О любви, красных щеках и ласковых взглядах

      Тэхён звонко смеётся, кружась под опадающими лепестками цветущей вишни, а Чонгук не может сдержать улыбки, следуя за ним — этот омежка невероятно сладкий и милый, такой, что не влюбиться в него было, кажется, невозможно, и Чонгук в этом провалился сразу же, хотя ни капли не жалеет. Тэ всего лишь раз смущённо заглянул в глаза Чонгука около месяца назад, потом улыбнулся, и сердце альфы, поражённое раз и навсегда, оказалось в нежных омежьих руках, пусть даже сам Тэ не знал об этом.       Каждый раз, когда Тэхён в очередной раз приходил в кафе, а случалось это часто, Чонгук глаз от него отвести не мог, наблюдал и подмечал его привычки: омежка любит кусать кончик карандаша, когда очередной пример по математике не решается, ещё он кусает губы, когда смущён, а его щёки покрываются румянцем, и Чонгук не может оставаться к этому равнодушным. Поначалу, когда его чувства только-только пробуждались, он смеялся с самого себя, потому что было ясно с самого начала, что омежка ещё школьник, и Чонгуку вряд ли стоило на что-то надеяться.       Однако, со временем желание быть рядом, оберегать, заботиться и наблюдать за счастливой улыбкой вблизи только росло. Альфа долго сомневался: омежка ведь и правда ещё совсем маленький, наверняка испугается, если Чонгук так просто начнёт за ним ухаживать, а этого он совсем не хочет. Хотелось, чтобы было наоборот, чтобы юноша открылся ему и доверился, чтобы позволил быть рядом, но он не представлял, как можно завоевать сердце такого омежки.       С первого взгляда было понятно, что Тэхён не обычный омега, увлекающийся одеждой, украшениями или чем-то подобным — он другой, не такой, как все. Сидя в кафе, омега часто читал довольно толстые и серьёзные книги, мог подолгу наблюдать в окно за проходящими мимо людьми и рисовать что-то в своём скетчбуке, легко выводя линии на белой бумаге, искренне радовался солнышку и яркому по-весенне голубому чистому небу, о чём воодушевлённо и громко рассказывал брату. В Чонгуке открытость, простота и мечтательность омежки вызывала бесконечную улыбку, хотя альфа обычно не славился проявлением нежных чувств, поэтому все, кто работал с ним в кафе, часто над ним подшучивали, когда узнали причину вечной чонгуковой улыбки.       Чонгук сам по себе серьёзный очень, иногда даже хмурый, в такие моменты только грозно поглядывал на коллег и шикал, продолжая наблюдать за омежкой издалека. Он бы всё отдал, чтобы быть рядом, чтобы видеть яркую счастливую улыбку, чтобы иметь возможность обнимать и наблюдать за тем, как омега читает и рисует, чтобы мешать ему, зацеловывая щёки, а после заглядывать в яркие, светящиеся медовые глаза, чтобы за руки держаться.       Единственное, что Чонгука останавливало от того, чтобы начать за омегой ухаживать — разница в возрасте. Ему уже двадцать три, а омеге всего семнадцать, и он сомневался, что юноша согласится пойти с ним на свидание, но продолжалось это ровно до тех пор, пока Чимин не намекнул ему о том, что пора действовать. С Чимина всё и началось, и, наверное, именно ему нужно сказать спасибо за то, что он подтолкнул Гука к знакомству с омежкой.       Тэхён, когда Чимин представил ему Чонгука, ожидаемо очень смущался и кусал губки, всё время отводя взгляд и скрывая милую улыбку, но всё же хохоча, когда альфа рассказывал весёлые университетские истории и смущённо просил рассказать что-то ещё, и, наверное, тот день стал лучшим за последнее время в жизни Чона, потому что в тот раз, уходя, Тэхён робко, но всё же помахал ему ладошкой на прощание. И Чонгуку плевать на то, что после этого шуток со стороны коллег стало больше (в том числе и от Чимина), потому что ласковая улыбка Тэхёна на прощание — это всё, что ему нужно.       