Хороший эльф — мертвый эльф

Мужчина остановился на полпути и опасливо оглянулся. Вокруг не было и души, но его не покидало странное чувство, будто за ним следили. Он нахмурился. Видимо, обычная паранойя — такое иногда случается, когда собираешься сделать что-то такое, за что могут вздернуть без суда и следствия, а потом болтайся всем на потеху с полными штанами дерьма. Поэтому Иан не мог перестать нервничать и переживать, что его могли заметить каэдвенские солдаты, пускай даже пьяные вусмерть. Стряхнув с плеч неприятное чувство, он возобновил путь. Ночью становилось намного спокойнее. Во имя Фреи, даже дышалось свободнее — ушла вонь потных тел, видимо, потому что большинство солдат расходились либо по палаткам, либо по шлюхам (у кого были на такое удовольствие деньги). Впрочем, смрад дерьма и мочи никуда не девался. Но Иан давно привык к этому. Любой солдат был вынужден привыкнуть. Вопреки нависшей над лагерем туче ужасных запахов, ему нравилась тишина — редкое явление в последнее время. Днем его обычно раздражали шум, грохот и масса чужих голосов, особенно в лагере Каэдвена, где целыми часами напролет какие-то пьяницы драли горло, выкрикивая уже опостылевшее имя «Одрин». Хотя Иан не так уж часто наведывался в каэдвенский лагерь, предпочитая ему компанию Полосок, с которыми Роше позволил ему остановиться. С ними можно было сыграть в карты, поупражняться в фехтовании, выпить и иногда посмеяться. Наверное, их сплотила прошлая служба при короле Фольтесте, земля ему пухом. Но даже в лагере почти родных ему Синих Полосок иногда повышался градус напряжения. Иану казалось, что Роше до сих пор держал на него давнюю обиду. Или он ошибался, и старый королевский пес так сильно изменился за последние пять лет, что недовольная рожа была его нормальный состоянием. А еще была Бьянка… Прекрасная Бьянка, которая открыто игнорировала его. Если у нее было хорошее настроение, она могла кинуть в него укоризненный взгляд. Иан не совсем понимал причину ее поведения, а она, как показало время, не собиралась ничего объяснять. В общем, Шензи был из тех, кто не любил задерживаться там, где ему были не рады, и, когда появилась возможность уйти, он крепко ухватился за нее. Пусть даже его казнят на следующее утро в случае неудачи. Он вновь остановился. На этот раз Иан был уверен, что ему не показалось. Он отчетливо слышал, как захрустел щебень под чужим сапогом. Рыжий, приметив позади себя гору ящиков, предположил, что его преследователь мог прятаться именно за ней. Вздохнув и прикинув в голове будущий план действий, он продолжил путь как ни в чем не бывало. Впереди были еще одни ворота, за которыми Иан мог легко спрятаться и перехватить надоедливого преследователя. Возможно, ему удастся узнать, зачем кому-то вообще могло понадобиться следить за простым темерским наемником, то есть, за ним. Аккуратно прикрыв за собой тяжелую дверь, чтобы не поднять лишнего шума, Шензи прижался к стене так, чтобы дверь, распахнувшись и впустив преследователя, спрятала его от глаз вошедшего. Он сидел в засаде недолго — всего каких-то полминуты, прежде чем услышал легкую, почти бесшумную поступь преследователя. Дверь издала вымученный скрип и тут же замолкла. Иан слышал, как кто-то резко схватил воздух, испугавшись, что ржавые петли завоют на весь лагерь. Обождав немного, незнакомец сделал еще одну попытку тихо открыть дверь, на этот раз удачную. Пара мучительно долгих мгновений, будто время кто-то смазал смолой, отделяли его от обличения фигуры преследователя, и Иан замер в нетерпении. Удивление нанесло ему крепкий и внезапный удар под дых, который выбил остатки воздуха из легких. Остриженные светлые волосы, арбалет, короткая стеганка в синий цвет и обтягивающие полосатые штаны стояли перед его глазами, и Иан с трудом верил, что это реальность. — Бьянка? Девушка вздрогнула. Она тут же повернулась к нему, впиваясь в него удивленными глазами. Но легкий испуг недолго продержался на ее лице, и не прошло и секунды, как на нем выступили презрение и нарочитое равнодушие. Всем своим воинственным видом она ярко напоминала ему разъяренную виверну, готовую напасть на злостного нарушителя своей территории. — Что ты делаешь? — недоумевал Иан. Но Бьянка не торопилась что-либо объяснять. Вместо этого она продолжала хранить грозное молчание, обжигая его взглядом, как раскаленной кочергой. Она молчала так долго, что Иан уже засомневался, что у нее до сих пор был язык — в это время острые языки отрезали не церемонясь, а особо креативные носили их на шее, как бусы. — Какого черта, Вэс? Иан бегло осмотрелся, надеясь, что каэдвенцев рядом не было. Не хватало еще, чтобы они шум подняли. — Роше хотел знать, что ты задумал, — смерив его тем еще «добрым» взглядом, сухо отчеканила девушка. — Ничего такого, что касается Роше, уверяю тебя. — Не тебе решать, что касается Роше, а что нет, — бросила она в него не слова, а точно горсть мелкой гальки. — Роше шутил, сколько ты на этот раз продержишься с нами. Я поспорила, что не пройдет и месяца, как ты опять убежишь. — Опять? — Иан, искренне сбитый с толку, нахмурился. — О чем ты? Что значит «опять»? Неужели она имеет в виду тот самый раз тысячу лет назад? Ладно, тогда, может, он и поступил с Полосками как последний козел... но не без причины же! Впрочем, пусть злится себе на здоровье за тот раз. Но сейчас? Что сейчас сделал не так? Она