Погладь меня, я помурлычу.

— Со мной пойдешь или в машине останешься? — спрашивает Старк, когда машина останавливается у полицейского участка. Питер идти не хочет, особенно после того, что Тони сказал Роджерсу. Нет, он не стесняется, но пристальный и осуждающий взгляд капитана немного раздражает. И после разговора с Тони Питеру хотелось побыть одному, все обдумать. С другой стороны не хотелось отходить от Тони ни на шаг, раз времени им осталось так мало. — Питер? — Нет, я не пойду, — отвечает юноша, обращая внимание на Старка. Тот уже открыл дверь и одной ногой стоит на асфальте. — Хорошо. Я постараюсь быстро. — Я схожу за молочным коктейлем. Тебе взять? Тони только качает головой, выходит из машины, сказав: — Деньги в бардачке. Питер замечает, как на машину Старка обращают внимание. Вряд ли их привлекает модель и вид данного средства передвижения. Скорее их больше волнует ее владелец. Ну, и то, что на пассажирском сиденье сидит подросток, конечно же. Питер быстро покидает машину, взяв деньги. Он не хотел этого делать, но с собой налички у него нет. Вряд ли Тони обеднеет с пары долларов. Потрясающие коктейли продавали только в кинобаре «Халк», куда Питер и направляется. Город все еще украшен лентами и сухими венками. В витринах магазинов все еще стоят соломенные куколки, но рядом с ними уже висят объявления о скидках на сезонные товары. В городе намного жарче, чем за его пределами. Здания вдалеке «плывут», а от асфальта исходит жар, который чувствуется даже через кроссовки. В холле Халка прохладно, кондиционеры работают исправно. Питер прямиком направляется к пустому бару и заказывает себе коктейль. Позже, уже с напитком в руке, который приятно холодит пальцы, Питер шатается вдоль магазинов, заглядывая в витрины. Из всего, что удалось высмотреть, его внимание привлекли только Найки на скидке, которые Питер давно хотел. Но в Нью-Йорке они стоили как крыло самолета. К тому времени, как Питер направляется обратно к машине, допивая свой коктейль, Тони освободился и теперь стоит у своей машины, разговаривает с какими-то женщинами. Мужчина вальяжно прислоняется к капоту задницей, его руки в карманах джинс, на глазах темные очки, на губах широкая улыбка. Дамочки перед ним жеманно хихикают, одна даже коснулась плеча Тони. Питер стискивает зубы. Что ж, теперь эта картина будет преследовать его, когда он вернется в НЙ. Питер понимает, что на данный момент это ничего не значит, со стороны Тони, во всяком случае. Но сколько должно пройти времени, чтобы подобные разговоры обрели смысл, а потом и продолжение? Питер не подходит к ним, только посылает лучи раздражения непосредственно Старку. Мужчина тут же замирает, а потом вертит головой, пока глазами не находит Питера. Он тут же прощается с дамочками, которые явно опечалены подобным поворотом, и садится в машину. Питер стоит на месте и ждет, пока Тони на своей машине к нему подъедет. — Ты быстро, — Питер забирается на свое сидение. Тони пристально смотрит на Питера, словно читает его своим взглядом. Мальчик буквально чувствует, как мужчины взгляд ощупывает его. — Прекрати, — недовольно бурчит он. — Что именно? — Так смотреть на меня. — Прости, — Тони отводит взгляд, — просто тут слишком много людей, я хотел сосредоточиться на тебе. — Извини, — вот теперь Питер чувствует себя виноватым. Старк только дергается. Нет, ехать в город плохая, очень плохая идея. Сначала он «искупался» в осуждении Роджерса, который хоть и делал вид, что все в порядке, вел себя напряженно. Он показывал ему фотографии и рассказывал все, что известно. Баки сидел в своем углу, и Тони ощущал от него только исходящие любопытство. И больше ничего. Потом на него налетели две чьи-то мамаши, когда он выходил из участка. Они буквально силой заставили его остановиться и перекинуться парой слов. Старка чуть ли не затошнило от пошлости и потаенных желаний этих порядочных на вид особ. Он криво улыбался на их шутки, стараясь прекратить это насилие над своей личностью. Когда сквозь всю эту мерзость он отчетливо почувствовал раздражение Питера, он тут же начал искать свой «якорь» и облегченно выдохнул, цепляясь за него. Конечно, мальчик злится на него. Тони злится на самого себя, ну вот такой он неуравновешенный мудак, который не научился держать язык за зубами. — Слушай, — начинает Тони, — мне, как выразился кэп, надо «пошататься» по городу. «По принюхиваться», — Старк морщится, — и у нас два варианта развития событий. Меня устроит любой, на который ты согласишься. Питер демонстративно громко втягивает остатки молочного коктейля, не смотрит в сторону Тони, разглядывая что-то в соседней витрине. — Питер! — зовет мужчина. Мальчик поворачивает в его сторону голову. Он смотрит хмуро, заламывая брови, совершенно нечестный прием. — Что? — Ты же слышал, что я сказал, — не поддается на провокации подростка Тони. — Я могу сейчас тебя отвезти домой, если ты захочешь. Но ты можешь остаться со мной. — Правда могу? — голос сочится сарказмом. — Прекрати вести себя как будто ты двенадцатилетняя девочка! Питер щурит глаза, сейчас он скажет одну вещь, о чем будет жалеть, но молчать выше его подростковых обиженных сил: — О! Только не говори, что ты знаешь, как ведут себя двенадцатилетние девочки. В какой-то момент Питеру кажется, что Тони его сейчас ударит. Он замечает, как на руле дергается рука. И Питеру даже хочется в какой-то степени, чтобы Старк врезал ему. Хотелось физической боли, наивно полагая, что она вытеснит ту, что внутри. Но Тони его не ударит, конечно же, нет. Никогда и ни при каких обстоятельствах. И даже вспыхнувшая в глазах злость, сменяется горьким разочарованием. И теперь Питеру еще хуже. — Прости, — выдавливает он из себя, — я не хотел. — Нет, ты хотел. Старк на миг закрывает глаза, приказывая себе успокоиться. Им всем надо успокоиться. — Так, что скажешь? — А? — Поедешь домой или останешься со мной. Пройдемся по городу. — Слухи пойдут. Тони вздыхает. Слухи определенно пойдут. — И что? — спрашивает он, внезапно понимая, что ему плевать. Да и всегда было. — Давай. Мне кажется, я задолжал тебе нормальное свидание. У Питера ёкает сердце от слов Тони. Да, ведь настоящего свидания у них еще не было. Так, как бы Питер хотел, будь они в Нью-Йорке, как часто фантазировал. Пусть этот городок далек от каких-либо толерантных мыслей, Питеру, по сути, все равно. — Х-хорошо, — соглашается он. Словно он мог отказаться. — Но Мэй. Ты же знаешь, что шептаться будут у нее за спиной. — Тебя успокоит то, что о ней и так шепчутся достаточно? — серьезно говорит мужчина, и Паркер ему верит. — Сначала они обсуждали ее и Бена, то, как они живут. Потом его смерть, и какие были похороны. О том, что она не носила траур. О том, что я живу рядом с ней. О ней и Хэппи. Город полон слухов. Он как радио, которое никогда не замолкает. — Неужели ты слышишь все это? — пораженно спрашивает Питер. — Не слышу, — Тони мотает головой. — Точнее не ушами. Слышу кожей, если так будет понятнее. И это не самое безобидное, что можно узнать. Вот почему я ненавижу города. Вся грязь человеческих душ оседает на моей коже, впитывается в меня. Я и так не самый милый парень на свете, а чужое настроение и состояние влияет не очень хорошо. Это помимо полной каши в голове. — Я не знал, что все именно так. — Мне нужно, чтобы ты был рядом. Я смог бы переключаться на тебя, это поможет мне не скатиться в это болото полностью. — Хорошо, — опять соглашается Питер. — Но это будет свидание! — Конечно, — Тони тянется к Питеру, притягивает того за шею ближе к себе. На губах мальчишки еще остался вкус сладкого молочного коктейля, но Старку это даже нравится. Он с урчанием слизывает этот вкус с тонких губ Питера. — Тогда пошли! — говорит мужчина, отстранившись. Их шатание по городу все-таки нельзя было назвать свиданием, хотя они упорно называли это именно так. Питер был счастлив просто быть рядом, не прятаться, хотя они даже за руки не держались, как Питеру хотелось. Он