Flashback
Для Тэхёна день пролетел незаметно, что не могло не радовать. Его никто не трогал, никто искоса не смотрел, ну если только чуть-чуть. Но его это совсем не напрягало. Все перемены он итак просидел в библиотеке, делая домашние задания и готовясь к предстоящей сессии. Уже под конец всей университетской суматохи он вспомнил про свои волосы. Ведь прошло уже достаточно много времени и краска начала потихоньку смываться. У корней проявляется собственный цвет, и это совсем не нравится Тэхёну. Поэтому сразу после учёбы он плетётся за своей любимой краской, на обратном пути забегая в продуктовый магазин за мандаринами и свежим хлебушком. Погода не предвещает ничего хорошего, но Тэхёну нравится дождь, нравится этот прохладный ветерок. Он считает, что именно такая погода подходит под его настроение. Хоть тучи и затягивают всё небо, отчего становится темнее, люди не торопятся спрятаться, наоборот идут прогулочным шагом, как и блондин. Кто-то уже достаёт зонтики, и Тэхён на это лишь улыбается, ведь сам он не взял с собой совершенно ничего. Под ноги летит красный мячик, что заставляет Тэхёна остановиться и найти хозяина игрушки. К нему бежит совсем маленький мальчик, чьи пушистые волосы с каждым дуновением ветра разлетаются в разные стороны, и это выглядит настолько мило, что Ким просто не может не расплыться в квадратной улыбке. — Простите, это мой мячик… — мальчик виновато опускает голову, теребя в ручках края футболки. — Конечно! — и Тэхён присаживается на корточки, передавая мячик ребёнку — Не теряй его больше, и будь осторожен. — он ерошит такие притягивающие волосы и встаёт, переводя взгляд на женщину, что стоит неподалёку и зовёт мальчика по имени. И Тэхёну становится так радостно за это маленькое чудо. Вспоминается и своё детство, где он так же, не зная проблем, беззаботно игрался с мячиком, зная, что мама всегда защитит и будет рядом, что с мамой не страшно, ведь она взрослая и знает лучше, что хорошо, а что плохо, что можно, а что нельзя. И ему так хочется не иметь всех этих проблем, ощутить себя в безопасности… Он невольно засматривается, как мама ребёнка грозит ему указательным пухлым пальчиком, что-то серьёзно наставляя, и замечает под пышным платьицем, когда она по инерции обнимает округлый животик ладошкой, что та ждёт ещё одного малыша. Насмотревшись на эту картину, блондин двигается дальше по своему пути, мечтая, что когда-нибудь он так же будет оберегать своего ребёнка от всех бед, дарить ему счастье и быть самым счастливым папой. Он отходит на несколько метров, прежде чем слышит женский крик, и замирает. Имя того мальчика эхом отдаётся в голове, и перед тем, как обернуться, его пробирает липким страхом до костей, и в голову закрадываются самые страшные мысли. Обернувшись, первое, что он видит, это красный мячик посреди проезжей части дороги. Тэхён медленно переводит взгляд на мальчика, который, ни о чём не думая, бежит за своей игрушкой. Того самого мальчика, который в благодарность так солнечно улыбался ему, Тэхёну. Мальчика, чья жизнь сейчас может оборваться в считанные секунды. Время течёт будто в замедленной съёмке, даёт миллисекунды на раздумья, но Тэхён не думает… Не думает ни о чём, бросая свои пакеты, из которых выкатываются на асфальт спелые мандарины, не думает о том, что его жизнь может закончиться прямо сейчас, пока он бежит сломя голову к мальчишке, который тянет свои ручки к игрушке. На дороге нет потока машин, но одну Ким замечает вдалеке, что приближается с неистовой скоростью. Всё происходит в считанные секунды. Блондин выбегает на дорогу без единой мысли о самосохранении, он думает только о защите ребёнка, о его спасении, о его только начавшейся жизни. За секунду он успевает схватить мальчишку за ворот футболки и со всего размаха откинуть его на обочину, повернувшись передом к несущейся на него чёрной ламборгини. Перед глазами проносится вся жизнь, в них замирает отчаянно тормозящий автомобиль. По улице раздаётся скрип колёс, и Тэхёна отбрасывает спиной в близстоящее дерево. Последнее, что он чувствует, это сильный удар головой, который заставляет отдаться полностью кромешной темноте, и громкий вскрик женщины.End of flashback