же сама вместе со своим ненаглядным Роше погнала его вон, а теперь обвиняет в том, что он решил уйти? Какой-то абсурд. — Уходи, — вдруг отступила она. — Видеть тебя не хочу… Иан покачал головой. Не так быстро… — Постой, — он придержал ее за локоть, заставляя остановиться, и на секунду пожалел об этом. Вэс, казалось, вложила в свой взгляд всю наполнявшую ее тело ненависть, и тут же брезгливо стряхнула его руку, словно та была обмазана в дерьме тролля. — Не трогай меня! — вдруг раскричалась она, будто совсем забыла, где они находились (если он правильно понимал, то и ей не следовало здесь быть, впрочем, солдатня любила Бьянку, что было неудивительно). — Хорошо, — рыжий поднял руки в капитулирующем жесте и сделал шаг назад, надеясь, что она перестанет кричать, — но объясни мне, чем я вызвал твою злость? Бьянка глубоко вздохнула, пытаясь потушить гневное пламя внутри себя. Она посмотрела на него уже более спокойно, пусть и с кусающейся, как слабые языки огня, обидой, и сделала шаг вперед. В ночи он еле мог разглядеть ее лицо, но в глаза его все равно бросались незнакомые ему линии шрамов. Иан тут же задумывался, получила ли она один из них в тот день, в который он их бросил? — Ты опять сбегаешь, — прямо завила девушка. И ведь не поспоришь. Фактически, он действительно тайком сбегал из каэдвенского лагеря. Но Иан сомневался, что она говорила именно об этом. Скорее, Бьянка не одобряла того, что он решил покинуть Полосок. — И сбегаешь ты опять к ней, — продолжила Бьянка. Ее слова заставили Иана ненадолго нахмуриться. При чем здесь была его сестра? Исключая тот факт, что в предыдущий раз он бросил Полосок именно за-за нее. Да уж, досталось же ему проклятие, а не сестра. — Знаешь, не то чтобы все были безмерно рады моему присутствию здесь... — лукаво протянул он, прозрачно намекая на поведение Бьянки. — К тому же, не вижу, что меня здесь может держать. Вэс показательно сделала шаг назад. — Пойми, я должен ее найти. Фрея, я даже не знаю, жива ли она! А ты тем временем катишь бочку на меня за то, что я хочу убедиться в ее добром здравии? Послушай, я не давал Роше ни клятв, ни обещаний, что присоединюсь к вам, и ты не можешь на меня злиться из-за того, что я хочу найти пропавшую сестру. — Не смеши меня. Ты прекрасно знаешь, что она жива. Она всегда каким-то образом выживает. Твоя сестра не ребенок, Шензи, и может позаботиться о себе сама. Ей не нужна твоя опека. — Ты не знаешь Бри… — на выдохе произнес он, безутешно качая головой. — Хорошо, допустим, я остаюсь, и что дальше? Буду сидеть и резаться в карты с парнями пока не поседею или, в лучшем случае, пока не разучусь держать меч? Ты с Роше ясно дали понять, что мне здесь делать нечего. К тому же, меня уже тошнит от вида каэдвенских рож. — Какой же ты ребенок, — фыркнула Бьянка. — Думаешь, мне они нравятся? — Ладно, что ты предлагаешь? Остаться и… — Я не знаю, понятно? — вновь вспылила девушка, но тут же утихомирилась и пожала плечами. — Ты мог хотя бы сказать, что уходишь, а не сбегать по-тихому, как трус и вор. — Да, наверное, мог, но я боялся, что… — он оборвался на полуслове, не желая договаривать, и виновато уставился на Бьянку. Девушка недовольно фыркнула, театрально закатила до жути огромные синие глаза и самоуверенно поспешила закончить за него. — Что мы проболтаемся о твоем плане выкрасть эльфа? Неужели ты думал, что мы не знали? Ты далеко не единственный, кто говорит на Старшей речи, Шензи, — она самодовольно ухмыльнулась и поставила руки в боки, заставляя края раскрытой рубахи чуть разойтись в стороны, едва оголяя аккуратную грудь. Иан вовремя поднял глаза, чтобы не показалось, будто он пялился. — Роше не стал бы тебя выдавать. Я тоже, — аккуратно, даже интимно добавила она, удерживая его взгляд. — Тогда к чему была эта игра в молчанку? Улыбка вдруг упала с ее лица, глаза потускнели, и девушка скрестила руки на груди. Иан понял, что задал неправильный вопрос, за который его, весьма вероятно, опять возненавидят. — Иди уже, раз решил, — бросила она. — Нечего тянуть кота за яйца. — Бьянка… — Хватит, — она подняла руку, прося прекратить допрос. — Твой эльф уже заждался. Удачи найти сестру. — Угу, — выдавил он угрюмо. — И ты береги себя. — Это не я отправляюсь в лагерь к врагам. Не переживай, у Роше все под контролем. Иан вскинул бровь, одними глазами спрашивая: «Да неужели?». Полоски находились в куда худшем положении, чем маленький незаметный он. На Полосок точили зуб все, от мала до велика, и не только за пределами, но и в пределах самой Темерии — все ненавидели королевских гончих. А теперь, лишившись своего протектора, они остались практически беззащитным в этом огромного несправедливом мире, окружённые магическим туманом, ожившими мертвецами, каэдвеном, скоя’таэлями, убийцами королей и нильфгаардом, и у Иана скалывалось ощущение, что это еще был не конец списка. — Если так, то даже ума не приложу, что может пойти не так? — ухмыльнулся Шензи на зло Бьянке. — Пошел ты, — безобидно кинула она и улыбнулась, вряд ли понимая, как очаровательно выглядела в этот момент. Ей определенно шла улыбка. — Смотри, не слови стрелу в зад. Он взглядом проводил ее фигуру, и, когда Бьянка скрылась из виду, почувствовал прогорклое сожаление где-то внутри оттого, что им не удалось наладить отношения раньше. Бьянка, Бьянка… Иан уже начал жалеть, что решил уйти, но семья есть семья...

