— Иорвет!
Услышав его имя, Бринна словно проснулась… это походило на падение с высокой скалы и последующее резкое и болезненное приземление. Прошлое, как следы минувшего сна, стремительно убегало от нее, и она совершенно не помнила происходящего. Мысли были спутаны, а тело ломило так, будто она свалилась со скалы вовсе не во сне, а наяву. “Иорвет”... только это слово ей было понятно. На инстинктивном уровне.
— Иорвет! — снова раздалось слово в воздухе.
Внутренности сжались. По телу, казалось, прошелся ток. Звучание этого слова вызывало у нее ничего, кроме страха. Она не могла ни пальцем пошевелить, ни вздохнуть.
Бринна наверняка стояла бы в таком положении, подчиняясь условному рефлексу и ожидая смерти… если бы первобытный инстинкт к выживанию не оказался сильнее. Увернувшись от удара меча врага, рыжая, не думая, схватила меч за затупившийся клинок, размахнулась и со всей силы ударила нападавшего крестовиной меча, попав тому ровно в подмышечную впадину, в открытое пространство меж непробиваемых доспехов. Она не сразу смогла вытащить меч, и когда это сделала, кровь тут же брызнула на нее горячим фонтаном, заливая с ног до головы.
— Блять! — крикнул кто-то, оказавшись неподалеку и чуть не захлебнувшись в чужой крови. Бринна не обратила на него и толики внимания, потому что не имела права терять бдительность даже на четверть секунды. Не понимая как, но она увернулась от очередного скользящего в ее сторону лезвия и отпрыгнула в сторону. Когда она подняла взгляд, в нападающем уже торчало несколько стрел. Не было времени на благодарность, она еле успела уклониться от новой атаки и напасть в ответ. На этот раз крестовина меча застряла аккурат в прорези шлема. Оружие было уже не вытащить. Солдат хоть был ослеплен, но продолжал жить, и Бринна, вытащив из сапога старый нож, в прыжке кинулась на врага. Усевшись на нем верхом, рыжая с необузданной яростью забила по открывшейся шее ножом. В крови с головы до ног, девушка отбросила нож, схватилась за лезвие и в отчаянии попыталась вытащить меч из прорези шлема...
— Осторожно... — чужие слова потерялись в шуме битвы, и что-то тараном снесло ее с тела. Казалось, на нее обрушилось настоящее цунами. Бринна покатилась в неизвестном ей направлении и остановилась, казалось, спустя вечность. Благодаря горе трупов. Тело потяжелело, но встать было не сложно. Точнее не так сложно, как вздохнуть. Казалось, были переломаны все ребра. Ослепленная шоком, Бринна ничего не могла поделать, только отползти в сторону и попытаться скрыться от вражеских мечей. Она зажмурилась, сжала кровоточащими ладонями голову…
Бринна! Сзади! В панике рыжа еле успела откатиться в сторону, как на ее прежнее место упала алебарда. Она подняла взгляд. Мужчина в красно-желтом доспехе уже замахивался для следующего удара.
— Эльфе отродье! — заорал он, поднимая алебарду над головой. Только Бринна уличила отличный момент и хотела как следует ответить на атаку этого тупого борова, как… поняла, что была безоружна. В колчане давно не было стрел, меч остался в чьем-то теле. Дьябле, мать его, аэп арсе! И вместо нападения рыжая могла только позорно перекатываться по земле, чтобы не попасть под раздачу.
— Да вас всех передавить надо, суки паршивые!
Вдруг кольнуло в груди, и Бринна на мгновение… на одну наносекунду замерла от боли. Этой задержки врагу хватило сполна. Что-то сильно ударило ее по затылку, и мир вокруг начал темнеть.
Бринна! Раздался знакомый женский голос где-то на задворках сознания. Но рыжая могла только его проигнорировать, опускаясь в темную бездну…
Девушка резко очнулась от сильного жжения на щеках. Резко открыв глаза, Бринна увидела перед собой оскалившуюся рожу брата, который из-за всех сил шлепал ее по щекам, словно пытался вышибить из нее все мозги. Ее даже затошнило.
Но она не нуждалась в объяснениях. Бринна сумела только кивнуть в ответ, таким образом говоря, что была в норме. Ну, на данный момент она не умирала, так что была в норме. Иан ответил тем же, помог подняться и сунул ей в руки пухлый колчан, вероятно, снятый с чужого плеча.
— Иди на стену! — вдруг разорался Иан. — Тут для тебя слишком опасно!
