Flashback
— Привет — привет, Ким Тэхён. — шелестит он хрипловатым голосом, от чего названный сглатывает в страхе. — Кажется, сбежать у тебя не получилось, да? — в голосе слышится насмешка и Тэхён прикрывает глаза, в предвкушении своей казни. — Знаешь, за такие штуки здорово наказывают. Ты так не думаешь? — но Ким не реагирует, да что там, он и не дышит вовсе. — Что ж, раз ты такой не разговорчивый, то я лишь… — Нет! — вдруг вскрикивает блондин — Я знаю, что вам нужно… — он приоткрывает веки, что до этого дрожали, и смотрит прямо в глаза напротив, замечая заинтересованность в них — Но меня не сломаешь так легко! — блондин скидывает чужие руки, отталкивая тяжеловатую тушу в сторону — Мне плевать, кто такой этот Чон Чонгук, ясно?! — но Мин лишь усмехается в ответ, сдерживая пробивающийся смех. — Мне интересно, как ты будешь отыгрываться. — скалится брюнет — Зря ты перешёл ему дорогу, теперь твоя счастливая и спокойная жизнь ой как изменится. — Юнги подмигивает замершему парню и, толкая дверь, замирает — Я советую тебе не сбегать больше. Чонгук не даёт поблажки, таким как ты. — договаривает и выходит из туалета.End of flashback
Спокойная? Счастливая? Тэхёну хотелось рассмеяться на этих словах. Давно ли его жизнь стала таковой? Видимо, мало они о нём знают, раз осмеливаются так думать. Скорее его жизнь станет ещё дерьмовей, чем была. Счастливая… Ким давно не слышал о счастье, оно исчезло ещё в тот роковой день, вместе с радостью и широкой улыбкой. Сгорело вместе с надеждой, что похоронена в могиле с его матерью и отцом. Поблажки? Какие нахер поблажки? Киму просто везло или брюнет и вправду мог раздавить в любой момент, причём в прямом смысле слова. Догнать тогда, а не стоять и смотреть на попытку побега? Столько вопросов, что голова взорвётся скоро. …Зря ты перешёл ему дорогу… А ведь и, правда, он просто перешёл эту чёртову дорогу, не в том месте, не в то время. Что за грёбаный сарказм. Наверху так решили пошутить над бедным мальчишкой? Что ж, скверные шутки, однако. Не проще было сразу поездом переехать? На физкультуре блондина снова отчитывают за форму, а точнее за её отсутствие, и как всегда разрешают заниматься в том, в чём парень одет сейчас. А Тэхён в какой раз думает о том, что не будет же он щеголять в одной майке да шортах. При таком раскладе его в психушку загребут за изуродованное собственными руками тело. И вообще давно бы пора сделать себе освобождение. После пар Ким вспоминает, что со всей этой суетой он забыл купить себе краску, цвет давно уже сошёл, показывая потемневшие корни. Поэтому он идёт прямиком в торговый центр, где находится его фирменный магазин, куда он ходит каждый месяц. Ещё подростком он заметил ничем не приметную марку, проходя с мамой мимо небольшого ещё тогда вагончика с разной краской. Продавец на тот момент был совсем юным, казалось даже младше Тэхёна. Лишь когда они познакомились, Ким узнал, что парень подрабатывает у своего отца нелегально. Позже, блондин помог сети развиться и перерасти в огромный магазин с косметикой. Его любимый магазин. — Тэхён! Давненько тебя не было, чувак — тут же подлетает тот самый продавец, что теперь перенял фирму отца, ведь тот погиб. — Я как раз припас для тебя два бутылька краски. Тэхёну всегда казалось, что этот парнишка под кайфом, говорил он на лайте, и никогда не обращал внимания на то, из какого общества сам блондин. Расслабленный и будто в своей вселенной. — Да, привет, проблемы были. Давай сразу две. — Ооо, решил раскошелиться на краску? — смеётся тот, а Тэхён устало улыбается и слегка кивает. — Не хочешь сменить цвет? Сколько лет ты уже блондин? — парень пробивает товар, выбирая самый красивый пакетик для такого важного в его жизни гостя. — Нет. Я никогда не сменю этот цвет, ты же знаешь. — Даже под острым лезвием ножа? — шутит продавец, выдавая чек. — Я был бы, наверно, рад, если