***

Пойманный эльф, как и ожидал Иан, смирно ждал его. Впрочем, его тощая рожа источала концентрированное возмущение и недовольство. Скоя’таэль, заметив его, закатил глаза, но кивнул, приветствуя его. А что до стражника, то тот послушно спал у ног эльфа, как и было задумано. — Смотрю, сонное подействовало, — весело усмехнулся Иан и кинулся высвобождать из пут эльфа. — А я все переживал, что оно пропало. — Этот смердящий dh’oine храпит уже больше часа, — недовольно отозвался скоя’таэль. — Тебе повезло, что патруль этого не заметил. Иан пропустил мимо ушей ворчание эльфа, продолжая сосредоточенно заниматься путами. Н-да, каэдвенцы хорошо постарались с узлами. Спустя минуту-две ему удалось отвязать от столба замученного бельчонка. Только тот, освободившись, не заскакал от радости на месте, а, сделав один неуверенный шаг, вдруг свалился, как подкошенный. И если бы Иан вовремя не удержал его, пришлось бы холеной остроухой морде оказаться в грязной луже. Скоя’таэль то ли не оценил помощи, то ли просто запаниковал, не понимая, что происходило с его ногами, в каком-то припадке оттолкнул от себя рыжего и тут же скатился на землю. — Сам сможешь идти? — Смогу, — не без яда выплюнул скоя’таэль, продолжая позорно стоять на четвереньках, медленно утопая в слякоти и грязи. — Мне не нужна твоя жалость, dh'oine! — Не льсти себе. Я тебя не жалею, — усмехнулся Иан. — Но у нас мало времени, и я не хочу застрять здесь до рассвета, пока ты возишься в грязи. Вставай и иди, или я потащу тебя сам. На вид ты легкий… — Thaess aep, bloede dh’oine! Я пойду сам! — яростно зашипел эльф, оскорбленный «позорным» предложением Иана. Рыжий не стал настаивать — больно хотелось! Хотя Иану плохо верилось, что скоя’таэль действительно сможет идти самостоятельно. Он стоял привязанным к этому проклятому столбу уже ни первую неделю, и к тому же его практически не кормили — неудивительно, что он сразу свалился. Тем не менее, Иана не отпускала отчаянная надежда, что знаменитая эльфийская гордость не позволит скоя’таэлю признать слабость, и ему не придется тащить тощую остроухую тушку до самого Вергена. Эльф сел, пытаясь отдышаться и собраться с силами. По одной его недовольной роже можно было сказать, что Иан сильно ему в этом мешал. Наверное, потому что был человеком или, выражаясь словами белки, “bloede dh’oine”. Не важно, за кого его принимал эльф, но монстром или садистом себя он не считал, и смотреть на мучения пусть и скоя’таэля ему было очень неприятно. — Держи, — Иан подал скоя’таэлю тяжелый от воды мех, который эльф без церемоний вырвал из его рук. Откупорив крышку, он тут же сделал несколько жадных глотков. Отодрав горлышко от влажных губ, с его подбородка стекали крупные капли воды. Вдоволь напившись, он вернул заметно похудевший мех и — казалось, свершилось чудо, — поблагодарил рыжего. Теперь, собравшись с силами еще раз, эльф вновь попытался подняться. Он ухватился руками за столб, к которому когда-то был привязан, и подтянулся. Было видно, что стоял он неуверенно, и ноги его сильно дрожали, но скоя’таэль все же стоял, а не валялся в грязи. Однако Иан не спешил идти дальше, ожидая, когда эльф наберется смелости и сил оторваться от опоры. Рыжий бросил встревоженный взгляд на сопящего стражника, затем на еле светлеющее небо и покачал головой. Им следовало поторопиться. А эльф все медлил… — Сделаем так: отцепляйся от своего столба, будешь опираться на меня, пока не сможешь ходить сам. Мы больше не можем позволить себе терять время. Иан боялся, что эльф опять начнет ныть и капризничать, но он заметно посерьезнел и кивнул. Так рыжий вновь приблизился к скоя’таэлю, а тот положил свободную руку на его плечи, перекладывая часть своего веса на человека, и кивнул еще раз, тем самым говоря, что он был готов идти. Первое время они шагали довольно медленно и предельно осторожно, но эльф быстро восстанавливал силы, а летнее солнце — всходило, так что вскоре их темп заметно ускорился. Скоя’таэль шел до жути тихо, несмотря на тяжелое состояние. А еще ему не нужно было ничего объяснять, эльф понимал его с одного взгляда. Видимо, Иорвет хорошо выдрессировал своих бойцов. А Иан же вместо того, чтобы думать о долгом пути до Вергена, не мог перестать представлять насколько смешно их парочка смотрелась со стороны: охотник за головами и хромой преступник-скоя’таэль в обнимку сбегают ночью из вражеского лагеря. И как Иан мог до такого докатиться? Знала бы Бри о том, что он помогал скоя’таэлю, взбесилась бы. Наверно. Если она была еще жива... Так, сейчас нужно было думать о другом. Когда они достигли последних ворот — выхода из каэдвенского лагеря, Иан остановился. Он знал, что за ними стоял стражник, который, предположительно, спал крепким сном. Или не спал. Впрочем, бодрствовал он или нет — не имело большого значения, они бы все равно разбудили его, так или иначе. Эльф уставился на него, и весь его вид говорил: «И чего мы встали?», вынудив Иана собраться. Видела Мелитэле, он не хотел никого убивать, но ситуация сама вынуждала его замарать руки. Иан надеялся обойтись без смертоубийств вовсе не потому, что ему было жалко каэдвенцев (как бы ужасно это не звучало, но на этих грязных ублюдков ему было плевать), а потому что он не хотел своим побегом подставлять Полосок. Все-таки они не отвернулись, когда он попросил их о помощи, и Иан не хотел еще раз подложить им свинью. Ведь если каэдвенцы узнают, что в освобождении пленника и убийстве солдата виноват был какой-то рыжий темерец, который все время ошивался в лагере Синих Полосок, несложно было догадаться, на кого падет гнев. — Жди здесь, — прошептал он эльфу. — Не хочу, чтобы он увидел тебя и поднял крик. Стражник за воротами, увы, не спал. На самом деле он здесь даже неплохо устроился: спасибо запертому за высоким забором свежему воздуху, тут не водился убийственный смрад пота, дерьма и мочи, был какой-никакой, но все-таки приятный глазу вид