понимает: это явно перебор. И все равно их пара привлекает много внимания. Мальчик видит, как на них смотрят, как шепчутся у них за спиной те немногочисленные прохожие, которые им встречаются — все-таки сейчас будний день и большинство работают. Подростков тоже немного, в такой жаркий день все на речке или в прохладной тени леса. Ближе к обеду они заходят в лавку, где Питер и Мэй часто покупали себе готовую еду. Берут себе по салату и остаются есть его прямо в лавке. Там есть два маленьких, словно игрушечных, столика и два стула с резными затертыми спинками. Питер с удовольствием тянет холодную вишневую газировку и тычет пластиковой вилкой в свой салат с зеленью. Тони сидит напротив, смешно смотрится на фоне игрушечной мебели. Но мужчина выглядит довольным каким-то образом. — Питер, детка, тебе надо заканчивать с этим, — он указывает вилкой на пластиковый стакан с газировкой, — подумай о своих зубах. — Вам обоим надо заканчивать с этим! — рядом с ними возникает Наташа. Она как заправский шпион появляется тихо и незаметно. Питер испуганно смотрит на нее, Тони же только хмурится. — Я говорю о пластике в ваших руках, — поясняет русская, довольно наблюдая растерянные лица перед собой. — Вы знаете, какой урон он приносит окружающей среде? Тони закатывает глаза. — Мне казалось, что ты должен понимать это лучше всех. — С чего это? — не понимает мужчина. — Мне просто казалось, что ты должен больше заботиться о братьях наших меньших. У Тони в руках ломается вилка. Наташа и бровью не повела. — Приятного аппетита, — говорит она, потом обращается к женщине за прилавком: — Как обычно. И в картонные контейнеры, пожалуйста. Проходя мимо с покупками подмышкой, Наташа кладет перед Тони новую вилку. — Она имела в виду… — Я знаю, о чем она, — прерывает Тони Питера. — Как представителя «братьев наших меньших» меня должны волновать такие вопросы, как загрязнения окружающей среды, браконьерство и прочее. Может и должен волноваться, — Старк берет вилку и продолжает обед, — но не обязан. — Наташа просто все воспринимает слишком остро. Но она и Клинт вместе с Мэй делают очень много для этого края, и не только. Помогают сохранить лес, который каждый год угрожают вырубить. Они нашли себя в этом. Понимаешь? — Да. Но их пропаганда на меня не действует. Питер благоразумно заканчивает этот разговор, хотя все равно остается неприятный осадок. Но это скорее из-за того, что они встретили Наташу в принципе. Она так смотрела на них, словно знала все их секреты. А, может, и знала. И теперь у нее есть лишнее подтверждение. После обеда они заходят в магазин, где покупают Тони телефон. Тот долго отнекивается, но питеровское «ты обещал» решает дело. — Вообще-то это ты обещал мне купить телефон, — шутит Тони, когда с коробкой они выходят из магазина. Питер краснеет. — Да, — соглашается он, потому что это правда. — Но ты же знаешь, что денег у меня нет с собой. Я тебе верну! — Ох, не смеши меня! — Тебе помочь разобраться с ним? — Питеру действительно жаль, что телефон купил не он, ему хотелось, чтобы у Тони что-то было от него на память. — Я не такой старый, чтобы не уметь им пользоваться, — продолжает веселиться Тони. Питер сникает еще больше. Старк кладет руку ему на плечи, притягивая себе. Совершенно смелый жест, учитывая, что они на улице. Но обоим плевать. — Хочешь, сделаем селфи? — Тони хохочет вовсю. — И перестань портить мне свидание своей кислой моськой. Ну, кукленыш! — Не называй меня так! — но Питер все равно не может удержаться от улыбки. — Селфи отличная идея. — Это была шутка, — фыркает мужчина. — Нет, давай, давай. Они достают телефон из коробки прямо посредине улицы. Питер включает аппарат, кстати, вполне неплохой, и настраивает камеру. Тони не выглядит счастливым, на экране, куда их лицо проектирует фронтальная камера. А Питер впервые видит, как они смотрятся вместе. Он на какое-то время зависает над сделанным фото. Они на нем такие разные. Строгий, красивый мужчина с темными глубокими глазами. И Питер, который щурится на солнце, отросшие волосы, которые в такой длине не поддаются совершенно никакой укладке. Такой смешной и маленький на фоне красивого Тони. — Доволен? — раздается над ухом. Питер вздрагивает и рассеянно кивает. Он сохраняет фото в галерею, и убирает телефон обратно в коробку. — Пройдемся еще. Я так и не почувствовал пацанов. Питер, к своему стыду, совершенно забыл для чего они тут. Кивает снова. Они ходят от магазина к магазину, просто по улочкам, где часто любят тусоваться подростки. У кинотеатра Питер берет местную бесплатную газету со специальной подставки. На первой странице, конечно же, новость о пропавших мальчиках, их фото и краткая биография. Ниже интервью капитана Роджерса, где он заверяет: «мы делаем все возможное». История похищения Питера уже сходит со страниц этой газеты. Он находит только небольшую заметку в самом конце. В машине Питер опять достает телефон Тони, начинает вбивать туда свои контакты, устанавливает мессенджеры, скидывает себе их первое, и вероятно, последнее совместное фото. Наблюдая за его манипуляциями, Тони говорит: — Мы неплохо смотримся вместе. Питеру не понятно шутит он или нет. — Что опять не так? — спрашивает Старк. Ох, конечно же, мужчина его чувствует. Всю их прогулку он ощущал, словно кто-то легонько касается пальцами его внутренностей. Такое странное, не очень приятное ощущение. Но он готов терпеть ради мужчины. — Все нормально. Поехали домой. К тебе домой, если ты не против? — Что не так с этим фото? Если, хочешь, мы переснимем его. — Хорошее фото. Просто ты такой, а я такой. Ну, вот что Тони нашел в Питере? Мальчик только сейчас всерьез задумался над этим. У него никогда не было заниженной самооценки, сколько бы тот же Флэш не старался. Просто все равно было и до своей внешности, и до одежды. А потом сразу первая симпатия, Лиз не в счет, получается взаимной. Он знает, что у него красивые глаза и улыбка, всем нравятся его волосы. Но он просто подросток, еще угловатый и нескладный. А Старк? Даже в простой футболке и рубашке он потрясающий. Дело-то не в одежде совершенно. А в том, какая энергия от него исходит, уверенность. Он просто красивый. Что тут еще сказать. И он еще красивее на фоне Питера. — Какой «такой»? — решает уточнить Тони. Они уже выезжают из города. Надо же Питер даже не заметил, как они проделали часть пути. — Никакой. Увидел бы меня в большом городе, прошел и не заметил. — Откуда у тебя такие мысли? — в голосе Тони удивление. — Это же правда. Ты сам сказал, что обратил на меня внимание зверь из-за запаха. А не было бы всего этого, то тогда что? — Питер, я не уверен, что хочу сейчас это обсуждать. Давай не будем думать о том, что могло быть или не могло. У нас есть то, что есть. И точка. Еще раз говорю: не нравится фото, переснимем. Но мне оно нравится. — Фото хорошее, — признает Питер, — просто я как-то теряюсь на твоем фоне. Знаешь, в парах всегда кто-то симпатичнее другого. Знаешь, как бывает: заходит такая пара в ресторан или в другое публичное место, и все гадают: что эта страшилка делает рядом с таким красивым мужчиной. Старк смеется. — Это ты-то «страшилка»? Мне видится такая ситуация немного по-другому. Они такие говорят: как удалось этому престарелому, никому не нужному мужчине подцепить такого молодого симпатичного парня? Питер невольно улыбается. — Такого все равно никогда не будет, — продолжает Тони, улыбаясь, потому что Питер улыбается. — Питер, прекращай! Питер еще раз смотрит на фото, но теперь, после слов мужчины, оно воспринимается немного по-другому. Они действительно разные, очень разные. Максимально непохожие. Но судьба свела их вместе и они, теперь Паркер это видит, прекрасно смотрятся вместе. Что не отменяет того, что Тони все равно в разы привлекательней него. Питер едва замечает свой дом, когда они проезжают его мимо. Тони даже не спрашивает, везет его сразу к себе. И это так правильно, словно по-другому и быть не могло. Это