*Вопреки всем соблазнам
Тэ успевает только удивиться, что перед ним стоит Чонгук, что он в одних боксерах и до сих пор держит его руку, потому что глаза начинает нещадно щипать от шампуня, который в них попал, стоило только блондину их открыть. Он зажмуривается обратно, потому что больно, прикладывает к наверняка красному лицу (иначе, почему оно так пылает?) мыльные ладони, скулит, мысленно пытаясь унять боль в слезящихся глазах, и переминаясь с ноги на ногу, топчется по кругу. Спустя пару мгновений, его хватает за плечо всё тот же Чонгук, разворачивая к себе и включая воду. В этот момент из лейки сверху начинает течь вода и Гук, взяв двумя руками лицо Тэ, задирает его вверх, убирая волосы назад и помогая умыться. «Вот ведь…так напугался, что и про мыльную пену на лице забыл» — крутится в мыслях у Чонгука, пока он нежно водит ладонями по лицу парня напротив. И смыв, наконец, пену, заворожено поглаживает безупречную кожу лица большим пальцем. Почувствовав, что едкое мыло смыто до конца, Ким распахивает испуганные и слегка покрасневшие глаза. Чон тут же тонет в них, как в первый раз. Кажется, словно этот момент длится вечность, пока они смотрят друг другу глаза в глаза. Но как только блондин дёргается, Гук убирает руки с лица, перехватывая и сильно сжимая запястья парня, и прикладывает его к стене душевой, не отводя взгляда и не заботясь о том, что Киму больно. — Отпусти! Ты чего.?! — Тэхён испуганно метается взглядом от зажатых над собственной головой рук до потемневших глаз напротив, что жадно рассматривают его тело. Чонгук созерцает белёсые и выпирающие шрамы, которые рассыпаны по всему телу Тэ. В груди снова тянет от непонятных и ранее не виданных чувств. Его влечёт быть ближе, и он, не контролируя себя, тянется к виску парня, что зажмуривается, отворачиваясь в противоположную сторону от брюнета, и вжимается в холодную стену. Чонгук следует своим инстинктам в то время, пока в голове красным бьётся слово «STOP». — Что же ты наделал…- шепчет брюнет на покрасневшее ушко студента. Невзначай, вдыхает сладкий запах сирени чистых и мокрых волос блондина, морща нос от щекочущих холодных капелек. Осторожно, еле прикасаясь губами, целует небольшой шрамик у виска, который раньше не замечал, переходя на скулу и подбородок кроткими поцелуями. Слышит тихо-тихо, как скулит и всхлипывает Тэхён, просит хрипло отпустить. Собирает губами скатывающуюся по щеке солёную капельку, что сходит от зажмуренных век, где в страхе подрагивают длинные ресницы. — Я помогу… — завораживает своим шепотом и спускается ниже по шрамам к дрожащему плечу. Целует место рядом с надключичной ямкой и ловит лёгкий вздрог и хлюпанье уже покрасневшим носиком. Перехватывает чужие руки в свою одну, а второй стирает непрошенную влагу с зарумянившихся щёк и продолжает свои действия губами, натыкаясь на кое-что интересненькое. — Ммм, блондиночка? — проводит пальцами вдоль надписи, что располагается под ключицей, ухмыляясь и заглядывая в слезящиеся глаза — Она так подходит тебе… — наклоняется и сцеловывает с неё капельки воды, губами чувствуя под ней шершавую выпуклость, отстраняется и смотрит снизу вверх — Да? — Н-не н-нужно… пож-жалуйста — слетает тихое с уст блондина, перемешиваясь с судорожным всхлипом. Ему страшно, и не понятно, то ли от того, что его, кажется, сейчас изнасилуют, то ли от зарождающихся, словно редкий цветок, чувств, что скручиваются в тонкий узел, где-то внизу живота. Он чувствует себя забитой в угол мышкой, замирая и не дыша, чувствует мокрые губы над затвердевшим соском. Но в мыслях Чонгука и вовсе не было насилия, он обходит манящую бусинку стороной, касаясь губами тянущегося вдоль груди рубца, проводит по нему скользким языком, будто зализывая рану, тем самым срывая тихий и рваный