Поиграй для меня

— Ну, ты-то — понятно! — сдерживая смех, говорит Юра. — Ты у нас — жених завидный! — продолжает стебаться в ответ на историю об Ирке, которая мечтает заполучить Личадеева на Данином дне рождении в ближайшую субботу. Но Паша не ведется, потому что знает — Юра просто так демонстрирует ревность. — Само собой! — Паша шутливо задирает нос и пару раз прохаживается мимо Юры взад-вперед по крылечку двести пятой. — Цени, что отхватил такое сокровище, — смех прорывается сквозь слова, но он все равно назидательно выставляет указательный палец вверх, а Юра в ответ пытается догнать его зад невсамделишным пинком. Паша прогибается в спине и уже натурально ржет. Этот первый в третьей четверти учебный день прошел без особых напрягов, а закончился еще лучше: рядом с ним — хитро улыбающийся, любующимся им Музыченко, внутри него — две банки пива, на которые его подбил Юрец, вокруг — подмороженная тишина вечерней январской улицы и больше никого, кто мог бы помешать их сиюминутному искреннему счастью. Личадеев уже собирается подойти к Музыченко, чтобы поцеловать, укрывшись в тени кирпичных колонн, но телефонный звонок прерывает его на полпути. — Да, Анечка! — бодро отвечает он с хитрой улыбкой на губах, намекая Юре на свою безграничную популярность. Первых испуганных слов с другого конца условного провода хватает, чтобы Паша изменился в лице. — Паш, извини, что отвлекаю… — напряженно шепчет трубка. — Просто Аня… — Смирнова замолкает на мгновение, подбирая слова, и Паша напрягается еще сильнее. — Серговна. В общем, к ней кто-то пристал, пока она шла ко мне… — звонящая снова мнется в неуверенности. — Где она? Что случилось? — резковато спрашивает Паша, глядя Юре прямо в глаза, и тот рефлекторно поднимается на ноги с тонких обледенелых перил. — Она сейчас у меня, — тараторит Анечка. — Все уже хорошо. Она говорит, что ничего серьезного. Она просто испугалась. Прибежала ко мне в слезах. И у нее на руке небольшой синяк, какой-то парень в красной куртке ее схватил в моем дворе… Но она говорит, что они ничего ей не сделали. Просто она испугалась и теперь не знает, как домой идти… Ей сестру от бабушки забирать… Она не хотела, чтобы я кому-нибудь звонила. Не хочет, чтобы у кого-нибудь проблемы были. Но я выходила на балкон — они еще там… Хотела у тебя спросить, может вызвать… — Что там? — напряженно шепчет в другое ухо Музыченко. — Мы сейчас придем, — Паша не дает Ане договорить, перехватывая очередной взволнованный взгляд. — Я с Юрой… — Нет, Паш, не нужно! Пожалуйста, — вдруг начинает упрашивать Смирнуха, осознав всю опасность надвигающейся ситуации. — Их тут человек семь! — ее голос взволнованно пищит. — Они же вас убьют! — Семь?.. — слегка озадаченно переспрашивает Личадеев. — Да, целая толпа! — подхватывает Анечка. — И шумят, что даже с закрытого балкона слышно! Я хотела полицию вызвать, но родителей ещё дома нет, а там ведь наверняка номер квартиры спросят… Я просто хотела посоветоваться… — Давай я сейчас с Юрой поговорю и перезвоню тебе? — хмурясь, говорит Паша. — Ты только Аню никуда не отпускай, поняла?! — добавляет строго. — Нет-нет, — поспешно заверяет девушка. *** — Эй, пацаны! — Старый говорит издалека и громко, заставляя всю компанию оглянуться. Музыченко идет первым. Две выпитые на крыльце банки уже давно выветрились, он уверенно шагает по подмерзшей дорожке, быстро приближаясь к металлической горке, рядом с которой толпятся парни в пуховиках и спортивных костюмчиках. На одном — красная куртка, которая служит Юре ориентиром. Следом за Юрой на полуосвещенную площадку двора ступают, кроме Паши и Старого, еще Ильич, Рудбой и Кикир. — Чё? — Личадеев не успевает увидеть, кто именно кричит в ответ это словечко с быдлятским оттенком. — Вас мама в детстве не учила, что к девушкам приставать нехорошо? — на ходу интересуется Ваня. Паша слышит в его голосе неприкрытую угрозу — злые нотки стальными шариками эха разлетаются по двору. Паша и сам ощущает, как внутри него булькает злоба. В груди горит, будто на нее кто-то поставил раскаленный утюг. Лицо и руки жарит прильнувшая кровь. Личадеев не боится получить по морде, он даже хочет поскорее оказаться на «поле битвы». Адреналин разгоняет в нем