то, к чему они оба неосознанно привыкли. Уже в доме, когда Тони готовит себе кофе, Питер замечает — мужчина расстроен. Он мешает кофе с таким остервенением, что напиток начинает стекать по эмалированному боку чашки. — Тони? — Мне казалось, это будет просто, — отвечает мужчина. — Ты ночью попробуешь еще. — Да, — отвечает Старк. — Хоть мне и не хочется этого делать. — Тебе страшно? — Конечно, мне страшно. Но не за себя. Я боюсь сделать что-нибудь не так. Не успеть вовремя. — Понимаю. — Питер подходит вплотную к Тони, отпивает из его чашки кофе, даже не забирая ее из рук Старка. — У нас есть несколько часов, да? До того, как стемнеет. Мужчина кивает. Мальчишка совсем близко. Смотрит в глаза. — Я хочу тебя, — выдыхает Питер, — Тебя настоящего. Помнишь наш первый раз, когда ты не сдерживался? Хочу отметины от тебя на своем теле. Хочу помнить. — Я всегда сдерживался, — голос Тони низкий, тяжелый, с хрипотцой, которую следовало бы запретить законом. Глаза темнеют, зрачок только пульсирует в окружении карего цвета. — Тогда не сдерживайся. Питер аккуратно забирает кружку из рук Тони, ставит ее на стол. Теперь рукам Старка ничего не мешает лежать на тонкой талии парня. — Можешь сделать это для меня? — шепчет Питер Тони прямо в губы. — Это неправильно. — Но я так хочу! Когда уеду, хочу, чтобы твои отметины остались на моем теле. Хочу касаться их, и вспоминать как мы были вместе. Хочу касаться их, вспоминая, как ты трогал меня. Пожалуйста! Тони, остатками разума, понимает — это плохая идея. Это очень, очень, очень плохая идея. Но Питер так просит, он так близко, что едва ли между их губами есть хотя бы миллиметр пространства. И, разве, Тони не хотел дать мальчишке все, что бы тот ни попросил? Да, сам Старк думал несколько о другом, но… Кажется, его мнение тут никого не волнует. Питер первый целует его, со стоном прижимаясь ближе. Они соприкасаются всей доступной поверхностью тел. Питер действует напористо, даже грубо, чем заводит Тони еще сильнее. Мужчина не собирается отпускать себя полностью, это может быть очень опасно. Питер хочет отметин, он их получит, но такие, какие захочет сам Тони. Старк резко разворачивает парня и толкает его грудью на стол. Питер охает, когда сшибает чашку. Коричневая жидкость растекается по столешнице, частично уже впитываясь в футболку мальчишки. Паркер дергается на пробу, но Старк держит его крепко, болезненно заламывает одну руку за спину. — Ты получишь то, что так сильно просишь. Только потом не жалуйся, — шепчет Тони на ухо парню. — Никогда, — выдыхает Питер. Слышится треск рвущейся футболки, от чего Питер опять вздрагивает. Это было неожиданно. Старк не рвет ее до конца, только у ворота, чтобы получить лучший доступ к шее подростка. Он не целует — кусает, засасывает нежную кожу, ставя так просимые Питером отметины. Его руки шарят по бедрам Питера, по его заднице, сжимают, гладят, отвешивают слабые шлепки. Тони практически ложится на него и Питер протяжно, но довольно стонет. Край стола больно упирается в тазовые косточки, Питер предпринимает слабые попытки найти более удобное положение, ерзает под Старком. — Тише, я сказал, — Тони сильнее заводит руку парня, отчего тот тихо стонет от боли. Хватка тут же ослабевает. Старк контролирует все, что происходит. Шея и плечи горят от отметин, оставленных Тони. Питеру даже хочется поскорее посмотреть, как они выглядят. Тони отрывает его от стола, словно он кукла. Снимает с него мокрую насквозь футболку, отбрасывая ее куда-то в сторону. Целует сильно, кусает губы, с упоением вылизывает его рот. Питер даже толком ответить не может, только послушно открывает рот, позволяя делать с ним все, что угодно. Старк поднимает его в воздух, легко подбрасывает, чтобы удобно подхватить его руками под задницей. Питер тут же обвивает ногами мощный торс Тони. Мужчина улыбается, качает Питера на своих руках, пока подросток наклоняется, и они снова начинают целоваться. Питер даже не замечает, как они оказываются в комнате. И испуганно вскрикивает, когда Тони кидает его на кровать. Мужчина начинает раздеваться перед ним. Неспешно, словно дразня, стаскивает с себя футболку, потом штаны, оставаясь в одном белье. У Тони прекрасное тело, и Питер жадно разглядывает его. Широкие плечи, мощная грудь, живот с едва просматриваемыми кубиками пресса. Взгляд надолго задерживается в области паха, где на темной ткани трусов проступают очертания большого крепкого члена. Питер сглатывает, когда вспоминает, как этот член приятно ощущается на языке. Черт, он хотел бы отсосать Тони прямо сейчас. Но все, что он делает — это снимает с себя штаны, разводит ноги в стороны в приглашающем жесте. Тони щурит глаза, словно это действо его злит, но Питер тоже может чувствовать его. Это не злость. Это возбуждение, болезненное желание. Это почти страшно, когда Старк бросается на него. Он пытается перевернуть Питера на живот, но мальчик упирается. — Нет, хочу лицом к лицу. Тони разрешает ему и это. Разводит только ноги Питера еще шире, почти на грани физических возможностей. Растягивает его пусть нетерпеливо, но аккуратно. Питер чувствует, как сходит с ума от этих грубых ласк, о которых просил сам, от сладкой боли, от чувства полной принадлежности этому человеку. И он может поклясться, что никогда не чувствовал себя лучше, и так правильно. Он стонет, выгибается под Тони, царапает его плечи, шепчет, как в бреду: — Еще, Тони, еще! Когда Старк начинает в него входить — это больно. Пусть мужчина растянул его, задний проход неохотно раскрывается под напором члена, посылает болезненные импульсы, которые Питер старается игнорировать. Надо только подождать, еще чуть-чуть. — Нормально? — шепчет обеспокоено Тони. Питер находит в себе силы только кивнуть. В уголках глаз скапливаются слезы. Они уже столько раз спали вместе, почему же сейчас так больно? — У тебя такой вид, словно я тебя пытаю. И это не возбуждает. — Все хорошо, — выдыхает Питер. Тело постепенно привыкает, зад уже не горит огнём. — Продолжай, — просит Питер, и начинает сам насаживаться. Тони проводит ладонью по волосам мальчишки, все еще сомневаясь. Грубость грубостью, но это должно быть приятно обоим партнерам. И Старк не садист. — У тебя не стоит. Питер стонет в голос от разочарования. Ну, какая разница стоит у него или нет? Он берет лицо Тони в свои ладони и говорит, выделяя каждое слово: — Я просто хочу, чтобы ты продолжил двигаться! Мужчина кивает. Он опирается на руки по обе стороны от головы Питера, продолжает входить в тело парня, и довольно выдыхает, когда пахом касается его бедер. Питер стонет так пошло, что Старк чуть не спускает в ту же секунду. Задыхаясь, он ловит ртом воздух, стараясь прийти в себя. Мальчишка сжимает его внутри, сам двигает бедрами, водит кругами, призывается начать движение. Со стороны он похож на ненормального, похож на наркомана, который отчаянно хочет получить свою дозу. Наверное, они оба зависимы друг от друга. Тони это не смущает. Это просто правда, которую он давно знал, но только сейчас она стала такой очевидной. Он толкается в стройное тело, подхватив Питера удобнее под бедра. Тот лихо закидывает ноги ему на плечи. Кусает губы, постанывая. — Сильнее, — выдыхает Питер, — сильнее, блять! Тони заметно напрягается, ему такой Питер совсем не нравится. Его Питер нежный отзывчитый паренек, а не пошлый подросток, который ругается в постели. Старк резко выходит из него, переворачивает на живот и вздергивает, ставя в коленно-локтевую. Питер только сдавленно охает от неожиданности, но тут же прогибается в спине, выпячивая зад. Мужчина буквально рычит от такой покорности, хватает мальчишку за бедра и входит сразу на всю длину. Питер под ним шипит, но прогибается еще сильнее, ложась грудью на кровать. Тони крепко держит его за бедра, чувствует, как короткие ногти впиваются в нежную кожу. Мальчишка хотел отметин? Он их получит. Старк закрывает глаза, вспоминая ту их первую ночь. В этой же комнате, только