Undead

После того, как убьёшь один раз, больше убивать не страшно. Это делается легко, один выстрел серебряной пулей, один удар в нужное место — противник мёртв. Чонгук знает, что Сокджин в курсе того, чем он занимается — он, наверное, уже навёл справки и выяснил, что Чон взял на себя несколько десятков заказов. Всё официально, разрешение на уничтожение выдано, он имеет полное право убивать этих мразей. Все они до единого — убийцы и ублюдки, раз уж Ассоциация требует их смерти. Поэтому, лишний раз вспоминая болезненно бледного Тэхёна, лежащего без сознания, Чонгук не боится срывать свой гнев на тварях, которых убивает. Одного вампира более низкого ранга он связал и вытащил на солнце. И все несколько часов, что тот горел, наблюдал за его смертью, думая о том, что так будет с каждым приспешником Ёнука. Разумеется, он убивает не просто вампиров, а тех, кто работает на чёртову мразь, из-за которой его Тэхён сейчас мучается. Если бы только Сокджин-хён просто пустил его в комнату к оборотню, чтобы Чонгук мог бдить его сон день и ночь, охотник сейчас не устраивал бы геноцид вампирской мафии. Чонгук готов поспорить, что учитель специально запретил ему видеться с любимым, надеясь именно на такое развитие событий. Это ведь то, о чём он так мечтал — чтобы Чонгук наконец занялся делом, начал убивать нечисть. Однако Чонгук не уверен в том, что его наставник ожидал подобного. Вряд ли Сокджин, даже зная о безрассудстве своего ученика, мог предвидеть то, что в итоге Чон попытается выйти на след Ёнука. И Чонгуку всё-таки удалось зацепиться за нить, ведущую к его главной жертве. Чон следовал этой нити, не зная, приведёт или она его к Ёнуку, но твердо желая окончить его существование как можно быстрее. Чтобы точно знать, что его Тэхёну больше ничего не угрожает, что Кима не заставят больше участвовать ни в каких опасных операциях. Чон не понимал, зачем ждать целый месяц, чтобы убить вампира, если можно сделать это быстрее. Ведь Квон за это время может успеть отнять жизни у ещё многих таких же, как Тэхён. Может причинить кому-то даже больше боли, чем заставил испытать Чонгука, когда один из его людей выстрелил в оборотня. Хотя в это Чону слабо верится — ему казалось, что если Тэхён умрёт на его руках, то он просто умрёт следом от пережитой боли утраты, прямо в тот же час. В двух словах — Чонгук мстил. Так как Ёнук был далеко не идиотом, несмотря на раздутое самомнение и высокое эго, найти его было тяжело. Безусловно, у Ассоциации есть досье на каждого вампира, однако в этих досье ничтожно мало информации. Её попросту не хватает, чтобы выйти на такую шишку, как Квон. Чонгуку пришлось впервые за долгое время включить мозг и провести целое расследование. Он взял штурмом хранилище с документацией Ассоциации, перерыл там всё, чтобы откопать все записи о деятельности Ёнука. И таким образом он смог узнать несколько имён, которые и стали той самой нитью. Всех зафиксированных пособников Ёнука Чонгук находил, а после устраивал им целый ад, который однако, по мнению охотника, и рядом не стоит с тем, что заставил его испытать их предводитель, когда Тэхёна смертельно ранили. И мучения Чонгука продолжаются до сих пор, ведь точно неизвестно — очнется ли Ким или так и продолжит лежать без сознания. В больнице ему, учитывая что он не человек, помочь ничем не смогут — только, разве что, если его состояние резко ухудшится. Тогда его придется подключать к аппаратуре жизнеобеспечения. Чонгуку становится не по себе каждый раз, когда он об этом думает. И убийства отвлекают его. Поиски заставляют сосредоточиться на себе полностью, погрузиться в них и напросто забыться. Чонгук ищет. Чонгук находит. Задает вопросы. Получает ответы. И убивает. А после круг возобновляется. Каждая новая жертва либо выводит его на кого-то нового, либо даёт наводки на уже убитых им вампиров. Каждый раз Чонгук, считая, что смог выйти на свежий след, заходит в тупик. Ищет снова, новых людей, новые имена. Поиски кого-то вроде Ёнука оказались делом тяжким. И неблагодарным: в Ассоциации его, ожидаемо, высмеяли, когда выяснилось, на кого он, совсем ещё зеленый новичок, охотится. Однако всё в конце концов