на Понтар, а Григор, стащив с головы тяжелый шлем, грелся у теплого факела. Как только вошел Иан, каэдвенец обернулся. Безмятежность на лице Григора тут же сменилась настороженностью. Он свел кустистые брови, похожие на двух лохматых гусениц. — Чавой ты, лисья морда, шастуешь посреди ночи? — Не спиться, — сухо ответил Иан, косо глядя на солдата. Шензи сделал несколько как будто легкомысленных шагов в сторону стражника. — Тебе нельзя здесь быть. Возвращайся откуда пришел, пока я… — Григор вдруг заткнулся, уставившись на кинжал, торчащий из собственно лба, а после перевел удивленный взгляд на убийцу. Иан не отвел глаз, с холодом наблюдая за тем, как жизнь покидала тело Григора. Он выдернул клинок из его лба только тогда, когда зрачки солдата в свете огня расшились и стали напоминать две черные пуговицы. Тело упало на землю с глухим звуком, как закованный в латы мешок с картошкой. Спустя мгновение показалась голова эльфа. Он уже легко и почти не хромая вышел на полянку и посмотрел на мертвое тело, затем на Иана, потом снова на Григора. Линия его губ безобразно скривилась. — Не думаю, что болтать с этим dh’oine было обязательно, — прошипел он, глядя на мертвое тело. Эльф встал на него одной ногой и с ненавистью плюнул в лицо солдата. — Делать это тоже необязательно, — Иан хмуро прокомментировал поступок белки, на что тот в ответ бросил острый, как лезвие бритвы, взгляд. Эльф не улыбался, а его лицо оставалось холодной непроницаемой маской. Глядя на него, Иан вдруг задумался, насколько ему вообще стоило доверять скоя’таэлю. Может, по его окаменевшей роже ничего сказать было нельзя, но что-то в эльфе подсказывало ему, что остроухий гаденыш ненавидел его точно также, как несчастного Григора. — Я помню этого dh’oine, — подал голос скоя'таэль. — Когда меня пытали, он смеялся громче всех. Dh’oine прекрасно знали, что я ничего им не расскажу, но были только этому рады. Рады возможности попытать в усладу Aen Seidhe. Скажи мне, будь так любезен, как мне следует относиться к этому ублюдку? — Вижу, тебе уже лучше, — у Иана не было никакого желания начинать пререкания с эльфом, который явно подзуживал его начать спор. Единственное, что его на самом деле раздражало, так это непрекращающееся нытье скоя’таэля, которое приходилось терпеть. Иан просто хотел поскорее с этим покончить и добраться до Вергена. — Нужно сбросить тело в реку. — Зачем? — озадачился эльф. — Не твоего ума дела. Просто помоги мне. Закатив глаза и пробурчав какие-то проклятия на Старшей речи, эльф все-таки соизволил помочь. Закончив с этим, они пошли дальше. Точнее, вниз, прямо в проходящую под лагерем пещеру. Когда высокие стены перестали возвышаться над головами и полностью скрылись из виду, Иан позволил себе немного расслабиться, радуясь тому, что он наконец-то покинул каэдвенский лагерь, и зная, что дальше они не встретят новых солдат. — Эльфы! Белки! А-атакуют! Не пущу! — вдруг заорал во все горло какой-то пьяница в одних грязных портках. Завидев их, он вдруг соскочил с земли, нашел какую-то палку, издали похожую на алебарду, и храбро встал на защиту пещеры. — Ты. Не. Прой… — Иан, совершенно не ожидая подобного, на мгновение оцепенел, растерявшись, и, если бы не вовремя спохватившийся скоя’таэль, то наверняка так бы и продолжал стоять. Эльф, схватив какой-то булыжник с полу, швырнув его в пьяницу, попав тому точно в голову. Он успел что-то еще пробубнить, прежде чем упал без чувств обратно на землю. Эльф кинул в Иана твердый взгляд, выдерживая драматическую паузу, и заговорил. — Дай мне оружие, в этой пещере полно всякой нечисти. Рыжий, особо не думая, подал ему кинжал с пламевидным клинком, которым недавно убил Григора. У него все равно был еще один, точно такой же, и, кроме того, Иан предпочитал сражаться мечом… — Откуда у тебя этот кинжал? — в глазах эльфа проблеснул интерес. Иану вдруг захотелось со всей силы шлепнуть себя по лбу. Ну что за идиот? Только сейчас до него дошло, что он наделал. Это были кинжалы Бри. И не просто какие-то случайные на дороге валявшиеся ножи, а трофейные эльфийские кинжалы. Раньше они принадлежали какому-то скоя’таэлю — одному из множества тех, за кем она охотилась. Убив эльфа, сестра забрала его кинжалы и после никогда с ними не расставалась. По доброй воле точно. Иан отобрал их у Лоредо, когда ворвался в усадьбу коменданта вместе с Роше и его ребятами. Бри он внутри не нашел, но эти кинжалы были доказательством того, что однажды она там была, и поводом, чтобы прикончить коменданта на месте. — Выторговал у бродячего купца.

***

Пока Иана выворачивало наизнанку, эльф продолжал вырезать оставшихся гнильцов в пещере. Рыжий был бы не против помочь скоя’таэлю, но голова его кружилась так, что он еле стоял на ногах, а все его лицо было залито слоем вязкой гнили. Раньше ему как-то не приходилось сражаться с этими погаными тварями, так что Иан не ожидал, что они, распроклятые ушлепки, начнут взрываться. Почувствовав капли гнили на языке и с размаху ударивший в нос резкий смрад, рыжему тут же сделалось дурно до такой степени, что на мгновение он поверил, что помер. Эльф же, продолжая плясать с последним живым гнильцом, заметил состояние Иана и, не прекращая боя, начал со злостью заворачивать сложную эльфийскую брань. Не прошло и минуты, как раздался последний громкий «взрыв» — у последней твари взорвалась голова, разбрызгав вокруг ошметки гнили и тухлых органов. Иана вновь вырвало. На этот раз одной желчью вперемешку с кровью — точно он сказать не мог, в глазах все плыло и троилось. Сейчас Иан даже не отличил бы права от лева. — Подбери меч, dh’oine, это еще не конец! — Ну ты и ублюдок, — тихо простонал Иан, вытирая рукавом остатки рвоты и гнили с лица. Рыжий, выйдя из положения «складочка», попытался сделать шаг вперед, но тут же почувствовал непобедимую слабость в ногах. В глазах вновь зарябило. Резко вытянув руку вперед, он попытался нащупать стену