Она ничего не успела ответить… даже смысл слов с трудом добирался до ее сознания. Но все же ей была понятна суть. Нужно было подальше бежать отсюда, если она планировала оставаться в живых. Чтобы выбраться из толпы, рыжая замахнулась и со всей силы ударила кого-то мощными плечами зефара, пробивая себе путь к свободе.
— Скоя’таэли! Это они! — вновь раскатилось эхо по Вергену, доход до ушей Бринны.
— Белки! Иорвет!
— Скоя’таэли!
Ноги вдруг подкосились, но она сумела вовремя поймать свое тело и не свалиться. Хотя перед глазами стоял тот еще винегрет. Бринна чувствовала, что была близка к тому, чтобы потерять сознание… опять! Падать в обморок дважды в таких условиях — непозволительная роскошь. Она до боли прикусила нижнюю губу, стараясь привести себя в сознание, пока та не лопнула, как спелая вишня. Металлический вкус крови обжег язык. Сглотнув слюну с кровью, рыжая ненадолго откинулась на стену.
Прикрыла глаза. Сделала глубокий вдох и выдох.
— Скоя’таэли! Иорвет!
— Spar'le! Ni'l ceim siaar!
Крики, ругань, шум и плач действовали на нее мощнее полученных ран. Они приводили в ужас. Сводили с ума, сбивали и путали. Что она здесь делала и зачем? Какой черт ее дернул кидаться в битву за… за что? Бринна, кажется, забыла. А ощущения подсказывали, что все это она уже где-то видела… Где-то в далеком прошлом. Или это был очередной кошмар, и она опять оказалась в прошлом?
Не глупи… Услышала она знакомый голос, который, казалось, раздался совсем рядом с ее ухом. Но она знала, что этот голос сидел на самом дне бездны ее сознания.
Ты должна прийти в себя…
— Да знаю я! — зашипела она, отвечая голосу в голове и чувствуя, как глаза щипало от слез.
Да ты же совсем поехавшая... Ехидно заурчал голос, пробуждая в Бринне жгучую смесь из ярости и ужаса. Она чувствовала себя загнанным в угол кошаком, который в подобной ситуации мог повести себя дико и крайне безрассудно. Вот и она также, была на грани. Опять.
Давай, сходи с ума, пока не сд...
— Свали уже!
— Белки! Иорвет! — вновь радостно заорала толпа, но внутри Бринны все будто оборвалось. Она замерла, глядя в пустоту перед собой, совсем потерявшись среди смертей. Руки со всей силы стиснули лук. Злость с новой силой ударила в голову, и ярость, сорвавшись с цепи, тут же распространилась по венам… лишая ее нормальных зрения и слуха. Она видела вещи, которые не должна была видеть, слышала то, чего не было на самом деле… Мало приятного.
Снова дом… до боли знакомые тропинки и дорожки, халупы…
Dh'oine, очнись уже! Сейчас не время сходить с ума! Вернись в реальность, если не желаешь сдохнуть… Осторожно!
Благодаря голосу, рыжей удалось вовремя увернуться от летящего в ее сторону меча. Тем не менее, на таком близком расстоянии она была все равно что безоружна, выстрелить из лука ей не удастся. А использовать великолепный зефар в качестве дубины второй раз, было глупо. Даже очень. Хорошо, что она еще была в том состоянии, чтобы это понимать и постараться придумать альтернативный план.
Бринне в который раз несказанно повезло, что ей попался не ловкий юнец, а двухметровый бугай с двуручным мечом — да, хватит одного удара, чтобы ее прибить, но достать ее такому крепышу было намного сложнее. Уклонившись от очередного удара, рыжая вытащила из колчана на бедре стрелу. С разбегу прыгнула и толкнула бугая двумя ногами в корпус, от чего тот еле пошатнулся, и тут же хотела ударить стрелой в какое-нибудь уязвимое место…
Мужчина успел словить ее в полете, прямо за горло. Было так больно, что на мгновение она отключилась. Когда пришла в себя от сильной боли, поняла, что не касалась ногами земли. Бринна в отчаянии уставилась на бугая перед собой, но лицо его затмевала тьма, знаменующая очередное приближение бессознательного состояния. Глаза горели, фонтанчиком брызнули слезы, смывая кровь с лица. Казалось, ее тело было в настоящей панике... или точнее, в предсмертной агонии. До этого ей и так дышалось с трудом, а теперь… рыжая приоткрыла рот в безуспешной попытке вздохнуть.