Тэхён, всё ещё медленно приходящий в себя и полностью в ситуацию, переводит взгляд с Чонгука на его сестру, что до сих пор сидела на его бёдрах. — О боже… — с придыханием выдаёт блондин — Р-ребёнок… Он же… — не может осмелиться озвучить ужасную мысль. — Жив — заканчивает за него Чонгук и видит, как парень облегченно выдыхает. И ложится удобнее, продолжая рассматривать светлую и просторную комнату. Оба поняли, про какого ребёнка шла речь. Оба не стали акцентировать на нём внимание…пока что. Чонгук в свою очередь наблюдал за ним, за его любопытными с грецкий орех медовыми глазками, что бегали из стороны в сторону. Он морщил носик, когда луч солнца сквозь тюлевую щель попадал на него и ослеплял. Закусывал разбитую губу и щурился, что-то внимательно рассматривая. Это забавляло Чона, пока Джихё не подала голос. — Блатик, мне так нлавится твой подалочек! Это же тот дяденька! И вот тут он взрывается, ибо это маленькое неугомонное чудо повторяет эти слова уже третий день, думая, что братик, как и обещал тогда, привёз ей большой подарочек за послушание. И ведь маленькая проказница на белого мишку даже внимания не обратила. -Джихё! Это не подарок, сколько раз говорить! — прикрикнул он, но заметив скуксившееся детское личико и испуганное Тэхеново, тут же смягчился — Иди, пожалуйста, в свою комнату, нам с дяденькой нужно поговорить. — и переводит взгляд на Тэхёна, что затаил дыхание, крепче обнимая ребёнка свободной рукой — Я приду чуть позже, а тебя там Юпи ждёт. — но девчушка лишь надувает губки пуще прежнего и складывает ручонки накрест, явно испытывая Чонгуково терпение — Джихё… — он устало выдыхает и трёт переносицу, прикрывая глаза — Будь умничкой и дай дяденьке отдохнуть. И так уж и быть братик даст тебе на ночь съесть конфетку с соевым молочком. — манипулировать едой, конечно, плохо и потом это аукнется ему манипулированием со стороны ребёнка, но он слишком устал и другого выхода именно сейчас нет. — Ту шоколадную с олешками в зелёненькой упоковочке? — Да, ту шоколадную… — Холошо. — она быстро целует блондина в носик и слезает с его ног, маленьким ураганчиком убегая в свою комнату. Тэхён, наблюдавший за развернувшейся картиной, не знал, как справиться с этой максимальной дозой умиления. — Она на самом деле очень милая, когда вредничает… — было начал брюнет, но тут же замолчал, потому что как бы надо переключиться, чтобы блондину не думалось всякое. Ну, например, что Чонгук, весь из себя такой bad boy, горячий мачо, на самом деле нежный и пушистый зайчонок, любящий молочный коктейль и мягкие игрушки больше, чем его пятилетняя сестра. Но об этом никто не знает… (И узнать не должен) Ким же перевёл свой взгляд и мысли на Чонгука, всматриваясь в его отёкшее лицо. Оно было болезненно бледное, будто он не спал несколько суток, а под веками и вовсе засели мешки и синева. Губы были плотно сжаты в тонкую полоску, а между бровей пролегла еле заметная морщинка, выдавая всю задумчивость его собеседника с потрахами. Одна бровь была заклеена пластырем. Видимо, он тоже пострадал… — Сколько я был в отключке? — нужно с чего-то начать, ведь, что было после столкновения совсем не понятно. — В отключке? — Чон удивленно вскидывает брови — Да тебя плющило все три дня. Я думал, ты тут в агонии помрешь. — Сочувствием от тебя, конечно же, прям за версту несёт… — надул щёчки блондин. — Ещё один надувшийся ребёнок.- проворчал себе под нос Чонгук, но Тэхён его не услышал, уйдя глубоко в свои мысли. Три дня… Три чёртовых дня, из которых Тэхён просто выпал. Он не помнит совершенно ничего. Ни как просыпался, ни как засыпал. Он что-то говорил? — Ты… Кричал. — будто прочитав его мысли, говорит брюнет. — Что-то конкретное? — Тэхёну страшно… Страшно, что что-то серьезное может раскрыться перед Чоном. — Нет… Да — Я не мог разобрать. — Что я делаю здесь? И где я вообще? — перевёл тему Ким, заподозрив что-то не ладное, но отложив это на потом. — Я не мог отвезти тебя в больницу. Сам понимаешь, репутация… Допусти я такую оплошность и, благодаря папарацции, что непременно заметили бы меня с тобой, уже через минуту я светился бы на всех обложках. — О, ну да, конечно, репутация же важнее, чем полуживой человек на руках… Брови Чонгука ползут вверх, его удивлению нет предела. Он что… Только что услышал обиду в его голосе? Вперемешку с претензией? — Ты… — Я мог умереть второй раз из-за тебя, — перебивает, хрипя, всё ещё недовольный Тэхён — но, конечно, тебе ведь плевать на какую-то там душонку, главное же, чтобы прикрыть собственную задницу. Самолюбия у тебя просто не занимать, Чон… — Ты что, дерзишь мне? — А ты думал, я буду благодарить тебя за твоё крайне завышенное чсв? Чонгуку смешно. Снова… Снова этот мальчишка, в