пещеры, и когда его пальцы достигли окаменелой шершавости, покрытой зловонной гнилью, мужчина не удержался и мордой прильнул к мерзкой стене. Ему хватило сил только мысленно усмехнуться — вот они и поменялись местами с эльфом, и на этот раз был его черед ползать на четвереньках. Поток мысли перебил очередной рвотный позыв. — Ysgarthiad, — Иан слышал, как рядом прошипел эльф. — Поздравляю, dh’oine, ты отравился. Но учти, помощь тебе смогут оказать либо в Каэдвене, либо в Вергене. Сомневаюсь, что ты решишь идти обратно. Поэтому соберись и иди дальше. И лучше держи в уме, что мне станет только проще, если ты сдохнешь по дороге. Так что не отставай. Иан еле мог разобрать слова эльфа, но общий смысл был понятен: каждый сам по себе. А чего еще он ожидал от проклятого скоя’таэля? Руку помощи? Да уж. От белок можно было ждать только получить удар ножом в спину. — Экая несправедливость, — протяжно захрипел Иан, — что ты без меня легко выберешься, а я без тебя никак. Вы, благородные эльфы, так любите изворачиваться, вертеть так и сяк, чтобы ситуация всегда была на вашей стороне… — сплюнув кровь, он вперился презрительным взглядом в скоя’таэля, у которого вместо одной головы было целых три. — Хочешь пофилософствовать? — раздался звонкий, как чертов колокольчик, голосок белки. — Прошу-прошу. Только в твоем состоянии я бы советовал тебе держать язык за зубами и зря не тратить силы на пустую болтовню. Сейчас я бы мог легко прирезать тебя — что мне мешает избавить тебя от тягостей жизни? Но я дал слово и его не нарушу: выведу тебя в Верген. Если же ты сдохнешь по своей глупости — уже не моя вина. Он просто ненавидел этого типа. Ничего, решил Иан, он сможет идти, если будет держаться за стену, но не станет сдаваться на радость эльфу. Дальше они шли почти в абсолютной тишине (изредка нарушаемой рвотными позывами Иана) и темноте (эльф, конечно, нес с собой горящий факел, но даже его света было мало, чтобы прогнать мрак логова монстров). Ему, само собой, вовсе не было страшно, скорее… неприятно бродить по завитым тайным тропам, не имея понятия, куда они в итоге выведут: может, и в Верген, а может, и в скоя’таэльскую ловушку, где его оставят на съедение каким-нибудь чудищам, коих здесь водилось, как тараканов, то бишь, целая, мать их, куча. Больше всего Иана напрягало то, что его проводник отлично ориентировался в подземных тоннелях, знал их, как свои пять пальцев, а он же жалко полз за ним по пятам, как слепой котенок за мамой-кошкой, не подозревая, что задумал эльф. Одно утешение в эти темные времена — каэдвенцы точно их не преследовали. Спасибо и на этом. Каждый новый шаг давался ему все труднее. К концу пути Иан, несмотря на заносчивую уверенность эльфа, был уверен, что они все-таки заблудились и теперь были обречены скитаться по тайным тропам вечно или, если быть точнее, пока он не откинет копыта. Рыжий еле понимал, где находился, и кем был сорящий проклятиями эльф. Мужчина шагал вслед за удаляющемся огоньком в руках проводника буквально из последних сил, и когда его глаза встретили дневной свет, он успел только одной ногой преступить порог выхода, как тут же вновь потерял себя во мраке пещеры.

***

Утро выдалось более-менее спокойным. Не считая черной кошки, перебежавшей дорогу. И поначалу все шло как по маслу: погодка стояла чудная, они набрали еды столько, сколько только могло влезть в сумки, а Бальдвину даже удалось без проблем «стащить» лук (правда эльфы с подозрением покосились на него, но ничего не сказали). Дела пошли под необычным уклоном только на входе в Верген, у главных ворот, когда его чуть с ног не сбила Сигги. Медичка наскоро проговорила извинения и побежала дальше. — Это вы лекарь? Скоя‘таэли сказали, что приведут лекаря! — к девушке тут же пристали люди, хватая за руки и куда-то утаскивая. Любопытный Бальдвин уже решил последовать за ними и узнать, что стряслось, как его остановил брат. В конце концов, они собрались здесь за другим. Что правда, то правда. К тому же, именно ему выпала «честь» представить милсдарыню Взломщика и, сразу после этого, убедить братца, что без нее им было никак не обойтись. Вспомнив про девицу, он решил осмотреться вокруг в надежде, что она уже подходила к месту встречи. Краснолюд цокнул. Выйдет, конечно, очень нехорошо, если она опоздает — он боялся себе представить гнев Эдвара, которому придется объяснять, какого лешего они на этот раз ждали. На горизонте объявились нагруженные едой и оружием, как вьючные пони, Сти и Гайр. По пути к ним они остановились перекинуться словом со Скаленом Бурдоном — племянником старосты Вергена. Наверняка, он давно гадал, куда это они собрались и с какой целью, но постеснялся спросить у них (никак хмурое, как грозовая туча, лицо Эдвара спугнуло беднягу). Вдоволь наболтавшись, пара краснолюдов подошли к ним. А девица, тем временем, все не показывалась. Бальдвин уже раскрыл рот, готовый начать в очередной раз плести причудливые кружева небылицы, чтобы выиграть для девицы хоть немного времени, как настороженный взгляд Эдвара молнией кинулся на кого-то или на что-то за его спиной. Сти и Гайр синхронно подняли брови в удивлении. Озадаченный поведением товарищей, Бальдвин поспешил обернуться. — Сайрел? — протяжным басом воскликнул Эдвар. Еле живой эльф, хромающий в сторону Вергена, остановился, как только услышал собственное имя, и уставился на их небольшую компанию. Легкий холодок прошелся по спине Бальдвина, как только он увидел серое от грязи, ссохшееся от страшной худобы лицо, измученное голодом и, вероятно, пытками. Он не мог поверить, что этот паршивый заморыш был Сайрел. Подождите… а разве весь отряд, в котором был Сайрел, не перебили? Что там на самом деле случилось с отрядом, Бальдвин не знал, но эльф перед его глазами выглядел живым и… почти невредимым. — Мы думали, ты сдох, — Эдвар был сбит с толку. На лице эльфа было ничего, кроме искренней усталости. — От тебя несет хуже, чем