Сильная режущая боль где-то в районе живота быстро отрезвила ее. Ей даже удалось выдавить из себя странные звуки, похожие одновременно на крик совы и кваканье жабы. Все это было так неожиданно, что девушка в полном шоке от ситуации не понимала, что происходило. Пытаясь вынести резкую боль, она уставилась на мужчину, глядя в его полные безумия и жажды крови глаза… и вздрогнула, когда поняла, что перед ней был вовсе не человек, а… эльф. Ангус мать его Бри-Кри...
Его хищная морда оскалилась. Казалось, он хотел не просто убить, а разорвать ее на кусочки и сожрать со всеми потрохами. Самое ужасное — ей было знакомо это лицо. Настолько, что ее, и без такого до смерти напуганную, одолел какой-то дикий первобытный страх.
Девушка вдруг потеряла весь контроль над собой, над собственным телом, которое зашевелилось само по себе. Она ничего не делала, только почувствовала, как мышцы лица сократились, изображая безумный оскал, а рука, которая все это время отчаянно сжимала стрелу, словно спасительную соломинку, вдруг замахнулась и ударила поганца прямо в лицо. Глазное яблоко беззвучно лопнуло под острым наконечником стрелы.
Рыжая, словно одержимая бесом, под оглушающий крик мужчины с яростью вытащила стрелу и снова ударила его в глаз. Почувствовав, что руки сильнее сжали ее горло, почти ломая ее шею, Бринна только интенсивней застучала стрелой. Казалось, потеряй она сознание, ее рука все равно продолжила бы уродовать лицо врага, как курица, которая будет бегать даже с отрубленной головой.
Так продолжалось, пока руки на шее не расслабились и не выпустили ее их захвата. Как мешок с картошкой свалившись на землю, Бринна истошно закашлялась, не имея возможности терпеть ужасное жжение в горле, вызывающее у нее обильное слезотечение и временную потерю зрения.
Сверху! Раздался женский крик, вероятно, в ее голове. Рыжая подняла взгляд. Очень вовремя. На нее уже летел новый удар. Повезло, что мужчина из-за слепоты мог только отчаянно размахивать громадным мечом в надежде ее задеть. По кошачьи грациозно избежав удара, девушка резко рванула прочь. Стащила с плеча лук, уклонилась от летящего в нее клинка и в ответ ударила эльфа плечом зефара. Так сильно, что она услышала треск дерева. Рука легко нашла новую стрелу, и Бринна, не позволяя себе даже секунды на раздумье, тут же выстрелила. Стрела попала ровно в порванный глаз, пробивая голову мужчины насквозь.
Она выдохнула только тогда, когда враг с оглушающим грохотом железных доспехов Каэдвена свалился без чувств. Боль в боку снова напомнила о себе, заставив ее колени подкоситься. Рыжая дотронулась до больного места и зарычала, когда почувствовала теплую влагу, сочащуюся из ее тела. Блять… Этот урод умудрился пробить ей бок через кирасу.
Когда она наконец достигла верха стены, бурный воздух ударил в лицо, отрезвляя, и рыжая почувствовала то самое “второе дыхание”. Вытерев кровь с глаз, она смогла хорошо присмотреться к картине вокруг. Битва была в самом разгаре. Люди напоминали ей червей, жадно копошащихся в мертвой и гниющей туше. Просто омерзительно. И этот запах… паленой плоти и волос, дыма, крови и дерьма… Бринну тошнило от этого. Да уж. А раньше она не замечала за собой, что была мизантропом. Как же ей хотелось перестрелять всех этих жалких ублюдков, всех скоя’таэлей и людей вместе взятых.
— Scoia'tael! Spar'le! Ni'l ceim siaar! — послышался до дрожи знакомый голос. Бринна обернулась. Иорвет был далеко от своей свиты. Сейчас он сражался вместе с белоголовым ведьмаком и каким-то краснолюдом. Странно. Остроухий доверял своим белочкам настолько, что не боялся отдавать приказ, когда сам был в гуще событий, а его могли легко подстрелить. Видимо, ей придется наглядно показать ему, к чему могут привести настолько безрассудные приказы. Что он там сказал? Спарле?
Dh'oine, даже не думай… опять занудил голос в голове. Она пропустила слова мимо ушей, уже захватив стрелу и готовясь к выстрелу.