чьём голосе заметна лёгкая дрожь, пытается выглядеть сильным. Ну что за котёнок, выдающий себя за тигра. — Тебе не кажется, что ты не в том положении, чтобы дерзить? Да ещё и у меня дома. Так вот где он. Дома у самого Чон Чонгука. Ну и занесло же его в такую ж… Он думал, что его пристанище выглядит ужаснее, всё в темных тонах, кровавого оттенка. Но никак не уютная атмосфера пока что спальни, но Ким уверен, что весь дом выглядит так же светло и притягивающе тепло. — А что, ты способен причинить боль покалеченному человеку? Не думаю, что если бы ты не хотел, то спасал бы меня… — Как-то ты разговорился слишком. — он рефлекторно чешет затылок, всё ещё удивляясь на Тэхёна, и получает недовольное фырканье в ответ. — Что со мной? — блондин осматривает своё тело на наличие сильных повреждений, подмечая, что он не в той одежде, которой был ранее. Его что же переодели? О боже… Заливаясь краской, он отворачивается к окну, выпятив нижнюю губу. Чонгуку смешно с его ребячества, и он спешит уточнить, что переодевал блондина врач, так как Чон уже заранее знал реакцию Кима, поэтому даже пальцем не прикасался к его обнаженному невинному телу. С этих слов Ким ещё пуще надулся и покраснел, ну точно ребёнок, и наблюдать за таким чудом приносит некое удовольствие брюнету, отчего хочется смущать его ещё больше и чаще. Поймав себя на этой мысли, он трясёт головой, якобы поправляя причёску, но на самом-то деле приводя мысли в порядок. — Ну… — он подходит к капельнице, чтобы проверить, так как ставили её часа два назад — Ты был день в отключке и два дня тебя лихорадило. Это было ужасно, ты бы видел… Тебе кололи противовоспалительные и жаропонижающие, капельницу поставили, цитирую: «…для восстановления и очищения организма». — он видит, как щёчки блондина сдуваются и тот пытается не смеяться с пародии Чонгука на врача — В общем, иными словами, тебя подлатали. Ты сильно пострадал, но отделался сильным ударом головой без сотряса. Как сказал врач, большую роль в твоих мучениях сыграла лихорадка. А так весь удар пришелся на грудную клетку, она перебинтована, рёбра не сломаны, но повреждены. Поэтому какое-то время тебе нужно полежать… — Ну и влип же я…- он начинает тихо смеяться скорее от накатывающей истерики, периодически шипя от боли в груди — Самое смешное из этого всего, что виновником моего положения снова оказался ты. Снова сбил. Что? Опять всю вину скинешь на меня? — он зло поворачивается на парня. — Ты чуть не сбил ребёнка, Чонгук… Ладно, плевать на меня, но ребёнок! Его жизнь только началась… Почему ты потерял управление? А ну да, как я могу забыть, тебе же плевать на человеческие жизни, даже на жизнь какого-то ребёнка. В приоритете же твой статус, твоё самолюбие… — Ким не думает так на самом деле, зная, как Чон любит свою сестру, но слова льются сами, стирая улыбку с лица Гука. Чонгук надевает непроницаемую маску серьёзности, он знает, что тот прав и что он вправе винить брюнета, поэтому так спокойно выслушивает его обвинения. И извиниться бы, но слова застревают тугим комом, никак не давая переступить через свою гордость. Поэтому он не принимает никаких действий, поправляя капельный катетер и отходя. — Тебе нужно отдохнуть… — он никак не собирается комментировать вышесказанное и уходит, добавляя — Чуть позже приедет врач и осмотрит тебя. — и на этом дверь захлопывается. Кажется, слова всё-таки задели за живое. — Спасибо, что извинился! — в придачу кинул ему обиженно Тэхён, бурча себе под нос — Петух конченный… Тэхён вовсе не хотел всего этого говорить, он не знает, что на него нашло. Какая-то невиданная ему злость, что парень не извинился, что ушёл вот так вот просто без слов. Скорее всего, последствия аварии и лихорадки, усталость и безысходность ситуации так подействовали на его эмоции. А ещё боль во всём теле. Как он может не злиться после? Но что удивило ещё больше, так это то, что Чонгук впервые не съязвил в ответ, не наорал на него, не пригрозил, что это вообще-то он, Тэхён, виноват, что бросился под машину. Он впервые не обвинял его и казался таким задумчивым, то, как хмурились его брови, как сжимались в тонкую полосочку его губы, свидетельствовало об этом. Тэхён перегнул черту и действительно сожалеет об этом. Ведь брюнет не выкинул его где-нибудь на обочине около леса, а привёз к себе, да ещё и заботился о нём всё это время. Конечно, Ким не может с точностью знать, заботился ли, но, кажется, его огромные синюшные мешки под