте. Рамлоу говорит ужасные вещи, от которых в затуманенном разуме Тони от боли и наркотиков, бьется: «я убью тебя». Питер такой маленький в огромных руках Рамлоу, такой безрассудно смелый. Говорит ему не сдаваться, не обращаться, говорит, что любит. Тони хочется что-то ответить ему, но голова раскалывается, а мысли никак не хотят складываться в слова, застревают где-то в горле. Тони уже давно плевать на себя, но он не может допустить, чтобы пострадал Питер. Даже упавший волосок с его головы кажется невосполнимой потерей. Только не из-за него. И Старк принимает решение. Питер опять пришел спасти его, но теперь очередь Тони спасать своего мальчишку, которому не повезло связаться с ним. Он раздевается, стараясь сконцентрировать все оставшиеся силы, чтобы обратиться в зверя. А дальше…. А дальше будь, что будет. Зверь появляется наружу неохотно. Такое простое, для Тони, действие дается с трудом. Приходится концентрироваться и удерживать создание, в какой-то момент Старк пугается, что сил ему не хватит, он застрянет в пограничном состоянии. Боль от превращения просто дикая. Он так сильно сжимает челюсти, что зубы начинают крошиться во рту, а потом выпадают, заменяемые огромными клыками зверя. Кожа лопается на руках и ногах, расходится по бокам. Железный обруч на шее больно впивается в горло, зверь воет, чувствуя себя на привязи. Начинает биться на тяжелой цепи. «Размажь их», — приказывает Тони зверю и полностью передает ему управление разума, погружаясь в такую желанную и спасительную темноту.***
Тони не знает, через какое время приходит в сознание. И реальность ему определенно не нравится. На востоке только начинает заниматься утренняя заря, после ночи в лесу холодно, по траве еще стелется туман. Обычно в это время Тони держит путь домой, но сейчас окружающая местность ему даже не знакома. Зверь заметно прихрамывает и Старк чувствует ноющую боль по всей правой стороне. Тони боится «выныривать» в сознание полностью, предполагая, что на самом деле боль не «ноющая», а ужасная. Он чувствует запах опаленной плоти и шерсти. Зверь не наступает на переднюю правую лапу. И в памяти всплывают обрывки воспоминаний, одна из них — падающая крыша. Железный обруч на человеческой шее, сидевший вполне свободно, сейчас душит плотным кольцом, впивается и натирает обожженную кожу. За ним волочится длинная тяжелая цепь, зверь тратит последние силы, таща ее за собой. Сознание Тони, еще находящееся под действием вкалываемых Рамлоу препаратов, снова гаснет, Старк даже рад этому.***
Он просыпается от жуткого холода. Его тело колотит озноб. В бок впивается какой-то тупой предмет, Тони не сразу понимает, где находится. Открыть глаза не представляется возможным, и он позволяет себе полежать еще какое-то время, несмотря на холод и неудобное положение. Единственное, что он понимает — он человек, лежит где-то абсолютно голый. Усилием воли Тони открывает глаза и с облегчением выдыхает. Прямо над его головой ветка с привязанной к ней игровой шиной. Сам он лежит под деревом, он почти дома. Чем больше проявляется сознание, тем сильнее Старк понимает степень своих повреждений. Вся правая сторона представляет из себя страшный ожог, особенно пострадала правая рука, которая отказывается слушаться, безжизненно лежит на земле вдоль тела. Стоит пошевелиться, как тело пронзает такая боль, что Тони, как ни хочет удержаться, стонет, прикрыв глаза. Крона дерева над головой начинает плыть, качаться и мужчина опасается — его стошнит. По ощущениям часов десять, надо превозмочь боль и усталость, уйти в дом, тем более до него не далеко. Тони сначала не понимает, почему зверю захотелось прилечь именно тут, но потом все становится понятно. Цепь, заканчивающаяся обожженным деревянным обломком, зацепилась за торчащий корень дерева. Вырваться из этой ловушки зверю не хватило сил. Стиснув челюсти, Старк поднимается, перед глазами все плывет от невольно выступивших слез, его шатает из стороны в сторону, но мужчина упорно встает и старается держать уставшее, пострадавшее тело в вертикальном положении. Он отцепляет обломок от корня дерева и медленно ковыляет к дому. Главное не упасть, потому