выдох с губ блондина, что давно притих, лишь иногда поскуливая. Его кожа покрылась мурашками, а каждое прикосновение отзывалось пульсирующим покалыванием, как от сильного разряда током. — Такой чувствительный… — подмечает брюнет, заметив тяжело вздымающуюся грудь, и заворожено целует левее, задевая всё — таки губами розоватую бусинку и ловя где-то на периферии движение снизу. Он медленно опускает взгляд ниже, где давно стоит колом чужой член. Осознание этого вдарило по щам хорошенько, отчего Чонгук вздрогнул и взглянул на лицо сжавшегося и зажмурившегося блондина. Он тут же убрал руки с чужих, что безвольно упали вдоль тела от онемения. Тэхён, почувствовав свободу, неуклюже отшатывается от него в угол, сразу прикрывая руками своё достоинство, густо покрываясь красными пятнами с шеи до кончиков ушей. Он рассматривает голого Чонгука, задевая взглядом оттопыренный край боксёров. Чонгук, неподвижно стоящий на месте всё это время и немигающим взглядом смотрящий на, мать твою, обнажённого, смущённого, напуганного блондина, резко разворачивается боком к парню, ощущая всю неловкость и напряжённость ситуации. Он молчит пару секунд, пытаясь выкинуть из головы картинки голого Тэхёна, прикрывающего ладонями паховую область, которые прочно засели в мыслях. Всё же пытается взять себя в руки и, почесав затылок, неожиданно хрипло выдаёт: — Ч-что… — голос позорно даёт петуха, и парень прокашливается, впервые краснея. Кажется, перевозбудился…- Что ты здесь делаешь так поздно? — Я всегда моюсь последним после физ-ры… — хрипло бурчит блондин, наблюдая за нарастающими красными пятнами на шее парня и удивляясь этому. Неужели, он смущён? — Точно… Физ-ра… — шепчет себе под нос Чон, оглядывая руки парня. На местах, где Чонгук сжимал, остались красные пятна, что, скорее всего, перерастут в синяки. Неужели, у него такая нежная кожа? — А что… здесь делаешь ты? — Тэхён отворачивается, смущённый таким пристальным рассматриванием своего тела. — Не твоё дело… — буркает брюнет, отводя взгляд в стену напротив, и тут же переводит тему — То, что я видел…до чего… дотрагивался. Ты сделал? — но в ответ лишь тишина. — Тэхён? — Я пошёл… — быстро произносит блондин и, прикрываясь рукой, проходит мимо студента, но его крепко хватают за руку… снова, но хватку ослабляют. — Ты же понимаешь, что лишь вредишь своему здоровью? Не делай этого больше… — А то что? Сдашь меня в дурку? — Тэхён оборачивается и прожигает чужую руку взглядом. — А то…- Чон нагибается и шепчет в самые губы — Я не остановлюсь. Ким выпучивает глазёнки и изумлённо выдыхает. Что, простите, он только что сказал? Тэхёнову возмущению нет предела. Он яростно выдёргивает руку из захвата и свирепо смотрит в чёрные глаза напротив. — Это не твоё дело, понятно?! — вскрикивает он и кидает напоследок в лицо — Мудак! — разворачивается и выбегает из душевых. Чон же мягко проводит подушечками пальцев по проявляющемуся слову под ключицей и впервые счастливо улыбается. Тэхён, вбежав в раздевалку, громко хлопает дверью и тут же прислоняется к ней. Щёки горят неимоверно, а сердце, и того хуже, из груди скоро вырвется точно. Он прислоняет ладошку к груди, чувствуя короткие, но сильные толчки, и спокойно выдыхает, пытаясь привести свой сердечный ритм в порядок. Не удивительно, что у него встал на парня, ведь тот вытворял с ним такие вещи, трогал там, где Тэхён ещё никому не разрешал трогать. Но что действительно удивило парня, так это то, что Чонгук, увидев его голое тело, не смеялся над его худобой, не высмеивал его шрамы, не глумился… Наоборот, смотрел напугано и с…болью? Для него это вообще свойственно? Тэхён прикрывает всё ещё дрожащие веки и прикусывает нижнюю губу. Ещё никто не залечивал его глубокие раны. А Чонгук, кажется, залечил… Уже дома в