это лезвие приложили бы к моему горлу. — подмигивает блондин — Бывай, Пит. — и уходит, оставляя окаменевшего парня позади, но слыша уже на довольно отдалённом расстоянии слова «Смешная шутка, Тэ» Если бы это было шуткой… Он задумчивый выходит из магазина, засматриваясь в экран телефона, где был виден список продуктов для дома. И не сразу до него доходит, что край его фирменной куртки, которую он надевает только в торговый центр, давно сжимается маленькими детскими пальчиками, дёргающими ткань. Он слышит тихие всхлипы, после разражающиеся в громкий плач. И только сейчас оглядывается и замечает возле себя ребёнка, который почему-то…плачет? Девочка с высоким хвостиком, завязанным чёрным бантом, в жёлтой толстовке с капюшоном и тёмно-синих джинсах смотрит на Тэхёна заплаканными глазами пуговками и, всхлипывая, протягивает милое «Дяденька-а». Ким замер, смотря на девочку в ответ и не зная, что делать. Не то чтобы он не имел дела с детьми, ведь когда-то у него были кузены и кузины. Когда-то, потому что сейчас их родители берегут своих чад от, как они думают, поехавшего кукухой братца. Блондин разворачивается к малышке передом и присаживается на корточки, чтобы быть на уровне с дитем. — Хэй, ты чего плачешь? Где твои родители? — он гладит её руку и добродушно улыбается. — Ты потерялась? — Нет, дяденька-а — протягивает она и всхлипывает — Только не возвлащайте меня лодителям, пожалуйста! — она не выговаривает букву и это заставляет парня тепло улыбнуться. — Хорошо-хорошо, не плачь, хочешь я куплю тебе что-нибудь? — девочка кивает и шмыгает красным носиком — Тогда давай зайдём в какой-нибудь отдел, а потом ты расскажешь мне, что случилось? — Угу. Тэхён повёл её в детский бутик, маленькая ручка вцепилась в Кимову, а смуглое личико уже давно высохло от слёз и ярко светилось счастьем, что незнакомый дядя купит ей игрушку. Блондину на глаза попались два пушистых кролика брелка. Один был розовым, а второй — чёрным. Девочке, видимо, тоже они пришлись по душе. Это было видно по её загоревшимся глазкам. — Дяденька, они такие класивенькие, а вот этот похож на моего блатика! — она показывает на чёрненького кролика. — Дяденька — дяденька! Можно моему блатику тоже клолика?! И больше всего умилительно звучит это слово «блатик». Тэхён не мог отказать такой милашке, поэтому с удовольствием купил ей две игрушки. А на кассе заметил ещё и леденцы. О деньгах он и не думает, да и какая речь может идти о них, когда рядом такое солнышко, которое ну очень хочется порадовать. Стоит им выйти из бутика, как маленькое чудо начинает щебетать о том, какой дяденька добрый и хороший, прям как её любимый братик. И уже усевшись на свободную лавочку, Ким задал давно волновавший его вопрос. — Так почему ты сбежала от родителей? — А…Это… Маме нужно было купить платье, а у папы лабота, но маме хотелось, чтобы папа поехал с ней и никак иначе! Поэтому из-за того, что мама долго выбилала платье, папа опаздывал на лаботу и злился. Они поссолились… — девочка опустила грустное личико, видимо, вспоминая громкую сцену — Они ссолятся постоянно, а мне стлашно, но блатик всегда лядом, хоть ему и достаётся вечно. Поэтому вы должны позвонить моему блатику, чтобы он меня заблал. — она открывает свою чёрную сумочку, что висела на её плече всё это время, и извлекает из неё, что-то маленькое и розовое. Этой вещью оказывается детская телефонная книга с принцессой на обложке, в которой выведено корявыми буквами всего три номера. — Мамочка, папочка и блатик! — восклицает она и суёт книжку прямо под нос блондину. — Вот, позвони блатику! Тэхён незамедлительно набирает номер так называемого «братика», три гудка и трубка тут же снимается. — Да? — слышится строгое по ту сторону. — Здравствуйте, я звоню по поводу вашей сестры, мы в торговом центре «Минсо», ваша сестра потерялась и… — Ким не успевает договорить, слыша