желание отомстить, наказать, проучить. Единственная мысль, которая неприятно щекочет подсознание: «только бы Музыченко не наделал глупостей, только бы не пострадал». Все происходит очень быстро. Паша успевает заметить, как Юра замахивается, и в следующее мгновение красная куртка ударяет в ответ. Дальше — сплошная возня темных фигур на фоне обледенелой корки куцых сугробов. Паша пару раз получает под дых. Его соперник — невысокий парень в черной шапке с подворотом и кедах на тонкой подошве — никак не может дотянуться до Пашиного лица и вхолостую месит воздух сжатыми в кулаки руками. В конце концов, он сам поскальзывается, едва не утащив за собой на землю и Пашу. В следующую секунду Личадеев видит, как совсем рядом Рудбой опрокидывает парня в черных спортивках и бросается на помощь Старому. Ваня оттаскивает от него парня своего роста, они неловко барахтаются на промерзлой земле. Евстигнеев тянет за шиворот серой толстовки до тех пор, пока с головы парня не соскользнет капюшон. В тусклом свете фонаря Паша какие-то доли секунды видит темный ежик волос и чуть ниже — искаженное гримасой злости лицо. Вдруг вдалеке слышится вой сирены. Гримаса сменяется, и Паша замечает движение губ на чужом лице. — Дыбенко, ходу! — хрипло кричит парень, выворачиваясь из Ваниной хватки, зарядив напоследок тому в торс. — Блядь, — Рудбой морщится, шаря глазами по стремительно рассеивающейся толпе. — Валим. *** — Блядь, как ты только умудрился? — Паша спросил скорее из расстройства, чем из непонимания. Очевидно, что в драке всякое бывает — ему просто было жалко красивое Юрино лицо, которое грозит распухнуть эффектным синяком под левым глазом и все еще кровоточащей бровью с той же стороны. Он аккуратно промакивал выступающие капельки смоченным в перекиси ватным диском, который ему выдала перепуганная бледная Смирнуха. После драки парни всей толпой заскочили к ней в подъезд, а Анечка, которая увидела замес с балкона, открыла дверь и впустила их всех в квартиру. Теперь она вместе с Серговной помогает парням привести себя в порядок: Андрей умудрился испачкать куртку, у Ильюхи была разбита губа, Сашка попросил стакан воды, а Ванька просто устало повалился на пуфик прямо в прихожей. Юрины повреждения — самые заметные, он шел первым и ему досталось сразу два противника, один из которых и засветил ему с правой. Серговна порывалась его лечить, но Паша деликатно отстранил ее и, разувшись, прошел в ванну следом за Музыченко. — Да пиздец! — полушепотом ругался Юра. — Я был уверен, что он не встанет сразу! Ай! — он зашипел и укоризненно посмотрел на Личадеева, когда тот слишком сильно прижал ватку к брови в попытке остановить кровь. — Извини, — Паша виновато улыбнулся. — Дай подую, — он отодвинул ватку и правда слегка подул, стараясь удержать вновь расплывающиеся губы. — Ты че лыбишься? — Музыченко попытался зло сощуриться, от чего бровь отдалась очередной иголкой боли. — Блядь, — он на автомате потянул руку к лицу. — Не трогай, — Личадеев его перехватил и переплел их пальцы. — Дай еще подую, — сказал он уже серьезно, продолжая осторожно промакивать рану. Паша нежными движениями стер остатки засохшей крови с виска, кинул спонжик в ведро под раковиной, а потом легким касанием провел по наливающемуся синяку большим пальцем. — Да, фингал будет знатный, — с огорчением заключил он, продолжая придерживать своего парня за подбородок. — Ай, фигня, — отмахнулся Юра. — Разве что на днюху твоего друга придется завтра заявиться в таком виде, — он усмехнулся то ли с сожалением, то ли с напускной гордостью. — Я всем расскажу, как храбро ты защищал чужую честь, — с теплой улыбкой и без толики иронии ответил Паша. — Ты будешь настоящим героем вечера! — он говорил это, переходя на шепот и постепенно сокращая расстояние между своими и чужими губами. — Не исключено, что Ирка переметнется к тебе, и мне придется отбивать тебя у нее, — он продолжал улыбаться, когда коснулся Юриных губ своими. И в этот самый момент в прихожей послышалась какая-то возня, дверь в ванную открылась и в проеме показалась хозяйка дома. Анечка испуганно ойкнула и тут же захлопнула дверь. — Ань, — спохватился Паша. — Блядь, — Юра нахмурился, но тут же снова болезненно зашипел.