Тяжёлый ледяной блюз

= III =

система Балавата Магистрат Канопуса 18 августа 3017 года       Сначала в пространстве возникло тепловое пятно. Неправильно-продолговатой формы, чуть больше полукилометра длиной, оно разгоралось, довольно грубо, хотя и похоже очерчивая контуры выходящего из гиперпространства звездолёта. Потом во все стороны плеснуло светом – неярким, быстро рассеивающимся в космической пустоте, совсем не заметным даже на фоне тусклого солнышка этой системы. В невидимых глазу частотах радиодиапазона полыхнуло сильнее. И через четыреста восемьдесят девять секунд, когда электромагнитные волны достигли зенитной прыжковой точки системы, их уловили антенны висящей там «Истерии», военного межпланетного корабля типа «Леопард».       -- Твою мать! – выдохнул сидящий на вахте в центральном посту второй пилот. – Выходная волна!       -- Явились, значит... – проговорила лейтенант Рамона Сантос, черноволосая женщина лет тридцати пяти, влетая в центральный спустя полторы минуты – сразу как добежала. Её голые руки и ноги покрывала затейливая полинезийская татуировка. – Рановато, мы ждали попозже. Передайте ребятам вниз: бляди уже запрыгнули в форточку.       Второй пилот – смуглый татуированный ауриганец – оскалил в усмешке подпиленные на людоедский манер зубы. Ему показалась смешной эта ситуация: они, пираты, вошли в систему через обычную прыжковую точку в зените, в то время как правительственные войска, направленные на перехват, использовали точку пиратскую. Хотя куда больше его радовало, что капитан не ошибся, и флот Магистрата не появился рядом с ними, не обложил перехватчиками и не нацелил стволы орудий.       Как все нормальные люди, второй пилот хотел жить.       -- К старту готов, – доложил лэнс-капрал Альберто Карвахаль, кладя руки на рычаги управления своего «сперроухока».       -- К старту готова, – вторила ему Сара Стюарт, пилот второго истребителя лэнса.       Воздух из ангаров был загодя стравлен, и катапульты вышвырнули оба самолёта в раскрывающиеся люки.       -- Пространство чисто, – сообщил Кеннет Варганов, оператор сенсорных систем «Ипполиты».       Корабельные сенсоры видели дальше самолётных, даже несмотря на то, что «Инвейдер» был обычным гражданским прыгуном. Тем не менее, дежурная пара стартовала в пространство, едва авионика восстановила работоспособность после гиперпрыжка. В первой точке Лагранжа, где притяжение Балавата и звезды, вокруг которой он обращался, уравновешивалось, корабль находился в свободном падении, в отсеках его, кроме вращающейся центрифуги, царила невесомость.       -- Дропшипам – начать расстыковку.       Коммандер Паула Михаеску, как и её подчинённые в центральном посту корабля, была пристёгнута к креслу ремнями, чтобы неосторожное движение не отбросило её в другой конец помещения или, что хуже, оставило болтаться в воздухе как... что-нибудь нехорошее. Хоть опыт десятка лет службы в космическом флоте, а до того – учёбы в его же училище и даже раньше – детства и юности, проведённых на борту торгового звездолёта, почти исключал этот риск.       Первыми отцепились «Эвандра» и «Дериноя», потом – «Тореадор», штурмовой корабль типа «Ахиллес», покрашенный серой шаровой краской, не в пример бирюзовому с чёрным цветам уставной парадной окраски канопианского флота. Бирюзовыми были носовая и хвостовая секции «Ипполиты», чёрной – соединяющая их центральная колонна и сложенные сейчас параллельно корпусу мачты паруса-накопителя. Разворачивать его здесь, в глубине системы, было нельзя: поток солнечной энергии, на два порядка более плотный, чем в прыжковой точке, где и происходила обычно парусная перезарядка, попросту выжег бы поглощающее свет покрытие. Единственным способом зарядить КФ-двигатель для прыжка здесь был собственный корабельный реактор. В безопасном режиме это должно было занять сто семьдесят пять часов, и именно так распорядилась коммандер Михаеску. В своём родном пространстве, да под прикрытием собственных истребителей и штурмового корабля, она не видела резона спешить.        «Тореадор» хотя и находился в её распоряжении, но кораблём Магистрата не был: наёмники, хоть и работающие по контракту с канопианским боевым флотом не первый уж год, упорно демонстрировали свою независимость. Помимо дропшипа, они имели ещё пару тяжёлых истребителей – стотонные «рийверы» андуриенского производства – и пару шаттлов S-7, приспособленных для абордажных атак, плюс взвод морпехов-абордажников. С таким прикрытием бояться пиратского нападения не стоило: это ещё вопрос, кто кого будет тут брать на абордаж.       Короткими импульсами маневровых двигателей экипажи «Эвандры» и «Деринои» отвели свои корабли на три дюжины километров от борта прыжкового судна, прежде чем развернуться носами от солнца и запустить маршевые. «Тореадор» сориентировался параллельно корпусу звездолёта в восемнадцати километрах от него и перешёл в свободное падение. «Сперроухоки» неторопливо нарезали круги. Какой ни есть, а боевой вылет: лётные часы и премиальные лётчикам, дело всегда хорошее.       -- Запросите наши суда в прыжковой точке. Посмотрим, что нам ответят...       Через очередные четыреста восемьдесят девять секунд – прыжковую точку системы и точку выхода «Ипполиты» из гиперпространства разделяли сто сорок шесть миллионов километров – второй пилот «Истерии» сообщил лейтенанту Сантос:       -- Шифрованные радиосигналы из глубины системы. Похоже, бляди хотят попиздеть со своими подружками.       -- Пусть пиздят, – хмыкнула Рамона. – Нам оно не мешает.       Расклад был простой: «Ходок» заряжается от реактора – осталось недолго, всего-то процентов двадцать заряда. К завтрему должен управиться. Команда у шкипера Пакпахана опытная, им это не впервой. «Истерия» с парой «стингреев» на борту висит рядом с ними, поддерживая себя маршевым двигателем на малой тяге. В нескольких сотнях километров развесила парус «Солнечная бегунья» – канопианский «Меркант», тоже готовящийся к завтрашнему прыжку. Как и приказывал кэп Мэтсон, морпехи пиратов оставили его нетронутым – ну, разве что экипажу намяли бока, парочку тамошних девок успели потискать. Но обошлось даже без смертоубийства: канопианские торгаши, как и все прочие, не рыпаются сверх меры, понимают, что их навыки космического кораблевождения вполне гарантируют жизнь и под «Весёлым Роджером» тоже. На втором звездолёте Магистрата, однотипном с «Ходоком» «Инвейдере» – он называется «Роза Аддхары» – дела обстоят похуже. Там всё ещё торчит полувзвод морпехов, к тому же, ядро двигателя Кирни – Футиды заминировано доброй полусотней зарядов «Си-8». Не хватит испортить его бесповоротно – наверное – но и ремонт после полусотни взрывов влетит в копеечку и займёт несколько месяцев, в лучшем случае. И разминировать эту сеть без кодов деактивации нужна целая рота сапёров, чтобы одновременно прижать все заряды – иначе тронешь один, рванут все. Такой угрозы межзвёздному кораблю достаточно, чтоб удержать вломившийся в прыжковую точку канопианский флот – если он вломится. Купцы с «Солнечной бегуньи» об этом извещены и расскажут соотечественникам, как только до них доберутся. Или же эти соотечественники доберутся туда.       Колоть шифры на борту «Истерии» было некому – такие спецы на дороге не валяются, вот, и заполучить себе в экипаж у Рамоны Сантос не вышло. Но этого и не требовалось: шифр был из стандартного набора канопианского торгового флота, что и резонно – откуда бы торгашам знать военные шифры? Поэтому на борту «Истерии» и «Ходока» переписку «Ипполиты» и «Солнечной бегуньи» прочли без проблем. Догадываясь об этом, Михаеску велела своим связистам лишнего не болтать; главное она узнала достаточно быстро. Как только радиоволны донесли ей ответ шкипера «Бегуньи».       -- Хреново дело, – прочтя пересланное Михаеску сообщение, заключила Элайза Маркхэм. – Этим сволочам есть, чем с нами поторговаться.       -- И мы не знаем, что с гарнизоном, – сказал с голоэкрана энсин Ольтяну, командир пехотной роты, вживую находившийся на борту «Эвандры».       -- Ничего хорошего, – отрезал Джеймс Смитингтон. – Пираты уже успели высадиться.       