глазами говорят всё за него. Он сам не замечает, как мысленно просит прощение за сказанное и прикрывает веки. Ему кажется, что он проспал целый час, но на деле всего двадцать минут, просыпаясь от лёгкого стука в дверь, которая после приоткрывается и впускает в комнату врача в бежевом свитере и чёрных брюках. Тэхён протирает здоровой рукой очки, что успели запотеть, и, сквозь пролегшую посередине стекла трещинку, пытается рассмотреть лицо вошедшего. Это вводит его в замешательство, когда он, наконец, видит, кто перед ним стоит. Ким Сокджин собственной персоной, врач его семьи. Человек, всегда приходящий подлатать его сильные порезы. Каким боком он здесь оказался, не понятно. Но следом за ним заходит Чонгук. И в то время, пока брюнет знакомит их, говоря, что это оказывается их семейный врач, прекрасный специалист своего дела, Тэхён МНОГОЗНАЧИТЕЛЬНО смотрит Сокджину в глаза, мол: «Да что ты?! Прекрасный говоришь? А я как будто не знал…» Врач лишь мягко улыбается, говоря, что ему нужно осмотреть пациента наедине. И когда Чон покидает комнату, вопросительно вскидывает бровями, дескать «Что?». — Ничего не хочешь мне сказать? — Тэ возмущенно складывает руки накрест, забывая про капельницу и тут же шикая от резкой колющей боли, заставляя врача тут же подлететь к нему. — Я врач, Тэхён. — спокойно отвечает ему Джин, развязывая бинт катетера и проверяя. — Да ладно? А я и не знал, представляешь?! — язвит Тэ — Почему ты не говорил, что работаешь ещё и на семью Чон? — Язвишь? Значит, идёшь на поправку. Не говорил, потому что… А должен был? Ты и не спрашивал… Логично, да? — он выгибает бровь и смеётся с поведения младшего. — Давно ты на них работаешь? — вдруг интересно блондину. — Когда… — и врач правда задумывается, вознося взгляд к потолку и почёсывая подбородок — Чонгуку, кажется, было 15 лет. — он помогает аккуратно снять футболку, убрав капельный аппарат, как и катетер в целом, подмечая, что блондин в нём больше не нуждается. И разматывая бинт, продолжает говорить — Он был такой колючкой, никого не подпускал к себе, вечно дерзил мне и не давался лечить его раны. Хотя сейчас ничего не изменилось — Джин смеётся, углубляясь в воспоминания — Как был льдышкой, так им и остался. Тэхён слушает внимательно, периодически вздрагивая от сильных нажатий врача в районе ребер. Ему интересно узнать о Чоне побольше, о его детстве… И он совсем не удивляется подростковому характеру брюнета, ведь он сам наглядно на себе его прочувствовал. — Мне всегда казалось, что он обделённый любовью ребёнок, поэтому злится на весь мир и ненавидит всё вокруг. Хотя так оно и было… — на этом он осекается, понимая, что сболтнул явно лишнего, и это ещё умалчивая о причине появления ран, ведь Джин не дурак и отчетливо видел домашнее насилие над ребёнком, вот только сделать ничего не мог. О чём сожалеет всю жизнь. Тэхён эту перемену замечает, и сказанное, лишь распаляет в нём интерес — Да на тебе заживает всё как на собаке! — шутит врач, пытаясь перевести тему — Ещё немного и будешь почти как новенький. Синяки, конечно, только расцветают, но ничего! Зато ссадины на лице подсыхают. — О да, они же важнее моих почти сломанных рёбер и проломанной головы… — закатывает глаза Ким. — Конечно! Лицо — олицетворение души, Тэхён-и! — слишком громко визжит врач. — Это ты к чему? Перед кем мне светить им, если я даже выйти не смогу теперь… — Пфф… Доктор Ким всё-ё-ё видит и знает! — он возводит указательный палец вверх и смачивает в какой-то жидкости марлю, прикладывая её к рёбрам — Видел я, как кое-кто, — он многозначительно поигрывает бровями и метает глазёнки на дверь — пока твоя блондинистая макушка спала, места себе не находил и волчонком вертелся возле кровати, то и дело стирая пот с твоего лба и следя за каждой каплей в капельнице! Тэхён краснеет на ходу, понимая, на что намекает старший и на кого. Неужели, всё это правда? Блондин не понимает, хочется ему в это верить или же нет. Но от этих слов, от этой маленькой тайны, которую неожиданно подарили Тэхёну, в груди тепло разливается, успокаивая даже ноющую боль. — Так что, мой милый, лицо это главное! Остальное не важно, всё в твоих руках, если ты, конечно, понимаешь, о чём я говорю. — он хитро улыбается, помогая надеть обратно футболку — Этот кое-кто хорошая кандидатура — подмигивает он красному Тэхёну. — Хён! — возмущается блондин — О чём ты думаешь… — бурчит себе под нос, отворачиваясь — Негодник… — на что Джин открыто