на матрасе. Пьяный Питер, предлагающий себя, так доверчиво заглядывающий в глаза. Тогда Тони ничего не чувствовал к нему, разве что сильное желание, у которого боялся пойти на поводу. И правильно боялся, выходит. Потому что все это обернулось тем, что он влюбился в этого невозможного подростка. Всем своим сердцем, которое, оказывается, у него все-таки есть. Он прикрывает глаза и отпускает себя, отдаваясь во власть инстинктам. До его слуха доносится вой Питера, приглушенный подушкой, в которую тот утыкается лицом. Тони дерет его так, словно хочет проткнуть своим членом насквозь. И им обоим это нравится. Несмотря на всхлипы Питера, на его вскрики, Тони чувствует возбуждение мальчишки. Он наклоняется вперед и берет твердый член Питера в свою мозолистую руку. Паркер только одобрительно мычит что-то, поддается назад, стараясь не терять прежнего темпа. Они не могут позволить себе долго держаться. Слишком много всего, слишком бешеный темп, слишком много отчаянной страсти, в которой они оба купаются, стараясь не задохнуться. Первый кончает Питер, кричит в подушку, вцепившись в нее обеими руками. Он непроизвольно сжимается вокруг Тони и тот, совершив еще два толчка, тоже спускает. Он не хотел кончать в Питера, но оргазм накрывает как-то внезапно. Он только поддается назад, и его сперма повсюду: внутри мальчишки, на внутренней стороне бедер, на ногах, чуть на спине. Тони хватает себя за член, пару раз проводит по нему сжатой ладонью, выдавливая всю сперму. При этом его мелко трясет и, черт, будь он проклят, — это лучший оргазм в его жизни. Питер со стоном наслаждения и облегчения вытягивается на постели в полный рост. Тони видит, как мелко дрожат мышцы мальчишки на ногах. Старк смотрит на потную спину парня, на красивый изгиб его поясницы, на бледные ягодицы и стройные ноги. — Питер, — зовет Тони. Дыхание Паркера приходит в норму, он дышит спокойно, явно собирается уснуть. — М? — Ничего, — отвечает Тони. Пусть спит. Тони надевает штаны, идет на кухню, где из шкафчика достает наполовину пустую бутылку виски. Он редко к ней прикладывается, но сейчас чувствует, что надо выпить. Чуть-чуть, на два пальца наливает себе янтарную жидкость в стеклянный стакан, делает первый глоток. Алкоголь приятно обжигает гортань, разливается по телу обманчивым теплом, оставляя на языке терпкие нотки коры дуба, кажется. Стоит вернуться к Питеру, убрать с него свое семя, но Тони принимает совершенно другое решение. Он выходит в коридор, все-таки бросая на постель взгляд. Питер все в том же положении, но теперь Старк отчетливо видит на его бедрах следы от своих ногтей, которые темнеют, наливаются синевой. Он глубоко вздыхает, проводит рукой по волосам, зачесывая порядком отросшие пряди пальцами назад. И поднимается на второй этаж. Каждая ступень дается тяжело, словно они истыканы гвоздями острыми концами кверху. Каждый шаг — словно он ломает себя. Сжимает стакан в руке так сильно, что костяшки пальцев побелели. Весь подъем он не дышит. И, оказавшись на самой верхней ступени, шумно втягивает затхлый воздух брошенного помещения. Здесь запах Питера улавливается, но очень слабо. Он видит его следы на грязном полу, уже покрытые новым слоем пыли. Дверь в комнату родителей не закрыта до конца. Через тонкую щель на пол падает узкий луч уходящего дня. Тони серьезно думает, что не сможет больше сделать и шага. Не выдержит и сбежит вниз, громко топая по лестнице, наверняка пугая Питера. Но Старк только глубоко вдыхает пыльный воздух, не двигается с места. В памяти всплывает, как он в детстве иногда тоже вот так стоял перед дверью в комнату родителей, прислушиваясь к их разговорам, чаще к спорам. Маленький, напуганный Тони, которому родители ничего не хотят объяснять. Взрослый Тони все-таки толкает дверь, открывает ее полностью, прислушиваясь к недовольному скрипу ржавых петель. Рассеянный взгляд блуждает по старым обоям и мебели, покрытой приличным слоем пыли. Все так, как он помнит. В груди рождается слабый хрип. Тони не собирается разреветься от нахлынувших воспоминаний и боли утраты, но перед глазами все равно предательски все плывет, и в носу щиплет. Сердито он вытирает глаза от глупых неуместных слез, заходит в комнату, внимательно всматриваясь во все оставленные тут предметы. На маленьком столе матери он видит оставленные ею флакончики духов, деревянная, потерявшая от времени форму, шкатулка, где она любила хранить свои немногочисленные украшения. Тони помнит все эти предметы, так словно только вчера ему было пять лет, и он заворожено наблюдал, как мама расчесывала свои красивые волосы перед этим зеркалом. А потом она замечала в его отражении маленькое личико своего сына, поворачивалась и улыбалась самой красивой на Свете улыбкой. Тони садится на пыльное покрывало, залпом допивает виски, даже не морщась от противного вкуса дешевого алкоголя. Он запускает руку в волосы, сжимает волосы в кулак, натягивая сильно у корней, делая себе больно осознанно. Таким его находит Питер некоторое время спустя. Сначала в поле зрения мужчины появляются голые ступни мальчишки. Надо же, он не слышал, как Питер поднимался. Тони приподнимает голову, осматривает юношу. На нем трусы и одна из футболок Тони, его футболку же Старк порвал. Питер смотрит на него напряженно, немного взволнованно, со страхом даже. — Все нормально? — спрашивает Паркер. Тони хмыкает и пожимает плечами. Питер подходит ближе, кладет на плечо руку, сжимает не сильно. Старк обнимает мальчишку за талию, прижимается щекой к его плоскому животу, прикрывает глаза, наслаждаясь звуками дыхания Питера и сердечным стуком. Паркер одной рукой обнимает его за плечи, второй гладит по голове, поправляя всклокоченные волосы. — Теперь да, — голос хриплый, надломленный.

***

Питер приходит домой, когда горизонт поглощает последний кусочек солнца. Небо все еще светлое, но прямо над крышей висит половинка Луны. В гостиной уже накрывают на ужин стол, расставляют многочисленные тарелки и стаканы. Из кухни ароматно пахнет жареным мясом. Питер поправляет на шее платок, который снова вернулся в его повседневный гардероб. Тони постарался на славу: всю шею и плечи — не говоря уже о бедрах — покрывают красные отметины. Он хочет переодеться к ужину, как дверь комнаты Мэй открывается, она хватает его за предплечье и затягивает к себе. — Надо поговорить, — заявляет она и приглашает присесть на кровать. Питер полагает, что сейчас речь пойдет о Тони. О ком же еще? И уже готовится к обороне. Мэй выглядит немного взволнованной и это странно. — Ладно, — она нервно приглаживает волосы. — Я не знаю, как правильно это сделать, но, — она что-то достает из кармана и протягивает Питеру. Мальчик смотрит на прямоугольник в ее руке. — Что это? — безусловно Питер уже понял, что «это». — Мы с Беном копили, откладывали понемногу с каждой зарплаты. Так, ни на что конкретно. Здесь скопилась приличная сумма денег. И я долго думала, на что их можно потратить. И не нашла ничего более важного, чем твое будущее. Эти деньги твои, Питер. — Но… — Нет, не надо ничего говорить. Я уже все решила. Ты же знаешь, как я к тебе отношусь. И как Бен к тебе относился. Уверена, он одобрил бы мое решение. — Ты говорила с папой? — догадывается Питер. Он тянется пальцами к тонкому пластику банковской карты. — Я не могу! — он поднимает на Мэй глаза. — Вы же с Хэппи…. Вам понадобятся эти деньги. На будущее. — Хэппи не бедный человек, Питер. И моей зарплаты мне тоже хватает. Не думай о нас, думай о себе. Да, я говорила с Ричардом. И о его решении знаю. Он настроен серьезно, что б ты знал. Карта не покроет все твое обучение, но поможет на первое время. Я хочу, чтобы ты оставался собой, пусть и не согласна с твоим выбором. Когда мы с Беном были молоды, никого не было на нашей стороне. Мне хочется, чтобы у тебя было по-другому. — Спасибо, — Питера душат подступающие слезы, но он не дает им пролиться. — Спасибо! — он крепко сжимает женщину в своих объятиях.