Это была его идея – рвануть в зенит с полуторным ускорением вместо стандартного. Благодаря этому они выгадали пол-дня. Пятнадцать метров на секунду в квадрате ещё укладывались в рамки безопасного ускорения «Юниона», которое этот дропшип мог держать сколь угодно долго. Более быстрый «Интрудер» держал бы и все двадцать, но это был уже перебор. Вот, полтораха... «Там, куда мы летим, она есть от природы, – объяснил свою мысль Смитингтон. – Как раз, будет время привыкнуть». Большинство было не в восторге от этой идеи, но коммандер Маркхэм приняла его сторону. «Энсин верно говорит, – заявила она. – Тремя днями раньше, тремя днями позже, всё равно ляжем под пресс. И лучше уж тогда пораньше, чем перед самым боем, чтобы приноровиться успели. Да и время чуток сэкономим... сколько там бишь, кто физику в школе учил?»        «Двенадцать часов. Ну, или часов двенадцать – минуты с секундами я уж считать не буду...» Смитингтон повернулся к коммандеру Филлипсу.        «О'кей», согласился тот. Отдал приказ, и на людей навалилась полуторная перегрузка.       Два с половиной дня. Человек вынослив – потянет и не такое; на Балавате шахтёры работают месяцами, и ничего. Там ведь ещё и холодно. Хоть атмосферой дышать можно, и то хорошо.       От точки Лагранжа к планете шли в обычном ходовом режиме – десять метров на секунду в квадрате: Элайза распорядилась дать бойцам отдохнуть перед сражением. И техникам, готовящим мехи и самолёты к бою, дать поработать в нормальных условиях, пока есть такая возможность.       Её отряд состоял из трёх лэнсов – командирского, он же боевой, ударного и огневого. В этот последний были включены оба тяжёлых меха роты, «крусейдер» энсина Фиорелли и «катапульта» лэнс-капрала Хуана Леона. «Уитворт» Фастины Эрнандес и «требюше» Линдси Николау, оба вооружённые установками ракет большой дальности и средними лазерами, завершали состав. Полуторная гравитация Балавата существенно ограничивала возможности ракетного и ствольного баллистического оружия – всё же, его характеристики оптимизировались под обычную для человека силу притяжения, плюс-минус две десятых. Большинство планет Внутренней Сферы и Периферии вписывалось в эти рамки. Потеря скорости тоже имела значение. И без того тихоходный «урбанмех» Краточиловой в таких условиях разовьёт не больше двадцати – двадцати двух километров на бегу, «блэкджек» или «ханчбэк» от силы тридцать пять – сорок. Хотя скорее, конечно, тридцать три – тридцать пять: возросшую нагрузку на миомеры и сочленения тоже следовало учитывать и не выжимать из машины лишнего.       Пираты будут в том же положении, что и мы, сказала себе Элайза. У них те же проблемы со скоростью и баллистикой... конечно, если они не собрали в банде несколько машин с мощным энергетическим вооружением, таких как «вархаммер», «осэм», «остсол» или «мародёр». Тогда ново-синклерцам не поздоровится. Впрочем, пиратам надо ещё разбить гарнизон – или они окажутся меж двух огней. Особых иллюзий насчёт его боеспособности коммандер не питала: там новобранцы, дворянские недоросли с Данианшира, половина которых водит казённые «уоспы» и «стингеры», и командуют ими такие же неопытные в военном деле младшие менеджеры «Маджести Металз», которым руководство компании купило офицерский патент. Единственным тяжёлым мехом был «арчер» одного из призывников, да плюс ещё парочка «хоков» – один «шэдоу» и один «феникс» – и парочка же «центурионов». Ещё один «феникс-хок» в этом году покинул гарнизон по демобилизации владельца; новый мехвоин приволок ему на смену 35-тонный «файрстартер». Правда, роту мехов подкреплял ещё тяжёлый танковый взвод – четыре 60-тонные «мантикоры» на термоядерном ходу, вооружённые пушкой-метателем частиц «парти-килл хэви кэннон». Даже с неопытными экипажами это были мощные и хорошо защищённые машины, особенно там, где баллистика хромает из-за гравитации.       По приблизительным прикидкам Элайзы и Смитингтона, пираты должны были уже высадиться на планету к моменту прыжка «Ипполиты»; ко времени высадки оперативного отряда ново-синклерцев, они будут куролесить там уже шесть-восемь часов. Хватит им этого чтобы расправиться с гарнизоном? Ближайшее будущее должно было показать.       