смеётся, приступая к ссадинам на ногах. Конечно же, Джин всё знает об ориентации Тэхёна, всё-таки столько лет они знакомы. И к нему же первому Тэхён пошёл с вопросом, а нормально ли это, почему он не такой, как все, и что ему теперь делать. Чем доктор теперь пользуется, вечно ища для студента хорошую кандидатуру. — Расскажи мне ещё… о Чонгуке. О его детстве. — тихо просит парень, но старший хмурится неодобрительно мотая головой. — Прости, малыш, но это его личное дело, да? Рассказывать что-то и доверять своё прошлое. Поэтому ты должен сам у него спросить, а не узнавать через меня. — А ты? Ты рассказывал обо мне ему… о моём прошлом? — Тэхён волнительно закусывает губу. — Конечно, нет! Ты чем слушал? — цокает старший и закатывает глаза — Рассказывать что-то и доверять своё прошлое ваше личное дело, Тэхён-и, это работает в обе стороны! Тэхён надувается снова, как в дверь легонько стучат и просят разрешения войти, на что врач не сопротивляется. Блондин тут же весь сжимается, вспоминая намёки старшего, лицо горит, словно палящее солнце, и он не знает, куда себя деть. А как себя вести? И почему сердце бьётся, как заведённый моторчик, заставляя ладошки потеть. Сокджин смеётся с него, урча себе под нос что-то про влюблённость и юность. И вот Ким встречается с ним взглядом своим растерянным и смущенным. Чонгук усмехается с такой резкой смены настроения парня и подходит ближе, осматривая царапины на ногах, которые успешно обрабатывает Джин. — Ну как? Он в порядке? — До свадьбы заживёт! — восклицает врач и уже Чону метает хитрый взгляд. Ох уж этот доктор… Тэхён мысленно фейспалмит. Чонгук в отличие от Тэхёна никаких эмоций не проявляет, лишь кончики его губ слегка дёргаются в улыбке, но не более. — Я заеду вечером перед сном, чтобы сменить бинт. — Не стоит, думаю, мы сами справимся… — вдруг говорит Чон, кратко бросая взгляды на блондина, не встречая никакого отказа с его стороны. — Я буду только рад! — улыбается, как довольный кот, наевшийся сметаны. — Договорились — кивает в ответ брюнет.***
Чонгук всю дорогу до квартиры проверяет пульс парня. Всё никак не может взять себя в руки. И даже приезд домой его не успокаивает. Он аккуратно поднимает младшего на руки, прижимая к себе. — Сейчас… Потерпи, Тэхён-а. — шепчет он ему на ушко, зная, что парень всё равно не услышит. Открывает ключом — картой входную дверь, хорошо, что замок сделан на все случаи жизни. Сам при этом прижимается своей щекой к блондинистой макушке, спускаясь ниже к щеке и еле касаясь её губами, якобы поддерживая студента, чтобы тот ненароком не скатился с рук, пока тот достаёт ключи. Тихое пиликанье сообщает об открытии замка, и стоит брюнету ступить на порог, как он тут же слышит топот маленьких ножек. — Блатик велнулся! Ого! Это мой подалок?! — пищит маленькая бестия, прыгая вокруг брата. — Джихё, не мешай, позови лучше няню. Чонгук быстро поднимается по лестнице, выбирая одну из гостевых комнат. Светлую и так подходящую Тэхёну. В ней пахнет свежестью белья, на подоконнике стоят только сорванные прислугой цветы, а кровать, бельё которой так же недавно было сменено, была идеально заправлена. Чонгук кладёт на неё израненного парня, невесомо приглаживая его липкие в крови пряди. Невольно заглядывается на подрагивающие ресницы и прерывается, слыша звонок в дверь. Он тут же летит открывать, встречая ворчащего врача на пороге. Тот следует за Чонгуком, второпях расспрашивая о случившимся. А Чонгук что? А Чонгук просит няню посидеть с Джихё, чтобы та не мешала. — Подготовь тёплую воду! — скомандовал врач, завидев Тэхёна. Пока Сокджин колдовал над парнем, Чон волчонком крутился около кровати, то и дело ловя в свою сторону недовольные ругательства врача, ибо тот мешает. Под конец док и вовсе не выдержал, выгнав брюнета за дверь и прося принести чистую одежду. Вернувшись, Чонгук увидел блондина уже с перебинтованной головой, грудью, капельницей, за которой пришлось ехать в ближайшую аптеку, и в своей одежде. Все кровавые ссадины были обработаны и чисты. А затем и его подлатали, заклеив разбитую бровь пластырем. Сокджин ещё час давал наставления брюнету и предупреждал о последствиях лихорадки. Перед уходом он настоятельно просил, чтобы Чон, чуть что, сразу же звонил Киму без колебаний. После отъезда врача, по истечению часа, брюнет, что наблюдал за спящим парнем, решил немного отдохнуть от всей этой возни с блондином. Сходить в душ, попить чай, в конце концов, но расслабиться