что Тони не уверен, что сможет подняться. Дом, казавшийся так близко, все не хочет приближаться и, словно, с каждым шагом только отдаляется. Первым делом Тони, добравшийся до дома, примерно через вечность, идет в сарай. Там, подручными инструментами, он возится с ошейником, ему удается снять замок и освободиться от цепи. В доме он, держась за стены, проходит на кухню, где выпивает столько воды, сколько влезает в его пустой желудок. Еды, которая не испортилась за время его вынужденного отсутствия, не так много. Хлеб и молоко пропали, но есть немного сыра и яйца. Тони закидывает их в себя прямо так, сырыми, кидая пустые скорлупки в раковину, заедая сыром. Открыть банку тушенки не хватает сил, да и с одной рукой это проблематично. Тони чувствует, как снова меркнет его сознание и успевает дойти до кровати, упасть головой на подушку и провалиться в сон.***
Просыпается Тони от дикой боли во всем теле. Это настолько ужасно, что он несколько минут лежит с широко раскрытыми глазами, приказывая себе делать размеренные глубокие вдохи и выдохи. Словно это должно помочь. После неприятной стычки с медведем, у Старка еще осталась пара ампул с сильным обезболивающим. Сейчас все, что ему надо — это дойти до шкафа, где они хранятся. Но шкаф словно в другой Вселенной. Старк дает себе пару минут, встает и начинает орать. Он просто орет от боли и ничего не может с собой поделать. Это, к чертям, невыносимо! Вся простыня под ним пропиталась какой-то мерзостью, вытекающей из ран, которые, слава всем богам, все-таки начали затягиваться. Рука все еще висит вдоль тела и мужчина ее не чувствует, что с одной стороны даже неплохо, учитывая, что она пострадала больше всего. И могла добавить неприятных ощущений. О сохранности самой руки, он подумает позже, как-нибудь потом. А сейчас цель номер один — шкаф. Позорно поскуливая от накатывающей боли, Тони подходит к шкафу и распахивает дверцу. Ампулы лежат там, в маленьком ящике, где обычные люди хранят носки. Зачем, проживая в одиночестве, прятать ампулы, мужчина ответить не может. Ампулы лежат в белой коробке, рядом с ними еще в упаковке шприц и игла. Тони дрожащей рукой берет шприц и иглу, засовывает в карман спортивных штанов. Первая ампула выскальзывает из его дрожащих пальцев и укатывается под шкаф. Тони издает истеричный смешок. У него осталась еще одна попытка, иначе он просто не представляет, как будет корячиться, доставая ее из-под массивного предмета мебели. Но вторая ампула удобно укладывается в его ладонь, Старк старается не сжимать ее слишком сильно, ковыляет к столу. В сидячем положении мир перестает кружиться вокруг него. Мужчина утирает пот, выступивший на лбу, осторожно начинает колдовать над шприцем: вытаскивает его из упаковки, не с первой попытки, но все же, вставляет иглу. Ему некогда делать себе жгут, все равно не уверен, что попадет в вену. Он наполняет шприц лекарством, выпускает немного — он ведь не хочет себя убить, загнав в вену немного воздуха, — и сильно вонзает себе иглу в ягодицу. Боль, по сравнению с той, что он уже испытывает не такая сильная, но Старк морщится. Конечно, лучше в вену, так эффект наступает быстрее, но и в мышцу тоже сойдет. Тони снова смеется; он никогда не колол себе наркотики, но непонятно откуда знает вот такие вот мелочи. Забавно. Он ждет минут десять, прежде чем боль начинает уходить. Она словно стекает с него, капает с опущенных вниз рук, впитывается в пол. Тони в блаженстве прикрывает глаза. Не чувствовать боль — восхитительная вещь. Тони достает из шкафа полотенце и идет к душевой кабине. Бойлер работает, есть горячая вода. Старк смотрит на себя в зеркало. На него из зеркала смотрит человек, побывавший в плену. А что еще он рассчитывал увидеть? Да, ничего хорошего, но не это. Серая кожа натянута на скулах, обескровленные губы потрескались, в уголках запеклась кровь. Глаза смотрят затравленно, со смесью боли и страха. И это если не брать в расчет ожоги. Тони знает, что они пройдут без следа рано или поздно. Только правая рука и черное обугленное ухо вызывают у него опасения. Все-таки таких повреждений он раньше никогда не получал, не может судить