***

Ужин проходит уже за привычными рассказами новостей города. Мэри каждый раз качает головой, когда упоминаются пропавшие мальчики. Она бросает на Питера обеспокоенные взгляды, словно опасается за его сохранность. Питер старательно ее игнорирует. В кармане словно раскаленным кусочком железа жжется карта, голова идет кругом от внезапно открывшихся возможностей. А в заметках телефона сохранен pin-код от его светлого будущего без опеки родителей. Они расходятся спать слишком рано. Кажется, день потрепал абсолютно всех. Питер специально помогает Мэй с уборкой, задерживается на кухне, давая возможность маме принять душ и лечь в постель. Делить с ней комнату становится все сложнее, и Питер едва ли подавляет в себе раздражение, которое внезапно стала вызывать мама. Да, ему стыдно из-за этого, но побороть это он не может. Клинт выходит на крыльцо покурить, а Наташа с мрачным видом допивает свое пиво. Когда Питер приходит в комнату, то мама уже спит или делает вид, что спит. Она отвернулась лицом к стене, свет не горит. Паркер прошмыгивает в ванную, умывается холодной водой. Когда в доме столько людей с горячей водой всегда проблемы. В зеркале он рассматривает ожерелье из засосов на шее, на россыпь синяков на бедрах и даже царапины в виде полумесяцев. Да, Тони постарался на славу. Питер надавливает на особо крупный синяк, морщась от болезненного ощущения. Про задний проход и говорить нечего. При каждом движении натертую кожу противно жжет. Он осматривает многочисленные крема матери, берет первый попавшийся, чтобы смазать себя. Все, конечно, замечательно. Но в одном он оказался не прав. Физическая боль, которую он получил от Тони, ни черта не перекрывала душевную.

***

Он просыпается ночью от ржания лошадей. Еще никогда они не кричали так громко. Питер слышит, как — вероятно Кумир — брыкается, ударяя копытами о деревянные стенки конюшни. Наверху возятся Клинт и Наташа. Даже мама, кажется, проснулась. И Питер понимает — ему страшно. Ему страшно так, что он начинает стучать зубами, словно в комнате стало холодно, как в морозильной камере. — Что происходит? — сонно спрашивает мама. Питер хочет сказать ей что-то успокаивающе, открывает для этого рот, но не может издать ни звука. Пиздец. Он не знает, что происходит. Одно осознает точно — это не Тони. Лошади волнуются не из-за него. Кто-то другой рядом с ними. Насколько рядом, что даже на втором этаже дома Питер чувствует страх. Сердце стучит в груди, и легкие сводит судорогой от ужаса. И, самое главное — все в доме ощущают именно это. Питер не знает, где он находит в себе силы, но подходит к окну, не рассчитывая что-то увидеть. На него смотрит мама расширенными от страха и непонимания глазами. Ее лицо бледное, почти такого же цвета, как белая ночнушка. Она хочет что-то сказать своему сыну, но звуки застревают в горле. В мансарде начинают копошиться сильнее. Питер выглядывает в окно, чувствуя себя в фильме ужасов. Самому себе хочется выкрикнуть: «Сиди! Не высовывайся!» Но он все равно выглядывает в окно, и ничего не видит. Фонарь на крыльце не горит, хотя он включен всегда. За окном полная темнота, словно он смотрит на замазанное черной краской стекло. Оно едва запотевает от его дыхания. — Питер? — мама все же находит силы произнести его имя. У Питера же по всему телу встают дыбом волосы. В районе затылка словно раскаленный клубок медной проволоки пульсирует нехорошее предчувствие. Очень похоже на то, как он почувствовал Тони в доме Флеша. Но сейчас оно в разы сильнее. И страшнее. Боялся ли он Тони вообще? Нет. Но сейчас его зубы отстукивают страшный мотив. Мальчик буквально чувствует, как нечто огромное кружит вокруг их дома. Очень похоже на то, как это описывал Тони. Как же чувствовал себя мужчина, находясь дома в одиночестве? Когда как сам Питер, и все остальные, буквально сходят с ума от ужаса. Питер пытается уловить хоть одно движение за окном, как на первом этаже визжит Эдит. От ее тонкого протяжного воя стынет кровь в жилах. Мальчик слышит, как щенок, стуча когтями, поднимается вверх по лестнице. Он отлипает от окна, идет открыть щенку дверь, замечает в коридоре Мэй. Они одновременно пугаются, зажимают ладонями рты, чтобы не заорать. Мэй подхватывает щенка на руки, заходит в комнату Питера. Мэри уже сидит на кровати с натянутым до подбородка одеялом. Увидев Мэй, она немного облегченно вздыхает. — Это он? — спрашивает Мэй у Питера. — Да что здесь происходит?! — Мэри тянется к лампе, Питеру хочется выкрикнуть, чтобы она не смела включать свет. Но ей удается щелкнуть выключателем, но ничего не происходит. — В доме света нет, — констатирует Мэй, — рация не работает. Словно у кого-то из них хватит смелости спуститься на первый этаж. Питеру кажется, что он сходит с ума. Вой лошадей, низкий скулеж Эдит, собственное прерывистое дыхание и бешено бьющееся сердце. И эта тупая боль в затылке. — Что это, вашу мать! — в комнату вваливается Наташа, на ходу поправляя свитер. В ее руках оружие, становится немного спокойнее. — Черт, я забыла, — бьет себя ладонью в лоб Мэй. Она покидает комнату, Питер думает, что она пошла за ружьем Бена. Наташа устраивается рядом с Питером у окна, прислоняя к стеклу короткий ствол пистолета. — Он это? — тихо спрашивает она. Питер кивает. Русская не спрашивает: «откуда ты знаешь?», только кивает и замирает, всматриваясь в темноту. Питера трясет, и он ничего не может с этим поделать. Адреналин гонит по венам кровь, хочется уже начать что-то делать. В комнату возвращается Мэй с большой винтовкой, которую держит двумя руками. — Старк же говорил он сюда не сунется, — сетует Наташа. — Он много чего говорил, — отзывается Мэй. Питер только стискивает зубы. Мысли о Тони не совсем кстати. От них еще страшнее. Паркер уверен — Тони сейчас на прогулке. Он чуть более защищен в образе зверя. У него острый нюх и чуткий слух. У него огромные клыки и острые когти. — Кажется, я его вижу, — тихо говорит Наташа. — Вот, у машины. Они все, кроме мамы Питера, всматриваются в машину, что стоит во дворе. Она едва различима в темноте, но Питеру кажется, он улавливает едва заметное движение. А потом в черноте блестят два огромных зеленых глаза. Они, видимо, поймали свет Луны, блеснули на секунду, и тут же пропадают. Но Питеру показалось, что оно смотрит прямо на них. — Пиздец какой! — выдыхает Наташа, никого не стесняясь. — Кто это? Надо было взять прицел ночного видения! — У вас есть такой? — удивленно спрашивает Питер. — Остался у Клинта. Он будет стрелять, как только поймает его в мишень. Мне одной ахуеть как