быстрые обрывистые гудки. Сбросил. Как не вежливо. — Ну что? — тут же реагирует девочка. — Думаю, он уже едет. — усмехнулся блондин, убирая гаджет в карман. — Но послушай, — он снова сел на корточки, вглядываясь в детские глазки — в таких ситуациях, лучше не сбегай от родителей. Старайся не обращать внимания на них. У взрослых ссоры случаются на ровном месте, это не столь страшно. Как поссорились, так и помирятся. — ребёнок быстро кивает, улыбаясь, а Тэхён вспоминает своё детство, когда мама объясняла ему всё то, что сейчас говорит он сам — Тебе повезло, что именно я заметил тебя, а не какой-нибудь страшный дядя, который сотворил бы с тобой плохие вещи, понимаешь? — он ерошит мягкий хвост и поправляет капюшон толстовки. — Да, дяденька! — она шутливо отдаёт честь, приложив ручку к виску, на что Ким смеётся — Блатик — блатик! — вдруг начинает кричать девочка, показывая указательным пальцем позади Тэ. — Так быстро?! — Тэхён удивляется, начиная вставать, и, оборачиваясь, понимает, что удивляется вовсе не по этому поводу. — Джихё! — тот самый «блатик» подлетает к сестре, хватая её на руки и крепко прижимая к сердцу, а затем так же быстро ставит. — Почему ты здесь? Где родители? Ты что, сбежала? — заваливает он её вопросами. А Тэхён не двигается. Не думал он, что встреча с самим Чонгуком, что сейчас подозрительно мягок, произойдёт так быстро. — Ты?! — грубо крикнул брюнет, заметив студента, он, вмиг превратившийся в разъярённого быка, схватил блондина за грудки — Какого чёрта, Тэхён-и, ты рядом с моей сестрой дышишь?! — горячо выдыхает он в лицо тут же съёжившегося парня и ни разу не заметившего смягченного окончания его имени. — Блатик! Он спас меня! Отпусти, отпусти! — девочка дёргает Чона за полы драпового пальто, и уже было начинает плакать. Тэхён удивляется ещё больше, когда эмоции брюнета начинают играть на лице в неведомую игру. Он опускает Кима и… погодите-ка… мило улыбается?! Кажется, кто-то сдулся под напором сестрички. Он умеет улыбаться?! Расправляет уголки воротника куртки, но при этом злостно убивает его взглядом и оборачивается к сестре. — Я… Я всего лишь успокоил девочку и позвонил тебе. Ничего такого я не делал. — оправдывается парень, косясь на ребёнка. — Джихё, с незнакомцами нельзя разговаривать, разве не этому я тебя учил? — брюнет игнорирует студента, присаживаясь на корточки рядом с сестрой. — Но если блатик знает дяденьку и так любезно с ним лазговаливает, то дяденька не незнакомец! — видимо, как раз от сестрёнки то самое «Тэхён-и» не ускользнуло. Чонгук, кажется выпал из вселенной, постепенно заливаясь краской. И не понятно: от злости или же от неловкости. У Тэхёна же скоро глаза выкатятся из орбит от происходящего. Да чтобы Чон Чонгук и милашничества… кажется, вещи параллельные. Но с другой стороны Ким видит, как брюнет еле сдерживает себя, чтобы не нахамить и не взорваться. Значит, вон оно что! Сестра для него, как стоп-сигнал, получается. — Идём, Джихё, в машине всё объяснишь. — брат дёргает девочку за хрупкую ручонку и тащит к выходу. — Пока, дяденька! — другой ручкой она машет на прощание блондину, что так и стоит в ступоре, летая где-то в своих мыслях. — Дяденька, идёт с нами. — чуть громче, чтобы Ким услышал, говорит Чонгук. — Переговорить надо. Тэхён дёргается и понимает, что дороги назад уже нет. Если сейчас снова сбежит, как сказал Юнги, поблажки не будет. В это раз его точно догонят. Парень поспешил за уходящими. Была, не была. Ну не убьёт же он его на людях, в конце концов. Уже у машины он замечает, как Чонгук бережно сажает сестру на заднее сидение и пристёгивает её защитными ремнями, гладит по пушистому хвостику и подтягивает его. Так заботливо и мило, странно и необычно. Но сковывает тело от страха, когда Чон поворачивается к нему лицом и тёплая улыбка тут же сходит с его лица, переходя в злую искривившуюся, рука