гарпьего дерьма, — скривился Сти. — Откуда ты такой взялся? Надеюсь, не из жопы скального тролля. — Почти угадал, мой друг, — несмотря на поганое состояние, эльф сумел выдавить из себя слабую ухмылку. — Каэдвенский лагерь легко можно назвать жопой скального тролля. Воняет там так же отвратительно. Если не хуже. — Так ты выжил? А другие? Без того серое лицо эльфа стало еще мрачнее. Бальдвин тут же понял, что из всего отряда выжил только Сайрел. — Пришел Лето и не сказав худого слова начал убивать всех нас. Зеррит и Эган были рады ему помочь. Против них у нас не было и шанса, хоть нас и было в разы больше. Я выжил только по чистой случайности. Они проглядели меня, наверно, забыли добить. Я думал, что сдохну от ран, но вдруг появились каэдвенские ублюдки. Они утащили меня в свой лагерь, пытали, хотели, чтобы я рассказал им все о Иорвете, о том, что скоя’таэли делают в Вергене. Bloede dh’oine… Мне удалось бежать. Я пересек мглу с помощью тайных ходов под землей. — Вот черт, — печально заключил Гайр. — Люди, — Лунн сплюнул, — они хуже холеры… Оттуда, куда утащили медичку, раздалось объемное эхо вскриков. Бальдвин заглянул за спину Сайрела, надеясь разобрать, что все-таки происходило. — Что за кипишь вокруг? — Не обращай внимания, — фыркнул эльф на вопрос Сти. — За мной увязался один dh’oine. По дороге отравился ядом гнильца и, скорее всего, уже испустил дух. Посмотрим. Сигги вызвалась его лечить. Если бы не она, этот dh’oine давно захлебнулся бы собственной кровавой рвотой… — Можно без подробностей, — прервал речь эльфа Бальдвин. — Хорошо знать, что ты жив. Хоть что-то хорошее за последнее время, — Сайрел кинул в него вопросительный взгляд. — Долго рассказывать, а у нас… не так много времени в запасе. — Что ты на этот раз удумал, Винни? — мнительно протянул эльф, внимательно оглядев их шайку: все поголовно носили пухлые, набитые провиантом рюкзачки за спинами, каждый был вооружен кто колотушкой, кто топором, а кто мечом (а у Бальдвина еще был лук за спиной). — Снова идешь охотиться на дракона? — В тот раз бы не дракон, меня интересовали только его сокровища, — без обиды уточнил краснолюд. — Нет, на этот раз никаких драконьих сокровищ, дружище… — Какого хера она тут делает? — лязгнул Эдвар, неприятно ударив скребущим голосом по ушам. Бальдвин даже вздрогнул с испугу. Он не сразу понял, о чем говорил брат, хотя догадаться не стоило труда. Он обернулся, вдалеке заметив Ринну. — Только не говори, что это ты ее позвал? Да уж… Эдвар определенно не вдохновился при виде приближающейся фигуры рыжей девчонки. Тут, конечно, было нечему дивиться — брат редко чем-либо вообще вдохновлялся, а доверял он исключительно только своим. Бальдвин сам не считал себя последним глупцом, и точно не имел дурной привычки верить на слово первым встречным, например, таким как эта Ринна, но, с другой стороны, он (почти) всегда старался давать каждому шанс заслужить доверие. Бальдвин никогда не понимал, зачем он это делал, но что-то не давало ему полностью отчаяться в людях, эльфах и низушках. Сайрел, кстати, тоже нахмурился, оглядывая Ринну. Бальдвин по его помрачневшему лицу мог догадаться, что она и ему чем-то не угодила. — Точнее, нанял, — без околичностей ответил Бальдвин и тут же постучал пальцами по деревку обещанной платы — луку и идущей к нему в подарочном комплекте парой стрел (а какой прок от лука без стрел?). Эдвар тут же опустил недовольный взгляд на оружие, который брат притащил с собой из лагеря, затем поднял его на брата, требуя объяснений. — Не смотри на меня так. Вот увидишь, она — именно то, что нам нужно. — Откуда ты можешь знать? — Она единственная, кто умеет взламывать замки. Нам могут пригодиться ее руки, если хочешь добраться до сокровищ, — теоретических сокровищ, мысленно добавил Бальдвин. — Иорвету это не понравится, — воспротивился угрюмый краснолюд. — Ой, Иорвет тот еще паникер и перестраховщик, — Бальдвин махнул рукой. — Ничего он нам не сделает. Тем более, он ушел и неизвестно, когда вернется, так что… думаю, он не против. Гайр громко хрюкнул, но тут же заткнулся под натиском грозного взора Эдвара. — Кто она такая? — то, что Иорвета не было в Вергене, как оказалось, вовсе не удивило Сайрела, зато девица заметно привлекла его внимание. — Да так, никто, местный взломщик, — протараторил Бальдвин, игнорируя уничижающий взгляд брата. Эдвар фыркнул, закатил глаза и скрестил руки на груди. Он определенно не собирался добавлять никаких подробностей. Младший Хетланн выдохнул, к собственной радости понимая, что Нэд, может, не одобрял поступка, но не собирался подставлять брата. Ринна, наконец, подошла к ним и выдала «милую» улыбку, наверняка стараясь выглядеть как можно более «дружелюбной». Выражение ее лица резко изменилось, когда она заметила побитого и грязного Сайрела. Она окинула его недоверчивым взглядом и, казалось, была в легком замешательстве. Бальдвину показалось, что она сопротивлялась с желанием прикрыть нос. От эльфа и вправду воняло хуже, чем от протухших яиц кикиморы. — Доброе утро, — мрачно протянула девица. — Это Ринна, — решился представить девицу своим друзьям Бальдвин, — она может открыть любой замок. Ринна, — обратился краснолюд к рыжей, — а это Сти Равн, Гайр Лунн, мой брат Эдвар и Сайрел… который с нами не идет, — аккуратно добавил он после коротких размышлений. Даже слепому было понятно, что между двумя эльфами тут же возникла неприязнь. Их испытующие взгляды скрестились, словно шпаги, и Бальдвин испугался, что, если они продолжат пялиться друг на друга в том же духе, их обязательно тряхнет электричеством и придется разнимать силками. — Ну и сборище. И все же, мне невероятно приятно познакомиться… — ее внимательный взгляд соскользнул с лица эльфа, падая прямо на его пояс, точнее, на нож, который таскал с собой Сайрел. Эльф подозрительно сразу понял, что именно привлекло внимание девицы. — Знакомый кинжал? — лукаво проурчал