= V =
КМК «Дериноя» над Балаватом Магистрат Канопуса 19 августа 3017 года -- По-моему, выбор очевиден: мы должны немедля атаковать пиратов в Кадисии! – Кевин Мак-Доно вскочил, прошёлся вперёд-назад по конференц-залу. – Прямо сейчас они грабят город, убивают и насилуют мирных жителей! Вы же видели, что произошло в Шуштаре, коммандер! Дропшипы висели над Нодардашираганским кратером, удерживая себя работой маршевых двигателей от падения в гравитационном поле планеты, и сила тяжести на борту была почти нормальной. -- У нас нет прямой связи с бронепоездом и ударным отрядом, – сказала Элайза. – Делеон сейчас уточняет их состояние, и насколько они способны нам подсобить. -- Пусть поторопится! -- Малыш, он уже торопится, – мурлыкнула Элайза, откидываясь на спинку кресла. – И вообще, откуда такая забота о народе? -- О собственности компании и её сотрудниках, – буркнул Мак-Доно. – Так понятнее? -- Да плевать тебе и на собственность, – сощурилась Маркхэм. – Не из своего кармана платишь. Ну-ка, колись, что там ещё? Из-за чего ты так взвился? Она плавным кошачьим движением поднялась на ноги и заступила ему дорогу. -- Чего я не знаю о Кадисии? -- Ничего, что имеет военное значение. -- Врёшь. -- Нет! – он попытался уйти в сторону, но Элайза не отставала. -- Что имеет военное значение, а что не имеет, решаю здесь я, – сказала она. – Так что выкладывай. -- Компания держит это в секрете... -- Малыш, – негромко и ласково, как несмышлёнышу, сказала Элайза, – во всех ваших секретах прямо сейчас копается ватага пиратов. Которые наверняка имели на них наводку, раз сели в Кадисии и не зассали сцепиться с гарнизоном. Значит, утечка уже прошла. А ты мне тут ломаешь комедию... Мак-Доно запнулся, несколько мгновений молчал и, наконец, сдался. -- Германий, – выдохнул он. – Наши геологи нашли его в здешних полиметаллических рудах. Второй комбинат, который в Кадисии, построен как раз под него. Уже сейчас это семь-восемь тысяч тонн в год, вывоз ежеквартально, «Роза Аддхары», как раз, должна... -- Где транспорты? -- Не знаю... Перелетели на другие площадки, где-то внизу. Может быть, капитан Филлипс уже с ними связался, спросите! -- Или болтаются где-то в системе, – проговорила Элайза. – Могли они успеть загрузиться? -- Не знаю. Не думаю. Вряд ли. -- То есть, там около двух тысяч тонн... -- Там концентрат, – поправил Мак-Доно. – Двадцать пять тысяч тонн концентрата, в котором собственно, германия, около двух тысяч тонн. В контейнерах у площадок. Их всего две, а транспортов – три, приходится ставить их в очередь... -- Сделай ещё кофе, – попросила Элайза. -- Коммандер, я... -- Просто, сделай. Германий – ценнейшее стратегическое сырьё, один из столпов современной цивилизации. Он идёт на изготовление сердечников двигателя Кирни – Футиды, устройства для искривления пространства, благодаря которому звездолёты и прыгали от звезды к звезде. Тысячи тонн на одно устройство. Или десятки тысяч? Гипердвигатель целиком занимает около 95% всей массы межзвёздного корабля, но какая там часть приходится на германий, Элайза представляла себе очень смутно. Знала лишь, что большáя. И это при том, что концентрация германия в коре бóльшей части планет невелика, из-за чего годовая добыча измеряется десятками, в лучшем случае, первыми сотнями тонн на планету. Редкие исключения из этого правила ценились сверх всякой меры. Семь-восемь тысяч тонн в год... немало, и это ведь не предел. Компания, явно, планирует наращивать добычу. Пусть сам Магистрат и не может строить межзвёздные корабли, но Марик и Ляо во Внутренней Сфере – те могут, и купят у «Маджести Металз» германий с большим удовольствием. И несмотря ни на что. Элайза плюхнулась в кресло. И тут её осенило. -- Постой. Ты