поднимается вверх с ключами от автомобиля и блокирует двери. Вот тут-то Тэхён и поджался, нервно сглатывая, но стараясь не показывать снаружи, как всё трясётся внутри. Брюнет показывает куда-то вперёд рукой, подальше от машины. Ну, ясно, не хочет, чтобы его сестрёнка видела братика монстром. Чонгук идёт первым и, на приличном расстоянии, неожиданно останавливается, поворачиваясь передом. Тэхён тоже замирает, смотря куда-то под ноги, не замечая хищного взгляда напротив, осматривающего с ног до головы. — Не думал, что мы встретимся вот так, блондиночка. — первым заговаривает брюнет, и ключица вновь напоминает о приевшимся прозвище, начиная жечь сквозь ткань. — Что ты хотел? — он осмеливается поднять глаза на рядом стоявшего, но поздно понимает, что очень даже зря. Видит, как губы шевелятся, произнося отдельные слова, но слышит он лишь собственное сердцебиение, отбивающее всё громче и громче. Пальчики аккуратно пробираются вглубь сумки, за утонувшим в ней, таким нужным сейчас, баллончиком. В горле пересыхает, а язык то и дело проходится по чуть пухлым губам. Он не осознаёт, что происходящее не ускользает от брюнета, который с интересом наблюдает и ждёт того самого момента. И когда рука, наконец, находит вещь, Тэ слышит нервное: — Да ты издеваешься?! — Не подходи! — выкрикивает блондин и выставляет обе трясущиеся руки вперёд вместе с перцовым баллончиком, зажмуривая глаза. И буквально через несколько секунд он слышит тихий смешок. Чонгука это несомненно забавляло. — Ты бы поберёг своё зрение, малыш. — усмехнулся парень, а Ким приоткрыл глаза, заметив, что диффузор баллончика повёрнут на Тэхёна, смотря прямо на него. Парень впопыхах переворачивает защитное средство, но не успевает нажать, как его ловко выбивают из рук с коварной улыбкой на лице и хватают под локоть, утаскивая куда-то за угол, а продолговатое оружие, упав, продолжает катиться к машине. — Что тебе нужно?! Так пытаешься сказать спасибо? — вырывается у блондина, что после прикусывает кончик языка за излишнюю дерзость, ведь глаза напротив сужаются, наполняясь бешенством, пальцы сжимаются в кулаки до хруста и Ким уже летит в холодную стену, придавленный крепкими руками, что держат его за грудки. Спина отдаёт ноющей болью, а во рту появляется приторный вкус железа. — Не зарывайся, кажется, я предупреждал тебя держать язык за зубами! — ооо, Тэхён ещё как держит, что аж прикусывает до крови. — Тебе повезло, блондиночка, что меня ждут дела, но не забывай, что я повсюду и знаю о всех твоих передвижениях. — он дотягивается скользким языком до ушной раковины, щекоча нервные окончания, и ядовито шепчет, пуская стаю мурашек по всему телу — Думаешь, можешь дышать свободно? Время — самое страшное наказание, малыш. — парень отстраняется и выпускает куртку из пальцев, отворачиваясь и отходя на небольшое расстояние, но останавливается — Ты мне интересен, Тэхён, и это к твоему несчастью. — с ухмылкой произносит он и исчезает за поворотом. Слова медленно вливаются в наболевшую голову. Парень стекает по стенке вниз, зарываясь пальцами в растрёпанные волосы. — Это он так отблагодарил сейчас? — вырывается вместе с холодным воздухом из уст. Он не понимает, что сделал такого, за что должен расплачиваться собственными нервами. Но точно знает, что Чонгук играет роль. Определённую роль в своей жизни, что ему дали. И только с сестрой надевает маску белого и пушистого зайчика. Теперь понятно, почему тот заяц показался девочке похожим на её братика. — Дяденька, они такие класивенькие, а вот этот похож на моего блатика! — она показывает на чёрненького кролика. — Дяденька — дяденька! Можно моему блатику тоже клолика?! Любезный и прилежный, братик, ну просто душка, но такой недоступный и таинственный. Ради чего он притворяется? И когда он притворяется: рядом с сестрой или же в обществе? Любопытство не доведёт до добра, Тэхён. Но это скорее первое за весь год, что будоражило его интерес хоть к чему-то. Студент подходит к тому злосчастному газовому баллончику, что укатился к обочине, и кладёт его обратно в сумку. И как он только мог так оплошать.***