Сайрел к большому удивлению краснолюдов, которые совершенно не понимали резкую перемену в эльфе. — Нет, — рыжая пожала плечами и вернула пустой скучающий взгляд. — Редкое оружие, вот и все. Нечасто в наше время встречаются кинжалы эльфийской работы. — И не говори, — загадочно протянул эльф. В его глазах зажегся нехороший огонек. Неужели эльфы не могли хотя бы один раз попытаться быть милыми? Нет? — Ладно, Сайрел, нам действительно пора идти, — вмешался Бальдвин, понимая, что этот спектакль пора сворачивать, ибо до добра он точно не доведет. Благо эльф прислушался к голосу разума и не стал продолжать давить на девицу. Он только кивнул на прощание и захромал в сторону Вергена. Ринна проводила его недоверчивым взглядом. Впрочем, была еще одна крайне недовольная Ринной персона, которая хотела, так сказать, расставить точки над «ï». Этот кто-то, очевидно, был Эдвар, который никогда никому не доверял. — А теперь слушай внимательно, — грозно начал краснолюд. — На случай, если в твою лисью голову придет дурная идея нас предать, бросить или обокрасть, то лучше стразу выкидывай ее, ясно? Я такого не прощаю. Начнешь вытворять что-то подобное, я тебе ноги вырву. — Ясно, — кивнула девица. Казалось, этого Неду было вполне достаточно, хотя Бальдвин знал, что брат все равно будет за ней внимательно приглядывать. — Вы собрались до вечера тут стоять или что? — прохрипел Эдвар, и они отправились дальше, покидая стены Вергена. — А там что стряслось? — лениво поинтересовалась у Бальдвина девица, когда они проходили мимо сборища людей, которые собрались в хоровод и охами и ахами над чем-то шаманили. Точнее над кем-то, если верить словам Сайрела. — Один несчастный бедолага отравился ядом гнильца. Не бери в голову. — Жуть какая, — брезгливо скривилась она и попыталась заглянуть за спины толпящихся зевак, которые, увы и ах, выстроились плотным, непроницаемым для взора забором. — Даже представлять не хочу, какого это. — И не надо! Лучше думай о предстоящем… — краснолюд на мгновение задумался, подбирая нужное слово, — приключении. Кстати, — Бальдвин снял лук и передал его Ринне так, чтобы брат ничего не заметил (что было не такой уж сложно задачей, так как они плелись в самом хвосте), — твоя плата, как обещано. Мгновение она колебалась и по непонятным Бальдвину причинам не брала желанный ею лук. Девица только уставилась на оружие круглыми глазами и, казалось, даже дышать перестала. Осознав насколько странно выглядела ее реакция, Ринна встряхнула голову и выхватила лук, будто испугалась, что он может передумать и решит не отдавать ей его. Ее глаза вдруг загорелись, точно у маленького ребенка, которому подарили новую игрушку. Выглядела она с ним немного забавно, учитывая ее рост и размер лука, но, к счастью, ее это не смущало. Девушка бережно провела пальцами по гладкому изгибу лука и еле нахмурилась. — Я и подумать не могла, что он настолько легкий. А я думала, он страх какой тяжелый... — искреннее удивление Ринны, передалось и Бальдвину, который отчего-то считал, что вся похвала в сторону эльфийского оружия была пустой бравадой эльфов (ведь нет ничего лучше краснолюдских изделий). — И все же он довольно большой, стрелы тяжелые и наконечники толстые. Проклятие, наверно, я буду мазать так часто, словно я впервые в руки лук взяла. Мне понадобиться время, чтобы привыкнуть к весу и балансу лука. Так что, не обращай внимание, если что, договорились? Но все равно, спасибо, — Бальвин кивнул в ответ, принимая благодарность. — Может посвятишь меня в детали похода? Хмыкнув, Бальдвин принялся в сотый раз пересказывать историю о тайных гномьих тропах, о безумных магах и магических псах. Да, его рассказ был долгим, но и времени на разговоры у них было столько, хоть отбавляй.

***

— Мы на месте! Воскликнул краснолюд, останавливая процессию. — Так это он? Тот самый вертеп? Выглядит жутковато. И пахнет не лучше, — с сомнением протянула Ринна, аккуратно приближаясь к входу, стараясь не навернуться на влажной после моросящего дождика траве. — Внутри еще хуже, поверь мне. — Хватит трындеть, пойдемте уже внутрь, — недовольно отозвался Эдвар и первым прыгнул в пасть пещеры. За ним бодрым шагом направились Сти и Гайр. Бальдвин вместе с эльфийкой пошли в самом конце. Как только они оказались внутри, их тут же обдало резким неприятным запахом и ледяным холодком, и, если бы не тепло факелов, они наверняка бы все перемерзли, как мухи на морозе. Внутри пещеры было как-то… пусто, и на первый взгляд действительно могло показаться, что Бальдвин все выдумал. Чтобы убедиться в правдивости его слов, в том, что в этом месте на самом деле был схоронен тайный ход гномов (который впоследствии стал убежищем мага), нужно было всего лишь разинуть глаза, оглянуться вокруг и сперва заметить кровь на стенах, а затем и странные символы, высеченные на одной из стен вертепа. Эдвар аккуратно прошелся рукой по надписям, словно хотел стереть с них грязь или убедиться, что перед ним была не иллюзия. Недолго думая, краснолюд прочитал вслух то, что было выцарапано на камне. Раздался странный скрежет, словно заработал какой-то древний механизм, и спустя несколько мгновений перед ними прямо в камне начали появляться очертания высоких (по краснолюдским меркам так точно) врат. А после высветились новые знаки. — Ну что? — в нетерпении выкрикнул Бальдвин. — Ты знаешь, что это значит? — Винни, — брат посмотрел на него, как на дремучего идиота, и негодующе выдал, — скажи мне, как ты мог не отличить руны гномов от Старшей речи? Эдвар не стал дожидаться, пока Бальдвин поймет, как он мог так оплошать, и подозвал Ринну, заорав на всю пещеру. — Иди, пытайся открыть этот проклятый вход. Хватит попусту сверкать глазищами. На мгновение показалось, что Ринна от возмущения подавилась собственной слюной. Весь ее вид говорил: «Я вам эльфский мудрец какой-то что ли?». — Но я не знаю Старшей речи, — и встала в позу важно цапли, скрести