ночной тишине при тусклом ночнике перед большим зеркалом Ким рассматривает своё обнаженное тело, подрагивающее от малейшего ветерка, что исходит от открытого окна. Тюль то и дело перекатывается, взлетает и опускается от холодного ветра, который трогает каждую мурашку на голом теле парня. Блондин пробегается по всем шрамам, разглядывает часть тех, до которых дотрагивался брюнет. Теперь они не отзываются фантомной болью, теперь они пылают ярким огнём, напоминая, что есть тот, кто смог превратить их из вечного скопа ноющих воспоминаний в одно единственное и незабываемое, хоть и такое смущающее, но не причиняющее боли. Он дотрагивается до своих губ, думая, что было бы, если бы до них дотронулся он. Какие его губы на вкус? Такие же сладкие, как и его нежные прикосновения? Он хотел…хотел бы попробовать их на вкус. И снова прячет лицо в ладошках, ведь так стыдно… …Я не остановлюсь. Это звучало ещё более странно, нежели его реакция. Тэхён прекрасно видел топорщащуюся кромку трусов парня. И то, что его дружок так среагировал на блондина, заставляет щёки заалеть. Как такое возможно, до сих пор остаётся только гадать. Вот уж чего-чего, а тело его однокурсника Ким никак не ожидал увидеть. Но оно было прекрасным, как Тэ и думал, подкаченным и мужественным, возбуждающим даже его, Тэхёна, что уж говорить про девушек, которые, скорее всего, каждый раз лежат под Чонгуком. Или Чонгук предпочитает парней? Он закрывает лицо ладошками от смущающих мыслей, будто их кто-то может прочитать, например, сам Чонгук. Тэхён не понимает, хороший ли Чонгук человек. Принёс свои вещи тогда в медпункте, да и защитил перед этими отморозками, улыбается и весь светится перед своей сестрой, заживляет его, Тэхёна, раны и переживает за эти чёртовы шрамы; умеет смущаться и даже улыбаться. Тогда зачем надевает эту свою холодную маску на лицо, зачем временами ведёт себя как ублюдок и полный мудак? А Ким? Хорошо или плохо он поступает сам, думая о нём и воображая? Сейчас бы спросить у кого-нибудь совета, как нормальный подросток, познающий мир, поговорить с отцом, выслушать, как сын, его наставления… вот только Ким совершенно один. Один в этом огромном мире и больше не запрещает себе думать и возможно мечтать о том, что эти чуть пухлые горячие губы когда-нибудь залечат остальные шрамы, которые где-то там ниже живота, прикоснуться к его собственным контрастно — холодным губам и будут терзать до тех пор, пока полностью не искусят душу. Тэхён понимает, что такими темпами когда-нибудь сам поддастся искушению. И он где-то в мыслях, в самых отдалённых уголках***
Первые несколько секунд после ухода блондина, Чонгук стоит в той же позе, подпирая левой рукой стену и взглядом залипая на светлой плитке. После, всё же шумно выдохнув, он прислоняется лбом к холодному кафелю и прикрывает глаза. В голове с бешеной скоростью начинают проноситься картинки произошедшего пятью минутами ранее, губы фантомно покалывает от всех поцелуев, что он успел оставить на такой сладкой коже студента. — И что это было? — самого себя спрашивает брюнет. В ушах до сих пор звенят всхлипывания и скулёж блондина, поднимая мурашки на коже парня. Он вздрагивает и стонет от своей же тупости. — Боже, он же меня теперь за километр обходить будет… Айщ…- зарывается пальцами правой руки в волосы, больно оттягивая, следом прикладываясь лбом всё об ту же бедную стену, быстро осознавая ошибку и потирая ушиб. И снова перед глазами всплывают такие яркие воспоминания, заставляя узел внизу живота завязаться с новой силой и напомнить о себе. Он опускает взгляд вниз на выделяющийся бугорок, зажмуривается до звёздочек в глазах и прикасается… В голове глубоко засел сорвавшийся с таких притягивающих к себе губ рваный выдох. И вместе с этим воспоминанием слегка