страшно? — спрашивает Наташа. Питер думает, что сейчас ей точно сделают замечание, но Мэй и Мэри молчат. И Питер кивает головой, показывая, что всем страшно точно также. А потом начинается кошмар. Сначала во дворе раздается нетерпеливый рев, аж стекла в рамах дрожат. От него вдоль позвоночника идет дрожь, а волосы на затылке приподнимаются. Наташа поудобнее перехватывает пистолет, Мэй дрожащими руками взводит затвор своей огромной винтовки. Следом раздается ответный рык. Не такой мощный, как первый, но из-за дальнего расстояния. — Тони, — то ли с ужасом, то ли с облегчением выдыхает Питер. Он до цветных пятен перед глазами всматривается в темноту, пытаясь рассмотреть хоть что-то, но не видит ничего. Он может положиться на свое чутье. А оно говорит ему: во дворе встретились два больших хищника. Клинт шумит наверху, слышно, как открывается ставня маленького окошка. Одновременно слышатся звуки схватки, общий рев огромных сильных зверей, а потом такой нечеловеческий визг, что Питера начинает мутить. И только потом выстрел. — Тони! — кричит мальчик, срывается бежать вниз, во двор, ему все равно, что там его ждет. Но Наташа успевает его поймать за локоть. — Спокойно, боец. Клинт не промахивается. Сверху слышатся тяжелые шаги Бартона. Во дворе мигает и вспыхивает фонарь, как и настольная лампа в комнате. Питер ошарашено смотрит на женщин. В желтом свете у них темные от страха глаза, черты лица заострились, кожа бледная, болезненная. Наверняка Питер выглядит не лучше. Клинт распахивает дверь. Его бьет неконтролируемая дрожь. Ему досталось больше всех, ведь он видел чудовище в прицеле ночного видения. — Вы нормально? Собравшиеся в комнате переглядываются. Они не могут с уверенностью сказать нормально они или нет. — Ты убил его? — спрашивает Романова, ставя свой пистолет на предохранитель. Ее примеру следует Мэй, не хватало еще кого-то пристрелить, нервы же ни к черту. Клинт нервно смеется. — Я не знаю. Но я в него попал. Огромная зверюга, — он поводит плечами. — А Тони? — спрашивает Питер. Бартон только пожимает плечами. Питер вырывается из цепкой хватки Наташи, и бежит вниз. Он не чувствует опасности. Зверя рядом нет. Даже дышать становится легче, словно с груди тяжелую плиту сняли. Он находит Тони на крыльце, и его словно бросает в самое начало лета, когда он находит Старка с царапинами во всю грудь в его доме. Старк сидит прислонившись к столбику перил, голый, с алеющими царапинами на груди и животе. Питер от неожиданности чуть не скатывается со ступенек, приземляется рядом. — Тони? Мужчина бледен, но скорее от пережитого страха, чем от ран. Питер видит — они не глубокие, чужие когти едва вспороли кожу. На крыльцо выходит Мэй, быстро оценивает ситуацию и скрывается в доме, чтобы появиться уже с покрывалом в руках. Питер бережно прикрывает наготу Тони, кладет ему ладонь на щеку. — Пошли в дом, — предлагает он, Старк медленно кивает. Пока он усаживает Тони на диван, он слышит, как Мэй через рацию связывается с капитаном Роджерсом, тот обещает приехать сейчас же. От пережитого стресса Тони едва ли находится в сознании, все норовит завалиться на бок, Питер его придерживает, гладит по волосам, целует в лоб и щеки. Наташа пытается смазать его царапины, которые не представляют угрозы. Тони только шипит, да дергается раздраженно. — Питер! — слышится возмущенный голос Мэри. Питер как-то упустил из вида, что в доме его мама, Мэй и Наташа с Клинтом. Он о них вообще забыл. Мэри с ужасом смотрит на то, как ее сын целует взрослого мужчину, который явно ранен, сидит укутанный в плед на диване. Такое ощущение, что она смотрит кошмар и никак не может проснуться. Догадка прошивает ее хрупкое сознание, она закрывает рот ладонью. — Ты знала? — спрашивает она Мэй, переводя с безразличного Питера взгляд на женщину. — Ты хочешь выяснять это сейчас? — Мэй явно не улыбалось признаваться в своей причастности к тайне Питера. Женщина уходит на второй этаж, Питер же продолжает игнорировать испуганные взгляды матери. Ему сейчас все равно вообще до всех. Он сидит рядом с Тони, который приходит в себя. Мальчик успокаивающе гладит его по руке, с грустью и болью замечая у висков седые пряди волос. Он проводит по ним пальцем, словно не веря в их существование. Тони скашивает на него глаза и пытается ободряюще улыбнуться. Мэй возвращается со стопкой одежды, которую передает Тони. Тот бормочет слова благодарности, принимая одежду. Переодевается прямо в гостиной; Питер закрывает его растянутым в руках покрывалом. Одежда Бена, — а это именно она, — немного велика Тони; мягкие штаны и футболка сидят свободно, делая фигуру Старка хрупкой. Или же Питер так переволновался за мужчину, что теперь не может отпустить это чувство. Мэй тем временем ставит на стол стопки по количеству человек в комнате, а потом из шкафчика достает граненый графин с темно-вишневой жидкостью. — Настойка, — поясняет она. Она наливает всем, даже Питеру. Они опрокидывают в себя жидкость, которая приятно обволакивает язык и проникает внутрь жидким ягодным теплом, успокаивает нервы. Такими их застает Роджерс: со стопками в руках, остатками страха в глазах, бледностью и растерянность на лице. Стив мгновенно понимает: эти люди пережили что-то ужасное. Баки, ничего не говоря, седлает стул, и остается сидеть у входной двери. Питер понимает: Роджерс ничего не чувствует, хотя вокруг дома все еще кружит остаточный ужас, принесенный зверем. Его разве что удивляет, что во всем доме горит свет, а обитатели пьют в почти четыре утра. Кэп смотрит на Наташу, Клинта и Мэй, хмурится, когда его взгляд скользит по Старку и Питеру. — Мне налейте, что ли, — говорит он, явно сбитый с толку. Он садится за стол напротив Тони, кивает ему головой, словно здоровается отдельно. А потом говорит: — Мальчишки нашлись, — когда Тони вскидывает на него заинтересованный взгляд, продолжает: — Живые. Представляешь, поехали все-таки в соседний город на ярмарку. Поймали попутку, потому что денег на автобус жалко было. А обратно не смогли выбраться. Пешком шли. Как узнали, что их ищут, у друга прятались, боялись выходить. Только под вечер домой вернулись. Старк хмыкает. Стив немного неуклюже говорит: — Извини, что вот так выдернул тебя на эти поиски. Спасибо за отклик. Тони кивает, но ничего не говорит. Питер думает, что у них есть шанс нормально общаться, крошечный шанс, но есть. Кэп выслушивает сумбурный рассказ всех собравшихся, которые толком-то ничего не смогли рассказать. В основном описывали свои ощущения. Оказывается, они проснулись почти все одновременно от страха