тоненькие ручонки на груди. — А я знаю, что мы заплатили тебе за работу. Так что, будь добра, — неприятно процедил Эдвар, — делай свою работу. И раз уж ты тут единственный эльф, попытайся применить свое эльфье чутье, кто знает, вдруг поможет. Еще не встречалось мне такого эльфа, который не понимал бы этой Старшей тарабарщины. На это она не сумела возразить и, бурча что-то под нос, отправилась к вратам. Впрочем, рыжая, казалось, изо всех сил пыталась доказать, что в Старшей речи она не смыслит, и, подойдя к рунам, только стояла да мялась, молча рассматривая изящные каракули. Как вдруг она тихо охнула. — Что? Краснолюды с подозрением переглянулись, не поняв шутки. — Что? — эхом отозвался Гайр. — Э-э-э… Ну-у-у… — слегка занервничала девица, подозрительно так озираясь вокруг, словно ее поймали на горяченьком. — Я не уверена, что поняла правильно, но, кажется, тут написано… «Попроси меня открыться». — Так попроси! — Если бы я еще знала, как… эм-м, oscailte… do thoil? — тон ее голоса неуверенно поднялся, и девица замерла в ожидании. Внезапно произошло совершенное ничего. Девица страдальчески завыла. — Я же сказала, что не знаю Старшей речи. Вот вам и доказательство! — Подожди, — перебил ее Бальдвин, не позволяя всем отчаяться. — Может, нужно попросить на гномьем? Это же пещера гномов! Нэд, попробуй, пожалуйста. С тебя не убудет. Эдвар только нахмурил брови, наверное, потому что пытался вспомнить забытый язык, а не потому что подбирал нужное оскорбление. Вдруг он что-то прохрипел (Бальдвин понятия не имел что, но звучало это ужасно), и вперился внимательным взглядом в стену. Тишина. — Что б я тебе еще раз поверил, Винни… — начал было ругаться Эдвар, как воздух, казалось, сотрясся от ужасного гула, а земля начала дрожать. Никто не понимал, что происходило, и абсолютно всем стало не по себе. А когда откуда-то послышались звуки рычания, Бальдвин понял, что пора было делать ноги. Остальные тоже осознали сей факт и начали медленно двигаться в сторону выхода. Бальдвин обернулся, и, о Чудо, врата то были открыты! — Нэд, сюда! — выкрикнул он и юркнул в открытый проход, пока брат не успел остановить его.

***

Внутри были необычно тихо и спокойно. Ни ветра, ни запаха, ни света, абсолютно ничего. Это место сильно отличалось от той пещеры, в которой они изначально были. Если вертеп был самой обычной дырой в сырой земле, это место напоминало скорее коридор или тоннель с удивительно ровными стенами из камня, будто кто-то специально выстроил его много лет назад. Возможно, это были гномы. Но почему-то Бальдвину начало казаться, будто это место было намного древнее гномов. Ко всему прочему здесь было ужасно холодно... не морозно холодно, а смертельно холодно. Настолько неприятно, что сразу становилось одиноко и пусто на душе, будто все это место... эти мертвые стены склепа вытягивали жизнь. И, самое ужасное, даже он, краснолюд, отчетливо чувствовал присутствие магии. И от этого становилось весьма и весьма некомфортно. Внезапный скрежет неподалеку заставил его в ужасе замереть и чуть ли не схватиться за сердце… Пока краснолюд с ужасном не понял, что он сам был источником противного звука. Это был звук меча, острие которого оцарапало каменную стену пещеры. — Простите, — виновато пролепетал он. — Вот ты как всегда, — вырвалось из Нэд, — вечно у тебя все из рук валится. Мы не на прогулке в парке. — Да понял-понял я. Самым неприятным в этом месте была темнота. Казалось, ей не было ни конца, ни края. Факел неприятно слепил, не позволяя глазам приспособиться к тьме. И с каждым новым шагом казалось, что в этой проклятой пещере они были далеко ни одни. Бальдвин спиной чувствовала, что за ним внимательно следили, наблюдали, ждали следующего шага. Ему казалось, что он слышал чужое дыхание за своей спиной, но как только оборачивался, находил только пустоту и встревоженные взгляды друзей. — Нам нужно потушить факелы... — эхом раздался неуверенный голос Ринны. Их процессия остановилась, и на девицу уставилось несколько пар до предела удивленных глаз. — Что ты сказала? — вопросительно гаркнул Сти в надежде, что ему послышалось. — Факелы. Их нужно потушить, — уже решительней произнесла Ри — В любом случае, мы всегда сможем вернуться обратно, мы же оставили дверь откры… — она обернулась назад… В ответ на них глядела только кромешная тьма. — Это невозможно… — не веря своим глазам, прошептала разбойница. — Ептыть, — заорал Гайр, — нашли приключения на наши жопы! Хотели клад, а получим хер собачий! Что, ты до сих пор хочешь, чтобы мы погасили факелы? — У нас же есть огниво, погасим, сможем снова зажечь. Но идти дальше со светом нет смысла. Мы просто будем вечность бродить по этому лабиринту. Только не спрашивай, с чего такая безумная идея пришла мне в голову, а то решишь, что я совсем головой тронулась. Тем не менее, попытка не пытка. Вдруг что-то произойдет? Эдвар вновь нахмурился, спрятав глаза под бровями, и пару секунд сохранял задумчивое молчание. Он осмотрел окружающий их мрак, поджал губы и высказал свое решение: — Гасим. Остальные неуверенно переглянулись, но возражать не стали, и не прошло и минуты, как все вокруг затопило густой и тяжелой, как ртуть, тьмой. Все сохраняли гробовое молчание, так что Бальдвин мог только слышать чужое прерывистое дыхание. Когда от страха начало ломить кости, молодой краснолюд решил разбавить тишину. — Эльф, как думаешь, в этой пещере вся нечисть не передохла? — задумался Бальдвин. — Давно врата эти никто не открывал. На вид лет так… шестьсот. Эй, — еще раз обратил на себя внимание Бальдвин, — эльф, ты чего замолчала… Он попытался задеть ее локтем, но дотронулся только до пустоты. Тогда Бальдвин судорожно выхватил огниво из кармана, наспех высек искру и зажег факел. Минутное облегчение в мгновение сменилось на страх, и душа с крутой горки укатилась в пятки. Краснолюд к собственному ужасу понял, что был один. Совершенно один. — Магия, чтоб ее…