влажная рука скользнула под кромку боксеров, обхватывая горячую плоть кольцом. С уст срывается первый стон наслаждения, а перед глазами возникает ещё свежий образ юного мальчишки с его приоткрытыми губами. И с каждым его фантомным выдохом рука скользит, набирая темп. Душевая наполняется пошлым хлюпаньем вперемешку с влажными стонами брюнета, что глушатся за включенным душем, прохладные капли которого стекают по крепкой и напряженной спине. Он уже и не помнит, когда успел включить душ, или же, наоборот, забыл выключить. Бельё давно отброшено куда-то в сторону, и его это совсем не заботит. Внутри взрываются, словно тысячи фейерверков, и он изливается на белую плитку, ужасаясь тому, что вслух не было произнесено, зато громко озвучено в мыслях имя, которое послевкусием растеклось на языке. Имя, которое он произносит так редко… Имя, о котором он думает, кажется, теперь…всегда… Грудная клетка тяжело вздымается, и он разворачивается, стирая водяные капли на спине об кафель, сползает на негнущихся, ватных от оргазма ногах вниз, ударяясь макушкой об стенку. Всё ещё тяжело дыша, он уставляется в подрагивающий свет люминесцентной лампы. Усмехается в пустоту, как умалишенный, не понимая, как так вышло… Как так вышло, что у него встал на парня, чёрт его возьми! Он истерично смеётся, ища себе оправдания, болезненно оттягивая волосы в надежде, что это как-то поможет. И находит. Действительно находит, думая о том, что возможно последние не очень приятные события так повлияли на его нервные клетки… Гормоны? Да, определённо они. Он ведь давно не заглядывал в клуб, не высвобождал накопившуюся энергию. Чонгук вскакивает на ноги, чуть не поскальзываясь, моется на скорую и, переодеваясь, выбегает с тяжелой сумкой на плече.***
Мутная дымка из смеси газов, шум верещащей толпы и громкие басы колонок давно перестали быть чем-то удивительным и отвратительным для Чонгука. Он как всегда обходит танцующих потных людей, поднимаясь на второй этаж, заказывая напитки покрепче и подзывая одну из ночных шлюшек. Брюнет поставил себе цель на эту ночь. Доказать самому себе, что он не рехнулся и его гетеросексуальность осталась при нём. Девушка намёк понимает сразу, садясь рядом и принимаясь поглаживать упругое бедро брюнета, поднимаясь всё выше и скромно задевая мужское достоинство. Она шепчет какие-то пошлости в области шеи и оставляет кроткие поцелуи. А Чон думает о том, как сам оставлял эти влажные поцелуи на блондине. Шлюха уже откровенно трогает его член через грубую ткань джинсов, ловя тяжелый выдох парня. А Чон думает о том, как сам своими прикосновениями срывал надрывные вздохи Тэхёна… — Что такое? Какие-то проблемы, малыш? — слышит брюнет писклявый голосок — Кажется, твой дружок сегодня не готов к веселью. — смеётся она, а Чонгук только сейчас понимает, что у него не встал… Он грубо берёт девушку за смольные волосы, отчего та от испуга вскрикивает, и резко поднимает, поднимаясь вместе с ней. — Кажется, твой шлюший ротик давно не был занят кое-чем интересненьким… Он тащит ее к VIP комнате, по пути встречая официантку с его напитками, говоря ей, чтобы та отнесла напитки в комнату. Девушка послушно последовала за ними. Чонгук не удивляется, что у него не встал, ведь девушка ещё ничего и не сделала. Опустим момент, что до этого у него вставал лишь от одного вида брюнетки и одного её прикосновения. Брюнет усердно давит эту мысль где-то в глубине сознания. Он бросает девушку на кровать, наваливаясь на неё сверху, и по старой схеме крадясь ладошкой по сетчатым колготкам на бёдрах, уже зная, что под ними нет трусиков. Девушка распласталась на кровати. На ней был черный топик, оголяющий плоский живот с пирсингом на пупке, того же цвета по ягодицы юбка, под которой колготки в сетку. И всё это