Неужели не понимаешь? Сейчас не скоя’таэли твои враги, а Каэдвен. Смерть Иорвета тебе ничего не даст… Если он умрет, Верген проиграет… Думаешь, это хорошая идея? Думаешь, тебя пощадят, потому что ты якобы человек? Очнись, dh’oine, для них ты всегда будешь преступницей и террористкой, грязной эльфской курвой. Если Верген проиграет, тебя вздернут, как любого другого нелюдя. Хватит. Думай го...
— Заткнись, — прошипела Бринна, натягивая тетиву. Она не видела ничего кроме Иорвета. Рыжая так была зла на этого ублюдка. Как же долго она пыталась до него добраться… как можно было упустить такую возможность? — Даже не проси меня...
Остановись!
— Слишком поздно, — до ужаса спокойно произнесла Бринна, смотря прямо в глаз Иорвета. Когда он все же заметил ее, и их взгляды пересеклись, девушка хищно ухмыльнулась, оголяя кровавые клыки. Его лицо, обычно такое важное и бесчувственное … так непривычно видеть страх на нем — сильнее возбудило рыжую, и она отпустила стрелу в полет...
***
Удивительно, но во всей суете битвы, он без труда нашел ее... Рыжеволосую Anad’enel. Но слишком поздно. Иорвет понял это, когда металлический наконечник, готовый к атаке, блеснул на солнце, привлекая его внимание и отрывая взгляд от глаз эльфийки. Наверно, она была ужасно зла на него, учитывая, как они "приятно" расстались. Желание убить его было вполне оправданным. Но как же глупо умереть от ее стрелы. Возможно, заметь он раньше, успел бы увернуться от летящей к нему смерти, но сейчас было бесполезно что-либо делать. Он не успеет.
Но смерти не последовало. Ничего кроме оглушающего свиста, пронесшегося мимо уха, и чужого вскрика, который раздался аккурат позади него. Он обернулся, замечая каэдвенского солдата со стрелой меж глаз, и лицо эльфа на мгновение приняло самый растерянный вид. Что только что произошло? Неужели эта девка… Неужели она пыталась спасти его жизнь?
Когда он вновь нашел ее взгляд, девица с наглой, приторно самодовольной ухмылкой посмотрела на него в ответ. Даже несмотря на огромное расстояние, которое отделяло их друг от друга, Иорвет мог отчетливо прочитать дерзкое выражение ее лица: “Думал, что убью тебя, не так ли?”. Он успел только ответить ей не менее ядовитой улыбкой, прежде чем рыжая принялась стрелять в других врагов. У него тоже были дела, которые не могли ждать. Нужно было успеть отрезать этим трусливым dh’oine путь к отступлению, пока до Хенсельта не дошло, что всех его людей перебили. А с ней он разберется позже. Если девка доживет до следующего дня.
***
Хоть Киаран и привык к смерти, видеть мертвые тела близких всегда было тяжело. Почти невыносимо. А в этот раз все еще было хуже, потому что жертв было много. Настолько много, что эльф начинал сомневаться, оправдывали ли их цель столько жертв. Интуиция подсказывала, что не оправдывала… что очередной гениальный план Иорвета обернется провалом, и все их жертвы окажутся напрасными.
Эльф сжал зубы. Сделал вдох и выдох. Ему нужно было охладиться. Нужно было поскорее проститься с погибшими, пока ярость и обида на затмили его сознание. Он не должен позволять себе сомневаться в командире. Это ни к чему хорошему не приведет.
Киарана не интересовала ни казнь мага на главной площади, ни Саския, толкающая победные речи. Находиться в бушующей толпе не было ни желания, ни сил. Он был из тех эльфов, которые в одиночку справлялись с собственной болью, как коты, которые тихо прячутся в укромном места и выжидают, пока не станет легче. Как бы то ни было, Киарану было плевать на Детмольта, казнь которого нисколько его не позабавит. А что касалось Саскии... его тянуло блевать даже от одного взгляда на нее: на ее прекрасные золотые локоны и глубокий вырез, — стоило заметить, совершенно неуместный для сражения, — из которого агрессивно выпирала пышная грудь. Может, дева ничего ему не сделала… во всяком случае, пока не сделала. Тем не менее, тот факт, что Иорвет был ею очарован, пробуждал в Киаране злость и… ревность. Поэтому он ушел. Подальше от толпы и противной ему женщины. Эльф думал, что так сможет выдохнуть, освободиться ненадолго от гнетущих его мыслей, но… вместо этого, встретил горы трупов. Трупов своих братьев и сестер.