говоришь – концентрат, две тысячи тонн в пересчёте на чистый? -- Ну... да. -- Этого мало, чтоб окупить такой рейд. -- Ты... вы уверены? коммандер? -- Конечно. Две тысячи тонн, которые надо ещё выделить из концентрата. Ну, Кевин, почём у нас нынче тонна германия? -- Но... что тогда? -- Вот это я и пытаюсь понять. Вызов от Делеона прервал её размышления. Выслушав доклад, Элайза кивнула. -- Понятно... что ж, Кевин, возможно, нам в самом деле стоит рискнуть и сесть на грунт рядом с Кадисией. Потому как если ублюдки сейчас добьют гарнизон, нам придётся воевать с ними один на один. А так, мы дадим ему время подлатать свои мехи и встать в строй вместе с нами, – Элайза вызвала центральный пост. – Филлипс, мы можем сесть рядом со стоянкой бронепоезда? Отлично. Туда и садимся. «Эвандре» следовать за нами. Поехали! Кадисия, Балават Магистрат Канопуса -- Монтаж первой очереди всех трёх устройств завершён, – доложил старший техник Янг Виртанен. – Попробуют тронуть хотя бы одно – рванёт так, что снесёт на хрен весь этот город. -- Ты их что, взвёл?! – дёрнулся на месте Прохазка. -- Да нет, конечно. Я не настолько ещё... -- Извини. – Нечасто бандит говорил это слово, но Виртанен стоил того. Старший техник «Мародёров Мэтсона» дело своё знал туго, отчего и взялся собрать для Прохазки кобальтовый заряд. Не то чтобы бомбу – устройство выходило громоздким и неуклюжим, сбросить его с чего бы то ни было не получится никак. Хотя его и не надо никуда сбрасывать. Достаточно установить на территории завода, и не одно, а три, с таким расчётом, чтобы не только разрушить завод, но и загадить сотни квадратных километров окружающей территории. Если не тысячи. Янг объяснял Прохазке про оболочку из кобальта-59, который от излучения ядерного взрыва становится радиоактивным кобальтом-60, а тот, в свою очередь, никелем-60 в результате бета-распада, и тянется этот распад не то что годами – десятилетиями; в замкнутой же котловине Нодардашираганского кратера заражение продержится лет сотню с гарантией. «Круто!» одобрил Прохазка. Что называется – мужик шарит в технике, да и физике, заодно. Сам Аристид думал максимум – собрать «грязную бомбу», засирающую ближайшие окрестности. Но техник наёмников убедил его на мелочи не размениваться. «Всё, что нам нужно, это запустить термоядерную реакцию», говорил Виртанен. «Простую, неконтролируемую. Детонатор я соберу, в обычных реакторах есть всё, что надо. И надо бы ещё кобальта несколько тонн...» «Кобальт будет», пообещал Виртанену Прохазка. «Его тоже там добывают. Как раз там, куда мы летим». «Заебись». Правда, натаскать его со складов и разместить вокруг собранных устройств тоже требовало времени. Которое, как знал теперь Аристид, поджимало: канопианские шлюшки прислали войска, их транспорты уже тормозили на подходе к планете. Ладно... на край, у них есть эти три ядерных устройства и весь городишко в заложниках – тоже сгодится для шантажа. Хотя шансы свалить на безопасное расстояние самим, конечно, выходят при этом раскладе и не ахти. И надо ещё убедить шлюшек, что ядерные заряды – не блеф, для чего загодя было собрано четвёртое устройство, самое слабенькое, далеко не дотягивающее и до килотонны. Тоже громоздкое и неудобное в качестве оружия; прямо сейчас Прохазка и Банаш тащили его брошенному Третьему рабочему посёлку, вдвоём на своих бэттлмехах. Контейнер весил три с лишним тонны, или, при здешней полуторной гравитации, почти что пять. Двум 55-тонникам как раз по плечу. Теоретически, мог справиться и один, но габариты делали хват неудобным. Всё-таки, бэттлмехи – не грузчики. Задействовать же специально предназначенные для таскания тяжестей «пауэрмэны» было нельзя: прямо сейчас они таскали контейнеры с кобальтовыми