А потом Чимин заставил его заметить то, чего Чонгук раньше не замечал — нежные чувства Тэхёна к нему. Именно в этот день всё меняется, и, когда Чонгук видит адресованную ему смущённую улыбку Тэхёна, когда успевает заметить аккуратно выведенное на полях тетрадки «Чонгук» до того, как омежка в спешке перелистывает страницы, когда он замечает обращённые на себя взгляды, всё в альфе переворачивается с ног на голову. Его прежняя неуверенность в себе и страх быть отвергнутым испаряются, а на их месте появляются новые желания — взять себе, оберегать и защищать, быть самым лучшим альфой для Тэхёна.       Чонгук, дерзкий, не обделённый вниманием омег, имеющий крепкое тело и строгий, мужской характер альфа, которого вряд ли можно усмирить, как всем казалось, становится рядом с Тэхёном нежным, покладистым и чутким, и Тэхён, имеющий тонкую натуру, заставляет Чонгука сомневаться в том, что он подходит этому омеге. Чонгук, нередко ввязывающийся в драки, копящий долги по учёбе, часто бывающий в клубах и балующийся алкоголем, Чонгук, сорванец и хулиган, наверное, полгода назад посмеялся бы, если узнал, что его омегой станет школьник, невинный и чистый, со светлой улыбкой и светящимися глазами.       Они совершенно разные, но альфе это безумно нравится, ему голову сносит от того, насколько сильно хочется прикоснуться к Тэхёну, насколько сильно хочется оберегать, узнать лучше, целовать, быть рядом. К слову, с тех пор, как омежка появился в его жизни полтора месяца назад, он перестал вести разгульный образ жизни, лишь изредка выбираясь в клубы, но не напиваясь настолько сильно, как раньше. Перестал он и за омегами ухлёстывать, как делал это раньше, из-за чего уже пошли слухи о том, что у него кто-то есть.       Но его влечёт к Тэхёну, и его никогда ещё не влекло к омеге настолько сильно, что он ночами думал о нём и глупо улыбался в темноте, вспомная чужую неуклюжесть, вызванную, оказывается, волнением перед ним, перед тем, кто нравится. И когда он совершенно случайно (Чимин постарался) узнаёт о том, что у Тэхёна аромат ещё не проявился, всё становится на свои места. Они с Тэхёном предназначенные друг другу, иначе нельзя объяснить, что Чонгук ощущает сладковатый аромат каждый раз, когда омега находится в кафе.       Сомнения перестают томиться внутри, и теперь всё происходящее кажется правильным, и когда Тэхён, поймавший лепесток цветка, встречается взглядом с альфьим, внутри Чонгука что-то замирает. Омега счастливо улыбается ему, и по телу альфы разливается тепло от того, с какой радостью Тэ воспринимает их свидание, пусть и смущается довольно часто (хотя альфе это безумно нравится). Чонгуку нравится, что омежка даже несмотря на своё смущение открывается ему и рассказывает о себе всё-всё-всё, о чём только альфа ни спросит, нравится, что он не пытается быть лучше, что остаётся самим собой, и, по мнению Чонгука, он уже прекрасен. Тэхён настоящий, искренний, и альфе кажется, что он еще никогда не видел настолько светлого юноши, как он.       Они говорят обо всём на свете, и альфа даже удивляется, насколько разносторонним оказывается Тэхён. Он радуется и бесконечно благодарит Чонгука, когда тот покупает шоколадное мороженое, он бежит навстречу какой-то милой собачушке и тут же заводит разговор с её хозяином о возрасте, породе и о всяких других мелочах, он часто заглядывается на небо, указывает длинным тонким пальчиком на что-то и широко улыбается, показывая Чонгуку, пока альфа смотрит лишь на него одного. Вот и сейчас, когда омежка показывает на ладошке нежный лепесток, Чонгук вовсе не смотрит на него, а смотрит на Тэхёна, такого взбудораженного, живого и счастливого рядом с ним.       