даёт свои плоды, и его труд в том числе. Когда руки охотника были уже по локоть в крови после убийства множества приспешников неуловимого вампира, он смог выйти на его Правую руку, который, несомненно, был в курсе, где сейчас находится его босс. Выйти на этого человека было сложно, ввиду того, что Правая рука у Ёнука меняется частенько. Всё же работать на Квона опасно для жизни. И, конечно же, его новую Правую руку ожидала та же участь, что и его предшественников — Чонгук намеревался убить его, выпытав всю нужную информацию. Но сначала его надо было поймать. Со Сынмин — так звали его нынешнюю цель — был вампиром В-ранга. По силе он уступал тем же Юнги и Ёнуку, однако превосходил всех тех, с кем до этого приходилось сталкиваться юному охотнику. Однако Чонгука это не остановило. Тем более, что его конечной цели Ассоциация Охотников причислила A-ранг. Он никогда не сможет убить Квона, если не справится с его Правой рукой, Сынмином. Для обыкновенных людей Со был успешным человеком, занимающим одну из руководящих должностей в одной небольшой компании, которая, конечно же, официально принадлежала вовсе не человеку, а представителю другого, скрытого мира. Чтобы похитить того, кто способен с легкостью вырвать твое сердце прямо из грудной клетки, требовался проработанный план. Или же отсутствие инстинкта самосохранения, большая удача и высокие навыки выживания. Первого у Чонгука не было. Зато было всё остальное, поэтому он, натянув на голову капюшон и перехватив поудобнее перцовый баллончик, наполненный чесночной смесью, отправился стремительным шагом к машине Сынмина, стоило тому припарковаться у своего дома. Чонгук следил за ним несколько дней, чтобы подловить идеальный момент для нападения, и он наконец настал. Всё произошло быстро, стремительно, буквально за несколько секунд. Чонгука учуяли за версту, нападение его ожидали, а потому вампиру удалось увернуться от атаки баллончиком и выбить его из рук охотника. Когда рука Сынмина легла на шею Чона, это означало конец. Сломать человеку шею одной лишь рукой не составило бы вампиру такой силы особой задачи. Чонгук был на грани смерти. Но вампир, безрассудно подпустивший его к себе так близко, сделал тем самым ошибку. Прежде, чем Со сжал руку на чужой шее, в его собственную вонзился серебряный клинок, что Чонгук прятал в рукаве. Ладонь вампира медленно разжалась — парализующий яд, изготовленный специально для вампиров B-ранга, действовал мгновенно. Монстр падает к ногам юного охотника. — Теперь ты от меня не уйдешь, — обещает он Квону.

***

Вампир приходит в себя сам, довольно быстро, несмотря на то, что в шее всё ещё зияет порез, а кровь до сих пор медленно стекает по груди, окропляя снежно-белую ткань рубашки в бордовый. Боль во всём теле была схожа с тем, будто в него вонзились десятки клинков. Вскоре, понемногу приходя в себя, Со осознал, что так и было — в его тело, прикованное к знаменитому серебряному креслу, орудию пыток для нечисти, вонзались множество серебряных шипов, причиняя адскую боль. Помещение, в котором он находился, было тёмным, почти ничего не разобрать, если бы не вампирское зрение. Вдали, у самого входа в это странное место, стоял охотник, схвативший его, и сверлил мрачным взглядом. Вампир усмехается. — Ты даже не подозреваешь, кто я, глупый мальчишка. — В том то и дело, что я в курсе того, что ты Правая рука Квон Ёнука, — подаёт голос охотник, выходя из тени. — А я — его будущий убийца. Полагаю, нам есть о чём поговорить. — Зря ты его не боишься. Он куда страшнее, чем кажется. Он безумец, а больше всего ему нравится причинять другим боль, используя свою власть, которую он просто нереально обожает. В его подчинении находятся все вампиры города. А те, кто не с ним — его враги, которых он несомненно себе однажды подчинит. И вместе мы сила, которая однажды восстанет из ночи и принесёт конец этому миру. И начнём мы с вас, Ассоциация. — Я здесь не от лица Ассоциации, — говорит Чонгук, игнорируя пламенную речь вампира. — Я здесь по личному делу. — Ассоциация, даже если будет использовать все свои силы, не убьет Ёнука! И ты думаешь, тебе это под силу? Конечно же, Ассоциация охотников