слитками для Виртанена. -- Время не ждёт, блядь, – пробормотал Аристид и вызвал «Вонючку». – Что бляди? -- Висят над кратером, сэр, – доложил вахтенный офицер. – Прямо сейчас идёт шифрованный радиообмен с... ах ты бля! они пошли на посадку! -- Куда?! -- Похоже, сюда... нет, не совсем... ща... думаю, они идут на соединение с гарнизоном и сядут где-то у стоянки бронепоезда. -- Думаешь или видишь? -- По траектории похоже, – сказал космонавт. – Но изменить её сейчас им не проблема. -- Сообщи Мэтсону, – распорядился Прохазка. – Пусть поднимает своих долбоёбов в ружьё. -- О'кей, – тотчас же отозвался космонавт.* * *
-- «…Пусть поднимает своих долбоёбов в ружьё». -- За долбоёбов ты мне ответишь, белоснежка, – пробормотал себе под нос Оливейра. Не зря он всю дорогу старался задружить с ребятами из команды «Вонючки» – теперь у него была среди них пара-тройка информаторов, один из которых, лейтенант Бхутто, прямо сейчас сидел на вахте. Лейтенант давно недолюбливал и кэпа Беннигсена, и Уортингтона с его людьми, так что охотно присоединился к маленькому заговору Оливейры. -- Бляжьи транспорты идут на посадку в расположении гарнизонного ударного отряда, – сообщил Оливейра Мэтсону. – Если они изменят курс и пойдут на город, я сообщу. -- Понял тебя, – ответил капитан. – Истребители их сопровождают? -- Истребителей не видно, – коротко переговорив с Бхутто, сообщил лейтенант. С возвращением сводного лэнса, потерявшего «файрстартер» и Павана, у них стало одиннадцать бэттлмехов в строю. Или восемь против трёх – если придётся разбираться с Прохазкой, но до этого, как надеялся капитан, не дойдёт. По его прикидкам, гарнизонный отряд должен был сохранить пять или семь мехов боеспособными; если к ним присоединятся новоприбывшие – рота мехов, которую должен везти «Юнион» – соотношение будет не в пользу налётчиков, но, в общем, терпимым... когда взрыв заложенного Прохазкой устройства убедит шлюх, что угроза засрать весь этот кратер радиацией – не блеф. Но до этого надо отбить их атаку и нанести шлюхам потери, которые заставят их остановиться и вступить в переговоры. Замысел Прохазки – разменять «Мародёров Мэтсона» на канопиан – просчитывался тут на раз, но потакать ему Мэтсон не собирался. -- Глэдис, – вызвал он своего второго лейтенанта – командира авиационной эскадрильи, – действуй по нашему плану. Который включал одновременный бомбовый удар по Четвёртому посёлку, где продолжали укрываться две «мантикоры» и примкнувшие к ним «центурион» с «арчером», и по бронепоезду – вторым воздушным лэнсом, состоящим из двух «сэйбров». Ведущий этой пары сержант Митч Вермеер был самым опытным лётчиком мародёров, да и его ведомый Армандо Крингош тоже не новичок. бронепоезд «Синяя гусеница» в шести километрах от Кадисии, Балават Магистрат Канопуса Даже при взгляде из кабины меха, бронепоезд выглядел впечатляюще: трёхсоттонная громада атомного локомотива и тянущиеся за нею хвостом три броневагона по сотне тонн каждый. В первом и последнем – артиллерийские установки и зенитные башенки со счетверёнными пушками малого калибра, отсеки для хранения боеприпасов и запасных частей. В среднем – ремонтная платформа. На ней сейчас и лежал «стингер» Мари Вафиадис, которому техники только что заменили броню на передних секциях торса и правой ноге, а теперь снаряжали магазин. Узкая продолговатая голова боевой машины была опущена к груди, открывая кабину и доступ к находящемуся за нею снарядопогрузочному люку на холке – в верхней части спины. Забравшийся в него техпом наматывал на барабан металлическую патронную ленту, двое его стоящих на лесах у открытого короба товарищей помогали. Лента была полноразмерная – на две сотни крупнокалиберных 12,5-миллиметровых