и ощущения опасности. — Ты видел его, — говорит Наташа Клинту, — стрелял. Кто это был? Бартон, допивая уже третью стопку быстро исчезающей настойки, ведет плечами. — Да не видел я особо. Огромная тень. Не хочу вспоминать об этом никогда! — Он брезгливо дергается. — Вы убили эту мразь? — подает голос Мэри. Питер смотрит на мать, которая сидит от него на максимальном расстоянии. — Убил? Были бы у меня патроны, с которыми ходят на слона, возможно, был бы шанс. Нет, я его только ранил. Попал в плечо, в голову не вариант был. Плюс боялся задеть его, — он указывает на Старка. — Спасибо, — выдавливает мужчина. Вид у Тони такой, словно его сейчас вырвет. Питер подозревает это из-за того, что он обращался туда и обратно за слишком короткое время. Для его организма это шок. Он участливо сжимает ладонь мужчины, придвигается ближе, стараясь поделиться теплом своего тела. Краем глаза замечает, как его мама неодобрительно поджимает губы. Питер хмыкает. Вот оно «я на твоей стороне», как же. — Надо посмотреть, — сообщает Стив, и поднимается на ноги. Он выходит из дома, за ним тянется вереница, состоящая из Наташи, Клинта, Мэй и Питера. Он не хочет оставлять Тони, но посмотреть ужас как хочется. Кэп включает мощный фонарь, начинает им водить по месту недавнего боя. Питер видит следы, много следов. Большие, огромные следы очень похожие на те, которые оставлял ягуар. Его след тут же, но не соразмерно меньше. По темной земле и траве разбросаны капли крови, они также же находят ошметок чей-то плоти с темно-рыжими волосками. Мэй тут же прибирает его к рукам. — Отнесу Брюсу, — поясняет она. Когда они возвращаются в дом, Питер замечает, как его мама резко отходит от Тони, выражения лиц обоих ясно показывает — разговор у них был не из приятных. — Он вернется? — спрашивает Стив у Тони. — Я не знаю, — отвечает мужчина. Тогда Стив обращается к Мэй: — Я вам советую перебраться в город. Сегодня мы все заночуем здесь. Но подумай о том, чтобы пожить некоторое время в другом месте. — Я не могу бросить лошадей. — Я помогу пристроить их на соседнюю ферму на нужное нам время. Там людей куда больше, они будут в безопасности. — Мы уезжаем домой! — на высокой ноте сообщает Мэри, Питеру же хочется возразить, но ладонь Тони опускается на его руку. Мужчина едва заметно качает головой. «Не спорь». И Питер закрывает рот. — Хорошо, — Стив вопросительно смотрит на Наташу и Клинта. — Если представители власти позволят, то мы могли бы перебраться в гостиницу на несколько дней, — говорит Наташа, улыбаясь. — Они позволят, — обещает Роджерс. — Вы можете остановиться в офисе клиники. Там есть комната, которую можно оборудовать… — У нас есть деньги, Мэй, — прерывает ее Наташа. — В гостинице будет лучше. — Тогда решено, — кивает Стив. Кажется, заснуть после пережитого невозможно. Но они расходятся по комнатам, гасят свет, и дом погружается в тишину под начинающее светлеть небо, чтобы поспать хотя бы пару часов. Мэй предоставляет Тони и Питеру свою комнату. Сама уходит к Мэри, Наташа и Клинт поднимаются к себе в мансарду. Стив и Баки устраиваются на диване в гостиной. Находиться с Тони в комнате Мэй немного дико. Они ложатся на одеяло, укрываясь пледом. Питер плотно придвигается к Тони, краем сознания отмечая, что, возможно, это последняя с ним близость. Он водит ладонью по телу мужчины, стараясь запомнить тепло напряженного тела, вслушивается в уже спокойное дыхание Тони. — Питер, — тихо говорит Старк, — не думаю, что после пережитого у меня встанет, так что оставь это бесполезное занятие. Питер фыркает. — Ты думаешь, я могу заняться сексом на кровати Мэй? — он сдавленно хихикает, немного нервно, но все же с нотками веселья. — Я так испугался за тебя. Не могу поверить, что чуть опять не потерял тебя. Как ты оказался рядом с домом? — Как и всегда. Пришел проверить, как ты спишь. — Ты поедешь в город? Скажи, что сделаешь это! Ты не можешь вернуться к себе домой. — Да, поеду. — Думаю, завтра мама купит билеты на автобус до НЙ. О чем вы говорили, пока нас не было? Тони молчит какое-то время. Питер даже подозревает, что мужчина уснул. Но Старк говорит: — О том, что я извращенец и педофил. И она оторвет мне член и яйца, если я нанес тебе моральную травму, — странно, но в голосе мужчины тоже сквозит веселье. Питер улыбается. — Она не могла так сказать. — Нет, она прямо так и сказала! И это звучало очень убедительно. Я нанес тебе моральную травму? — Да я чуть не поседел с тобой! — отшучивается Питер. Так странно — смеяться после пережитого. — Я серьезно. Как ты после последнего нашего раза? Нормально? Я ведь даже не спросил, — Тони качает головой. — Все хорошо. Я же сам просил. И мне понравилось. — Ты такой глупый, — Тони проводит по его щеке ладонью. — А теперь спать. И Питер закрывает глаза, веря, что рядом с Тони с ним ничего не случится.

***

Утром он просыпается раньше Тони, наверное, раньше всех в доме. Он тянется всеми членами, а потом уютно устраивается под боком спящего мужчины. Тони теплый, абсолютно домашний, бесконечно родной. Его лицо расслабленное, дыхание спокойное. Лучи утреннего солнца невесомо касаются темных волос и небритой щеки. Питер аккуратно водит пальцем по широкой груди Старка, обводит темный сосок. Тони морщится во сне, но не просыпается. Паркер смелеет, ныряет под одеяло, улыбаясь самому себе. Конечно, у Тони нет никакого утреннего стояка, как у самого Питера. Но мальчика это нисколько не смущает. Он облизывает губы, смачивая их, а потом принимается покрывать слюной член Тони. Придерживая рукой, Питер лижет его, замечая, как орган заметно крепнет. Дыхание Тони учащается, но он все еще пребывает в царстве сна. Явно ненадолго. — Пи-итер! — стонет Старк, нашаривая рукой макушку Питера. Паркер активно помогает себе рукой, приводит член Тони в полную боевую готовность, оставаясь этим чрезвычайно довольным. Он выныривает из-под одеяла, счастливо смотрит в сонные глаза мужчины. — Что ты творишь? — спрашивает Старк. — А на что это похоже? — дерзит Питер. И сам же отвечает: — Мне кажется это похоже на отличный утренний минет. — Кто-то вчера говорил, что не собирается трахаться в постели любимой тети? — Старк изгибает бровь. — Мы не будем трахаться. — Что ж, — Тони закидывает за голову руку, удобнее устраиваясь в постели, — я жду продолжения. Питер пошло облизывает губы, и снова ныряет под одеяло. Он не видит, когда снова берет в рот, как Тони запрокидывает голову, раскрыв рот в немом стоне удовольствия. А потом закусывает ребро ладони, чтобы не стонать громко. У Питера поистине умелый рот.