обратимы они или нет. Тони принимает душ, смывая с себя все события прошедших дней. Стоит полубоком, стараясь не замочить поврежденную часть своего тела. Находясь в замкнутом пространстве душевой кабинки, Тони, наверное, впервые с того момента, как вырвался из сарая вспоминает о Питере. Где-то под едва сросшимися ребрами его колет вина. Он потерял парня из вида, как только начал свое обращение. И зверь ушел, повинуясь инстинктам самосохранения. Старк только сейчас осознает: он не знает что с Питером. — Черт! — он с силой бьет по плексигласовой стенке кабинки. Та только задребезжала в прочных пластиковых рамах. — Прости, прости меня, малыш. Тони решает наведаться к Мэй, ему было плевать, что Рамлоу где-то рядом. Ведь что случилось после пожара, после того, как упала крыша, Тони не знал. Рамлоу с мальчишкой был в не пределах сарая. Это в памяти зверя отпечаталось надежно. А дальше что? Кажется, был слышен выстрел, кто-то кричал. Да, определенно кто-то кричал. Высокий такой крик. Он мог принадлежать, как женщине, так и мальчику подростку. Нет, он и так рискует просто находясь здесь. Надо уйти на какое-то время, хотя бы до того, как выяснится — что же случилось со всеми участниками этого безумия. На счет Роллинса он точно уверен. Мертв. Старк уже в который раз чистит зубы, но вкус крови мужчины, казалось, все равно у него на языке. Тони переодевается в неприметную одежду и идет к дому Мэй напрямик. Он уже почти у конюшни, как замечает проезжающую машину. Старк видит Мэй и еще какую-то женщину. У нее глаза Питера, что откидывает всякие сомнения. Это его мама. Прижав к себе безжизненную руку, Старк подходит совсем близко, рискуя быть обнаруженным. Но женщины заняты разговором. Та, что мама Питера говорит: — Я ни в чем не виню тебя. Хотя мне бы стоило знать с какими опасными людьми ты, порой, имеешь дело. — Мэри! — Что, Мэй? Я чуть с ума не сошла, когда ты мне позвонила. Питер должен был отдохнуть здесь от своих…., — женщина замолкает на некоторое время, а потом продолжает: — мыслей. Набраться сил перед учебой. Иметь возможность заработать на эти его книги. А по итогу его похищают. И чуть не убили. И ты еще говоришь, я не должна забирать его? Да если бы не рекомендации врача, мы бы ехали домой на автобусе уже завтра. — Питер слишком слаб! — А этот его тон?! Его словно подменили за этот месяц. И я не уверена, что мне это нравится. — Они молчат, а потом, когда Мэри продолжает, её тон более мягкий: — Мэй, я тебе никогда не говорила, но ты…. Ты сама не хочешь уехать отсюда? Ненормально, чтобы одинокая женщина жила в таком большом доме одна. Без мужа и защиты. Я уверена, что Ричард будет только рад твоему появлению в Нью-Йорке. Тони нет больше смысла слушать дальше. Питер в больнице. Слабый по какой-то причине, но живой. С плеч, словно тяжелую плиту сняли. Старк решает навестить его этой же ночью. Да, он сейчас выглядит не лучшим образом, но он должен увидеть пацана. Должен показаться сам. Попросить прощения за все, что случилось с мальчишкой. Если тот захочет видеть его. Тони, на его месте, не хотел бы. Старк ненавидит больницы и всячески избегает их. Они ему и не нужны. В этих белых, стерильных, пропахших лекарствами стенах было слишком много боли, отчаянья и смерти. Эти эмоции концентрировались здесь и сильно били по всем рецепторам. Как ни странно никто при входе не задерживает его, только медсестра в регистратуре бросает на него короткий усталый взгляд и отворачивается, видимо, приняв его за одного из пациентов, который выходил покурить. На нескольких этажах горит только дежурный свет. Тони старается ориентироваться на запахи, но вскоре понимает — это бесполезно. Все, что он чувствует — лекарства и чистящие средства, которыми дезинфицировали полы. Тони тихо рычит от раздражения и нетерпения. А еще начинает просачиваться боль в боку, она медленно накрывает его, еще терпимо, но лучше поторопиться. Старк ковыляет по бесконечным коридорам, останавливаясь у каждой двери. Приходится прислушиваться к протекающим там эмоциям, содрогаясь, каждый ошибочный раз. Поистине, это большое испытание для его расшатанных нервов. Ему везёт на палате