очень даже возбуждает и завораживает, но не Чонгука сейчас. Она постанывает, когда парень добирается до её эрогенной зоны, проскальзывая пальчиками в дырочки колгот, и эти стоны отвратительно режут уши и стопроцентно не сравнятся с теми бархатными в университетской душевой. Эти мысли отвлекают и заставляют думать не о стонущей девушке под ним, а о парне, которого он целовал часами ранее. И всё бы ничего, вот только Чон слишком много думает о Тэхёне. Слишком много и неуместно. Официантка скрипит дверью неожиданно, и, извиняясь, ставит быстро поднос с напитками и закуской на столик, ретируясь за дверь. Чонгук, конечно же, отвлекается на это действие и бросает затею трахнуть эту шлюху сейчас. Нужно выпить и расслабиться. Он подходит к дивану и плюхается в него, открывая бутылку крепкого алкоголя и заливая прям так с горла. — Ты какой-то странный сегодня. — подмечает девушка, садясь на кровати. — Тебя это не должно ебать. Станцуй лучше что-нибудь. — не заинтересованно говорит брюнет, снова присасываясь к бутылке, на что девушка громко фыркает, но повинуется. Она умело танцует на шесте, показывая все свои прелести, а Чон думает, что Тэхён однозначно танцует лучше. Она выгибается и одновременно снимает юбку, оставаясь в одних колготках и топе. И Чонгук смеряет её оценивающим взглядом, заглядывая чуть ли не в рот, и искренне не понимает, что он в ней нашёл. Почему когда-то он заказал именно её. Почему до сих пор платит за то, чтобы именно она была его фавориткой*. Он не знает и знать не хочет. Пьёт, пока пристально смеряет оголившееся тело. На нём даже в самых интимных местах, нет ни единого волоска, потому что сам Чон так захотел, потому что он любит гладкость кожи и не переносит и малейшую шероховатость. И как некстати вспоминается такое же гладкое тело Кима. Он бреется или же это от природы? Брюнетка вызывающе повиливает обтянутыми в колготки ягодицами, где в неровных дырочках проскальзывают все прелести женского тела, вот только Чон не слышит и не чувствует никакой реакции. — Иди сюда — приказным тоном подзывает он девушку. Та послушно подбирается к парню, словно львица, при этом не забывая вызывающе поглаживать себя руками. Ей в приоритете сделать всё, чтобы парню понравилось, ведь когда ещё так повезёт, чтобы в хозяины ей попался молодой богатый студент, да ещё и хорош телом и в сексе, в голове которого всегда было не только удовлетворить свои потребности, но и позаботиться о девушке. Она подходит впритык и, понимая короткий жест головой, садится на колени перед раздвинутыми ногами. В то время, когда Чонгук вовсю хлещет виски, девушка из кожи вон лезет, чтобы сделать брюнету приятно, прокрадываясь пальчиками к кромке боксёров и оттягивая её, и она не имеет право как-либо комментировать не эрегированный член парня. Она пытается всеми способами добиться эффекта, но даже Чона уже пугает, что эффекта нет. Его не возбуждает даже сосущая баба. Кажется, что-то пошло не так, и Гук может предположить, с какого момента это всё началось, с какой секунды и минуты. Он бешено вскакивает на ноги, отчего девушка, теряя равновесие, приземляется на попу, успевая смягчить удар ладошками. Полупустая бутылка виски летит в ближайшую стену, а сам брюнет заправляет свой орган в штаны и вываливается из VIP комнаты, слыша прилетевшее в спину «Импотент» от его фаворитки. В любой другой бы момент он остановился и показал бы место этой сучке, но не сейчас. Сейчас ему нужно домой, но для начала протрезветь, чтобы его маленькая сестрёнка не видела всего этого. А вот завтра… Завтра он уже хорошенько подумает, что с ним происходит. Завтра он разорвёт контракт с этой шлюхой, чтобы поняла, кого посмела обхаять. Он выбегает из душного клуба, не замечая шокированные шепотки со стороны официанток, что