***

Завтрак проходит под неловким молчанием и жалкими попытками начать хоть какой-то разговор. Под крышей собрались максимально несовместимые люди. И, если, та же Наташа и Клинт отлично ладят со всеми, то от Старка и Роджерса исходят волны взаимной неприязни. А мама Питера вообще не пожелала спуститься к ним на завтрак. Питер понимает почему. Поэтому они, молча, пьют кто чай, кто кофе. Жуют свои бутерброды, смотрят в свои кружки. После завтрака начинается массовый сбор. Мэй достает старые чемоданы, на которых инициалы дяди Бена, скидывает туда вещи первой необходимости, резонно полагая, что вернуться в дом, например, днем она же может? Питер совершенно бездумно кидает свои вещи в сумку, даже не заботясь, чтобы чистые не смешивались с грязными. Кто бы мог подумать, что в самом начале лета, когда он эту сумку разбирал, все окажется так? Что его жизнь так круто поменяется, и в ней будет Тони? И вот теперь он снова собирает эту сумку, чтобы сесть в автобус и уехать домой. Нет, не домой. А в Нью-Йорк, ведь его дом там, где Тони. Они скидывают сумки в машину Мэй, Тони никуда не уходит, сидит на крыльце, наблюдая за чужой суетой. Еще утром Клинт, набрав целое ведро воды, попытался смыть следы крови, ему немного удалось это сделать. Когда все садятся в машину, Питер говорит, что отправится с Тони к нему домой, помочь собрать вещи. Мальчик не верит, что мужчина говорил правду, когда обещал переехать в город. Старк клятвенно обещает привезти Питера в город на своей машине. Мэй не возражает, она знает — с Тони безопасно. Мэри даже смотреть в их сторону не хочет. Питеру очень, до слез, обидно, но он знал, что так будет. По дороге Питер рассказывает Тони о подарке Мэй. Он уже успел проверить баланс, и сумма на карте его приятно удивила. Питер буквально виснет на руке Старка, заливаясь соловьем о своих планах на будущее. Тони лишь кивает, и старается показать, как он за мальчишку рад. — Я знаю, что ты не сможешь приехать ко мне. Но я буду верить, что однажды это произойдет, — говорит Питер. — И я обязательно приеду на Рождество. Слышишь? Я обязательно приеду! И буду писать часто. У тебя дома сигнала нет, но как только ты въедешь в город, то все сообщения обязательно дойдут! Ты только отвечай, ладно? Будешь отвечать? Ты меня вообще слушаешь? — Прости, малыш, — Тони притягивает мальчишку и целует в висок. — Я слушаю, просто прошлая ночь все еще не отпускает. — Ты должен написать мне, как все пойдет. — Ты уже купил билеты на автобус? — напряженно спрашивает Старк. Питер перестает улыбаться, смотрит в сторону. — Мама этим занималась. Не знаю. Наверное, уже купила. — Я ей не очень-то нравлюсь, — замечает Тони. — Ты и не должен ей нравиться. Главное, ты нравишься мне. — Знаешь, как она обо мне думает? — невесело усмехается Тони. — Она ведь права отчасти. — Обещай мне писать! — гнет свое Питер. — Обещаю! — Тони даже руку торжественно поднимает, за что получает несильный тычок в бок. Собирать Тони особо нечего. Вещей мало, помещаются в один пакет. В город они возвращаются в полной тишине. Тони сосредоточенно смотрит перед собой, сжимая руками руль. Питер делает вид, что увлечен пейзажем. Мальчик с трудом представляет их прощание. Как они оба будут неловко отводить глаза, не зная, как правильно попрощаться. Давать ли друг другу обещания? Нужны ли признания? Они просто обнимутся и попрощаются до Рождества? «Все хорошо», — успокаивает себя Питер. Почти не работает. В городе Тони спихивает его на Мэй, уезжает по своим делам, о которых не хочет распространяться. Питер и не хочет спрашивать. Они встречаются с Недом, тот искренне расстроен, что его друг уезжает. Этим летом им совсем не удалось провести много времени вместе. Питер был с Тони, Нед занят в лавке своего отца. Мимо них, только на другой стороне улицы, проходит Лиз со своими подружками, и Нед сообщает, что вечеринка в честь день рождения Флэша состоялась. Прямо тогда, когда Питера похитили. — Зря мы тянулись к ним, — подводит итог Нед, — все думали, что не достойны их. Оказывается наоборот. Они придурки. Питер ничего не отвечает. Это он уже давно понял, а теперь и у Неда открылись глаза. Они помогают Мэй устроиться у Хэппи дома, где для женщины он выделил отдельную комнату. Питер только улыбался украдкой, таская вещи. Ведь это явно ненадолго, скоро эта комната станет их общей. Мама за весь вечер не сказала ему и целого предложения. Только «да» или «нет». И он старался лишний раз не трогать ее. Их сумки разберутся теперь только в Нью-Йорке, возможно, там же они смогут поговорить обо всем еще раз. Питеру точно есть что сказать. Обоим своим родителям. Тони так и не появляется, Питер начинает думать, что это правильно. Правильно вообще не прощаться. Без неловких заминок и ненужных слов. Их автобус, оказывается, отходит из городка вечером, почти в десять вечера. Мама решила провести дорогу во сне. Когда Питер понимает это, его накрывает паника. Ведь он действительно рассчитывал попрощаться с Тони. Он набирает его номер телефона, но аппарат не в зоне действия. Питер идет к капитану Роджерсу, благо в городе находится все рядом, и тот, стараясь не смотреть в глаза, сообщает: Старк собирался идти по следу зверя, чтобы выследить, как далеко он ушел от города. — Должен вот-вот вернуться, — обещает Стив. Но Старк не возвращается. Питер топчется рядом со своей сумкой на автобусной остановке. Автобус уже стоит, готовый к отправке. Большой, белый, невероятно комфортабельный. — Позаботься о нем, — просит Питер, когда он обнимает Мэй на прощание. — Жди на Рождество! — Береги себя и будь умницей, — дает напутствие женщина. Питер сдает свой багаж, и заходит в автобус. Людей совсем мало, большая часть присоединится к ним дальше по пути. Кресла большие, есть место куда вытянуть ноги. Перед глазами экран, на котором можно смотреть кино или слушать музыку. Тут же розетка, а ближе к большим городам обещают интернет. Также можно попросить себе кофе или даже целый обед. За окном совсем темно, но Питер все еще пытается рассмотреть Тони, который явно не появится. Мужчина даже не знает, что Питер уезжает сегодня. Вот сюрприз будет, когда он вернется с задания. Мама садится рядом и облегченно выдыхает, когда автобус двигается с места. Большая машина делает медленно разворот, мажет лучом по окрестным кустам, и сердце Питера замирает. Паркер не может ошибаться, он видел Тони. Немного не в том обличье, на которое рассчитывал, но он явно видел гибкую тень ягуара. Автобус медленно выезжает на главную дорогу, вдоль которой стоят фонари, Питер убеждается, что ему не показалось. Огромная кошка широкими прыжками следует за автобусом, то появляясь в свете фонарей, то пропадая. Мальчишка опасается, что сейчас кто-нибудь заметит, кто преследует их, но немногочисленные пассажиры заняты своими делами. Питер просто смотрит, как огромный зверь бежит за ним из всех своих последних сил, и не знает, что ему делать. Сердце щемит от боли, от того, что все заканчивается вот так! Без слов, без объятий, без последнего поцелуя. Зверь начинает отставать. Автобус набирает скорость, а ягуары никогда не были хорошими бегунами. Тони упорно преследует их, пока не скрывается из вида. Питер не выдерживает, срывается с места, падает на задние сидения автобуса, где дорога хорошо видна в большое окно. Тони уже не прячется, бежит посредине дороги. Питер видит его розовый язык, как пена капает с огромных клыков. Зверь все дальше и дальше. Становится маленькой точкой, которая все равно продолжает движение, словно хочет на своих лапах прибежать в НЙ. Уже нет смысла смотреть в заднее окно, автобус набрал привычную скорость, чтобы соответствовать расписанию, отставляя позади городок, где Питер недолго, но был абсолютно счастлив. Впервые возвращаться домой страшно. Питер не знает, что его там ждет. Чтобы сделать все так, как он хочет — нужно быть сильным. Сильным, как Тони. И он постарается. Паркер смахивает с глаз слезы, достает телефон. — Я тоже люблю тебя, Тони, — диктует он. И нажимает «отправить». end ___________________________________________________________________________ ~*~ От автора ~*~ Вот и все. Я знаю, что не все ружья, повешенные в этом рассказе, выстрелили. Но хочу отметить, что главная линия рассказа - это отношения Тони и Питера. И она подошла к своему концу. Также, я знаю, что остались вопросы по поводу зверя и дальнейших событий. Но, я не знаю, как он них писать (да и зачем) в этом рассказе, когда Питер уехал. А эта история, в первую очередь, его. Я не исключаю, что в возможном(!) продолжении, я напишу дальнейшие приключения оставшихся людей в городе. В виде переписки Тони и Питера. Вай нот? =) Я специально пишу "от автора" в этой главе, а не отдельно, потому что хочу дописать позже эпилог. Или даже два. Так что не спешите удалять эту работу из сборников =) Когда я начинала писать эту историю, представить не могла, что она многим понравится. Я уже писала, но повторюсь: быть новым автором очень непросто. Поэтому! Большое всем спасибо за то, что прошли этот путь со мной до конца. За поддержку, за отклик, за веру в эту историю. Спустя почти три месяца, три беты и 350 страниц (в ворде) я могу поставить точку. Я писала этот рассказ, как и это обращение, обычно в 6 часов утра, перед работой. Но мыслями была в ней все 24/7. Сколько мне снов снилось связанных с героями и ягуарами. И не всегда приятные. Безумно тяжело ставить "завершен" под этой работой. Но одни двери закрываются, другие открываются. Впереди много планов на классический Старкер, на РомХауни (конечно же). так что stay with me =) Спасибо! =* P.s. Я не хочу ничего говорить о продолжении этой работы в отдельном формате. Но не могу не сказать, что в продолжении, вижу, что Тони все-таки приезжает к Питеру на Рождество, чтобы выпить горячего глинтвейна в уютном кафе, кутаясь в пушистый шарф. Потому что Питер Паркер заслуживает, чтобы его мечты сбывались. Я редко иду на поводу у читателей, но конец, как по мне открытый. Ничем трагичным он не закончился. У героев осталась связь, пусть в виде мобильного телефона. дальнейшие встречи зависят только от желания обоих. А я верю, что оно у них очень сильное.