двадцатой, и это еще было неплохо. Он чувствует Питера сразу. Его мерное дыхание и размеренный спокойный стук сердца спящего человека. Тони облокачивается здоровым боком о дверь, прикрывает от облегчения глаза. Он скользит в палату незаметно, замирает в темноте. Если бы не слабый свет из окна, даже Тони ничего не увидел бы. Как бы ни говорили люди, кошки не могут видеть в абсолютной темноте. Тони тоже не может. Сначала Старк не узнает Питера. Он смотрит на постель, где лежит мальчик и все его чувства, кроме зрения, говорят ему: это Питер. Но разве его мальчик такой маленький и хрупкий? И где его волосы? И только когда Питер садится на кровати, с прищуром всматриваясь в темноту, зовет его, Тони видит, верит своим глазам, это его кукленыш. В нем сразу просыпаются сомнения, показываться в таком виде ему или нет? Не слишком ли рано он пришел, ведь его вид может напугать Питера. Но уже поздно об этом думать. И ноги сами, помимо его воли, делают шаг вперед, вставая рядом с источником света, показывая себя. У Питера расширяются глаза, учащается сердцебиение, когда он видит мужчину, но страха Тони не чувствует. Питер не боится его вида, наоборот тянет руки, обнимает его, когда Старк садится на кровать. Говорит, что любит. Тони хочет ляпнуть что-то в ответ, но сдерживает себя. Они целуются, и Тони хочется свернуться в клубочек в этих еще юных, но таких заботливых и родных руках. Этот пацан приручил его, чего еще никому не удавалось. Тони совсем не против. Покидать палату было сложно. Все, что он хотел — это быть рядом. Но ему еще надо возобновить свои запасы обезболивающего в аптеке на первом этаже. Он обещает вернуться следующей ночью обязательно. Гладит на прощание короткий колючий ежик на голове Питера. Новая прическа делает Паркера старше. Или это его новый взгляд? Взгляд человека, который пережил что-то очень плохое. Тони надевает капюшон на голову и выскальзывает из палаты.***
Питер просыпается и первым делом вспоминает ночное посещение Тони. С секунду ему кажется, что все это было сном. Но он отчетливо чувствовал тепло тела Старка под своими ладонями. Поэтому с утра у него было отличное настроение. Он успевает принять душ, прежде чем в его палате появляются Мэй и мама. Мэри ругает его за то, что он встал и ходил по палате без присмотра: — Ты думаешь, что с тобой все в порядке, но такие травмы бывают обманчивы. А если бы закружилась голова и ты упал? Ударился? Питер позволяет маме загнать себя обратно в постель. А Мэй протягивает ему бумажный стаканчик, в котором обнаруживается горячий шоколад. А еще в ее руке пакет с выпечкой и подставка с кофе для себя и Мэри. Они завтракают втроем, Питер не может сдержать улыбки, даже когда жует. Потом он просит у них прощения, в самом деле, он вел себя просто как придурок. И признает это. Мэй смотрит на него подозрительно, но Питер не собирается ей ничего объяснять. А потом начинается день посещений. К нему приходит Нед, который почему-то нервничает и словно не знает, как себя вести при Питере. Они говорят на разные, безобидные темы. Нед делится новостями из мира компьютерных игр, рассказывает ничего не значащие сплетни города. Осторожно упоминает, что главная сплетня — это Питер. Город гудит возмущениями, как такое могло произойти?! Ведь это выходящее из ряда вон событие. О нем даже написали в местной газете! Питер закатывает глаза. «Газета» слишком громко сказано для пары разворотов тонкой бумаги. Ее даже не продают, а просто раздают в местном супермаркете и в маленьких лавочках. Короче, все это ерунда. Друг уходит, оставив ему парочку журналов для ботанов и несколько упаковок жевательного мармелада. Их Питер тут же прячет под подушкой. Мармелад, не журналы. Потом, по словам мамы, «там пришла очень симпатичная девочка», при этом Мэри так ему подмигивает, словно это уместно. Видимо она еще не понимает, что симпатичные девушки не значат для него ровным счетом ни-че-го. К его огромному удивлению, это Лиз. Она мнет в руках маленький букетик полевых цветов, которые продают на улице рядом с кинотеатром. Она, не поднимая на него глаза, шепчет: «прости». Питер говорит, что прощает, хотя ему сейчас