Тяжёлый ледяной блюз

= VIII =

Кадисия, Балават Магистрат Канопуса 20 августа 3017 года       Специальных тюремных кают на борту «Юниона» предусмотрено не было, поэтому троих пленных мехвоинов разместили в маленькой подсобке на пятой палубе, где и одному места было не так чтобы много. Два на метр – достаточно, чтобы лечь на пол и вытянуться, но не когда вас тут трое. К тому же один из углов занимала параша, смрад из которой выделялся даже в отнюдь не благоуханной атмосфере пиратского корабля. Справлять нужду на глазах друг у друга тоже было занятием не из приятных, и Катарина терпела, сколько могла – первый раз, второй... потом смирилась, тоскливо чувствуя, как сползает вниз по наклонной к рабскому скотству, в которое пираты не прочь были загнать пленных мехвоинов.       Запятнанные плесенью серые стены, вздувшийся пузырями линолеум на полу и низкий, поменьше двух метров, потолок с двумя забранными решёткой лампочками. Выпрямляясь во весь свой высокий для девушки рост – метр семьдесят семь – и вставая на цыпочки, Катарина могла бы достать их макушкой. Постелей узникам не полагалось: спали вповалку на голом полу, да голые были и сами – одежду у них отобрали. Что было резонно вдвойне: как способ психологического подавления и лишняя помеха на пути к бегству, случись пленникам вырваться из узилища. По пятнадцатиградусному морозу, который за бортом, голышом далеко не уйдёшь.       Смуглая и черноволосая коммандер Плоештан свернулась калачиком в противоположном от параши углу. Вытянувшийся ногами в ту сторону Билл Антонелли ворочался и стонал сквозь сон. Левый локоть, предплечье и бок его украшало несколько ссадин, и Катарина подозревала, что у него сломаны рёбра, наверное, пара-тройка. Её отец был врачом, и девушка имела некоторое представление о подобных вещах. Вот только помочь ничем не могла. Сон был тяжёлый, гадкий: Катарина бежала изо всех сил и не могла сдвинуться с места, воздух вокруг превратился в густую липкую патоку, давящую со всех сторон. Очнувшись, девушка села, обхватила колени руками. В камере было душно, и по её эбеновой коже струился пот. Очень хотелось пить, но из пятилитровой пластиковой канистры для воды кто-то успел вылакать последние капли, пока Катарина спала. Плоештан что-то пробормотала во сне; слова были неразборчивы. Её колотила мелкая дрожь, и, прикоснувшись к плечу женщины, Катарина поняла, что у той сильный жар. Этого только им не хватало…       Лязгнула, открываясь, дверь. Пират – бородатый мужик в противоосколочном бронике на голое тело – сначала бросил в проём им пятилитровку с водой, потом ногой втолкнул по полу алюминиевый бачок. И сразу же дверь захлопнулась; забирать пустую канистру никто не подумал. Катарина хотела вскочить, крикнуть: постойте! нам нужен врач! Не столь уж глупая идея, если подумать: все трое мехвоинов были дворянами, а за пленных дворян полагается требовать выкуп. И уж за Ориану Плоештан его точно можно было получить: её мать была исполнительным директором «Маджести Металз» на Данианшире, и денег у неё было немало. Не то что у матери Катарины, чьи земли на Аддасаре в хороший год приносили не больше двух с половиною – трёх миллионов баксов дохода. При том, что Кэт была младшей из трёх её дочек, и было ещё четверо сыновей на выданье, так что с мечтой о свободе через выкуп можно было сразу прощаться. Пока что пираты об этом не знали, и со всеми троими пленниками обращались одинаково. Возможно, в ближайшие дни это изменится… когда они разберутся, кто из пленников кто. Про Антонелли Катарина знала немногое: тот был уроженцем Люксен, сыном графини-фронесс, а может, и баронессы; что у него там в активе, окромя древности рода – Триединая знает.       