патронов, и при нормальной гравитации весила около тонны; при здешней, соответственно, полторы. Короб с нею подняли на леса лебёдкой, но дальше в всё шло по-простому, вручную. Будь у техпомов экзоскелет, работа бы шла быстрее, но о такой роскоши в периферийном гарнизоне не стоило и мечтать. Сквозь неплотно сошедшиеся створки ворот тянуло холодом, и Мари зябко ёжилась, кутая ноги в толстое шерстяное одеяло и грея ладони о чашку горячего чая. Не мёрзли ступни, обутые в пластальные ботинки на шерстяной носок, но выше на девушке были только трусы и свитер. В теории, «стингер» с его единственным лазером и пулемётами не должен иметь проблем с перегревом, пока не начинает прыгать на всю длину, ведя при этом огонь, но мех, который достался Мари, был в своё время починен на скорую руку так, что простой бег уже ставил его на грань перегрева. В чём девушка убедилась в первый же выход в поле, когда принимала машину год назад. Мех был не канопианского производства – трофейный, захваченный хрен знает, где и когда с пробитым реактором; чинили его, вероятно, в поле тем, что было, а может, квалификация техников была не ахти, поэтому добрых 80% мощности охлаждающего контура уходило на борьбу с перегревом дырявой теплозащиты. Режим бега съедал оставшиеся двадцать, и мехвоину приходилось раздеваться до трусов, чтоб легче переносить жару в кабине. В принципе, это было не так уж страшно: когда снаружи первый десяток градусов ниже нуля считается тёплой погодой, а в мороз и минус тридцатник не редкость, париться в разогретой движением бэттлмеха кабине даже приятно, вроде как в сауне. С ремонтом, понятное, дело, шиш: это нужно перебирать весь энергоблок заново, работы на добрых три дня, и положительный результат не гарантирован. Это не говоря о том, что запчасти на такое дело хрен выпишешь, и проще не париться – оставить, как есть. Ну, или выписать из дома свою машину, как поступил, например, Майк Башкатов. Но рисковать фамильным «требюше», передающимся в её семье из поколение в поколение вторую сотню лет, Мари не хотела. Тем более что толку-то от его дальнобойных ракет при здешней гравитации? Точно не с её мизерным опытом меховождения. Техник с ромбом лэнс-капрала в петлице хлопнул девушку по плечу. Мари вздрогнула, расплёскивая чай – очень уж тихо он подошёл. -- Босс приказывает тебе забираться в машину. Боссом он называл энсина Нармадшанкара – начальника поезда. Сейчас тот остался старшим по званию, потому как единственным офицером в ударном отряде. Мари кивнула, вставая с табурета, поставила на столик недопитый чай. -- Уже иду. Вне бэттлмеха она чувствовала себя беспомощной и беззащитной. «Стингер», хотя бы, давал возможность сбежать. Хотя и недооценивать его средний лазер тоже не следовало. Не грейся мех так сильно... впрочем, обманывать себя Мари не хотела. В первом и единственном пока настоящем бою ей было страшно. И кидаться на двадцатитонной машине в атаку против тяжеловесов оказалось выше её сил. Но теперь в лагере остались всего пять бэттлмехов, из которых четыре двадцатитонных: её только что подлатанный «стингер», две такие же машины Лоренцо д'Онофрио и Коррины Карабеговой и «уосп» Данни Нгаре. Плюс Майк Башкатов на «файрстартере». Тихоходные при здешней силе тяжести «арчер» и «центурион» из лэнса Аверлино отстали и не то погибли, не то оказались заперты в Четвёртом посёлке под Кадисией. В вагонной ремзоне «стингер» не стоял – сидел на опоре, и карабкаться вверх по лесам пришлось всего лишь на четырёхметровую. Но Мари запыхалась, преодолевая и это. Подъёмник, как всегда, не работал, а карабкаться по крутым лесенкам в тяжеленных пластальных ботинках было нелегко, особенно когда в самой под девяносто кило живого веса при нормальной