не настолько слаба, чтобы не справиться с вампирской мафией Сеула. Просто верхушке до этого нет дела, у них сейчас другие заботы. Можно сказать, Ёнук для них, несмотря на свою мощь, не такая уж большая проблема, чтобы с ней организованно разбираться. Они просто выставили вознаграждение за его прах и дают разрешение на уничтожение всякому охотнику, кто решит попытать силу в битве с эти монстром. — Смерть Ёнука — вопрос времени. — Что же, тогда твоя смерть — вопрос твоей глупости, — ухмыляется вампир и Чонгук, не сводя с вампира взгляда, заходит ему за спину, поднимает что-то, а после возвращается обратно, волоча тяжёлый предмет. Когда охотник останавливается напротив вампира, Сынмин понимает, что он держит в руках — шипастая булава, какими европейские охотники ещё в далекие времена ломали нечисти кости. — Будешь пытать меня? — Буду. — У тебя глаза ребёнка, мальчик. Ты уверен, что тебе хватит стойкости? — Отчасти ты прав: ещё не так давно меня пугала лишь мысль о том, что в будущем я, подобно учителю, буду убивать и пытать кого-либо, не чувствуя при этом ни грамма вины. Однако всеми нашими чувствами руководит наше сердце. А мое сейчас — в холодных руках одно маленького волка, который завис между жизнью и смертью. И в этом повинен твой чёртов хозяин. Итак… моё сердце сейчас не со мной, так что и на твою боль мне откровенно плевать, приятель. Готовься кричать.

***

У Чонгука нет водительских прав, но ему это не помешало усесться за руль машины Сынмина. Он съезжает с парковки и, оказавшись на дороге, давит на газ, всё набирая скорость. На рукавах его толстовки кровь, но они чёрные, а потому пятен не видно. Зато на белых ладонях она видна. Чонгуку стоило бы помыть руки перед тем, как стремглав бежать к тому месту, где он похитил вампира, чтобы, воспользовавшись его ключами, отправиться на его машине в названное им место. Вампир, на удивление, сдался быстро — Чонгуку даже не пришлось переходить к более радикальным методам. Всего-то лёгкие, для вампира его ранга, конечно же, травмы. Но, видимо, Сынмин, как и прочие приспешники Ёнука, слишком любит себя драгоценного, чтобы терпеть боль ради кого-то другого, пусть даже своего лидера. Цель юного охотника сейчас, согласно полученной информации, находится в своем загородном поместье. Сынмин ему, безусловно, хорошо облегчил задачу, подробно описав путь к поместью. Даже такой топографический кретин как Чонгук справится с тем, чтобы туда добраться. Спустя час езды Чонгук выезжает с трассы на узкую дорогу, ведущую вглубь чащи. Там и должно быть поместье Ёнука, спрятанное за листвой деревьев. Когда Чонгук, по его мнению, заезжает уже слишком далеко, так и не увидев ни намёка на здание, он начинает нервничать, понимая, что Сынмин вполне мог его обмануть, чтобы Чон уехал на как можно более долгое время. Это может дать вампиру возможность сбежать. Охотник уже хочет повернуть обратно, но останавливает себя, немного подумав. Если Сынмин не соврал и Ёнук находится в поместье, которое взаправду существует и стоит неподалеку, то кем окажется Чонгук, упустив шанс убить врага лишь из-за недоверия к словам заложника? Проехав ещё немного, Чон наконец-таки замечает виднеющееся вдали здание и благодарит себя прошлого за то, что не сглупил и не вернулся, а упрямо продолжил путь. Остановившись неподалеку от поместья, ограждённого высоким забором, Чон хватает рюкзак, закинутый предварительно на заднее сидение, и начинает доставать из него требующуюся для предстоящей битвы экипировку. Он должен быть идеально подготовлен к бою, учитывая, кто его противник — не человек, а монстр. Сильнейший из них, к тому же. Вооружившись, как и подобает охотнику, всем, чем только можно было, Чонгук направляется к забору. Перелезает через него, приземляется на траве, чей зелёный цвет кажется почти что чёрным в тени ночи. Пробирается бесшумно к зданию, бродит вокруг, разведывая территорию, пока не наталкивается на настежь распахнутое окно, в которое залезает, проникая внутрь дома. Он ступает неслышно по коридорам, чувствуя себя неуютно из-за их сходства с теми, что у Сокджина, а также из-за гробовой тишины. Ни единого звука в округе. Будто