Кажется, что-то в нем сломалось…
— Киаран, — услышал он слабый голос Сигги за спиной. Мужчина на мгновение смежил веки и проглотил ком подступающих слез.
— Со мной все в порядке. Не беспокойся, — хмуро ответил эльф, который вовсе не выглядел так, будто с ним было все в порядке. Впрочем, его ответ никак не помешал лекарю подойти ближе. Когда она была настолько близко, что могла различить его запах среди трупной вони, Киаран легко захватил ее в объятия, прижал к себе, словно плюшевую игрушку, и уткнулся носом в мягкие черные волосы девушки. Тепло ее тела и запах действовали на него, как крепкий настой валерианы, только лучше. Обнимая ее, он чувствовал тепло и умиротворение где-то очень глубоко внутри. Сцепившиеся за спиной пальцы Сигги давали надежду, что еще было не все потеряно. А ее единственный, тихий всхлип, который она не смогла сдержать, помог осознать, что он был не единственным, кому было больно.
— Прости, — извинилась Сигги за проявленную слабость, хотя извиняться ей было вовсе не за что. Она мягко отстранилась. — Все эти смерти… словно вижу это в первый раз. Никогда к этому не привыкну.
— Это нормально. Ничего не чувствовать, когда видишь столько смертей, — вот, что ненормально.
— Знаю, — Сигги посмотрела на него долгим и... и неравнодушным взглядом. У нее на лбу было написано, что она не хотела уходить и оставлять его наедине с болью, но все же девушка сделала шаг назад. — Мне нужно идти… искать тех, кому нужна моя помощь. А тебя… — она немного понизила громкость и без того тихого голоса, — командир, кажется, уже некоторое время ждет тебя.
Сигги перевела темные глаза куда-то мимо него. Вспомни Дьявола…
Киаран обернулся, встречаясь взглядом с Иорветом. За время, проведенное в Вергене, между ними успело образоваться... напряжение. Недосказанность и недопонимание определенно повлияли на их отношения. А если учитывать состояние Киарана, в которое он впал после заключения на барке… В общем, они почти не разговаривали. Командир все это время был либо занят своим печальным мыслями. Либо Саскией.
Видимо, пришло время им все-таки поговорить.
— Я отправляюсь в Лок Муинне, — без всяких церемоний начал Иорвет. — Прямо сейчас. Возьми на себя отряд. Позаботься о них, — сухо приказным тоном отчеканил Иорвет и хотел просто так уйти… Чертов ублюдок. У него и вправду не было сердца? Потери скоя’таэлей его совсем не заботили?
— Иорвет, — остановил его словами Киаран, — неужели Саския важнее нас?
Эльф обернулся. Красный луч заходящего солнца скользнул по его гордому профилю. Острый взгляд с болью вонзился в Киарана.
— Неужели не понимаешь? Ты нужен своему народу, Иорвет. Столько эльфов и краснолюдов отдали свои жизни ради тебя, ради твоей прекрасной Саскии, а тебе будто все равно. Неужели ты просто так оставишь тех, кто сражался за тебя, и побежишь дальше за Саскией? Скоя'таэли нуждаются вовсе не во мне и не в Ярлиссе, даже не в Саскии, а в тебе! В командире, в которого они верят и за которого готовы отдать жизнь. Ты же понимаешь это… и все равно бежишь за этой...!
— Ни слова больше, Киаран.
Ему и правда пора было заткнуться. Киаран наговорил достаточно. И Иорвет более не выглядел спокойным, как сытый удав. Теперь Киаран ясно видел, что командира переполнял гнев. Он осекся, поняв, что его истерика была совсем не к месту. Давно Киаран не видел Иорвета в таком состоянии. Он хорошо умел скрывать гнев, а чтобы заставить командира показать истинные эмоции… нужно было хорошо постараться. Кажется, у Киарана это получилось. Почти. Иорвет до сих пор старался сохранить хоть грозный, но тем не менее спокойный вид. Дьявол… Как он все это выдерживал? Как еще не сломался? Ведь ему приходилось намного тяжелее всех взятых недовольных положением дел скоя’таэлей. Каким образом у него еще были силы идти дальше?