Перевалившись вперёд на колени, Кэт шёпотом вознесла молитву Деве, Матери и Старице, сама толком не понимая, о чём, о спасении духовном или телесном. Но это помогло хоть немного прийти в себя, стряхнуть и остатки дурного сна. Затем приложилась к пятилитровке, пила жадно, большими глотками; две тонкие прохладные струйки воды выплеснулись из углов рта на грудь. На четвереньках – вставать лишний раз при здешней силе тяжести не хотелось – переползла к бачку. Крышки у того не было, и он был на три четверти заполнен кашей. Ложек и вилок им не полагалось, ни в этот, ни во все прошлые разы. Ещё один элемент рабского скотства, думала Кэт, привычно уже зачёрпывая кашу пальцами.       -- Четвёртый. – Голос Антонелли со сна прозвучал хрипло-надтреснуто.       Кэт вздрогнула от неожиданности.       -- Что? – переспросила она.       -- Нам приносят еду четвёртый раз. Значит, сейчас уже утро двадцатого. Восемнадцатого мы попали в плен, и нас первый раз покормили, – видя непонимание в глазах девушки, объяснил он. – Потом были ещё два раза, и я полагаю, что это было утро и вечер девятнадцатого. Сейчас четвёртый раз – утро двадцатого.       Свет в камере не выключали, а часов у пленников не было. Но это… выходит, они тут всего два дня?! Билл Антонелли подсел к ней и тоже запустил руку в бачок. Он был долговяз и худ, отчего казался совсем мальчишкой в свои двадцать лет; боль в сломанных рёбрах заставила его страдальчески морщиться. Примерно, треть порции они оставили спящей пока Ориане; Кэт облизала пальцы от остатков каши и вытерла их о бедро. Как скоро этот жест станет совсем привычным? Отец прививал ей хорошие манеры, учил петь и играть на рояле, но всё это казалось сейчас нереальным. И кажется, вместо рояля ей скоро придётся играть пиратам на флейте любви. Катарина хихикнула, с неприятным холодком в груди сообразив, что готова сорваться в истерику, так просто, на ровном месте, всего после двух дней заточения в этой камере. Билл удивлённо воззрился на неё. Покачал головой и пошлёпал к параше, сел. Через какое-то время – природа, как раз, дала о себе знать – уступил место Катарине. Ни туалетной бумаги, ни возможности умыться-подмыться пираты узникам тоже не дали. Разве что, тратить на умывание те жалкие пять литров, которые им выдавали... на сутки? или на двое? на полтора? Билл, может быть, посчитал и это, но Катарина – нет.       Они вместе с Биллом помогли Ориане сесть и поесть, но после нескольких горстей каши женщину вырвало, быстрее, чем она могла успеть добраться до параши.       -- Твою мать, – в сердцах пробормотал Антонелли.       -- Простите, – тяжело дыша, Ориана привалилась к стене. – Господи, пожалуйста…       Почти всё время, что не спала, женщина пребывала в прострации, невидящим взором глядя в пространство перед собой. Кэт думала, что она всё ещё переживает позавчерашний бой, разгром и падение Кадисии. Два меха командирского лэнса – «феникс-хок» Орианы Плоештан и «уосп» Антонелли – были подбиты, ещё двум удалось отойти и соединиттся с отрядом энсина Аверлино. Который был вскоре тоже разбит, и служившая в нём Катарина попала в плен. Что случилось с командиром и её товарищами по лэнсу – Тимом Трилочану и Брайеном Чавесом – она так и не узнала. Кажется, мех командира был повален… или то был Трилочану? В суматохе боя она легко могла спутать один «центурион» с другим. А Чавес? Этот красивый и смуглый парень подкатывал к ней все два, без малого, года, что они прослужили на этой планете. И будь он викканцем, а не магдалинистом, Кэт бы ответила ему взаимностью. Но Чавес к своей вере относился столь же серьёзно, как Катарина – к своей, а просто заняться сексом… нет, у них двоих это не получилось бы просто. Мудрая Старица могла бы найти компромисс, но в возрасте Кэт девушки лучше слышат прямолинейную Деву.       Катарина вновь обхватила колени руками и опустила голову. Теперь это всё уже стало неважно. Жив или мёртв Брайен Чавес, она его больше не увидит. Девушкой тоже овладела апатия. И сколько прошло ещё времени, прежде чем снова открылась дверь, она так и не поняла.       -- Встать! – одного окрика было мало, чтобы вывести её из оцепенения, потребовался ещё и пинок.       -- Ах ты… – Билл Антонелли тоже вскочил на ноги.       Зря: визитёр сбил его на пол одним быстрым жестоким тычком под дых. С побагровевшим лицом, парень несколько секунд без толку ловил воздух ртом, пока к нему не вернулась способность дышать. Визитёр навис над ним, качнулся с носков на пятки и обратно. Это был рослый темнокожий детина лет между двадцатью пятью и тридцатью – точнее не скажешь – одетый в коричневую с серым кожанку, по жёсткости и видимой тяжести которой угадывалось наличие подшитых изнутри бронепластин. В кобуре на поясе висел лазерник незнакомой Катарине модели.       -- Ты, – он ткнул девушку пальцем в грудь. – На выход. Живо, блядь!       Этот окрик заставил Катарину послушаться. Всё, что она хотела сказать про заболевшую Ориану Плоештан, вылетело из головы. Девушка просто шла вслед за пиратом, переставляла ноги и глядела ему поверх плеча, не думая, куда и зачем он её ведёт. «Как будто есть в этом что-то непонятное». Странно: чувств никаких не было. Даже наоборот, в глубине души Кэт была рада выйти из камеры, и ни нагота, ни перспектива стать игрушкой для жесткоких пиратских развлечений не вызвали какого-то иного отклика. Пират вёл её вверх по трапам, достаточно долго, чтобы у девушки сбилось дыхание, да и сам задышал тяжело. То ли межпалубные лифты не работали на этом старом вонючем дропшипе, то ли пират не хотел ими пользоваться, но спрашивать Катарина не решилась.       -- Вперёд, – пират подтолкнул её в каюту и затворил дверь. – Сядь. Чего ты хочешь: поесть, воды… не воды, курить?       -- Помыться, – не задумываясь, сказала Катарина.       -- Вот, с этим хуже… хотя, – из накладного кармана штанов пират вытащил тонкую пачку влажных салфеток, – держи.       -- Спасибо. Куда их потом бросать?       Он показал ей и мусорную корзину. Несколько минут Катарина обтиралась салфетками, как могла, пока не кончилась пачка. Но хоть капельку чистоты ей это прибавило.       -- Куришь? – спросил чернокожий.       Кэт помотала головой.       -- Но пьёшь. По-любасу.       На откидной столике он выставил бутылку мартини, из маленького холодильничка достал лёд и нарезку ветчины и сыра. Вместо бокалов были алюминиевые кружки, но эта вольность Катарину не покоробила.       -- Тебя зовут Катарина, так? А я Дарий.       -- Будем знакомы, – девушка заставила себя улыбнуться.       Кружки глухо звякнули друг о друга.       -- Специально для девушек держу, – пират усмехнулся.       Кэт поняла, что он довольно молод: ближе годам к двадцати пяти, чем к тридцати, как ей показалось вначале. Выпив, она потянулась к нарезке: нестерпимо хотелось поесть нормальной еды. А следующей возможности может не представиться долго, в её нынешнем незавидном положении.       -- Музона нам не хватает, – предпринял вторую попытку завести разговор пират.       Мелодия была Катарине незнакома: что-то явно попсовое, молодёжное, определённо, не магистратское, но попса – везде попса. И голосок у певицы был не ахти, и слишком много испанских слов в диалекте, а этот язык был девушке незнаком. Дома на Аддасаре в ходу был урду, а в школе она учила литературный греческий, хотя не сказать, что уроки пошли впрок.       -- Ну, между первой и второй…       Пришлось снова выпить. Алкоголь не прибавил веселья, скорее, злости.       -- Можем ещё раскинуть картишки, хотя если на раздевание, то ты победил, – сказала Катарина. – Второй круг играем на интерес.       -- Ты интересная девушка, – улыбнулся Дарий.       -- Я знаю. – Она налила себе до краёв и осушила кружку, расплескав самую малость, пока подносила ко рту. Сгребла пригоршню ломтиков сыра и закусила, встала, не прекращая жевать. – Я ведь красивая? Я тебе нравлюсь?       Высокая, с длинными мускулистыми ногами и плоским животом, некрупной, зато и не потерявшей формы даже при здешней силе тяжести, грудью. Жёсткие курчавые волосы на голове коротко стрижены, виски и затылок побриты, как это часто делают мехвоины, для лучшего контакта с сенсорами нейрошлема; выбрито и под мышками, зато низ живота покрывает густая чёрная поросль.       -- Нравишься, – выдохнул Дарий.       -- Ну. Ты же за этим меня сюда привёл? – «Триединая, дай мне сил!»       Кэт потеряла невинность в семнадцать лет, с солдатом-техпомом – одним из тех, кто чинил их родовой «орион», и был ещё раз год назад, с парнем по имени Джастин, мехвоином «феникс-хока», которого провожали на дембель. Были другие поклонники, тот же Чавес, но их она так близко не подпускала, считала постель слишком личным, чтобы пускать туда просто друзей. А человека, которого не страшно и полюбить, Кэт пока не встречала. Теперь уже и не встретит, наверное. Теперь у неё нет и личного, она лишь военная добыча пиратов, но поскольку она жива – война не окончена, и то, что меж ног, тоже оружие. Дева – охотница и воительница, должна понимать.       Дарий усмехнулся, вставая напротив неё. Пародия на свидание, которую он тут устроил, бесила Катарину, но контратаковать можно было лишь так.       -- Пьём брудершафт? – спросил Дарий.       -- Пьём! – сразу взяла кружку она.       И в поцелуе перехватила инициативу быстро. Умения ей, может, и не хватало, но это с лихвой компенсировал напор. Кэт прижалась к нему всем телом, обвила руками, стягивая с Дария куртку и бросая на пол, потом скользнула вниз – на колени – сама. Вместо молнии у него на штанах были пуговицы, целых четыре штуки, и с ними пришлось повозиться. Мужская плоть рвалась ей навстречу, и Кэт обхватила её губами, принялась ласкать языком. Легонько боднула Дария лбом, подталкивая к кровати. Ошеломлённый напором, пират подчинился. У койки он взял реванш, перехватив поднимающуюся Кэт и уложив на спину; взромоздился сверху как был, голый по пояс, в штанах и ботинках, и резко вошёл в её лоно.       -- Да! – выдохнула Катарина. – Давай! Да!       Ногами она обвила его талию, притянула к себе, протянув руку, поймала и сжала пальцами сосок. Не прекращая движения плоти, Дарий перехватил её за запястье, стряхнул руку с себя и прижал к постели. Кэт не хотела ему уступать, но мужчина оказался сильней. В конце концов, его оружие на поле этого боя было наступательным. Его, не её.       -- Вот ты как, значит… – лицо Дария приблизилось к её лицу вплотную.       Он крепко держал её руки – не вырвать – и впился в губы Кэт поцелуем. Его движения стали плавными, нежными, и девушка почувствоввла, как злость куда-то уходит, и наслаждение приходит на смену ей. «Это и есть – расслабиться, получить удовольствие?» вновь попыталась она себя накрутить. В ответ на периферии сознания ей послышался негромкий и будто бы старческий смешок. Не Старица ли посмеивалась над наивной воинственностью Девы? Кэт застонала. Дарий вновь начал её целовать. Вместе они поднялись на гребень волны и рухнули в океан наслаждения, слившись воедино и глядя друг другу в глаза. зона высадки Ново-Синклерского добровольческого Балават, Магистрат Канопуса       Таинственный родственник Кевина Мак-Доно в корпоративной безопасности предпочёл остаться таинственным и не светиться перед Элайзой. Это слегка нервировало, но только слегка: возможные отдалённые последствия вмешательства в корпоративные интриги сейчас заслонял в её глазах куда более близкий провал операции. Поэтому она удовольствовалась и тем, что безопасник передал ей пленного мехвоина – Джерри Павана, взятого при налёте на Шуштар. Как явствовало из протоколов его допроса, он временно командовал ударным лэнсом, задачей которого было посеять панику в планетарной столице. В идеале, она должна была заставить оставшихся там офицеров и менеджеров «ММ&М» капитулировать перед пиратским таскфорсом. Но этому помешали два обстоятельства: пленение самого Павана, после чего трое оставшихся мехвоинов лэнса удрали к своим, и раннее прибытие отряда Маркхэм – его ждали десятью-двенадцатью часами позднее, когда всё должно было закончиться. А так провалилась даже программа-минимум – заставить гарнизонный отряд и «Синюю гусеницу» вернуться в Шуштар.        «Не сильно-то это нам помогло», прокомментировал энсин Джеймс Смитингтон. Ему ещё в кадетском повезло прослушать спецкурс по оперативному планированию, и за неимением других специалистов такого профиля в ударном отряде он взял это на себя. Сейчас этот затянутый в чёрный флотский комбез молодой офицер присел на край стола в привычной уже боевой рубке броневагона с чашкой крепкого кофе в руке.       -- Соваться в Кадисию – авантюра, – спокойно и мягко говорил он. – Баннер-сержант прав.       Он подмигнул Скотту, и тот усмехнулся в ответ.       -- Но против идеи сепаратно договориться с Мэтсоном ты не возражаешь, – сказала Элайза.       -- Тут да, вы правы. Точнее, я вижу возможность договориться с ним против Прохазки и «лорда» Уортингтона, – кавычки он обозначил голосом так, как могли только фронесс, старая канопианская аристократия. – Но я пока не уверен в предмете переговоров, и чем мы хотим с ним торговаться тоже представляю себе смутно.       -- Они покидают планету с уже взятой добычей, – сказала Элайза. – Мы оставляем за собой поле боя. За пленных офицеров, солдат и гражданских уже поторгуемся.       -- Ядерные заряды, которые надо разминировать, – вставил Скотт. – Это важнее.       Он погасил сигаретный окурок в уже переполненной пепельнице. Единственный из троих некурящий Смитингтон помахал ладонью перед лицом, отгоняя дым.       -- На самом деле, мы можем предложить им другое, – сказал он и, отхлебнув кофе, продолжил. – Если ваша, Скотт, версия о заложниках – семьях наёмников как гарантии выполнения ими условий сделки верна, то мы можем предложить Мэтсону союз против Уортингтона. Совместный удар по бандитскому логову!       -- Че-го? – встрепенулась Элайза.       -- Смена сторон – в наших и его интересах. А что вы на меня так смотрите?       -- Наёмники делают это реже, чем о них думают... – Уилбур хотел ещё выразиться на тему чванливых и высокомерных дворян, но осёкся. В конце концов, из них троих он был единственным простолюдином.       -- Я знаю, – кивнул Смитингтон. – Но Мэтсона мы постараемся убедить. Я же сказал, это в его интересах: Уортингтон ему точно не друг, а если верно предположение о заложниках, то даже наоборот. И лучше это, чем оказаться военным преступником, если дело дойдёт до применения ядерных бомб.       -- Он с самого начала знал, что оно возможно, – сказала Элайза.       -- Нет, – покачал головою энсин. – Вначале ядерные заряды были козырем в партии Уортингтона и Мак-Доно. Страховкой бандитского короля от кидалова корпоратов. Так что возможное срабатывание их отодвигалось на некую неопределённую перспективу, когда Мэтсон уже сделает своё дело, рассчитается с нанимателем и будет таков. Риск замараться исчезающе мал, даже с учётом, что человек Уортингтона – Прохазка, кажется? – попытается замазать его кровью... тем же налётом на Шуштар. Теперь ситуация изменилась.       -- Да... – медленно проговорила Элайза. – Пат, выйти из которого можно лишь опрокинув доску.       -- Да! – воскликнул Смитингтон. – Но думаю, даже бандит вроде этого Прохазки трижды подумает прежде, чем решиться на это.       -- Поэтому он до сих пор не взорвал заряды. Ты это хочешь сказать? – спросил Уилбур Скотт.       -- Да. Именно это. – Смитингтон встал и налил себе ещё кофе.       -- Нам надо выжать больше сведений из Павана, – сказала Элайза. – Расклад в рейдовом отряде, отношения между Мэтсоном и Прохазкой…       -- И сведения о группировке Уортингтона и его логове, – добавил Смитингтон. – Это тоже нам важно. Если мы хотим подбить Мэтсона на союз против бандитского короля, мы должны хорошо представлять, чем тот располагает.       Элайза кивнула. Уилбур демонстративно хрустнул пальцами, разминая.       -- Но этот орешек должен быть крепче нашего офисного мальчика, – сказал он.       -- Зато и церемониться с ним не надо. Мак-Доно нам пригодится союзником, а этот – просто ходячая база данных, которую надо расколоть и выпотрошить, как следует. Кадисия, Балават Магистрат Канопуса       Дарий Оливейра легонько потормошил девушку за плечо.       -- Просыпайся.       Катарина открыла глаза и непонимающе уставилась на него.       -- Ты уснула. Я бы дал поспать, но времени у нас мало.       -- Что… почему?       -- Слушай меня внимательно, – сказал Дарий. – Ты хочешь отсюда выбраться? Вернуться к своим, домой?       -- В чём подвох? – девушка села, спустив ноги на пол.       -- В трудностях побега, – усмехнулся Оливейра. – И поручении, которое тебе надо выполнить.       -- Каком поручении? – спросила девушка.       -- В нескольких километрах от Кадисии сел ударный отряд ваших военных, – начал объяснять Оливейра. – Там же окопались и остатки гарнизона. Ты машину водить умеешь?       -- Нет…       -- Тогда придётся угонять бэттлмех. Мой «стингер», – добавил он. – Надеюсь, ты вернёшь мне его потом не сильно побитым.       -- Так-так, – сказала девушка, поднимаясь на ноги, – вот, значит, для чего был весь этот спектакль.       -- Эй, эй, – возмутился Оливейра, – ты сама на меня набросилась! я планировал только выпить-закусить и поговорить…       -- А что я красивая – врал?       -- Ты красивая, – сказал Оливейра. – Ты очень красивая, и ты мне нравишься, и… я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Поэтому я устрою твой побег. Сейчас. Ты готова?       -- Да, – помедлив немного, ответила девушка.       Села на кровать рядом с Дарием, и тот приобнял её за талию, притянул к себе. Катарина не возражала.       -- На эту флэшку я записал сведения об обороне пиратов и ядерных зарядах, заложенных под перерабатывающий завод.       -- Ядерных?!.       -- Чорт… да. Давай тогда по порядку: я лейтенант наёмного отряда, который сейчас работает на Джоффри Уортингтона, бандитского короля. У него логово в паре джампов отсюда, и он подрядил нас на этот рейд. Но тут не просто рейд, тут сговор с вашими толстосумами… как я понимаю – разборки в верхах компании, которая ведёт здесь горные разработки. В общем, пираты заложили три ядерных заряда под здешний перерабатывающий завод. Если их подорвать, снесёт не только Кадисию, вся округа станет непригодной для жизни.       Глаза девушки испуганно округлились.       -- И вы… ты…       -- Мы хотим выйти из дела и уйти. Но для этого нужно разобраться с пиратами. У них лэнс мехов против наших двух, но ещё почти сотня бойцов пехоты, а у нас только мехвоины, лётчики и технари. Поэтому нам нужна помощь ваших военных, у них-то пехота есть.       Кэт кивнула. Мехвоины, лётчики, технари – их должно быть всего полтора или два десятка человек, и в тактике пехоты они не сильны, даже если драться умеют. Что тоже не факт: сама Кэт, например, ни в рукопашке, ни в стрельбе из ручного оружия была не сильна. С двумя лэнсами мехов и авиацией – сколько там её у них было, эскадрилья? – наёмники представляли немалую силу на поле боя, но в тылу пираты крепко держали их за горло. Уяснить этот расклад девушке не составило труда.       -- Почему вы вообще связались с пиратами? – спросила она.       -- Потому что Бюро по надзору повесило на нас хайринг-бан. Полтора года, – ответил Оливейра, – которые только начались.       -- Что вы такого натворили?       -- Послали на хуй мариковского генерала, решившего послать нас на убой против воинского дома Дай-да-цы. У них там был батальон мехов с воздушной поддержкой, который нам приказали сдерживать, сколько можем. И мы решили, что с неполной ротой не сможем его сдерживать и ушли. После этого, как ты понимаешь, фронт рухнул, и дом Ляо взял Пилпалу. А мы вышли крайними, хотя максимум, что могли, это затормозить капелланское наступление на несколько часов, если бы очень повезло, то на сутки. Марику бы это не помогло.       -- Да уж…       -- Кэти, пожалуйста… сделай, что я прошу.       -- Сделаю. – С минуту ещё они сидели, прильнув друг к другу, прежде чем Дарий потянул её встать.       -- Идём. Время дорого.