ему так и не удалось, когда Джихё влетела в кухню с визгом, что дяденька такой горячий, что он что-то стонет и бормочет во сне. По её объяснениям было ничего не понятно, ведь ребёнок коверкал слова и явно был напуган, поэтому студент рванул в комнату. И когда, забежав, увидел блондина, ужаснулся. Тот был весь мокрый, под ним вся простынь сбилась, а самого его выворачивало только так, точно бес вселился. Его выгибало, ломало, будто напополам, а комнату заполняли надрывные крики, в которых брюнет точно слышал просьбу. Из всех этих криков, Чон понял лишь то, что мальчишка звал родителей, просил их вернуться. Конечно, Чонгук без колебаний позвонил Джину, в панике рассказывая увиденную картину, и параллельно с указаниями врача, выполнял всё то, что тот говорил. Врач объяснил парню, что Тэхён сейчас ловит галлюцинации, что у него началась та самая лихорадка, о которой он предупреждал. Поэтому до его приезда, Чон сбивал температуру, как мог с разведённым уксусом и компрессами, шептал слова успокоения, прижимая к разгоряченной щеке блондина свою холодную ладонь. На эти прикосновения охрипшим голосом Тэхён выдавливал лишь мягкое и такое больное «Мама». Гук и представить не мог, что в его голове сейчас… Что заставляет биться в агонии. К вечеру приезжает Сокджин, тут же вкалывая необходимые лекарства. А уже ночью Гук снова сбивает температуру и успокаивает кричащего парня, засыпая у его кровати и сквозь сон слыша где-то ближе к четырём утра, как парень еле стонет от боли и зовёт его, Чонгука, но неосознанно. Тоже самое повторяется и на второй день. Рядом постоянно крутится Джихё, доставая братика расспросами о дяденьке, что, несомненно, выбешивает уставшего Чонгука, у которого с одной ночи пролегли огромные мешки под глазами. Его мозг уже готов взорваться от всего этого. Но появляется некое тепло, когда снова ночью Чон слышит своё имя, слетевшее с уст блондина, как тот ластится к его руке, ища в этом защиту и опору, и причмокивает потрескавшимися губами. Следующий день для Чонгука был не такой сумбурный, как прошлые. Тэхён был в отключке, не просыпаясь. Джин объяснил это тем, что организму парня требуется отдых после такой борьбы с воспалением и что это нормальное явление. Поэтому брюнет расслабился и вспомнил про Юнги, которому так и не перезвонил тогда, бросив короткую смс, что всё относительно в порядке, и он потом объяснит. Кажется, то самое «потом» настало. — Ты, наконец, соизволил объясниться? — Мин трубку берёт сразу, как всегда, со своим хриплым голосом. — Я снова попал в аварию… — выпаливает сразу брюнет. — Отлично, надеюсь, тот, кого ты сбил, жив? — не заинтересованно спрашивает парень. — Да, я в порядке, спасибо, что спросил, поволновался… — раздраженно закатывает глаза Чон — Жив, но сильно пострадал… И он у меня сейчас дома. — Ясен хуй, что ты в порядке! — Юнги хрипло смеётся, выдыхая прямо в трубку, снова курит — Дай угадаю… Если это он, да ещё и у тебя дома, не тот ли это блондинчик? — и так как брюнет слышит в ответ недовольное цоканье языком, значит он прав, с чего по новой заливается смехом. — Его лихорадило два дня, Юнги, угадай, кто сидел возле его кровати часами? — Меня больше удивляет, что ты оставил его у себя, да ещё и как мамочка заботился о нём… Где он сейчас? — В отключке. — Чонгук решает проигнорировать удивление друга. — Что будешь делать? — Не знаю. Я накосячил, мне и отдуваться. — Ты искал няньку… Думаю, не плохая кандидатура, учитывая, что он тогда спас твою сестру. — Я тоже думал об этом. Увидим. Ладно. Перейдём к делу. Ты говорил, что нашёл маму. — Да, — и Чон слышит, как Юнги меняется в голосе — помнишь, я говорил про ИСОвскую организацию? — Гук машинально кивает, но после, осознавая, что брюнет его не видит, согласно мычит в трубку — Так вот, я узнал, что с момента перевода документов прошло пять лет. Я проверил всех сотрудников компании, среди которых нашёл твою маму. Я скину тебе адрес и её график работы. Она числится под номером 103. Дальше уже ты сам. — Понял. Она работает в паре? — Они все там работают в парах. И так же есть бригады из четырёх человек. Вообще, как я понял, они там делятся по группам и номерам. Какие-то группы работают на постоянке и выезжают каждое утро в одно и то же место, какие-то убираются разово. Ты хочешь проследить? — Да, но нельзя, чтобы узнал отец, могут быть последствия… — Я узнаю, в какой она бригаде и как вообще выезжает. — Спасибо, Юнги. Ты, как всегда, лучший…***