А что касалось его самого… Киаран чувствовал себя последним слабаком по сравнению с Иорветом. Он чувствовал, что сломался… Он думал, что сможет легко прийти в себя после того, что произошло на барке. В Вергене ему стало только хуже. Он долгое время не мог ходить, даже встать без чужой помощи было тяжело. А это гниющее гетто, которое отдали скоя'таэлям, отбивало всякое желание к жизни. Не было ничего удивительного в том, что Киаран был... не в самом лучшем эмоциональном состоянии в последнее время.
Когда их глаза пересеклись, Киарану показалось, что Иорвет мог читать его мысли. Это странно, но во взгляде друга он видел понимание и ни грамма обиды за свои неаккуратные слова.
— Ты прекрасно понимаешь все сам. Я не смогу помочь народу, если буду сидеть на месте. — Иорвет сделал навстречу к нему пару шагов… аккуратно переступая через части тел, павших в битве. — Я должен идти. Должен вернуть Саскию не ради нее, а потому что не хочу, чтобы погибшие сегодня скоя’тали отдали свои жизни впустую. Поэтому я прошу тебя, помоги мне. Киаран, я прошу тебя. Не сдавайся.
Его голос, чуть приглушенный, имел на самом деле большую силу. Почти магическую. Киаран, несмотря на отчаяние и злость, вдруг почувствовал в себе силы идти дальше и продолжать следовать за Иорветом. Странно, но… это так. И Киаран сделал шаг навстречу другу...
— Осторожно, — вдруг остановил его Иорвет. — Не наступи.
Киаран сначала не понял, о чем речь, но вскоре до него дошло. Он вовремя задержал ногу в воздухе, не наступив на тело, лежащее перед ним. Странно, с чего бы Иорвету вообще беспокоится о таком, ведь сам не так уж много лет назад не брезговал надругаться над телами dh’oine…
— Aen Seidhe, — глухо проронил Иорвет, не отрывая глаза от трупа. — В таких обстоятельствах никогда не знаешь, на чей труп можешь наступить: брата или врага.
Да уж… на самом деле во всей этой грязи, в крови, в разорванных органах было совершенно ничего не понять. На теле не осталось живого места. Оно было настолько изуродовано ранениями, что было сложно сказать, было тело мужским или женским. И все же Киаран мог поспорить, что это была девушка. Слишком маленькое тело для мужчины. У нее было столько ран… словно ее, как глиста, пытались убить несколько раз и всеми возможными способами. Лицо до ужаса распухло, словно его изнутри грубо набили соломой. Один глаз, полностью красный от лопнувших капилляров, смотрел в никуда. И только острые уши говорили о том, что это была Aen Seidhe…
— Anad’enel? — вдруг послышался голос Иорвета.
Киаран даже вздрогнул. Anad’enel? Та рыжая девка, которая больше походила на dh’oine, чем на Seidhe?
Он поднял глаза на Иорвета. Командир не отрывал взгляда от ее… лица. Опухшего и изуродованного. Даже смотреть противно. И все же… она погибла, сражаясь за скоя’таэлей. Может, Киаран все же ошибался на ее счет, и ему лишь казалось, что девка преследовала не самые благородные цели.
Тем не менее, на самом деле Киарана удивило нечто другое — то, как быстро Иорвет узнал ее.
— Все-таки не выжила… — с холодом произнес Иорвет. — Знаешь, сегодня она спасла мне жизнь. Я бы справился и без нее, но это было... мило с ее стороны. Наверно старалась доказать, что годится для скоя’таэлей. Ionada [полоумная]. Не стоило беспокоиться о чужой жизни, когда не можешь позаботиться о собственной. И в итоге умерла, как сотни других молодых скоя’таэлей.
— Иорвет! — послышался голос ведьмака. — Нам пора.
— Верно... — Иорвет, казалось, с трудом оторвал глаз от ее лица. Он выпрямился. — У нас мало времени. Я очень надеюсь на тебя, Киаран. Прошу, не подведи меня.
— Конечно. Я сделаю все для тебя.
Проводив взглядом стремительно удаляющиеся силуэты командира и ведьмака, он посмотрел на девушку, валяющуюся у его ног. Даже Киарану было ее жалко, хоть он и презирал ее при жизни. Она была такой молодой... как и многие павшие сегодня Seidhe. Он мог поспорить, что ей не было и пятидести. Смотря на ее изувеченное до неузнаваемости лицо, в ее широко распахнутые кровавые глаза, он не мог перестать задаваться вопросом, сколько еще им придется пожертвовать жизней молодых Seidhe, прежде чем они достигнут цели... Если они вообще когда-нибудь ее достигнут.