Он что-то рассказывает ему, но альфа глупо пропускает все слова, теряясь где-то в глубине золотых омежьих глаз, которые так ярко освещает заходящее ярко-оранжевое солнце, и в его голосе, бархатном, мягком. Вьющиеся светлые волосы омежки колышатся под напором несильного ветерка с реки Хан, по берегу которой они гуляют, и омега всё время заправляет мешающиеся пряди за ушко, что выглядит безумно очаровательно, особенно, когда он смущённо посматривает на альфу при этом.        — Ты безумно красивый, — тихо говорит Чонгук, когда омега замолкает и с блеском в глазах наблюдает за опадающими лепестками, в его глазах отражается заходящее солнце, а смуглая кожа загорается оранжево-жёлтым, как и всё вокруг во время заката. Тэхён, слыша комплимент, тут же смущается, и от взгляда Чона не уходит то, как щёки его покрываются алым, а его глаза расширяются. Омега кусает губы и бормочет смущённое «спасибо», вновь заправляя выбившуюся прядку волос за ухо и глядя на асфальт, где ветер играет с опавшими лепестками, когда Чонгук решается притянуть его к себе за тонкую талию.       До сих пор он не решался, всё время колебался, волнуясь о том, что омега испугается внезапного порыва альфы, но в конце концов он не может терпеть и не иметь возможности прикоснуться. Юноша в ответ тут же округляет глазки, мечется взглядом, а ладони его сами собой ложатся на крепкие широкие плечи, спрятанные под белой выглаженной рубашкой, пока Чонгук наслаждается произведённым эффектом и разглядывает черты лица своего омеги. Он безумно красивый: длинные ресницы опущенных вниз глаз слегка касаются щёк, щёчки его горят, пухлые алые губы вечно находятся в плену его языка, и Чонгук не может отвести взгляда от них, неосознанно склоняясь ближе в желании прикоснуться своими. Омега в ответ на это только сильнее цепляется за его плечи, ощущая под руками крепкие мышцы рук, смущаясь из-за этого ещё сильнее и поднимая взгляд взволнованных глаз на альфу.        — Тэхён-и, ты невероятный, — шепчет альфа, тычась носом в омежью щёчку, когда юноша прикрывает глаза прячет улыбку в плече альфы. Он и мечтать о таком не мог, не думал, что когда-то пойдёт на свидание с Чонгуком, а теперь даже не верится, что это правда происходит, его сердечко бьётся так быстро, что он даже пугается — раньше такого не было. — Твой аромат… — альфа вдыхает сладость и тает внутри. — Ты очень вкусный, — жарко шепчет парень в омежьи губы.        — Но как… — Тэхён теряется, и его глаза вновь расширяются. Как Чонгук может ощущать его аромат, если никто ещё его не ощущает, если у него даже течки ещё не было, и рано проявляться аромату. Альфа мог почувствовать его только в одном случае, и Тэхёну, когда он осознаёт это, становится жарче. Неужели они истинные? Омежье сердце трепещет, он ищёт ответ во взгляде тёмных глаз парня напротив, но слишком смущается, чтобы удержать взгляд на чонгуковом, поэтому опускает голову. — Как ты можешь его чувствовать? — шёпотом спрашивает омега, неосознанно жмуря глаза и задерживая дыхание перед тем, как услышать ответ — он безумно волнуется.        — Я твой альфа, котёнок, — улыбается Чонгук, еле прикасаясь к омежьей щеке губами, чтобы оставить на ней невесомый поцелуй. Он ловко цепляет подбородок юноши, чтобы снова встретиться глазами с медово-золотыми и улыбнуться ему. — А ты мой омега, — шепчет он в его губы и прежде, чем омега ответит, прикасается к ним своими в мягком, первом поцелуе. Омега жмурит глазки, тело его горит, а пальцы рук цепляются за плечи альфы ещё сильнее, пока ноги подкашиваются от накрывающего тело тепла, а Чонгук надёжно держит его в своих руках и лишь прикасается губами к чужим, изо всех сил стараясь не углубить поцелуй раньше времени. Но ему хватает и того, как юноша ластится к нему, того, что не сбегает, того, что позволяет ему украсть свой первый поцелуй, того, как его сладкий аромат пробирается в альфьи лёгкие и оседает — Тэхён невозможно милый, тёплый и маленький. Тэхён — его омега, и Чонгук, осознавая это, сжимает его талию с большей силой — от собственного омеги по его телу бежит ток.