Как только манёвры кончились, и корабль вышел на курс, Элайза собрала совещание в конференц-зале на третьей палубе «Деринои». Ольтяну и его сержанты – командиры взводов и отделений – участвовали по голосвязи. Мак-Доно, хотя и гражданский, тоже был приглашён. Ему одному из них всех доводилось бывать на планете, и к секретам «ММ&М» он был тоже допущен, хотя и не торопился их выдавать. Ещё он хорошо умел варить кофе. Настоящий, не растворимый – из зёрен, которые сам же молол ручной мельницей, пока военные собирались в зале. Он же единственный из присутствующих был при параде – в серой пиджачной паре, до блеска начищенных туфлях и свежей рубашке с предписанным модой кружевным жабо. Элайза же и её подчинённые вдали от начальства носили свою форму небрежно: полурасстёгнутые в царящей на борту духоте комбезы, закатанные до локтя и выше рукава, никаких курток и тяжёлой уставной обуви – тапки и шлёпанцы на любой вкус, от корабельных дырчатых до фривольных розовых с декоративными глазками-пуговками и заячьими ушами из поролона, шорты и майки.       Элайза развернула на двух составленных вместе и накрытых белой простыней столах голографическую проекцию – Нодардашираганский кратер, в котором и прописалась колония.       -- Её административный центр – здесь, – коммандер ткнула указкой в крупный даже по меркам давно населённого мира городок, тысяч не менее полусотни. Он назывался Шуштар. – Здесь же и штаб планетарной милиции, основные её силы и порт. Три четверти грузооборота колонии идут через него. А вот, – указка сдвинулась вдоль неровной линии железной дороги, – здесь компания строит второй перерабатывающий комбинат. Это Кадисия, размерами если и уступает столице, то не особо: такая стройка требует немало рабочих рук. И часть их завозится сразу на место, минуя порт – через две эти посадочные площадки. С них же и теми же бортами вывозится обогащённая руда. Как утверждает наш представитель компании, – Элайза кивнула Мак-Доно, как раз наливающего кофе ей в чашку, – гарнизон разделён между Кадисией и Шуштаром. Стянуть его в одно место недолго, но... тогда пираты всего лишь атакуют второе. Оставшееся без защиты.       Кофе был обжигающе горяч, сладок – сахара Кевин не пожалел – и восхитителен. Элайза сделала пару мелких глотков, прежде чем продолжить.       -- Коммандер Плоештан известна как хороший организатор, но посредственный тактик и стратег. Полагаю, она займёт выжидательную позицию: поднимет в ружьё гарнизон, подготовит эвакуацию мирняка и будет ждать высадки. Будь у пиратов время, они могли высадиться на площадках в Кашкаре, Шумре или Тагрите, – Элайза щёлкнула указкой по каждому из названных городков. – Они практически не защищены, взять и разграбить любой большого труда не составит. Потом можно или повторить налёт на другой городок, уходя от ответного удара, или попробовать выманить гарнизон с его баз и разбить по частям. Но сейчас времени у них нет. Поэтому мы с энсином Смитингтоном пришли к выводу, что целью первого удара будет Кадисия или Шуштар. В одном из них стоят два лэнса мехов, в другом – лэнс и танковый взвод. Какие именно и где, мы не знаем.       -- Но могут знать пираты, – добавил с места энсин. – У них должны быть наводчики на планете.       -- Логично, – сказал Раджкумар Утпат, командир ударного лэнса. – Кстати, а...       -- Плоештан не информировала нас о таких вещах, – поймав его взгляд, сказал Кевин Мак-Доно. Налив кофе и себе, он пристроился в кресле по левую руку от Маркхэм.       -- Подразделения ротируются между двумя базами по графику, который Плоештан держит в секрете, – сказала Элайза. – Нам его так и не довели. Да и Блейк с ним, невелика разница. Приблизившись к планете, мы сами увидим, куда сели пираты, и если не удастся связаться и согласовать действия с гарнизоном – атакуем их. Кадисия, Балават Магистрат Канопуса       Аристид Прохазка вскинул руку своей «вольверайн» и нажал на спуск.       