Когда Тэхён приходит в себя, Чонгук нервно выдыхает в сторонке, наблюдая за тем, как его сестра мучает блондина. Он шипит на неё, чтобы та дала Киму прийти в себя, а сам следит за реакцией парня, что медленно крутит головой, пытаясь понять, где он и что с ним. Замечает, как тот вздрагивает, когда Чон вдруг невзначай спрашивает, очнулся ли блондин, хотя итак понятно, что да. Чонгук сам взволнован и обеспокоен. Но, что беспокоит его ещё больше, так это зарождающийся страх в глазах Тэхёна и его начинающаяся дрожь. Брюнет видит, как в его взгляде приходит осознание произошедшего, отчего, будучи бледное лицо студента, бледнеет будто бы ещё больше. И только помедлив с секунду, Ким спрашивает о ребёнке, которого спас. Значит, вспомнил. И то хорошо, значит с головой всё в порядке. Чонгук удивляется, что парень после этого всего вообще что-то помнит. Брюнету совсем не стыдно, когда он нагло врёт, что не помнит, о чём конкретно кричал блондин, такое он точно никогда не забудет. Хотя Тэхён и не был похож на того, кто поверил в Чонову ложь. Вот только, что он скрывает? Тогда в столовой, вываливая на Гука всю информацию, Юнги был прав — блондин что-то утаивает, причём ото всех. Хотя с чего Чонгук это вообще взял? Может, у парня действительно был бред, и ему казалось, что его родные умирают? Тогда почему о них нет никакой информации в деканате? Чонгук обязательно это выяснит, чуть позже, когда всё более менее устаканится. Когда Чон, выслушав все обвинения в свою сторону, вышел за дверь, прижимая руку к появившейся внизу живота надписи «петух конченный», ему не было себя жалко. Он даже не злился на Тэхёна, не хотел заткнуть его в тот момент, ведь всё, что он говорил, было правдой. Частично. Конечно, Чонгук не такая мразь, и, сбив ребенка, сделал бы всё возможное, чтобы загладить свою вину. Он и сейчас делает всё ради Кима. Странное признание себе, но да, он готов признаться, что Тэхён для него не пустое место. И брюнет улыбается, когда следом за скверной чернотой появляется милое «прости», сглаживающее все обиды и вызывающее желание вернуться и обнять. Что за сопливое дерьмо, Чон Чонгук, соберись! В раздумьях парень сидит до прихода Джина, который состояние парня улавливает сразу. — Ну что, герой-любовник, неужели спящая красавица проснулась и невзлюбила своего принца? — как всегда СМЕШНО шутит врач — Чего такой грустный? — и только он делает вдох для новой шутки, как Чонгук его перебивает. — Ещё раз пошутишь про хуй и я тебе вырву язык. — шипит он, на что Джин весело смеётся, нисколько не боясь угрозы. Зато Чонгука начинает знатно потряхивать, когда его выгоняют за дверь для осмотра Тэхёна. При его знакомстве с врачом, брюнет явно заметил какую-то связь между ними, будто те сто лет знакомы. И когда он нагло вламывается, не выдерживая и ловя намекающие словечки от врача, то делает максимально серьёзный и незаинтересованный вид, улавливая заинтересованный взгляд со стороны блондина. Собственно именно поэтому он предлагает самим сменить бинты.***
После ухода врача, Тэхён, вымотанный эмоциями и раздумьями, засыпает, подложив ладошки под горячую щеку. А Чон отправляется на кухню просить прислугу приготовить лёгкий ужин для больного и кашу для Джихё, к которой он после заглянул. Та мирно игралась с большим кукольным домиком. Ближе к вечеру Чонгук, подремавший и немного отдохнувший, заглядывает к блондину, который на скрип двери сонно приоткрывает глаза. Рядом с ним под боком прижимается Джихё, обнимая парня поперёк груди и посапывая тому в бок. Всё-таки сбежала из своей комнаты проказница. Чон ругается себе под нос и уже было хочет взять сестру и перенести в её спальню, как его руку слабо перехватывает Тэхён. — Пусть… — начинает смело тот, но, заметив удивленный взгляд брюнета, тут же смущается, отдёргивая руку — П-пусть останется — тихо хрипит он, всё ещё от нехватки сил, и заикается от смущения. Брюнет не сопротивляется, лишь ставит стул рядом с кроватью и садится, наблюдая за блондином, который мягко и нежно поглаживает распущенные локоны ребёнка. — Тебе нужно сменить бинты — Чон первый нарушает тишину. — Позже. — шепчет Ким — Она слишком… мило спит, чтобы тревожить её сон. — он улыбается, а Гук заражается этой улыбкой. — Что ж ты украл сердце моей сестры, теперь тебе не отвертеться. Она та ещё липучка — и оба тихо смеются. И так тепло становится от этой уютной атмосферы, которой между ними никогда не было. Тэхён никогда