бурно обсуждали происходящее. И, скорее всего, уже разнесли грязные слухи. Выбегает в надежде, что свежий холодный воздух протрезвит хмельную голову. Домой он возвращается более менее трезвым, извиняется перед матерью Юнги и подумывает, что пора бы уже найти сиделку. Целует давно уснувшую Джихё в щечку и падает на заправленную кровать, уставляясь в потолок и поглаживая прибежавшего пса. Смеётся над самим собой же, ведь никогда ещё у него не было проблем с сексом. К тому же в душе у него стоял, как миленький. Что же с ним тогда случилось в клубе? Мимолётно прилетает мысль, что это всё стресс и утомление. В последнее время одни проблемы вьются где-то рядом. К тому же просрал мамино кольцо. А блондин… Блондин просто оказался не вовремя рядом. Не вовремя голым. Не вовремя красивым. Не вовремя сексуальным. Картинки сами лезут в загруженную голову, воссоздавая образ мальчишки. — Ааайщ! — протяжно ноет парень, переворачиваясь на живот и хватаясь за отросшие волосы — Уйди-и! — он бьёт ногами по кровати, словно ребёнок, и воет в подушку. Любой бы другой подумал, что Чонгук умалишённый, но рядом лишь пёс, тихо наблюдавший за метаниями хозяина. Брюнет мечется по кровати, скрывая горящее лицо в ладонях. И успокаиваясь, вспоминает все упрёки Хосока, который верещал про голубизну и пидоров. Но Чонгук ведь не пидор. Ведь да? — Ааайщ! — и он снова громко стонет в подушку от безысходности.***
Чонгук просыпается с адской головной болью, кисляком во рту и пустынным сушняком. Он тянет вялую руку к орущему во все части мозга будильнику и скидывает его к хуям. Тот в свою очередь звенеть не перестаёт, ещё больше раздражая своим пиликаньем, только уже где-то под кроватью. — Да, блять! — разражается Гук, сползая лужицей с кровати и стопой натыкаясь на какой-то кубик, скорее всего, игрушка Джихё — Да бляяяяяяяять! — он хватается за ногу одной рукой, другой — за голову. Утро началось не с кофе… И Чонгук совсем не хотел думать о том, что весь день пойдёт по пизде, пока за столом его рука не дёрнулась с горячим чаем, и всё не пролилось на его бедра. Он явно встал не с той ноги. Джихё сегодня совсем отказывается слушаться, капризничает и сталкивает кашу со стола. Удача не на его стороне, когда по дороге к машине, еле как успокоив сестру, пообещав ей, что вернётся с большим подарочком, его обливает какой-то мудак на мазде. Чон материться громко и страшно. Сегодня явно не его день, когда на пороге в универ он спотыкается и натыкается на ненавидящего его декана, что плюётся от злости слюнями ему в лицо и размахивает руками направо и налево, читая нотации про поведение студенту. Чонгуку уже хочется закончить этот день поскорее, пока ещё какая-нибудь тварь не испортила его ещё больше. Но судьба или карма, там уж не разберёшь, грубо проигнорила парня, пуская в ход холодный дождь, как из ведра. Чон ненавидит этот день… Он промокает до нитки пока бежит с магазина до второго корпуса. Юнги нагло ржет над ним, помогая выжимать кофту. Что ещё может случиться в этот день, думает Чонгук, что может быть хуже этого всего. Оказалось…может. Когда учебный день был закончен, брюнет спокойно выдохнул и обрадовался, что, наконец, поедет домой. Он, как и обещал, заезжает в магазин игрушек, чтобы обрадовать свою малышку, и покупает белого медвежонка средних размеров и с сердцем в лапах. На горизонте всё тихо, и, выйдя на улицу, никакого подвоха он не встречает в виде камушка под ногами или лужи. Медведя он запихивает на переднее сидение и сам садится, включая автомобильное радио. После дождя дороги сырые и как будто скользкие, машину уже какой раз заносит, отчего Гук в непременной ярости, ведь приходится немного сбавлять скорость. Тучи на небе, словно призывают оставаться дома и не вылезать, так как