весь мир умер. Чонгук понимает, что бродить вслепую по огромному зданию в поисках вампира, способного его учуять — глупо, а потому решает довериться интуиции. Его наставник всегда говорит, что интуиция — верная подруга охотников, и ей всегда нужно доверять. Чон же не пылал желанием доверять неведомому чувству, действенность которого до сих пор никем точно не доказана. Он не понимал, как может простая интуиция помогать охотникам в их борьбе с монстрами, в моменты, когда их жизнь в опасности. Он не верит в интуицию. Однако в данной ситуации у него попросту нет иного выбора. Чонгук прислушивается к себе, к тому, что говорит его шестое чувство. А оно противоречит самому себе. С одной стороны он, доверившись мистическому чутью, внезапно понимает, что искать Ёнука следует на втором этаже, в глубине дома. С другой — он понимал, что отсюда надо бежать. Бежать, как можно скорее. До сих пор им не был встречен ни один охранник: поместье было пусто. Поверить в это было сложно — Ёнук, который никуда без своей оравы кровососов — и один в целом поместье? Однако голос разума быстро заглушает жажда крови, жажда отмщения. Эта жажда была неумолима, Чонгук не мог ей не поддастся. Ведомый гневом и злобой, взявшими над юным охотником власть, Чонгук отыскивает лестницу наверх, покрытую ковролином бордового цвета, и поднимается по ней, прислушиваясь к малейшему шуму, к любому странному запаху, ко всем незаметным с виду знакам, предупреждающим об опасности. Останавливается Чон лишь тогда, когда ему на глаза показываются высокие дубовые двери, за которыми, — он уверен — и должен находиться Квон. Чонгук подходит к дверям и поднимает руки в чёрных перчатках к деревянным ручкам. «Он там, внутри», — кричала ему интуиция. «Беги», — предупреждала она же. «Убей», — требовала жажда мести. Чонгук открывает двери. Он проходит в комнату, освещённую лишь лунным светом из окна, и сталкивается взглядом с парой алых глаз. На софе, обитой бордовым бархатом, восседал вампир, закинув ногу на ногу и попивая кровь из золоченного кубка. Чонгук, чьи глаза успели привыкнуть к ночной мгле, замечает улыбку на тонких окровавленных губах. Почему-то он вдруг вспоминает о крови Сынмина на своих руках. Ему становится не по себе лишь от одного взгляда вампира. Чонгук сглатывает. И, схватившись за пистолет, резко поднимает его на врага и стреляет. Ёнук лишь слегка откланяется в сторону, чтобы увернуться от пули. — Мальчишка, я был вампиром дольше, чем ты прожил. Думаешь, сможешь в меня попасть? — смеется тот. — Я уверен в этом. — Когда мне сказали, что ты отбитый идиот, я подумал, что невозможно быть настолько тупым, чтобы не осознать столь очевидной ловушки, Чон Чонгук. — Ты знаешь, кто я… — Чон делает шаг назад, наконец осознавая, почему до сих пор никого не встретил, почему смог сюда так легко добраться. Осознавая, почему Сынмин так быстро выдал местоположение своего главаря. — Схватить его, — приказывает Ёнук, и из двух дверей, расположенных по бокам от вампира и коих Чонгук до сих пор не замечал, вываливаются массы кровопийц, тут же устремляясь к нему. От первых двух Чон отбивается, используя пистолет, но оружие быстро выбивают у парня из рук. Чонгук достаёт скрытые клинки, когда к нему подбираются слишком близко сразу несколько, и всех этих нескольких ловко убивает. Он лишает жизни одного вампира за другим, пока на него не наваливаются целой кучей, прижимая к полу. Охотник вырывается изо всех сил, прекрасно понимая, что это бесполезно. Как раз в этот момент открываются двери, в которые неспешным шагом входит он, Со Сынмин. — Я вовремя? — улыбается вампир, выглядя совсем как новенький. Объяснение может быть только одно — он иссушил целого человека, чтобы ускорить регенерацию. — Да, вполне, — отвечает Ёнук, опуская взгляд на часы на запястье. — Этого охотничка надо бы привести в надлежащий вид. Поручаю это тебе. Не оставь на нём и живого места. Пусть Мин понимает, что я не собираюсь с ним шутить. — Как прикажете, — ухмыляется Со, переводя взгляд на Чонгука, которого вжимали щекой в пол с такой силой, что, казалось, они его вот-вот раздавят. Он угодил в ловушку Квон Ёнука как дурак.