гравитации – или сто тридцать с лишним при здешней. За год службы на Балавате Мари скинула чортову дюжину, ну, или восемь кило в пересчёте на истинную массу тела, а может, и больше, потому как одновременно наращивала и мышечную массу, но в такие моменты это не радовало. Ко времени её подъёма техпомы как раз закрывали снарядопогрузочный люк. Мари плюхнулась в кресло. Стянутый через голову свитер она скомкала за правым подлокотником, нажав по пути тумблер закрывания кабины. Гидравлика тут же потянула голову меха вверх. Слишком маленькая и узкая, чтобы полностью вместить в себя капсулу пилота, у «стингера» она играла роль бронеколпака, накрывающего её сверху. В передней части этого вытянутого колпака находился основной массив сенсоров, в задней – сенсоры кругового обзора и система связи. И за мгновение до того как бронеколпак встал на место, в кабину ворвался рёв тревожной сирены. И мир вокруг взорвался огнём.* * *
Истребители ушли в небо свечой, едва оторвавшись от полосы. Первыми стартовали «сэйбры» Вермеера и Крингоша, сразу же разошлись вправо-влево, чтобы зайти на бронепоезд с двух сторон. Глэдис Окада стартовала третьей и заложила круг над посадочной площадкой, ожидая, когда ведомый пристроится ей в хвост на своём «сперроухоке». Запас бомб у рейдеров был ограничен, и «сперроухокам» достались по паре фугасных и две пары зажигалок-«инферно». Самое то против танков, стоящих под открытым небом на единственной маленькой площади Четвёртого рабочего посёлка. Сопутствующий урон капитана Мэтсона не беспокоил: чему быть – того не миновать. Бомбили в три захода: по паре зажигалок в каждый танк, боевой разворот – и что там по ситуации; накрыли обе машины. Одна из «мантикор» загорелась и потеряла ход, но вторая резко затормозила и огрызнулась выстрелом метателя частиц, достав в хвост уходящий «сперроухок» Мартинелло. Тот потерял один из двигателей; пилот сумел удержать машину в воздухе и, не собираясь более искушать судьбу, повёл на посадку, сбросив оставшиеся две пары бомб на пустоши. Вторым заходом Глэдис Окада накрыла уцелевшую «мантикору», но танк продолжал маневрировать; третий заход оказался неудачным – бомбы рухнули на пару бараков, и над теми занялся пожар. Пришедшие в себя «центурион» и «арчер» обстреляли «сперроухок» дальнобойными ракетами, но лишь зря потратили боекомплект. Атака на бронепоезд вышла более результативной. Вермеер загнал все пять фугасов в первый вагон и подорвал артпогреб; и локомотиву, и второму вагону досталось по первое число. Не успевшая завести свой «стингер» Мари Вафиадис оказалась, всё же, защищена от взрывной волны и осколков его бронёй; остававшимся в ремзоне техникам повезло меньше. Лишь двое из них – лэнс-капрал Попеску и фёст-ранкер Чеза – отделались лёгкими ранениями и остались живы. Двое из тех, кто находился на лесах после погрузки боеприпасов, умерли сразу, третьего швырнуло на несколько метров и приложило о стену, ломая кости и выбивая сознание из тела. Участь последних двоих, истекающих кровью среди искорёженного металла, тоже была незавидна. Локомотив сбросило с рельсов и завалило на бок с развороченной кормой; защитный кожух атомного реактора треснул снизу доверху. Лишь замыкающий состав вагон остался на рельсах. Армандо Крингош обрушил на него свои бомбы, но промахнулся; пара из них, впрочем, легла в раскуроченный ремонтный вагон, всё ещё сцепленный с замыкающим; он повалился под насыпь, увлекая за собою последний, но тут сцепка лопнула, и третий остался стоять. Ещё одна бомба рванула в нескольких метрах от «стингера» д'Онуфрио, повредив его левую руку и борт. Самолёты ушли на боевой разворот, а сквозь затянувшие небо облака проступили огни дюз заходящих на посадку «Эвандры» и «Деринои». Приняв их в панике за корабли пиратов, четвёрка уцелевших канопианских мехов открыла по ним огонь. КМК «Дериноя», зона высадки в шести километрах от Кадисии Балават, Магистрат Канопуса Перед высадкой мехвоины и лётчики разошлись по машинам, готовясь немедля ввести их в бой. В кабине «блэкджека» Элайза могла лишь слышать переговоры в центральном посту: коммандер Филлипс сам вёл межпланетный корабль на посадку, сидящий на подстраховке второй пилот время от времени проговаривал для Элайзы и Смитингтона параметры высоты и курса. Потом уставную скороговорку сменило ругательство. -- Внизу идёт бой! Бронпоезд атакован... твою мать! Дропшипы были ещё слишком высоко, чтобы взрывная волна зацепила их, и Элайза не могла понять, насколько серьёзно происходящее, но тон голоса пилота говорил о многом. -- Что там?! – взволнованно спросила она. -- Пиздец! – не сдержался второй пилот. – Там пиздец, рвануло и разнесло пол-поезда на хрен, паровоз опрокинулся и горит! -- Кто..?! -- Да хуй его… -- Заткнись! – перебил подчинённого Филлипс. – Два «сэйбра», второй только что отбомбился по хвосту состава. Три или четыре меха внизу, пока не могу понять, чьи. -- Запускай нас! – вклинился энсин Смитингтон. -- Ша! Сиди тихо, пацан! – отслуживший на флоте два десятка лет Филлипс не собирался разводить политес. – Два «сэйбра» мы отгоним и без тебя зенитками. Резонно, подумала Элайза. С тяжёлыми машинами бортовые батареи «Юниона» и «Интрудера» могли и не справиться, но снести с неба пару лёгких их хватит за глаза и уши. А вот запуск истребителей с борта висящих низко над землёй кораблей был опасен и для самих самолётов, и для носителей. Да и садиться потом им придётся на грунт, ещё не разведанный толком. Или тянуть до аэродрома в Шуштаре, который теоретически хоть и готов их принять, но хрен его знает, что будет на практике. Нет, Филлипс прав: Смитингтону и его летунам пока лучше остаться на борту. В отличие от неё и мехвоинов. -- Командирскому и ударному лэнсам готовиться к высадке, – распорядилась она. – Капитан, на полутораста метрах открывайте люки. -- Понял тебя, – согласился Филлипс. Тогда «Дериноя» коснётся земли с уже опущенными аппарелями, и мехи сразу же пойдут по ним на грунт. -- Высота пятьсот, будь готова! -- Приготовились! – сказала своим мехвоинам Элайза. Фиксаторы транспортных ячеек бэттлмехов разомкнулись, выпуская первые восемь машин на свободу. Все четыре погрузочных аппарели дропшипа начали опускаться. Не дожидаясь касания, Элайза повела свой «блэкджек» к ближайшей из них; следом неуклюже топал кругленький «урбанмех» Краточиловой. С другой стороны первой шла на выход «пантера» Уэрта; против обыкновения, Бургдорф на «ханчбэке» стоял в очереди вторым. И в этом тоже был свой резон: хоть лэнс-капрал и был одним из опытнейших мехвоинов роты, полуторная гравитация Балавата снижала эффективность его крупнокалиберной автопушки. Зато ПМЧ «пантеры» могла тут вести огонь без помех: протонно-ионные кластеры, которыми она стреляла, были слишком легки и быстры, чтобы гравитация могла существенно изменить их траекторию на дистанции реального боя. По схожей причине мехи ударного лэнса шли в бой раньше медлительного и вооружённого дальнобойными ракетами огневого. Батареи дропшипов тоже открыли огонь; по обрывкам фраз и ругательствам бортстрелков Элайза поняла, что зацепить вражеские «сэйбры» пока не удавалось. Потом «Дериною» тряхнуло так, что, коммандер едва удержала свой мех на ногах. -- По нам стреляют с земли! – крикнул второй пилот. – Мехи пиратов! Попадание на последних десятках метров, когда три с половиною тысячи тонн массы дропшипа балансировали на бьющих из дюз потоках огня, едва не сбило корабль на землю до срока. Но