вообще не до того, что сделала девушка. После обеда его ведут на обследование. Проверяют, как заживают швы, проверяют на возможные последствия после такой травмы. Заплатку с шеи снимают, а вот на голову клеят новую. Его выздоровление идет хорошо, но доктор, несмотря на уговоры, придерживается прежнего решения оставить его тут на неделю. К шести часам в палате появляется Стив Роджерс. Он одет в форму, за его спиной стоит Баки. Стив учтиво, но строгим голосом здоровается с мамой Питера и рассказывает ей, как будет проходить процедура допроса. — Нам нужно присутствие адвоката? — обеспокоенно спрашивает Мэри. Мэй сидит тут же, но в разговоре не участвует. Ей все не нравится, это видно по ее плотно сомкнутым губам. Но в данный момент тут главная Мэри и Мэй не вмешивается. — Нет, это стандартная процедура, — сдержанно отвечает Стив. — Питеру просто необходимо ответить на несколько вопросов. — Милый, ты готов? Знаете, к нам еще не приходил психолог, его назначали на завтра, так что я думаю… — Все нормально! — прерывает маму Питер. — Я готов говорить. Упоминание о психологе, вызывает у Питера только раздражение. Когда они все оставят его в покое? Питер не говорит ничего нового, придерживается той версии, которую они со Стивом обсудили еще в первый день. Роджерс быстро записывает его слова, задает вполне наводящие вопросы, но ни Мэй, ни Мэри не замечают этого. Позже Роджерс дает подписать показания Питеру и его маме. — Благодарю за сотрудничество. — Кивает Стив. Он пожимает руки Мэри и Мэй, выходит из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь. Питер откидывается на подушки и поворачивает голову к окну. Он отмечает, что на его губах поселилась рассеянная улыбка. Но на душе так спокойно. Тони жив и это на данный момент самое главное. Он так привык за последние дни к напряженному ожиданию плохих новостей, что сейчас чувствует себя легким, как перышко, от облегчения. Да, Тони в куда худшем виде, чем он думал, но разве для мужчины помеха прийти в норму? Понадобится только время, ведь так? Даже обожженная рука, которой, как Питер догадался, Тони не мог двигать, придет в норму. Со временем. Главное он жив. ОН ЖИВ.***
Прихрамывая, Тони с двумя банками тушенки под мышкой, проходит в сарай. Старк все еще не мог привыкнуть к тому, что взмахивая вроде как двумя руками, действовала только одна. Это безумно раздражает, но приходится искать выходы из сложившегося затруднения. Закрепив банку с мясом в столярных тисках, мужчина начинает левой рукой пытаться открыть ее ножом. Получилось коряво, но главное ужин был готов. Выйдя из дома, и сделав круг по своим владениям, Тони чувствует, что здесь был кто-то чужой. И Питер, он тоже был тут. Судя по запаху часто. Его аромат витает у входной двери, на первом этаже и четко ведет на лестницу второго этажа. Мальчик однозначно туда поднимался. Тони даже заносит ногу на ступеньку, чтобы проверить свою догадку, но не решается. После двух банок тушенки и новой порции обезболивающего в бедро, Старк собирается лечь спать, чтобы дать накопить силы организму для дальнейшей регенерации, как чувствует — у него гости. Он надевает на себя кофту с капюшоном, прикрывая поврежденную сторону и выходит на крыльцо. В то же время рядом с его машиной останавливается машина полиции и из нее выходит Стив Роджерс собственной персоной. Прищурившись, Тони видит за рулем Баки. Старк хмыкает, замечая в руках кэпа винтовку. Она опущена дулом в землю, но… — Я пришел поговорить. — Говорит громко Стив. — Да? Поэтому ты с оружием? Роджерс смотрит на свою винтовку несколько удивленно, словно не ожидая обнаружить ее в своих руках. Старк не чувствует угрозы. Роджерс, скорее, испытывает любопытство и некое смущение. Тони прищуривается, полицейский ему никогда не нравился. Ничего личного, просто Старк недолюбливает копов. И то, что сейчас один из них стоит перед его домом, Тони совершенно не радует. Напрягает и озадачивает. Старк понимает о чем капитан хочет поговорить с ним. Стив делает шаг вперед, винтовка выскальзывает из его рук и с глухим хлопком падает на траву. — Я знаю, кто ты. — Говорит Роджерс тихо, пристально смотря на Тони.