будет гроза, и сгущаются всё больше и больше, запугивая и отталкивая. Брюнет думает, что сама погода говорит об ужасном дне, что, то и дело, подкидывает ему неприятности. Он успокаивает нервы, копаясь в бордачке, ища тряпочку для лобового стекла. Параллельно звонит телефон, установленный в подставке, и студент нажимает кнопку, продолжая своё занятие, не забывая поглядывать на дорогу. — Ало, Чонгук? — хрипит Юнги на том конце. — Ну, а кто же ещё? Блин, да где она… — парень, бегло посмотрев на дорогу, нагибается сильнее, чуть ли не целуя сидение. — Чонгук… Я нашёл твою маму. Брюнет резко выпрямляется и тут же бьёт по тормозам, скрипя шинами, в последний момент замечая маленького мальчика, выбежавшего на дорогу но, машину заносит на мокром, скользком асфальте. Чонгук сжимает мёртвой хваткой обивку руля, сжимается весь сам, и не убирая ногу с тормоза зажмуривается от страха. Кажется, поздно. Слышится и чувствуется, как капот отбивает собой чьё-то тело. Всё случается в считанные секунды. Чонгука бросает вперёд, отчего он бьётся головой об руль, расшибая бровь. Телефон летит куда-то в салон, и последнее, что он услышал от гаджета, это взволнованный крик Юнги «Чонгук!». Парень приходит в себя быстро, ибо осознание, что он сбил кого-то, накрывает полностью. Он отстёгивается молниеносно и выскакивает из машины, не замечая, что по лицу растекается кровь с брови. Совсем рядом на всю улицу ревёт какая-то женщина, прижимая к себе того самого мальчишку лет пяти. Но... А, кого он сбил…? На проезжей части, около обочины лежит парень, смутно напоминающий кого-то. Он лежит полубоком, его пшеничные локоны растрёпаны и скрывают половину лица. Парень лежит неподвижно, Чонгуку даже кажется, что он не дышит. Брюнет замирает лишь на мгновение, когда понимает, что это Тэхён… Он тут же кидается вперёд, падая на колени, сдирая их, и ощупывая пульс. Слабый. Но есть. Он выдыхает, ведь до этого не дышал, но не замечает, как его трясёт. Руки дрожат, когда он убирает упавшие волоски с глаз. Он бегло осматривает блондина. Кажется, травмы сильные. С виска стекает кровь, ссадины на лице и руках. Несколько светлых волосинок пачкается в алой крови. Возможно, есть ещё раны, и это пугает его ещё больше. Какого чёрта он снова его сбил. Время идёт, будто в замедленной съемке, но на деле считанные секунды. Вот он подхватывает Тэхёна на руки, тот потерял сознание и обмяк в сильных руках. Блондин ничего не весит, и это только на руку для самого Гука. Вот он несёт его к машине, под вновь начинающийся дождь, осматривая, как покрывается капельками молодое лицо студента, такое расслабленное сейчас, не искаженное в страхе. Вот он кладёт его на задние сиденья, убирая детское кресло в багажник и накрывая намокшего блондина пледом. Сам идёт к напуганной женщине, всё ещё плачущей и прижимающей ребёнка к груди. Он даёт ей несколько крупных купюр, чтобы держала язык за зубами и если что потратила на лечение ребёнка. Возвращается в машину и несётся домой, набирая семейного врача и вызывая сразу же. Он поглядывает на Тэхёна, который в бессознательном состоянии, и не понимает, за что его так наказывают. В больницу ехать нельзя, слишком быстро он может привлечь внимания репортёров. Что губительно скажется на его будущей карьере. Как он мог вляпаться в такое дерьмо? Он просто надеется, что Ким выживет, что ещё не всё потеряно, что он сможет спасти. Он не переживал так ни за кого, кроме Джихё. Почему тогда переживает за какого-то университетского ботаника? Сердце заходится в надрывном ритме, поднимая все нервы. Он зарывается пальцами в мокрые волосы, нервно смотря через зеркало на парня. Что ему теперь делать? С бешено бьющимся сердцем от того, что он только что сбил человека… … или от того, что этот человек — Тэхён?