лётное мастерство Филлипса перевесило, и посадка вышла почти мягкой. -- Доклад о повреждениях! – рявкнул коммандер. Отвечать должен был бортинженер со своего поста, но канал связи с ним на приёмники «блэкджека» Элайзы не выводился. По сдержанному «принял» Филлипса она решила, что повреждения незначительны – едва ли серьёзнее помятой хвостовой брони. -- Вперёд! – приказала Элайза и двинула бэттлмех на аппарель и вниз. «Ассасины» Раджкумара Утпата и Ашрафа Вадламани – второго номера ударного лэнса – сбежали на грунт по левую и правую руку от неё. -- Вот он, сука! – Утпат первым атаковал пятящийся «стингер» в камуфляжном окрасе, с двухсот метров достав его удачным попаданием ракет большой дальности. Установка «ассасина» – всего-навсего, пятитрубная, и только две или три боеголовки поразили цель. Этого слишком мало даже для «стингера», но тут и Элайза поймала его в прицел своих мелкокалиберных автопушек. Кажется, промахнулась, а может, попала одной – не поняла; «стингер» продолжал пятиться. Присоединившийся к Утпату третий «ассасин» – Сабрина Санчес – тоже двинулся на него. Проклиная гравитацию, делающую «блэкджек» неповоротливым, а его пушки неточными, Элайза выстрелила ещё раз. В нескольких сотнях метров к востоку коснулась земли «Эвандра»; носовые батареи её и высящейся за спиной «Деринои» вели беглый огонь. -- Цель – групповая воздушная на три часа, высота пятьсот! – второй пилот корабля не сидел без дела. -- Марко, займись, – немедля распорядился Филлипс. Коммандер Марко Брэтиану был капитаном «Эвандры»; формально они с Филлипсом находились в равных чинах, но старшинство этого последнего по выслуге лет и положение командира головного корабля их маленького отряда делали его главным в паре. «Интрудер» открыл огонь ракетными батареями и метателями частиц; возглас второго пилота «Деринои» – «готов!» – ознаменовал первого сбитого. Заметив в нескольких сотнях метров от себя ещё один «стингер» и «уосп», Элайза повернула свой лэнс на них. Отстала только Рената на «урбанмехе». Ширли Уэрта выстрелила по ним первой и промахнулась; Элайза достала «стингер» одним из двух пушечных выстрелов. Кажется, пираты пришли в замешательство; дистанция в три сотни метров уже позволяла им стрелять, но они этого не делали. Следующие выстрелы Элайзы и Ширли пропали втуне, а «стингер» с «уоспом» начали отходить. -- Врёшь... – закусив губу, Элайза накинула прицел на силуэт «стингера» и врезала альфа-страйк – полный залп всем бортовым. «Стингер» упал, как подкошенный. Зашевелился, пытаясь встать – кажется, у него была повреждена нога. И как минимум, одним из четырёх лазеров она достала его с трёхсот пятидесяти метров в левый борт, содрав остатки брони и обнажив опорные балки. Показав спину, «уосп» бросился наутёк, но далеко не ушёл: Ширли достала его выстрелом ПМЧ, и на месте двадцатитонного меха вздулся огненный шар – взорвался боекомплект РМД. Ну, больше-то там взрываться было и нечему... -- Прекратить огонь! – ворвался в наушники голос Филлипса. – Лидер, прекратить огонь!! «Лидер» был позывным Элайзы как командира роты. -- Что? -- Шуштар вышел на связь! Кажется, мы только что чуть не добили местный гарнизон... -- Что?! – Элайза успела поймать в прицел ещё один бэттлмех, «файрстартер», и рефлекторно нажала на спуск, с трёхсот метров вогнав в него два из четырёх лазеров и оба мелкашных пушечных снаряда. -- Коммандер Делеон только что вышел на связь. Он отправлял на подмогу бронепоезду свою атмосферную эскадрилью, и мы завалили двоих. И по его сведениям, удар пиратов был чисто воздушный. А значит, мы тут воюем с мехами гарнизона. Перед глазами Элайзы встали упавший «стингер» и взорвавшийся «уосп». -- Твою мать!.. – с чувством произнесла женщина.