Сам по себе выстрел пушки – метателя частиц невидим, но, проходя сквозь атмосферный воздух, частицы ионизируют его, и в этом ионизированном следе обычно вспыхивает цепочка статических разрядов, та самая ветвистая молния, которую человек, в военной технике малосведущий, принимает за выстрел. Мех противника – «стингер», раскрашенный в бело-серые разводы арктического камуфляжа – остался невредим: выстрел прошёл мимо, частицы ударили в снег в нескольких десятках метров позади. Даже при полуторной гравитации Балавата чортов двадцатитонник умудрялся двигаться быстро. Ругнувшись сквозь зубы, Прохазка щёлкнул селектором и повёл перекрестье прицела вбок и вверх, снова нажал на спуск. Десяток ракет вылетел из установки на плече «вольверайн» меньше, чем за секунду, и две сотни метров, разделявшие два бэттлмеха, были для них идеальной дистанцией. Головки самонаведения успели захватить цель, полдюжины из десяти: одна угодила в плечо, остальные – в борт бегущей машины. Слишком мало, чтобы снести броню, но на экране Прохазка видел перекошенные, на честном слове держащиеся бронеплиты.       Ни одна из трёх серийных моделей «вольверайн», остающихся на вооружении сейчас, не несёт ни ПМЧ, ни ракет большой дальности. Мех Аристида был исключением из правил. В прошлом обычная модель WVR-6R он был захвачен тяжело повреждённым в одном из арьергардных боёв 18-го полка Мариковской милиции с 21-м центаврианским уланским на Нью-Олимпии, и восстановлен трофейным оружием. ПМЧ заняла место автоматической пушки, ненужные ей снаряды выкинули и демонтировали магазин, а образовавшегося резерва массы как раз хватило, чтобы поставить на плечо установку «дельта-дарт» РБД-10, которой обычно вооружаются «гриффины» и «квикдро». На складе повстанцев как раз завалялась такая. Прохазка не возражал. Да и не мог бы при всём желании, потому как мех достался ему уже в восстановленном и переделанном виде, после того как сам он, выписавшись из госпиталя после ранения на той же Нью-Олимпии, принял под командование свой новый лэнс. Тогда они готовились атаковать Кейстоун, но вместо этого оказались на Эмрис IV, где вместе с 5-м полком герцогской гвардии сами попали под удар 6-го и 8-го орлоффских гренадёрских. Ко времени отступления с планеты боеспособных машин в 18-м осталось на три роты. А на Нью-Делосе их ждали разъярённые гибелью своих заложников Волчьи драгуны.       В принципе, всё было ясно: Антон Марик проигрывает войну, большинство верных ему частей уже разгромлено, и Джейме Вольф повернул стволы пушек своих наёмников против него. В чём герцог был сам виноват: не хрена брать в заложники и казнить семьи наёмников, тут же по всем понятиям – кровь смывается только кровью. Лезть под чужую кровную месть Прохазка не собирался. Да и кто там сидит на престоле Мариков, Янош или Антон, ему тоже было плевать. Командование 18-го мариковского милицейского полка не спрашивало лейтенантов, за кого они хотят воевать: собралось промеж себя в кружок, потолковало, да и решило поддержать мятежника. Поначалу всё шло хорошо, потом деваться стало некуда: битва за Нью-Олимпию повязала их кровью – обратно к Яношу не перебежишь. И только в бардаке, воцарившемся на Нью-Делосе к маю пятнадцатого, стало можно. Прохазка решил дезертировать, подбил на это Банаша, Павана и ещё нескольких ребят; двумя месяцами позднее они добрались до Антиаса, где влились в ряды местного Вольного братства, то бишь, сообщества пиратов и разбойников, промышлявших грабежом окрестных мариковских, капелланских и канопианских планет.       С Канопуса и пришло возмездие – тяжёлый рейдовый отряд Магистратской милиции. Братва не спасовала: как следует умыла шлюх кровью, но после того как погибли Верховный и его штаб, начала разбегаться. Джоффри Уортингтон, ходивший тогда в капитанах, собрал под своим началом несколько лэнсов из тех, кто решил держаться вместе, и увёл их с планеты прочь. Чтобы основать новое бандитское королевство, в котором Прохазка, одним из первых разглядевший в Уортингтоне нового Вождя, занял позицию в его ближнем круге. И не собирался его оставлять.       Набег на Балават был его идеей, куш обещал быть не просто хорошим – отличным, жирным и вкусным, «ММ&М» обустраивала своё новое предприятие на совесть. И было, отчего...       На помощь «стингеру» пришли две «мантикоры», тяжёлые танки, и Аристид почёл за благо отступить. Контратака шлюх была столь же яростной, как и оборона при первом ударе. И столь же бестолковой.       