не видел, чтобы вот так просто брюнет мог посмеяться с ним, с очкариком, которого он сбил в первый раз и не заметил. Но сейчас в мыслях почему-то пролетает, что украл он это сердце не только у его сестры. — Она очень милая и такая болтушка — Ким с нежностью смотрит на девочку, вспоминая свою маленькую кузину. — Ооо, разговаривать она у нас любит, конечно. Слишком долго она молчала, года два точно, зато как научилась говорить, так всё, никакие игры, мультики её не заткнут. — Чонгук с теплотой смотрит на девчушку, которая смешно морщит носик во сне — Отец обычно суёт ей конфеты, лишь бы та успокоилась, а ма… — и осекается на слове, так и не договорив злосчастное «мачеха», сболтнул лишнего, отчего неловко как-то стало. — Эм… Надо… Сменить бинты всё-таки… Он ловко подхватывает дитё на руки и уносит в её комнату, нежно целуя в висок и укрывая тёплым одеялом. Гладит Юпитера, что привалился к девчонке и так же сладко посапывал, и уходит, захватывая по пути аптечку и оставленные Сокджином мази. В комнате он включает ночник и помогает Тэхёну сесть. И сейчас он отчётливо видит румянец на его щеках, и с этой реакции довольно улыбается. У обоих пробегает дрожь, когда Чонгук аккуратно стаскивает с блондина большую для его тела футболку. Их поза сама заставляет фантазировать то, чего на самом деле не происходит. Ким сидит на краю кровати, широко расставив ноги, которые на минуточку одеты в Чонгуковы красные шорты по длине чуть выше коленей, а брюнет втискивается между них, чтобы без напряга дотянуться до бинтов. И Чон, смотря на блондинистую макушку на уровне своего живота, всеми силами сдерживает своё воображение, что дорисовывает многие нюансы. Смотреть на посиневшие рёбра намного ужаснее, чем брюнет себе представлял. Пока холодные пальцы касаются горячей кожи, Тэхён только и успевает вздрагивать, охать и ахать. — Джихё постоянно вертелась возле тебя, пока мы с Джином пытались скинуть твою температуру — старается отвлечь от боли Чонгук — Тебе хоть легче? — Относительно… — он жмурится, когда парень проходится влажными пальцами по мгновенно затвердевшему (конечно же, от холода) соску, прикусывая нижнюю губу — тех дней, что я был в состоянии амёбы, думаю, легче. — и брюнет не может не улыбнуться с этого. — Кстати… То, что ты сказал ранее… — вспоминает Чон, не отводя взгляда от покрывшегося мурашками тела — Это не так. Мне дороже жизнь ребёнка, нежели своя собственная. — говорит спокойно, и Тэхёну становится не по себе — И сейчас я понимаю, что должен извиниться перед тобой и одновременно поблагодарить за спасённую жизнь того мальчишки. Ким замирает не понимая, послышалось ли ему, что сам Чон Чонгук попросил у него прощения? Такое возможно? — Мне послышалось или…? — всё же озвучивает свои мысли Тэ. — Вот давай без этого. — Чон закатывает глаза — Ты уже должен был понять, что я не такой мудак, каким меня выставляют в универе. По крайней мере, тебе повезло. — кажется, сейчас пришло время удивляться Тэхёну. Ему повезло? Это каким же интересно боком… — Знаешь, сидя сейчас с перебинтованной грудью, — которую Чонгук добинтовывает — головой и с синяками и ссадинами по всему телу, резко стало интересно, в каком это таком месте мне повезло? — он выгибает бровь, обращая всё своё внимание на брюнета. — Айщ! — Чонгук закатывает глаза дважды — Я про моё особенное отношение к тебе. — он что правда сказал это? О боже… Чонгук смотрит на блондина сверху вниз, прямо в его ореховые глаза, что снова расширились от удивления, и застывает на месте. Хочется коснуться его щеки, провести по сальным, но всё равно притягивающим волосам, но он одёргивает себя, давая себе мысленно отрезвляющую пощёчину. Оба замирают. Один ляпнул, не подумав, второй никак не может переварить сказанное. Хотя интерес Чонгука к Тэхёновой персоне уже был упомянут, кажется, тогда в ситуации с баллончиком. Но если тогда это звучало, как угроза, то сейчас это звучит, как признание. И оба это понимают. И оба краснеют, как пятнадцатилетние мальчишки, и как жаль, что в комнате включен ночник, который как такового света не даёт, но различить цвет кожи можно. — Я… Схожу за… ещё одним бинтом для головы. — и парень быстро ретируется, сам не зная куда, но нужен воздух. Много воздуха. А ещё воды. Да. И совсем неважно, что совершенно новый запечатанный бинт лежит поверх закрытой аптечки. Для Тэхёна неважно, ведь он итак всё понял, довольно улыбаясь во все тридцать два своей квадратной улыбки.