***

      Спустя месяц       Кафе залито яркими, оранжевыми, предзакатными лучами летнего солнца, и всё вокруг настолько тёплое, настолько мягкое, что ни о какой домашке, тем более о домашке по математике, и речи быть не может. На заднем фоне в очередной раз играет тэхёнова любимая песня, которую Чонгук включает раз десять на дню, пока омежка находится в кафе (да и когда Тэхён пропадает на занятиях, включает, потому что это напоминает об омеге), а посетителей не так уж и много, поэтому Тэхён, задумчиво кусая кончик карандаша, позволяет себе поглядывать в сторону работающего за кассой Чонгука и улыбнуться альфе чуть смущённо, когда тот ловит его на этом и подмигивает, отправляя воздушные поцелуи, на что Чимин фыркает и закатывает глаза, мол, что за ребячество (а сам с Намджуном, между прочим, ни капли не лучше!).       Когда посетителей становится ещё меньше, Чонгук наглым образом скидывает всех оставшихся на своего коллегу-альфу и Чимина, сбегая к Тэхёну с молочным шоколадным коктейлем — его любимым в летнее жаркое время. Он чмокает омежку в щёку и некоторое время наблюдает за тем, как тот решает домашку: юноша то смешно и мило сдвигает бровки к переносице, то фыркает, перечёркивая решение, то с усердием что-то пишет или перечитывает, стараясь понять тему. В конце концов омега обречённо укладывает руки на стол и ложится на них, решая, что ему всё равно не решить это без Намджуна, и лучше он потратит это время с пользой (читать как «на Чонгука»).        — Ты оставил Чимина одного? — хихикает Тэ, когда замечает грозный взгляд друга в сторону своего парня. Чонгук поглаживает его коленку и отмахивается, мол, ничего страшного, если он немного поработает один. В любом случае, посетителей не так много, и Тэхён совсем не против провести время с Чонгуком, тем более что Намджун, когда приходил, тоже часто Чимина отвлекал, и в итоге Чонгуку приходилось бегать с заказами самому (к слову, Намджун отвлекал Чимина в основном в обеденное время, поэтому работа давалась намного сложнее, чем Чимину сейчас).       В конце концов, с недавнего времени Тэхён, если была возможность, альфе в такие моменты помогал, что поначалу вызывало в нём радость, а потом, когда некоторые слишком наглые альфы стали к его омеге приставать, начало злить. Хотя Тэхён всегда находил способ успокоить альфу, поэтому ни разу ещё не доходило до драк, но до словесных перепалок не раз. Иногда Чонгук даже рычит, и тогда всё тело Тэхёна покрывается мурашками, и это вызывает в нём желание быть только рядом с Гуком и подчиниться ему — Чимин, когда Тэ спросил его об этом, говорил, что так работает истинность, и это совершенно нормально. Обычно в конце таких перепалок Тэхён уводит Чона подальше, чаще всего в подсобку, и альфа просто напросто срывается, утробно рыча, бесконечно целуя и показывая своё превосходство, пока омега сгорает под его прикосновениями. Именно на этой почве Чонгук очень ждёт, когда сможет наконец-то поставить омеге свою метку, чтобы раз и навсегда всем показать, что Тэ — его омега, и ничей больше.        — Да, но ему по заслугам, — Чонгук кидает холодный взгляд в сторону старшего, кажется, вспоминая последний раз, когда Тэхёна пытались облапать. В тот раз, если бы юноше не удалось остановить альфу, всё дошло бы до драки, однако благодаря его влиянию на Чонгука как обычно закончилось уединением в подсобке кафе, долгими мокрыми поцелуями, крепкой хватке на бёдрах и яркими укусами на ключицах. Альфа, показавший язык Чимину, ощущающий, что в глубине вновь бурлит гнев на того мужчину, который позволил себе трогать Тэ, внезапно притягивает омегу к себе и тянется за поцелуем — он ужасный собственник.        — Чонгук-и, вокруг люди, — смущённо лепечет Тэхён, укладывая ладошки на грудь альфы и пытаясь его оттолкнуть, когда тот, довольно улыбаясь, крадёт с его губ поцелуи. В конце концов омега сдаётся напору и позволяет альфе поцеловать свои губы, и щёки его горят безумно, но ещё больше ему нравится всё происходящее, поэтому он ластится ближе и робко отвечает на поцелуй, позволяя альфе в конце концов усадить себя на бёдра и обхватить талию руками, прижав к себе крепче — он никогда не мог сопротивляться Чонгуку слишком долго. Омега поддаётся чувствам и желаниям и зарывается пальчиками в волосы альфы, тихонько постанывая в поцелуй и оттягивая тёмные волосы Чона.       Чонгук, наглея и как всегда пользуясь тем, что омега позволяет ему чуть больше положенного, проскальзывает языком в омежий ротик и сплетается там с чужим горячим, а руками вытягивает блузку Тэ из джинс с высокой талией и пробирается ладонями к горячей коже, оглаживая спину и вынуждая омегу выгибаться. Тэхён пытается отвечать, и то поглаживает скулы альфы ладонями, то цепляется за его плечи, а когда воздуха начинает не хватать, отстраняется, и только-только успевает вдохнуть, когда Гук снова прижимается к его губам в жадном, собственническом поцелуе.        — Кхм, — раздаётся совсем рядом. — То есть, когда мы с Намджуном целовались, ты говорил «не смущайте Тэхёна», — Чимин довольно удачно копирует тон Чона. — А как самим целоваться посреди белого дня на глазах у детей, так это пожалуйста? — Чимин с Намджуном, который, судя по всему, только пришёл, появляются внезапно, а Тэхён ойкает и тут же прячет пылающее личико в шее альфы, а тот с довольной улыбкой поглаживает его и невесомо целует в макушку. — Это нечестно! — Чимин дует губы, когда они усаживаются на диванчик напротив Чонгука с Тэхёном. Юноша безумно смущается того, что Намджун с Чимином видели то, чего им не стоило бы видеть, и ему безумно стыдно за то, что позволил Чонгуку, поэтому он прячет личико на груди альфы. — Ну вот, ты же сам его смущаешь!        — Между прочим, посетителей не так уж много, — хмыкает Чонгук, тяжело дыша от близости омежьего аромата, который с каждым днём становится всё ярче — течка всё ближе, и тело альфы реагирует на близость омеги всё острее, нуждаясь в нём. — А ещё здесь совсем нет детей. И вообще, может, мне напомнить, чем вы здесь занимались несколько дней назад, когда мне пришлось вернуться? — он выгибает бровь, а Тэхён заинтересованно поднимает голову — это что-то новенькое, и он явно не слышал ни о чём подобном.        — Чонгук! — Намджун предупреждающе щурит глаза и мотает головой, как бы намекая, что ему лучше молчать, когда кивком головы указывает на Тэхёна, который перестаёт что-либо понимать и хмурится, поглядывая то на альфу, то на парочку. Он обязательно выпытает всё у альфы, когда они останутся наедине.        — Между прочим, вы тоже хороши! Хосок жалуется, что каждый раз после того, как к Тэхёну кто-то подкатывает, вы пропадаете в подсобке! Тебе не кажется, что это уже слишком, Чонгук? Тэхёну всего семнадцать, между прочим, — Чимин, довольный собой, с деловитым видом обхватывает трубочку своего коктейля губами и пьёт, довольно щурясь, когда Чонгук сжимает тэхёнову талию сильнее.        — Всё в порядке, просто не обращай на него внимания, он просто как всегда пытается вывести тебя, — шепчет на его ухо Тэхён, после чмокая в губы и улыбаясь, и Чонгук вновь моментально остывает, тычаясь носом в чужую приоткрытую блузкой с незастёгнутой верхней пуговицей ключицу, чтобы вдохнуть сладкий аромат. Тэ пропускает пряди волос Чонгука через пальцы, успокаивая, когда кое-что осознаёт. — Погодите… — он оборачивается с выпученными глазами и неверяще смотрит на Намджуна с Чимином, воркующих о чём-то своём, но тут же замолкающих и давящихся воздухом, когда они слышат вопрос, — Чем вы занимались в подсобке два дня назад?