Целью первого удара Мэтсон избрал Кадисию, несмотря на то, что в обороне там стояли командирский лэнс и танковый отряд гарнизона. И даже несмотря на почти немедля вступившую в бой гарнизонную авиацию. Впрочем, это были всего лишь «гардианы», атмосферные перехватчики, вооружённые установкой РМД-6 на брата. Выпускать против них собственные истребители Мэтсон не рискнул. И дело тут было не в «гардианах», конечно, а в том, что и запуск самолётов с борта идущих на посадку по вертикали дропшипов был делом непростым, и садиться бы им пришлось на неподготовленный грунт. То и то создавало лишний риск, когда отмахаться от бляжьих летунов с их хилой бронькой можно было и так. Установленные в верхней полусфере дропшипов пушки умеют вести зенитный огонь, и в командирском лэнсе Мэтсона, среди прочих мехов, шагал «райфлмэн» с его СУО «гаррет D2j», оптимизированной для поражения воздушных целей. И полным магазином зенитных снарядов, разумеется. Впрочем, до их применения не дошло: потеряв два из шести бортов от заградительного огня спускающихся дропшипов, канопианцы свалили на свой аэродром, оставив наземников без поддержки.       Командира балаватского гарнизона звали Ориана Плоештан, и она приходилась не то дочкой, не то племянницей кому-то из шишек «ММ&М», кто и купил ей офицерский патент. Возможно, она была неплохим менеджером, но мехвоином и командиром – хреновым. В бою её лэнс оторвался от медленно ползающих «мантикор» и попал под перекрестный огонь лэнсов Мэтсона и Прохазки. Сначала они завалили «уосп», потом эта дура героически прикрыла собой отход «стингера» и «файрстартера», полезла в рукопашную на своём «шэдоу-хоке». Зря, конечно: ей поломали ногу, защиту реактора и гироскоп, после чего Аристид послал отделение пехоты вытащить Плоештан из потерявшего способность ходить бэттлмеха. Так что в руках рейдеров оказался старший по званию и должности офицер этого сраного гарнизона.       Чуть погодя изловили и пилота «уоспа». Этот неплохо дрался и застрелил двоих солдат, прежде чем его удалось повязать. С него первого и начали допрос. Не очень результативно, впрочем: парень он оказался крепкий, такого на раз-два-три не сломаешь. Но ничего: на это время было.       Два меха и танки отползли через пустырь к посёлку, куда уже потянулись из города беженцы. Можно было бы шугануть их, но Мэтсон приказал не отвлекаться. Взять под контроль перерабатывающий завод было важнее. Пехоты у рейдеров было три моторизованных взвода, один из которых остался караулить посадочную площадку с дропшипами, второй отправился на завод, а третий двинул к домам заводского начальства. Была у Прохазки такая наводка. Лейтенант Оливейра на «стингере» и Крис Экк из его лэнса на «локасте» отправились с ними. Как оказалось, не зря: квартал начальства имел собственную охрану, давшую бой пехоте, едва та приблизилась. Два бэттлмеха со средними лазерами и пулемётами вмешались, поддержали братву огнём и проложили дорогу в квартал. Большинство обитателей которого успело укрыться в бункере, пока шёл бой. И бункер тот был отстроен на совесть. Не Брайеновский замок, конечно, но хорошо заглублённая бетонированная капсула, в которой вполне можно пересидеть массированный артобстрел или тактический ядерный удар – буде кто отважится его применить. Конечно, вскрыть эту кубышку при наличии времени рейдеры могли. Но времени этого требовалось больше, чем гарнизону собраться в кучу и контратаковать.       Немногочисленных опоздавших в убежище пленных Прохазка распорядился доставить на борт «Вонючки». Большинство было мелкой сошкой, холуями и прочими секретутками, но среди них вполне мог попытаться спрятаться и кто-нибудь рангом повыше. Такое бывало.       С борта «Дяди Тома» – «Данаиса» – выгрузились технари со своими машинами: четвёрка «пауэрмэнов», 35-тонных мехов-погрузчиков и две тяжёлые грузовые платформы. Ещё несколько разномастных грузовиков захватили в автопарке завода. Время поджимало, и демонтажем оборудования следовало заняться прямо сейчас. И ещё оставался заводской склад...