Чонгук просто в исступлении от произошедшего. И сам не понимает, почему. Но, когда он увидел Тэхёна, рядом со своей сестрой, всё тело пронзило ярью, лишь от одного взгляда на блондина. К тому же, его никто не должен был видеть другим. А сейчас он пытается отчитать сестру за её выходку. — Джихё, сколько раз я говорил, не сбегать от родителей? — раздраженно произносит брюнет и смотрит в зеркало заднего вида, замечая в нём погрустневшее личико малышки, и останавливает автомобиль на светофоре. — Что случилось на этот раз? — уже более спокойно выдыхает. — Мама с папой опять поссолились. Папа сказал, что они лазведутся. — девочка, тихо всхлипывая, вытирает мокренькие пухленькие щечки. — Ты же знаешь, что папа просто погорячился, лисёнок. — он дотягивается до подбородка сестры, поднимая голову ребёнка и даря тёплую улыбку, успокаивая. — Когда родители ссорятся, не нужно уходить, как бы страшно тебе не было, Джихё, братик не всегда сможет быть рядом с тобой, понимаешь? — Но блатик! В этот лаз ты тоже был не близко! И ничего же не случилось! Тот дядя, что меня спас, был очень холошим! Он купил мне леденечик и зайчика! А ещё заботливый дяденька купил не только мне подалок, но ещё и для блатика! — Джихё достаёт из сумочки чёрное пушистое нечто и отдаёт Чонгуку, что бурно реагирует на такую проделку блондина. — Плавда, он класивый?! — улыбается девочка, замечая красные щеки брюнета. Он смотрит на мордочку кролика, вспоминая, как глупо улыбался Тэхён его сестрёнке. …такой милый — А ты, случайно, не знаком с этим дядей, блатик? — подмечает она, когда брат зависает взглядом на игрушке. Но тут же встряхивает головой, нервно суёт в карман кофты кроля и трогается с места. — Нет! — бросает он. — И вообще, этот дядя не хороший, Джихё. А если бы он что-нибудь сделал с тобой? Украл бы?! — Дяденька такой же доблый, как блатик! — дует щёчки малышка и обиженно скрещивает ручки на груди, что вызывает дурацкую улыбку на лице. Машина подъезжает к большому особняку, где охрана открывает алюминиевые ворота. Чонгук помогает сестрёнке выбраться, отстёгивая все ремни, и, держа её за ручку, заводит в дом. Уже вечером, когда ребёнок игрался в своей комнате, Чон, разгневанный на оплошность родителей, ждал их у входа, подпирая кухонный стол бёдрами. Старшие со смехом залетели в прихожую, будто и никакой ссоры не было. А то сообщение, что отправил старший сын отцу по поводу найденной сестры, вообще никого не волновало. Ну, сбежала и сбежала. — Нагулялись? — приступает сразу к делу Чон младший. — Никого не забыли, нет? — Джихё… — У себя в комнате. — перебивает парень, уже зная вопрос — Неужели, решил поинтересоваться, где она? — Чонгук-и, не язви — пьяно улыбается мачеха и, проходя мимо, ерошит уложенные в пробор волосы. — Не язвить?! — срывается брюнет — Вы потеряли ребёнка, ничего как бы? Пятилетнего ребёнка! Да, если бы я не забрал её…! — Но ты же забрал — спокойно напоминает отец. — Или ты ждёшь благодарности? — выгибает бровь он. — Благодарности?! — удивляется сын — Я жду, когда в ваши пустые головы придёт осознание, что у вас есть дочь и что вы несёте ответственность за неё! — Следи за речью! — вскипает Чон старший. — А ты за ребёнком! Они стоят близко друг к другу, убивая взглядом. Один из них впивается ногтями в ладонь, а у второго рука дёргается в предвкушении дать пощёчину. — Мне надоело так жить. — сквозь зубы шипит брюнет — Я нашёл квартиру рядом с универом и в ближайшее время съеду туда. Твои деньги на проживание мне не нужны, но если хочешь, чтобы я продолжал учиться, обязан платить за обучение. — Хах, мальчишка, да ты сдохнешь быстрее, чем проживёшь один день самостоятельно! — выплёвывает отец. — Отлично! Зато я действительно его проживу! — не отстаёт младший. Последнее слово было за ним, ибо отец, стиснув зубы, развернулся к лестнице, а сам брюнет, хлопнув дверью своей спальни, рухнул на кровать рядом с псом, закрывая кровавыми ладонями лицо и испуская раздраженный выдох. Как же он устал от этого всего. Он опускает руки, бросая взгляд на стену по правую сторону, гладит подушечками пальцев шершавое слово, что сам нацарапал когда-то. То слово всегда придаёт силы, поддерживает и заставляет помнить. То слово тёплое и родное, что выцарапано на сердце. То слово — мама… — «Спи, мой мальчик маленький, спи, мой сын » — совсем тихо падают строчки из любимой колыбельной — «…я с тобою рядом, будет всё у нас хорошо…» — «…Баю — бай, усни мой мальчик, » — в ночной тишине приятный голос — «ночь пришла, а день всё дальше, » — успокаивает и ласкает слух — «Тихо песню пою — колыбельную. Не зови ты мишку папой, » — тёплая ладонь поглаживает детскую щечку, погружается в чёрные пряди, нежно теребя их — «Не тяни его за лапу. Это мой видно грех — папы есть не у всех» — Она целует мальчишку в лобик и продолжает петь… — «…будет всё у нас хорошо » — шепотом допевает Чонгук — Мама… Он нащупывает что-то мешающееся в кармане ветровки. И вытащив чёрного кролика, вспоминает. На лице расползается застенчивая улыбка, а в голове всплывает образ Тэхёна, как он дарит эту игрушку, как ярко и живо горят его глаза, и как со страхом он смотрит на Чонгука…***
Тэхён снова пытается уснуть, но всё никак не удаётся. Взгляд то и дело возвращается к надписи, что появилась после того, как он пришёл домой. Такой милый… Кто мог подумать так о блондине? Ведь обычно на теле самые скверные слова. А это он и зачеркнуть не смог. И вот уже второй день он мучается от собственных мыслей. Надпись тепло отдаётся в груди. И это в первый раз. Между этими глупыми мыслями крутится ещё одна. Где Чонгук? Почему не трогает его? Не то чтобы Ким сам ищет себе на жопу приключений, но разве его не предупреждали? И что значит это его «Ты мне интересен»? Интересен, как личность? Как парень? Как кто? Находиться в универе стало как-то опасно. Почему? Ким и сам не знает, но точно уверен, что та выходка Чона, сподвигла всех остальных на коварные действия к блондину. И страшнее всего не их хитрые взгляды, пугающие во всех углах, а их поступки, что они начали вытворять буквально вчера. Сначала неожиданно исчез рюкзак и нашелся в туалетной раковине наполовину сырой. Затем сегодня пальто Кима каким-то образом оказалось в краске, что ему пришлось тащить его в химчистку. А по пути искать кредитку и своё портмоне. А вечером того же дня, когда парень возвращается с дополнительных занятий, он сгибается от боли и захлёбывается в собственных слезах, когда по длине всего предплечья по его внутренней стороне, вдоль синих вен тянется чёрная надпись « Просто убей себя, наконец-то », что начала появляться ещё на факультативе. В его жизни была тысяча скверных надписей, но до такой степени.., чтобы желать смерти... кому? Ким Тэхёну? Мальчишке, что сам её желает? Люди очень странные. Разве в их прерогативе распоряжаться чужими судьбами? И ладно, если парень был бы ужасным человеком, мучителем, убийцей... Ещё можно было понять, за что. Но Ким Тэхён...он же ничего не сделал, разве что прятался за толстой оболочкой в своем непроницаемом домике. Хотя раньше все двери и окна его внутреннего дома были для всех раскрыты, сейчас же этот дом наглухо заколочен. И видя погибельную черноту на своей руке, ему хочется смеяться. Не так, что "весело" и "задорно", а так, что душит и склоняет к земле, к полу, ко дну, ниже дна, в пропасть, в которой сам он давно уже тонет. Тонет, но всё ещё тянет руку, чтобы вытащили, пригрели и закрыли от тупых ударов по голой душе, по больному сердцу.